Море в секундах.

Гониль сегодня так и не вышел на работу. Почти целый день ему не давали покоя утренние новости. Вполне объяснимая тревога появлялась в стопах и шипела в ушных раковинах, никак не давая ни на что сосредоточится, поэтому он выпросил у начальника отгул, ссылаясь на плохое самочувствие. Написал, конечно, что позже отработает этот пропуск, никак не оправдывая себя. Тревожностью сейчас никого не удивишь, потому жалеть себя Ку не станет.  Пару дней назад наступил ноябрь. Солнце ложилось спать сильно раньше, чтобы не видеть, как рыдает осень. Солнце любит жаркое лето и беззаботность, не терпит суровый холодный город. Хозяин квартиры домывал посуду после лёгкого ужина и иногда посматривал на голые редкие деревья. Когда с уборкой кухни было покончено, он снова ощутил эту тяжёлую тишину. Она с силой давила на плечи и будто магнитила к морозному полу.  Гониль ненавидит одиночество. Всё, что связано с этим словом вызывает только приступ безысходности и отстранённости от мира. Время течёт ужасно медленно, переваливаясь с секунды на секунду, с минуты на минуту, с часа на другой. Нужно чем-то отвлечь себя, иначе голова вскипит и взорвётся.  Ничто не вызывает интереса: ни соц сети, ни гитара, которая со временем скорее только пыль и грязь собирает, ни чтение заурядных книжек — всё наскучило. Ку обезнадежено падает на диван и высверливает новую дырку в потолке.  Надоедливая хандра, что вцепилась в мужчину костлявыми пальцами, будто ложится рядом.  В этот же момент в дверь слабо постучали. Стуки звучали с протяжными паузами, так и норовя привлечь к себе хоть долю внимания.  Неспокойный человек встал на ноги и за пару шагов достиг прихожей.  — Кто там? Ответа не последовало. Ку сделал ещё несколько шагов и посмотрел в глазок. На пороге стоял среднего роста мужчина и смотрел куда-то под себя. Половины его тела не было видно из-за малого пространства для обзора. Тот будто почувствовал на себе чужой взгляд и поднял большие глаза на хозяина квартиры.  Гониль готов поклясться, что его сердце упало в пятки.  — Добрый вечер, — начал было незнакомец, — Не правда ли чудесная погода за окном? Новый сосед, что ли? Гониль никак не узнаёт мужчину, только хмурится. Вести беседу с ним не хотелось от слова совсем.  — Добрый, добрый. Домой идите.  Незнакомец приподнимает уголки губ и молчит. По ногам пробежали мурашки, пропуская по телу холодный ток. Вскоре мужчина снова заговорил, но на несколько тонов выше, почти вплотную прислонившись к двери худым лицом, — Скажи, ты же один дома? Сердце пропускало тяжёлые удары, с трудом разгоняя кровь по венам — она тоже замерзает. Гониль чувствует, как немо он бледнеет.  — Нет, я с другом, — очевидная ложь, но утренние новости и предупреждение женщины-ведущей дают ему безоговорочное алиби.   Мужчина с другой стороны двери замолчал вновь. Брови плыли вниз к векам, морщины расплывались в кожные покровы, а улыбка медленно сходила с лица странника. Он сделал шаг назад, пока его гримаса неторопливо сжималась и скручивалась в комок кожи.  — Прекрасно, — прохрипел мужчина и развернулся в противоположное направление от квартиры, наконец, покидая его.  Ку облегчённо выдохнул. Он отошёл от глазка, делая несколько глубоких вдохов, пока в голову лезут только маты. Вскоре, он снова глядит в зеркальную скважину, чтобы удостоверится, что чудак покинул подъезд. Он фокусирует взгляд и действительно не находит незнакомца.  Находит разлагающийся труп у себя на пороге.  Режущая вонь тут же бьёт в ноздри, от чего Ку морщится. Он рассматривает разорванное тело на пыльном полу с глазами по пять копеек.  — Что за-, — только это и успевает сказать парень, перед тем как железный прут вонзается ему в глаз через дверной глазок. Пострадавший громко вскрикивает от ноющей боли в глазнице и пытается вытащить прут. Любые движения доставляют невыносимое желание откинуться на месте, лишь бы прекратить это мучение; железка забирает с собой жизнь. Он чувствует, как прут вместе с глазным яблоком вылезает из глазного ложа и как отчаянно мышцы и связки стараются вернуть орган на место.  Придерживая истекающий ручьём крови глаз дрожащей ладонью, Ку достаёт прут и судорожно пропихивает его обратно за дверь через разбитое обзорное стекло. Он хватает телефон и содрогающимися пальцами одной руки набирает номер скорой помощи и полиции, чтобы скорее избавится от невыносимой боли и доложить о странном мужчине и трупе. Багровые ручейки заложили устье меж пальцев, протекая по руке и с громким звуком «кап» падали на пол. Его окружали маленькие лужицы собственной крови, пока из телефона были слышны гудки. Сознание медленно покидает его.  