Странная встреча. Эпилог

...он всхрипнул и зарычал, высвобождаясь, и затрясся, и забился в конвульсиях, пока, обессиленный, не рухнул на бок, рядом с ней. А она, распластанная и опустошённая, вбитая в ложе его напором, его страстью и неукротимостью, часто, глубоко вздыхала и мелко-мелко вздрагивала; усыпанная испариной кожа блестела, словно отполированный алмаз. По телу прокатилась горячая, насыщенная волна, бросившая её и в бессилие, и в ни с чем несравнимую негу, и Кейт устало прикрыла глаза, слыша и своё дыхание, и слушая его. - ... Касл... - ... - ... Касл... - ... - ... Касл! - ... что... Кейт?... Что-то... не так?! - .. с чего ты... взял?! - ... в последнее время... ты не говоришь... больше делаешь... - ... я коп, Касл... и может, таким образом... я отдаю тебе... долг... - ... счёт... сотне чашек кофе... уже давно закончился... - ... о... разве... тут кто-то... считает? - ... конечно... особенно, если... на то есть своя причина... - ... и... какая же? - ... новый счёт... как в лазертаг... у нас с Алексис... - ... а с какого... момента тогда... отсчёт? Касл загадочно, развязно осклабился. - ... ты точно хочешь... это знать? Она тоже перелегла на бок, лицом к лицу, и подбила под голову слегка влажную подушку, наблюдая за довольной и хитрющей мордашкой своего избранника. - ...с тех пор, как ты... безраздельно овладел мною - то да! - ... о, боги! - он перевалился на спину и, будто бы стесняясь её пристального взгляда, прикрыл ладонями лицо. - Два года, Кейт... мы с тобою вместе, и мне дорога каждая наша совместная минута, но... что если на вопрос... у меня пока что не будет... ответа? - ... то есть как так? - она озадаченно куснула губу. - Выходит, что ты от меня... что-то скрываешь? - ... не более, чем ты от меня... - каверзно ухмыльнулся он, - как когда-то давно... - ...ах ты, негодник... - на излёте сил, она дотянулась своими влажными пальчиками до заветной горячей мочки, чтобы легонько и бережно её потрепать. - Поздновато... я спохватилась... Раньше нужно было... приструнить тебя... - ... приструнить меня? - он вдруг убрал руки от лица. - А знаешь ли ты... Вернее нет, не так... Догадываешься ли ты, что мы с тобою... уже давно повязаны?! По факту, ещё до моего... появления в участке! И твоё увлечение... моими книгами я не беру в рассчёт! Вялым, размеренным движением она переложила сбившуюся на лоб прядку, а в её живой, выразительной мимике отразились глубокие раздумья. - ...м-м-м... о чем это... ты сейчас? - ... маски... букеты роз и кофе... "ловкач Алекс"... Ну? - ... м-м-м... "ловкач Алекс!"... Знакомое сочетание... на ум приходит только... только... та наша первая встреча... Инкогнито и в масках... Оно? - ... да... - ...и почему... ты вспомнил об этом сейчас? - ... просто потому... что мы никогда с тобой об этом не говорили... Если бы ты знала, как тяжко тогда было... с тобою расставаться... Фактически, на твоём ложе, я оставил... частичку себя. И забыть об этом не смог, несмотря на... бешеную популярность у женщин. Приходилось подыгрывать всем и сразу, чтобы быть в мейнстриме. А тогда, в подворотне... когда признался тебе... во всём, а ты... надрала мне уши... я поклялся вновь пройти этот путь к тебе... Сколь бы долог и труден он ни был... Начинание дорогого стоило... Да ещё - пережить твою борьбу со смертью... Отчаяться в надеждах и мечтах... Одни только рукописи знали о моих переживаниях... Она ответила не сразу, прикрывшись на мгновение рукой, и говорила тихо - практически шептала. - ...