brother's omega

Антон всегда знал, что слежка за Сончаном и его парнем Вонбином — это верный путь к катастрофе. Тем не менее, когда стоны и шепот из соседней комнаты прорезали тонкие стены их тесной квартиры, сопротивляться желанию стало невыполнимой задачей. Каждый звук, казалось, отдавался эхом в голове Антона, не давая ему уснуть без сновидений, которых он так отчаянно искал. Ранее в тот же день Сончан строго предупредил его оставаться в своей комнате, когда придет Вонбин. Антон задавался вопросом, было ли указание Сончана вызвано смущением или же страхом, что поразительно красивая омега может питать чувства к нему. Вонбин, возможно, одна из самых симпатичных омег, которых он видел. Несмотря на то, что в прошлом у парня была изрядная доля партнеров, в основном это были просто случайные связи или интрижки на одну ночь. В то время как к Сончану постоянно приходили омеги. Антон мельком видел их из своей комнаты или иногда, когда готовил кофе на кухне, и нежно приветствовал омегу легкой улыбкой, а сам омега, застенчивый и милый, всегда отвечал кротким приветствием, что резко контрастировало с мерзкими звуками, которые просачивались сквозь стены по ночам. Казалось, все, что нужно было сделать Сончану — это сверкнуть улыбкой и сказать несколько очаровательных слов, и все, кто был поблизости, будь то омега или бета, тянулись к нему. Они были очарованы и часто обнаруживали, что готовы раздвинуть перед ним ноги. Антон был совсем не таким. Несмотря на традиционные взгляды их общества, где альфы, подобные им, считались защитниками и лидерами, а омег часто недооценивали, Антон никогда не чувствовал доминирования, которое предполагал его статус альфы. Его неожиданное появление в качестве альфы удивило всех, включая его самого, поскольку его всегда считали более покорным братом. Он и его брат выросли в традиционной семье, где бета-мать и альфа-отец всегда возлагали большие надежды на них. В детстве Сончана, старшего альфу, и Антона, младшего, воспитывали с заботой, учили быть сильными, независимыми и храбрыми. Их родители гордились тем, что дали им наилучшее образование, надеясь, что они добьются успеха. И им это удалось. Оба брата преуспели, получив поступление в престижный частный колледж. Сончан проложил путь, а Антон последовал за ним. Студенческая жизнь оказалась всем, на что они надеялись, и даже больше. Они были не только лучшими учениками в своих классах, но и привлекли внимание многих омег, вожделевших их. Именно там Сончан познакомился с Вонбином. С тех пор им было легко. Хотя все началось с простой дружбы и омега часто навещала их в общем общежитии, Антон никогда не видел, чтобы Сончан относился к омеге так же, как к другим своим знакомым. В этом было нечто большее, чем просто похоть и удовольствие. Он мог видеть, что Сончан искренне начал испытывать чувства к парню. Их отношения были более глубокими, наполненными искренней привязанностью, а не просто похотью. Антон глубоко уважал их связь, но не мог не чувствовать влечения к мятежному и храброму омеге, который каждым своим действием бросал вызов общественным нормам. Антону это нравилось. Ему нравилось, что потенциальная будущая пара его брата не была похожа ни на одного омегу, которую он когда-либо видел. Он был по-своему уникален, и это привлекло Антона. Но младший никогда не мог подумать о том, чтобы встать между любовью, которую разделяли его брат и Вонбин. Это было установлено в тот день, когда он услышал звуки из комнаты брата. Звук должен был вызвать у него отвращение. Никто не хочет слышать, как родной брат трахает своего парня в их общей квартире. Но он знал, что ему должно быть просто все равно, нужно упасть обратно в постель и уснуть, закрыв уши подушкой. Хотя он не мог, он не мог позволить этому чувству исчезнуть. Звуки их близости стали слишком интенсивными, пробудив в Антоне чувство волнения, которое он не мог игнорировать. Постороннему человеку это показалось бы чрезвычайной ситуацией, стремлением защитить того, кто издавал эти резкие звуки. Но Антон знал, что это были звуки удовольствия и удовлетворения омеги, из которого вытягивали всю его жизнь. Такое чувство, будто эти двое влюбленных услышали мысли Антона из другой комнаты, так как звуки внезапно стали приглушенными и стало практически тихо. Сейчас они закончили, быстрее, чем когда-либо. Возможно, омега потерял сознание от жестокого траха и не смог удержаться. Или, может быть, они поняли, что в доме, где они трахались друг с другом, как животные, живет кое-кто еще. Теперь стояла мертвая тишина. Антон не слышал ни единого звука, кроме своего приглушенного дыхания на подушке. Антон почувствовал, как по его телу разливается необычное тепло, своего рода жар, который заставил его потеть, если он не предпримет что-нибудь со странным ощущением, бурлящим в животе. Он не мог точно определить, почему он так себя чувствует; все, что он знал, это то, что ему отчаянно нужен стакан холодной воды, чтобы успокоить пересохшее горло. Тем не менее, сама мысль о том, чтобы покинуть свою комнату, казалась пугающей, несмотря на то, что кухня находилась всего в нескольких минутах ходьбы. Чувствуя, что в нем нарастает это срочное чувство, Антон быстро выпутался из скомканных простыней и одеял. Он решил, что необходимо набраться смелости, чтобы выйти. Ему нужно было действовать быстро, осторожно, чтобы не помешать тому, чем занимались его брат и омега. Просто быстрый поход на кухню за водой — и тогда он сможет вернуться, не разжигая неуместные мысли о потенциальной паре своего брата, которые беспокоили его.