И почему-то Гониль уверен, что этот стрёмный тип заявится вновь.  *** Гониль провалялся на больничной койке до полудня. Его разбудил бубнёж травматолога и жужжание под ухом — это был вентиляционный фильтр, подвешенный на белые стены.  В углу виднеется врач-санитар, скорее всего стажёр. Из всех остальных работников он выглядел чуть дружелюбнее: телосложение, напоминающее тех защитников-медведей из старых мультфильмов, спокойные, добродушные глаза и большие щёки. Остальное Гониль увидеть не успевает, мужчина покидает палату, забирая с собой небольшой ящик с лекарствами.  После повторного осмотра врача он взглянул на себя в зеркале, расположенное над маленькой раковиной. Он увидел нечто убогое и слабое, отражаясь почти чёрными синяками под единственным глазом. Второй был перебинтован так, будто ему вчера череп пополам пытались разрубить. К чёрту, он остался жив и то ладно. Слабость окутала почти всё тело, ватой пришиваясь к матрасу. Совсем не хотелось идти куда-то пешком.  Пройдясь по коридорам учреждения, он улавливал почти все ахи и вздохи испуганных пришедших в свою сторону. Отвратительное чувство, будто над ним ставили опыты в подвальной лаборатории и вывели на свет, чтоб народ поглазел.  Травматолог проводил Ку к выходу и отдал бумажку с нужными обезболивающими. Но, прежде чем тот покинул больницу, мужчина его окликает: — Вы же слышали ситуацию об убийце?  Гониль поворачивается к источнику звука и утвердительно кивает. Хотя лучше бы это было кошмаром.  — Сегодня утром говорили о том, что некого убийцы вовсе не существует. Говорят, это существа извне, которые пришли карать человечество за их грехи, — врач проговаривает последние слога через еле сдержанный смех. Он прикрывает рот рукой, чтобы не распугать пациентов в зале.  Пострадавший хмурит брови к переносице, никак не сопоставляя то, что было с ним вчера к тому, что говорит мужчина. Он бы тоже с ним вдоволь посмеялся, если бы не повязка на пол головы.  — Мне домой надо, не будем об этом, — Ку выходит за автоматические двери больницы. В след он слышит, — Ага, главное иногда под ноги смотрите, а то мало ли кто из под земли схватит, — он уже не сдерживал порыва сильного смеха и чуть ли не за живот хватался. Травматолога было слышно, наверняка, на окраине города. Этот человек точно отсюда? Окружающие словно заразились этой негой, каждый успевает лицезреть пострадавшего, приковывая к себе тяжёлые взгляды. Они жгут затылок и спину, несмотря на то, что у Гониля всегда имелись доспехи в виде стойкой стабильной самооценки. Повязка будто расплавила эти доспехи, оголяя неуверенность, стыд и смущение за свой изуродованный вид.  Маленькие дети не плачут при виде мужчины, они лишь глухо хихикают и переговариваются меж собой и своими несформированными головами, стукаясь друг о друга лбами. Их беспокойные мамочки лишь зрачками ворошат и вставляют бананы в уши. Люди в автобусе толпятся и толкаются, как куклы-матрёшки, глазеют и суют носы через лес человеческих туловищ, их только забавляет одноглазый калека, найдя в нём нечто нетипичное для серой массы.  Да чего зеваки неугомонные Варвары.  Ку вернулся домой с набухшей веной на виске. Раздражение вспыхнуло новой волной и бушует по внутренним органам, смешивая всё в несуразную массу. Вся эта ситуация с убийствами, чокнутый с трупом под дверью и этот надоедливый тип в белом халате выводили из себя. Он еле сдерживал себя, чтобы не снести мебель и всю квартиру в целом одним лишь взмахом волшебной палочки в виде сжатого кулака.  Ужасно хотелось спать. И это бесило.  Но с этим Гониль ничего поделать не мог, поэтому просто поддался потребности и залёг на кровать в верхней одежде.  Сны не посещали его уже очень давно, начиная ещё со времён учёбы в Бостоне. Вечная суматоха, какофония из машин, человечников и вечно не спящего города никак не могли позволить Гонилю такую роскошь. Однако, сегодняшний день стал исключением в виде короткого сновидения под растущую температуру.  Он видел людей, которые показались ему сильно знакомыми хоть и знал, что их нет. Они машут ему рукой, зовут за собой и так и тянутся длинными ручищами, растут из под земли, питаясь жизнью и подземными гиблыми жителями вечности.  Парень проснулся от нехватки воздуха, в духоте. Всё вокруг кружилось и медленно стекало на раскалённный пол. Помятый, размякший и потный, Ку встал с развороченной кровати и открыл окно, чтобы впустить в помещение свежий воздух. Но ему в лицо подул горячий воздух и еле ощутимая вонь. Он тут же спешит закрыть стеклянную дверь в пекло и зашторивает её пожелтевшем тюлем. Жар всё ещё шпарит щёки.  