переживания, Касл - это и просто, и сложно одновременно. Это как первый сексуальный опыт, отношений после которого нет и не предвидится, но ты помнишь этого человека, на раз запавшего тебе в душу. Помнишь его прикосновения, его привычки. Его умение смеяться и грустить. Его кулинарные пристрастия, его любимые книги и увлечения. И вот, когда это всё исчезает, то ты как бы застреваешь в руинах времени. В обломках воспоминаний, в плену несбывшихся надежд и чаяний. В тисках самообмана. Это как наркоманская ломка, Касл, потому что ты питаешь надежду на то, что всё ещё можно вернуть, исправить. Что раздастся вдруг поздний звонок, и на пороге - он, твоя мечта и твоё солнце. Твоя первая глубокая симпатия и привязанность. Да, это сложно назвать любовью, но ты готова пойти за ним, куда угодно. Влипнуть в любую, самую страшную, самую лютую криминальную историю и даже расплатиться за него своими мечтами и своей свободой. И ты думаешь, грезишь о том, что могло бы быть, но никогда не будет, но ты гонишь эти проклятые мысли от себя, и ждёшь. Видишь сны, потом пьешь кофе, не понимая его вкуса, и нервно грызешь ногти. И так проходят дни, месяцы, годы, надежды угасают, и ты теряешься, тускнеешь перед друзьями и самой собой. Нет, иногда пытаешься шутить, гуляешь на вечеринках и после нескольких бутылок пива даёшь облапать себя в темном углу. И тебе даже это нравится, потому что есть с кем поделиться, но в глубине себя ты фактически не живёшь. Потом ты вступаешь во взрослую жизнь, набиваешь шишки, и уже невольно кажется, что научилась разбираться в людях, но случается ужасная личная драма, и это ломает все твои стройные планы, и принуждает заниматься тем, с чем никогда бы ранее не связала б свою жизнь. И вот, самоцель отмщения и одержимость местью для тебя превыше всего. Ты гребешь, барахтаешься, надеешь удачно разрулить свою ситуацию, но дело мамы настолько сложно и неочевидно, что ты слетаешь практически на самое дно. Потому что нет счастья, нет справедливости, нет спокойствия в душе, и твоя смертная клятва уходит фактически в песок. Это изматывает, опустошает, занижает самооценку. И вот тогда уже - алкоголь, наркотики, беспорядочный, спонтанный секс, но вдруг появляется человек, чем-то схожий с тем, первым мужчиной в твоей жизни. Умён, обходителен, умеет шутить и делать комплименты. Ласков и неукротим, влюбляет в себя до самой последней клеточки, а потом - предаёт. Дважды. И ты прощаешь его в первый раз, потому что любила, и во второй, потому что его больше нет. А когда Лейни в тот раз свела нас с тобой, я реально, хоть и не сразу, но почувствовала себя женственной и нужной кому-то до самых кончиков пальцев, до самой глубины своего сердца. Чувственной, ласковой и ненасытной, ощутившей вдруг родственную душу. Как будто Господь родил нас с тобою в одной яйцеклетке, но потом, после рождения, разбросал зачем-то по сторонам. Потому что ты подспудно хочешь, мечтаешь встретить свою половинку, но работа затмевает всё. И только твоя лучшая подруга, участливый и проницательный до подкорки человек, устраивает тебе необычное, странное свидание. Хоть ты и не ждёшь от него чего-то сносшибательного, но для тебя это лишь способ просто отдохнуть. Выпить, потанцевать, расслабиться в постели, не загоняясь особо на будущее, но судьба нежданно подгадала так, что к тебе инкогнито приходит твоя половинка и отчасти возвращает тебя к себе. Даёт понимание, что можно не только работать на износ, но и мечтать о чём-то и о ком-то. И тем хуже, тем горше было прочитать ту проклятую записку, потому что не ждала я чего-то необычного и шокирующего от этой встречи, Касл, но ты встряхнул, встряхнул меня, как домохозяйку на американской горке, и где-то внутри меня зародилась надежда на лучший исход. Да, когда-нибудь, неявно, и записка многое объяснила, но лучше бы ты её тогда не писал. Потому что я не собиралась "выходить из тени", не собиралась продолжать отношения и не готова была к откровению. Потому что это был мой, лично состроенный мир, но мне тогда было и хорошо, и плохо одновременно, Касл. Хорошо, потому я была на таком неповторимом драйве, какого не испытывала никогда. Когда ты меня сначала разговорил, а затем - трахнул до самого темечка, Касл, то расшевелил и фактически влюбил в себя, и я реально, физически и морально отдохнула, но тогда осознание этого осталось лишь во мне. Насчёт плохого: у нас не могло быть продолжения, ведь жизнь унесла нас дальше, порознь, а грубые