На цыпочках, стараясь ступать как можно тише, Антон направился на кухню. Единственным источником света была тусклая лампочка в дальнем углу, отбрасывавшая длинные тени на пол. Он предположил, что к этому времени Сончан и его гость, возможно, уснули, учитывая тишину, воцарившуюся в квартире. Добравшись до верхней полки, Антон схватил стакан и наполнил его охлажденной водой из кувшина. Он залпом выпил один стакан, затем второй, надеясь, что прохладная жидкость успокоит тепло, которое, казалось, охватило квартиру, и его беспокойный разум. Когда он поставил стакан обратно на полку, взгляд Антона переместился на слегка приоткрытую дверь спальни Сончана. Любопытство, теперь сильнее, чем раньше, подтолкнуло его ближе. Он прищурился на тусклый свет, пытаясь различить любое движение. Хотя комната была неярко освещена, мягкое свечение говорило о том, что ее обитатели все еще не спали. Заглянув в дверь, взгляд Антона остановился на зрелище, которое навсегда отпечаталось в его памяти. Там, в тускло освещенной комнате, были Сончан и Вонбин. Омега его брата лежал на животе, а Сончан сверху входил в него сзади. Антон увидел, что оба человека в комнате повернулись к нему, а он был всего в паре метров от них. Он почувствовал, как его член дернулся от зрелища, свидетелем которого он стал. Одна рука Сончана была обернута вокруг талии Вонбина, в то время как другая была крепко зажата во рту омеги. Пальцы крепко обхватили эти красные пухлые губы, о поцелуе которых Антон мог только мечтать или о том, чтобы они обхватили его член. Он не мог, не мог представлять всего этого. Это никогда не должно было приходить ему в голову, и ему должно быть стыдно даже за такие мысли об этом. Но то, что его брат жестоко вдалбливал своего возлюбленного, издавая звуки удовольствия и боли, действительно возбудили его. На это также было больно смотреть, у омеги было вялое лицо, его глаза закатились до такой степени, что черные круги сменились только белизной в глазах, а на лице были высохшие слезы. Маленькие пряди волос прилипли к его лбу от пота и еще какой-то другой субстанции, о которой Антону даже думать не хотелось. Внезапная тишина прерывалась только их тихими, приглушенными стонами. Сончан заметил присутствие своего младшего брата, когда оторвал взгляд от того места, где его лицо было уткнуто в шею Вонбина. В его глазах мелькнула смесь раздражения и любопытной интриги, когда он заметил Антона. Воздух был наполнен напряжением и невысказанными вопросами. Оказавшись в этой компрометирующей ситуации, Антон ощутил вихрь эмоций — от стыда до неописуемого трепета. Тем не менее, Сончан не остановился полностью, его движения просто немного замедлились, когда он встретился взглядом с Антоном. Омега все еще издавал приглушенные стоны из губ, плотно сжатых рукой альфы. Никто не хотел бы, чтобы член их семьи стал свидетелем такого интимного момента. Вторжение Антона было неожиданным и явно нежеланным, и атмосфера в комнате накалялась от напряжения. Глаза Сончана, горящие смесью отвращения и злости, были устремлены на Антона. Это был взгляд, который передавал все без единого произнесенного слова. Его движения замедлились, не из-за колебаний, а из-за того, чтобы взять ситуацию под контроль. Омега, застигнутый в разгар их стычки, продолжал издавать приглушенные стоны, его голос был очень тих из-за твердой руки Сончана. Было ясно, что он все еще погружен в муки страсти, не обращая внимания на нарастающую бурю между братьями. Когда до Сончана дошло осознание серьезности вторжения, он, наконец, вообще прекратил свои действия. Он сохранил хватку, но сосредоточил все свое внимание на Антона, выражение его лица стало жестче. В комнате царило напряжение, единственными звуками были тяжелое дыхание троих и отдаленный гул ночного города. Антон знал, что ему следует просто сбежать. Забыть, что он когда-либо видел, и просто запереться в своей комнате и позволить им продолжать, не помня, что что-то из этого когда-либо