Гониль направляется в ванну включает холодную воду, но из крана льётся только отвратная тёплая. Умывшись ей, его будто окутывает уже знакомый вакуум — он совсем забыл про бинт. Пострадавший резким движением сдёргивает с себя тряпьё с оттенками красного и рефлекторно поднимает голову, вновь увидев своё отражение. Нечто, что на вид нельзя назвать живым, испугано глядит на Гониля через окно-отражение. Знакомый жар бьёт в лицо жгучей болью, но он не отводит взгляд от одноглазого чудища. Свежая рана истекает багровым соком из глазного дна по щеке, с щеки на губы, с губ попадает в рот. Судорожно убирая кровь с лица, он размазывает густоватую жидкость по поверхности, вызывая приступ рвоты только от вида и запаха.  В ужасе Ку отворачивается от настенного зеркала, смывает этот ужас отвратной тёплой водой и покидает ванну. Хватило ему сегодня кошмаров.  Оставшийся день хозяин квартиры провёл в её стенах. Духота беспощадно сужала их, вытесняя кислород из организма. Судорожно хотелось убежать далеко-далеко, подальше от сюда и всей этой несуразицы.  — Нет, надо взять себя в руки, — говорил сам с собой Гониль. Он не сахарный, чтобы поддаваться под давление событий.  Он взял листок с ручкой и принялся писать. На белом красовались первые строки с необходимыми продуктами, чтобы минимизировать выход на улицу, хотя бы на первое время, пока весь этот сыр бор не стихнет. Слабая надежда просыпается и придерживает шаткий разум, направляет на хороший исход. Пишущий предмет крепнет руке, выводя уже более чёткие символы. Следующая строка… И раздаётся стук в дверь.  Гониль игнорирует, могло и показаться…Если бы не повторные звуки из прихожей, раздающиеся уже чуть громче.  Паника заковала конечности, а с ними и недавно пришедший разум. Сердце пустилось в бешеный танец с тревожностью и поднимающимся давлением в венах. Он не заметил как ручка выскользнула у него из рук и с громким эхом упала на кафель. Вот теперь он точно попал.  — Здесь кто-то есть? — произносит за дверью человеческий голос. Хозяин квартиры не торопясь движется к источнику звука, стараясь не дышать. На часах десять вечера без трёх минут. Он уже собирается посмотреть в глазок, как вдруг его отдёргивает. На единственном здоровом глазе ощутимо лопаются капилляры от перенапряжения. От сухости захотелось кашлять и выплюнуть язык.  Ку достал телефон, включил камеру и подставил к глазку. На экране под эффектом рыбьего глаза виднеется человек, точнее, молодой парень, еле стоявший на ногах. Он слабо придерживал себя, облокотившись на стену. Когда силы иссякли, тот медленно скатился вниз, наверняка оставив на кофте светло-зеленые следы от краски.  А за ним пятно крови. Её слишком много сегодня.  Гониль робеет и впадает в ступор. Чем его ещё жизнь не наградила, кроме как железной палки в глаз и вторым трупом? Он аккуратно открывает дверь и выглядывает в подъезд. Парень всё так же остался лежать на бетонном полу. Много крови, он и десяти минут не протянет, а с его особенностями телосложения — ещё меньше.  Сейчас он поступит очень глупо. Он будет винить себя. Но сердце берёт контроль над телом и подхватывает раненного на руки. Ку затаскивает человека в квартиру, кладёт на диван(о чём в будущем наверняка пожалеет) и бежит за аптечкой первой помощи. Он мало что помнит с подобных уроков в школе, но попытаться он может.  Спустя какие-то минут пять, прошедшие для Гоняли чуть ли не вечностью, раненный с перевязанным животом приоткрыл глаза. После потери не малого количества алого, веки слипались. Кончики пальцев отдавали синевой.  — Есть будешь? А то так до утра не протянешь, свернёшься от голодовки, — отзывается Ку через плечо, пока стоял у плиты и заваривал лапшу. Ему не так важен ответ, на столе всё рано стоят две тары. После истечения времени он кладёт тарелки с горячей едой на стол у дивана. Раненный в ответ молчит как рыба, но глазами жадно следит за паром, исходящим от еды.   Парень осторожно приподнимается и принимается за угощение.  — Спасибо Вам большое, — сквозь стук палочек о зубы благодарит его парень, но опускает глаза вниз, чтобы не видеть спасителя. Гониль прикрыл уродство марлевой тряпкой, которая висела на его стуле. Обоим стало неловко.  — Ку Гониль, — носитель имени протягивает руку.  — Хёнджун, — отвечает на рукопожатие.  — А фамилия? — на это парень снова тычет пол глазами и поджимает губы. Дальше они ели молча.