физические ласки без тонкого понимания души (как неоднократно, позже, уже ощущала на себе!) - это реально отвратительно, Касл, потому что эмоционально выгораешь, устаёшь. Потому что нет целостности бытия, которого у меня не было до Ройса, но и с Ройсом, как сказала ранее, тоже ничего не вышло. И я упёрлась, Касл, в свою исключительность, свою несгибаемость и одержимость, но если б я знала бы тогда, что между нами так всё сложится... И за ухо оттаскала потому, что считала дело мамы слишком интимным, слишком личным, в нюансы которого я не посвящала никогда и никого. И не имела права посвящать, но если бы я только знала тогда.... Чем обернётся наше с тобой знакомство... А что... насчёт тебя?! - Ты думаешь, что кризис со Стормом это был первый... такого рода?! А вот и нет - в то время меня штормило довольно часто, и издательства на мои опусы... кривили нос. Были дни, когда я бесцельно блондился по улицам, но в голову не лезло совершенно ничего... Срочно требовалось вдохновение, буквально капля "эликсира удачи", и я свято верил в этот радостный миг. Шлялся по компаниям, очаровывал дам, нянчился с Алексис, но время шло, а выхлоп был мизерный. И после очередного адюльтера, не доставившего никаких удовольствий, кроме плотских, я понял, что мне нужен особенный типаж, женский, и обратился сразу же к нескольким важным для меня источникам. Откликнулись не все, но тот, кто фактически свёл нас, пусть остаётся в тени. Такова его просьба, и я свято её чту. Именно благодаря этому участливому и проницательному человеку, мне в руки попало твоё краткое резюме из "клуба знакомств", с настоятельными пожеланиями от заказчика, и когда я сопоставил всё, то сразу же учуял свой шанс. В ответ предоставил своё, сознавая, что не ошибся, и мне предстоит общаться с трудной для понимания, сложной и многогранной натурой, которую было бы интересно разгадать, раскрутить даже на малую толику откровений, продиктованную самими условиями нашей встречи. И, как сама, наверное, помнишь, ты открыто сопротивлялась более тесному и доверительному знакомству, но, благодаря родству душ, родившемуся по наитию, мне удалось пробиться за твою несгибаемую жизненную оболочку и подарить радость наслаждения. Да, Кейт, я сразу понял, что это обоюдно, и душа моя парила выше пиков. И когда ты в полудреме ластилась ко мне, сжимая цепко мою руку и желая близости ещё, я не мог уйти, не посмотрев в твоё лицо. Оно манило мой взгляд, как магнитом, и я не утерпел: аккуратно сдвинул маску и... о, боги, как же ты была красива! И - желанна! Я мог бы с тобой заниматься любовью сутки напролёт, но над нами довлели запреты. Тайны, интриги, встреча инкогнито, поэтому я поцеловал тебя в губы и вернул маску на своё место. А дальше было кофе и та записка, которую ты прозвала "проклятой", и которую я не мог бы не написать. Нужно было хоть как-то, минимально, объясниться, но на откровенность я не рассчитывал, да и вряд ли бы ты меня выслушала. И с тяжёлым сердцем я попрощался с тобой, вряд ли надеясь на новую встречу, а затем помчал домой, как полоумный, чтоб поскорее засесть за ноутбук. От царапин твоими ногтями саднила спина, и сердцу было тесно в груди, и в паху реально кипела кровь, а твой шикарный неподражаемый образ, с такой примечательной аккуратной родинкой, навеки застыл у меня перед глазами. И когда писалась и переписывалась очередная интимная сцена, я помнил, как ты, такая пластичная, изобретательная и податливая, извиваешься подо мной и кричишь громко, и возбуждающе стонешь. Вот где был, Кейт, реальный годный приход, ни с чем несравнимый эмоциональный подъём, что позволило вскорости выпустить очередной успешный роман. Вот что значит "муза". - "Муза..." - её расслабленная мечтательная улыбка говорила для него многое. - Когда ты в первый раз произнёс это публично, то реально рисковал переломом ног. Потому что я ненавидела, когда лезут мне в душу, и не хотела, ради кого-то, перекраивать себя, потому что дело мамы диктовало вдумчивость