происходило. Но все пойдет естественно не так. Сончан в конце концов поднялся с того места, где он лежал поверх своего парня. И схватил ближайшую простыню, чтобы прикрыться перед своим братом. Антон заколебался от этого движения и отступил назад, чтобы извиниться. Прежде чем он успел заговорить, перед ним встал Сончан, обернутый вокруг талии одеялом. Они стояли лицом к лицу, но Антон чувствовал себя намного меньше. Несмотря на то, что они были почти одного роста, его брат всегда одерживал верх. Он был старше, умнее и сильнее. Будучи альфой, он всегда проигрывал властному виду и индивидуальности брата. Особенно когда он был разгневан. Голос Сончана, когда он наконец нарушил тишину, был низким и сдержанным, но обрывки его слов резко прорезали воздух. — Что ты здесь делаешь, Антон? Антон, почувствовав тяжесть взгляда брата, понял, что переступил черту. Дискомфорт от того, что его застали в таком компрометирующем положении, был непреодолимым, и он изо всех сил пытался подобрать правильные слова, его собственные эмоции представляли собой мешанину из замешательства и неловкости. — Я…я просто зашел за водой, — пробормотал Антон, его голос был едва громче шепота, его глаза нервно мотались между Сончаном и омегой. Он знал, насколько слабо звучало его оправдание в напряженной атмосфере, его сердце бешено колотилось, когда он готовился к ответу Сончана. — Запомни это. Я знаю, чего ты хочешь, Антон, — прервал его брат, закатив глаза и выглядя немного спокойнее. В его тоне был намек на смех, как будто он планировал что-то озорное. Омега. Теперь Вонбин поднялся со своего оцепенелого положения на кровати. Он сидел, скрестив ноги, а простыня была обернута вокруг тела. Он выглядел пристыженным и смущенным, выражение его лица показывало, что ему было неловко в этой ситуации, но он ничего не мог сказать. Младший не мог понять, что брат имел в виду под своими словами. Сончан знал, чего он хочет? Знал ли Сончан, что Антон мечтал о чертовом Вонбине? Знал ли Сончан, что Антон слышал, как они трахаются каждую ночь, когда омега приходил к ним домой? Он, вероятно, знал и продолжал это делать. Чтобы показать, что у него был контроль над омегой, которого желал его брат. Это был поступок, показывающий, что он победил его. Хотя они никогда не ссорились из-за одной и той же омеги, у них были разные типы и предпочтения, и ни одна из связей Антона никогда не привлекала Сончана. Для двух братьев Вонбин отличался. И мгновенно привлекал их обоих. Но Антон никогда не мог себе представить, что встанет между тем, что у них происходит, и разрушит отношения, которые у него были с братом, из-за простого омеги, которого он едва знает. — Я н-не понимаю, что ты имеешь в виду, хен, — младший альфа притворился, что не может быть настолько уверен в своих мыслях. Слова Сончана могли означать что угодно, и он не хотел сам приходить к какому-либо выводу. Сончан просто улыбнулся ему и повернулся обратно, чтобы посмотреть на омегу, сидящего на кровати. — Что скажешь, Бин? — спросил брат Вонбина, который все еще был ошеломлен и не мог понять, что происходит между двумя альфами. Омега посмотрел на Сончана, а затем на альфу перед своим парнем. Омега смотрел прямо на него. Его красивое лицо и темные глаза смотрели на Антона с искоркой, как будто он обдумывал какое-то решение. Вскоре омега снова посмотрел на своего парня, расслабляясь и лег на кровать, позволяя простыням упасть с его плеч, обнажив верхнюю часть тела. По всей его груди и шее красовались красные следы от укусов, ярко выделявшиеся на его фарфоровой коже. Он был потрясающим, как те омеги, на которых Антон дрочил во время просмотра порно. Ничего похожего на то, как он представлял, что кто-то будет сидеть прямо перед ним, голый и выебанный. — Позволь ему присоединиться, если хочешь, — Вонбин пожал плечами и устроился поудобнее. Каждое движение опускало тонкое белое одеяло, которое было вокруг его тела. Антон почти мог бы увидеть, что скрывает омега под тканью, если бы только мог… — Что ж, тогда это твой счастливый день, брат, — ухмыльнулся Сончан и потащил его к кровати королевских размеров, где лежал омега. — Ч-что? Что ты делаешь? — он запинался, когда брат тащил его к кровати. Они остановились, когда Антон стоял у изножья. Вонбин пошевелился и приподнялся на коленях, умело подполз к Антону и потянул его вперед за футболку. Теперь Антон стоял лицом к лицу с омегой своей мечты, всего в нескольких дюймах от его лица, а его руки едва касались его гладкой, нежной талии. Он все еще не мог понять накала ситуации. Что они планировали с ним делать? Он никак не мог разобраться с омегой, которая встречалась с его братом. Как будто поняв его мысли, Вонбин мягко успокоил его: — Все в порядке, я знаю, ты так долго этого хотел, — омега мягко улыбнулся в конце, склонив голову набок, он позволил своей руке погладить лицо Антона, в то время как другой убрал одеяло с его талии. Простыня упала, обнажив блестящую щель между ног омеги. Антон почувствовал, как у него болезненно твердеет, запах феромонов омеги и секса наполнил комнату, вызывая головокружение. Все, о чем он мог думать, это ощущение тугого тепла, обернутого вокруг его члена, или то, как маленькая грудь Вонбина будет поддергиваться, когда омега сядет на него верхом. Абсурдные мысли — это все, о чем мог думать Антон после того, как увидел омегу полностью обнаженным, нежно ласкающего его лицо. Антон сглотнул, чувствуя, как его спортивные штаны натягиваются. Ему было мучительно тяжело, задаваясь вопросом, устраивало ли это все его брата. Он посмотрел в левую часть комнаты, где брат сидел на стуле рядом со столом. Сончан налил себе глоток холодного пива и держал в руке, глядя на свою омегу и брата, которые были перед ним. Нежные пальцы Вонбина удерживали его лицо на месте, когда он снова попытался на него посмотреть. Вскоре он почувствовал, что другая рука омеги взяла его за руку, когда он помог Антону положить ее себе на талию, наклоняясь. Охваченный вихрем эмоций и удивленный внезапным поворотом событий, Антон поначалу оказался неспособен отреагировать. Прикосновение мягких, плюшевых губ омеги к его собственным было неожиданно нежным, пробуждая в нем чувства, которые он до сих пор полностью не осознавал. Поцелуй, нежный и неуверенный, ощущался как сюрреалистический момент, поднятый из глубин его фантазий. Он держал омегу крепче, полностью обхватив другой рукой за талию. Он взял себя в руки, когда они оба сдались и обменялись жарким поцелуем. Вонбин толкнул альфу вниз, когда тот оказался сверху, чтобы оседлать его. Антон держал его за бедра обеими руками, и они продолжали целоваться, в то время как омега терся у него на коленях. Вонбин почувствовал, как намокает от прикосновения одетого члена альфы к его обнаженной дырочке. Для Антона это было похоже на блаженство. Его член умолял освободиться и почувствовать влажность омеги у себя на коленях. Он оторвался от поцелуя, чтобы глубоко вздохнуть, в то время как Вонбин отодвинулся назад и спустил спортивные штаны, обнажив твердый член. Рука Вонбина отдернула его, когда он схватил смазку, хранившуюся на столике рядом с кроватью. Он вылил немного себе на руку и продолжил дрочить. Его движения были умелыми и быстрыми. Тщательно ублажая Антона, не позволяя ему пока кончить. Антон застонал и дернул бедрами вперед, желая почувствовать нечто большее, чем просто руку омеги на своем члене. Он желал большего, например, пухлых губок на своем члене или влажной дырочки омеги вокруг него. Ему хотелось всего лишь один раз испытать это чувство и осуществить свою блаженную мечту. Омега еще немного подрочил ему, прежде чем остановиться и посмотреть на Сончана, который все еще был в комнате. Альфа продолжал потягивать свой напиток, не обращая особого внимания на этих двух. В конце концов, Антон был его младшим братом, и он просто помогал брату удовлетворить его давнюю потребность трахнуть своего партнера-омегу. Хотя для них