и скрытность. А ты реально покушался на мой привычный жизненный уклад, сам того не подозревая; пытался, всеми правдами и неправдами, сподвигнуть меня к новизне, но открыто, в лицо, сказать тебе сразу об этом я не могла. Тем более, что та встреча у кофемашины, когда мы с тобою практически столкнулись, и потрясла, и испугала меня. А когда ты обмолвился "про Вселенную", то воспоминание было просто шоком! Оно нещадно сдавило моё сердце и взорвало душу! А уж как отреагировало моё тело! Я целиком и моментально взмокла, до самого белья, словно мне подсыпали туда кайенский перец, и когда ты первый раз присел в то деревянное кресло, то я была буквально в шаге от того, чтоб запрыгнуть к тебе на колени и зацеловать до полусмерти, а потом утащить куда-нибудь, чтоб принадлежать тебе без счета сотню раз, но... тогда это была бы не я. У меня был путь, вокруг меня выросли стены, и ты мне виделся лишь помехой. И я убедила себя (постаралась убедить!), что между нами ничего и не было, а твоя попытка объясниться в подворотне - просто блажь богатого мальчика-мажора, привыкшего к лёгким победам на сердечном фронте. И как бы ты тогда на это ни посмотрел бы, но это была моя закрытая ото всех, обособленная суть, и лишь месяцы и годы общения с тобой кардинально изменили её. И вот я здесь, сейчас, лежу с тобой, и уплываю прямо-таки от непревзойденного, гиперэмоционального кайфа. Кайфа общения, взаимопонимания и чуткости, кайфа телесного комфорта и реального спокойствия, Касл. Потому что я отмщена и счастлива. Жаль, что не случилось этого раньше. - ...сколько же всего пришлось переосмыслить и сделать (и даже чего-то не сделать). И особенно горестно бывает, когда видится, что счастье было так близко, но как сильная, гордая птица, оно ускользнуло из твоих рук, и ты не волен это изменить. Раз связан условностями и ограничениями, отторжением и непринятием, то трудно ощущать гармонию, на все сто процентов. Но я старался, работал, добивался тебя... Мы прошли через многое, и связь наша ещё более окрепла. - Ты был прекрасен, Касл, и поэтому я принесу тебе кофе. Безо всякого счета, просто так. Потому что ты у меня есть. - ...сорочка валялась где-то тут... - ... это не будет проблемой, Касл. Я могла бы и нагишом, но всё же найду, во что приодеться... Она спустила ножки с постели и нагнулась за сорочкой, а Касл пялился на её соблазнительные округлости попы и мысленно уже ускорялся внутри. Сейчас Беккетт принесёт им кофе, а затем они сыграют в свою игру, начатую много лет назад. ...и когда Беккетт вернулась в спальню, лицо Касла плотно обтягивала чёрная, матерчатая маска. Такая же маске лежала и на её подушке. - Оу, - и губа её мгновенно попала в прикус. - Мистер Касл! Опять интрига?! Тайна?! - И не говори, что тебя это не возбуждает! Так приятно иногда вернуться, так сказать, к истокам! Пошалить и убедиться, что мы не обманулись в выборе! - Хорошо! - она аккуратно приопустила поднос на ложе, а сама присела так, чтобы дотянуться до маски. А затем расцепила единственную, застегнутую на сорочке пуговку. - Тогда - ты ведешь, Касл! - Окей! - и он подхватил чашку с подноса, заведомо игнорируя на тарелке такие аппетитные сэндвичи, и фарфор несильно звякнул о фарфор. - За тебя, Эвелин! - За нас, Алекс! - За нас! Чашки опустели, и поднос вместе с посудой отправился на тумбу, но изощрённости, изысканности в игре уже не получилось - он просто утянул её за руку и уложил под себя. А когда, такой горячий и желанный, проник внутрь, её руки крепко сплелись на его шее, а губы сошлись для поцелуев. И, клинчем ног вжимая его в себя, она стонала и вскрикивала, и извивалась всем телом, и вопила во весь голос. А потом, когда были сорваны набрякшие маски, и Кейт с трудом перевела дух, она затихла в объятиях любимого, смежив в наслаждении ресницы. - ... как тебе? - он жарко и шумно выдыхал ей в ушко, и язычком собирал с него солёный пот. - Я справился? - ...вполне, мистер Касл, вполне... Только в этот раз давай без записки...