это был всего лишь разовый случай, он не позволит этому случиться снова, как только его брат будет удовлетворен. — Используй презерватив, Вонбин, — сказал он омеге, который посмотрел на него, ожидая разрешения продолжать. Конечно, Сончан не позволил бы своему брату трахнуть омегу без всего, он не мог стать свидетелем очередного заявления альфы и кончить в то, что принадлежало ему. Омега просто кивнул и подвинулся, чтобы взять презерватив, лежащий на прикроватном столике. Он разорвал его зубами и надел на член младшего альфы. Все еще твердый и истекающий предварительной спермой. Антон вздрогнул от ощущения рук омеги на своем члене, он потянулся вперед, обводя контур его дырочки, затем поигрался с ней и скользнул внутрь. — Антон, нет, — захныкал Вонбин, голос стал высоким и нуждающимся. — Альфа, остановись, — Антон захныкал, отдергивая пальцы, расстроенный мыслью о том, что может причинить боль омеге брата. — Шшш, нет, ты не причинил мне боли, все хорошо, — успокаивал Вонбин. Он сжал руку Антона, единственную часть, до которой мог дотянуться. — Разве ты не хочешь быть хорошим? Для меня? Антон заскулил, его инстинкты боролись внутри него. Ему уже хочется трахаться, почувствовать влажное сжатие этих сладких, мягких внутренностей на своем узле, но он также хотел, чтобы этот омега был счастлив. — Правильно, — сказал Вонбин. — Хороший мальчик. Он вздрогнул. От этого движения по его позвоночнику пробежали крошечные искры, чувствительная головка члена дернулась, и из нее потекла жидкость. Вонбин сместился с оседлания бедер Антона и приподнялся прямо на его члене, используя свою дырочку, чтобы сделать его еще более нуждающимся. Вскоре он почувствовал, как кончик его члена обволакивает тугой жар. Дырочка Вонбина выглядела так аппетитно, она приоткрывалась вокруг его обхвата. Он был таким мокрым, что, когда кончик выскочил, Антон увидел, что липкая жидкость все еще соединяла их тела. Этого было недостаточно. Он застонал. — Пожалуйста, — взмолился Антон. Он почувствовал, что подался вперед, еще один дюйм члена погрузился в Вонбина. — Веди себя хорошо, — сказал омега. Этого все еще было недостаточно. Антон чувствовал себя так, словно он был в огне, перевозбужден и даже близко не чувствует облегчения. Антон заскулил: он ничего не мог с этим поделать. — Шшш, — успокаивал Вонбин. — У меня хорошо получается. Не дергайся. — Пожалуйста, — снова взмолился Антон. Он позволил головке члена выскользнуть из Вонбина и потер сочащийся кончик о его дырочку, размазывая по всему телу скользкую сперму. — Все в порядке, — выдохнул Вонбин. — Оставайся на месте, — повторил он, а затем, снова трахал альфу под собой, полностью вводя член в себя, так глубоко и быстро, что у Антона перехватило дыхание. Антон ахнул. — О, черт, — прохрипел он. Теперь его окружало восхитительное влажное тепло, бархат этой идеальной дырочки обволакивал его член, ритмично сжимаясь на нем. Он хотел прижать Вонбина к себе и трахнуть его, безжалостно и неумолимо, но он знал, что омега хотел, чтобы он оставался неподвижным. Это было мучительно, особенно зная, что его парень был всего в 5 метрах от него. — Уф, большой мальчик, — пробормотал Вонбин, прижимаясь к нему. Антон не мог подобрать слов. Вонбин умело управлялся с его членом, ничего, кроме приятного тепла, охватившего его от основания до кончиков, и подпрыгиваний этой сладкой задницы. Он схватил Вонбина за бедра и держался изо всех сил. — Все правильно, — простонал Вонбин, отстраняясь. Наполовину набухший узел Антона больше не был внутри Вонбина. Он заскулил от потери. — Не двигайся. Ты так хорош… — Я должен… — выдохнул Антон. — Глубже, блядь… — Такой хороший альфа, — пробормотал Вонбин. — У тебя такой толстый член, заставляешь меня чувствовать себя так хорошо. Он был горд, зная, что его член и узел заставляют омегу его брата чувствовать себя хорошо. Конечно, лучше, чем это сделал бы Сончан. Вонбин убрал свой узел обратно внутрь. Это было худшее издевательство. Каждый раз, когда он снова наваливался на Антона, он делал это так неглубоко, что у Антона не было шанса связать их узел. Он скакал на нем так, словно от этого зависела его жизнь. Его задница подпрыгивала на бедрах младшего, влажный шлепающий звук их грязного траха раздавался в ночи. — Как я выгляжу, Сончан? — задыхаясь, спросил Вонбин. — Ты наблюдаешь, как он входит? Я хорошо выгляжу, принимая этот член? — Да, — хмыкнул его брат. Он был таким: то, как подпрыгивала задница Вонбина, и то, как стенки раскрывались для всего члена — это была грязь прямо из его самых смелых мечтаний. — Так чертовски хорошо, Бин, эта задница… Вонбин заскулил. Омега был близко: Антон не осознавал, насколько близко, пока он не издал этот звук. — Альфа, — закричал Вонбин и кончил на член и пальцы Антона. Вся тяжеть покинула тело Вонбина, когда он кончил. От толчков у Вонбина подкосились руки и колени, и омега рухнул плашмя на живот. Молодой альфа, изголодавшийся по дырочке и не желающий заканчивать трах без узла, чтобы продемонстрировать это, оперся на руки для опоры и прижал омегу вниз. Он прижался лицом к шее Вонбина, вдыхая запах его немытых волос, пота и, под всем этим, омеги: насыщенной и неописуемой. Антон подался бедрами вперед. Когда омега не оказал сопротивления, он начал всерьез вонзаться, используя свое тело как прожектор в неряшливую дыру, в которую можно безжалостно вонзаться. Сознательно Антон понимал, что должен отстраниться, позволив Вонбину оправиться от того, что явно было истощающим, сильным оргазмом, но он не мог остановиться. Вместо этого он трахал вялого Вонбина, вонзаясь в омегу, по самые яйца шлепались о его задницу. — Хен, — простонал Антон и почувствовал, что кончает. Он обхватил Вонбин за талию и вошел внутрь, глубоко, чувствуя, как набухает узел, когда задница Вонбина прижалась к нему. Его глаза закрылись от пронзительного облегчения, когда он рухнул на омегу, не сознавая больше ничего.

***

Когда он проснулся, он был в своей спальне, ни омеги, ни его брата не было видно, только тихий гул раннего утра и мягкий свет, просачивающийся сквозь шторы. Некоторое время он лежал, уставившись в потолок, пытаясь собрать воедино реальность того, что произошло. Сев, Антон потер виски, чувствуя начало пульсирующей головной боли. Казалось, пока он спал, мир встал на свои места, и только его воспоминания хранили правду о хаосе. В доме было неожиданно тихо. Обычно к этому времени его брат Сончан был на кухне, звук гремящей посуды и аромат сваренного кофе наполняли дом. Но сегодня там ничего не было. С чувством страха Антон встал и направился в комнату Сончана. Дверь была приоткрыта, и он осторожно толкнул ее. Кровать была аккуратно заправлена, а в комнате царил идеальный порядок — еще один разительный контраст с беспорядком прошлой ночи. Было ясно, что Сончан ушел рано, вероятно, еще до рассвета. Антон почувствовал укол беспокойства из-за встречи со своим братом после того, что произошло. Как они могли оставаться просто братьями после той ночи? Будет ли Сончан смотреть на него? А что насчет Вонбина — где он сейчас находится? Он прошел на кухню и живот начал урчать. Там, на столе, лежала записка, написанная рукой Сончана: «Пришлось уладить кое-какие дела. Поговорим, когда я вернусь. Обязательно поешь чего-нибудь. — Сончан» Простота сообщения нисколько не успокоила Антона. Он скомкал записку в руке, на него давила тяжесть неизвестности. Что он скажет, когда Сончан вернется? Что скажут ему? Антон знал, что ему нужно прочистить голову. Ему нужно было разобраться в собственных чувствах, прежде чем он сможет противостоять Сончану или омеге. С тяжелым сердцем он схватил легкую куртку и вышел из дома, свежий утренний воздух ударил ему в лицо. Когда он шел по улицам, ранние лучи солнца почти не согревали его, потому что его мысли были такими же холодными, как дуновение ветерка по коже. Он шел бесцельно, каждый шаг уводил его все дальше от дома, но не от собственных мыслей.