Каштановая мякотка

Йоичи повсюду слышал, как люди называют друг друга разными милыми прозвищами. На улице тут и там можно было услышать «дорогая», «сладкий», «милый», «принцесса» и все в таком духе. В романтических книгах и фильмах встречались более вычурные прилагательные, что-нибудь вроде «моя прелестнейшая» или «рыцарь моего сердца». Когда-то Исаги даже не обращал внимания на это обилие ванильной нежности вокруг себя, но потом всё изменилось. Потому что они с Кайзером начали встречаться, а ни одного подобного слова он в свой адрес не получил. Единственным отдаленно милым прозвищем было «клоунишка», которое застряло у немца на языке ещё со времён Блю Лока. Но Йоичи это не устраивало. В какой-то момент ему просто жуть как захотелось, чтобы Кайзер выдумал для него какую-нибудь миленькую кличку, которая бы отображала всю глубину его любви к нему. Сначала, он решил действовать мягко и ненавязчиво, дабы тот имел возможность самостоятельно догадаться о том, что от него требуется. Но почему-то, когда Исаги нашел максимально романтичный фильм, диалоги в котором пестрили разнообразными слащавыми эпитетами, Кайзер лишь недовольно пофыркал и потребовал выключить этот бред. Тогда Йоичи решил сменить тактику и действовать смелее, проявить инициативу и сделать первый шаг. Но почему-то, когда он в переписке написал «Не забудь купить креветки на ужин, милый», Кайзер лишь настороженно поинтересовался, не взломал ли кто его аккаунт. Неужели было так сложно поверить в то, что он может называть своего парня «милый»?! Даже если раньше всегда было «придурок», «дурак», «идиот» и тому подобное, это ведь ничего не значит… Тогда, уже практически отчаявшись, Йоичи придумал новый план. Купил новую хорошенькую домашнюю одежду, в которой выглядел просто умилительно. Сам он не был фанатом подобного, но знал, что Михаэль оценит. Оценит и разумеется рассыпется в комплиментах. И уж точно назовет его… Как-нибудь. Этот план сработал на половину. Кайзер действительно оценил новый образ и действительно что-то восхищённо пробормотал себе под нос на немецком, но вот дальше всё пошло совсем не так, как задумывал Исаги. Вместо того, чтобы наконец назвать его как-то мило, Кайзер почему-то набросился на него с поцелуями и на следующее утро ноющая поясница Йоичи проклинала его за этот идиотский план. Это было последней каплей. Михаэль Кайзер оказался не только неромантичным кретином, но ещё и совершенно не понимающим намеков болваном. Осознав, что все его усилия были тщетны, Йоичи решил больше не юлить и вызвать своего горе-возлюбленного на серьезный разговор. — Почему ты никогда не называешь меня милыми прозвищами? — переборов стеснение и возмущение спросил Исаги. Сидящий рядом с ним на диване Кайзер лениво поднял бровь. — А должен? Возмутительно! Вместо того, чтобы моментально устыдиться и осознать свою вину, этот наглец смеет задавать такие вопросы! Может быть, он просто недостаточно его любит? — Забудь. Йоичи поднялся с дивана, собираясь пойти обижаться в другую комнату, но Кайзер быстро перехватил его под локоть. — В чём проблема, Йоичи? Проблема? Ох, сейчас он покажет ему, в чём проблема! — Проблема в тебе! За все время, что мы вместе, ты ни разу ласково не называл меня! Ещё и смеялся надо мной, когда я первым попытался это сделать! Кайзер замер с открытым ртом, словно его мозг на мгновение потерял связь с миром. Исаги же в это время продолжал недовольно пыхтеть и всем своим видом демонстрировать крайнюю степень обиды. Наконец, спустя бесконечно долгих десять секунд, Михаэль нарушил молчание: — Если мне не изменяет память, то в прошлый раз, когда я попытался назвать тебя милым прозвищем, ты чуть не сломал мне нос. — Это ещё когд--- Не успев закончить предложение, Йоичи запнулся, вдруг вспоминая события многомесячной давности. Тогда они ещё не встречались, а их взаимодействия складывались из взаимных оскорблений и напряжённых стычек. В тот раз, Кайзер подкараулил его в раздевалке после тренировки. Но вместо того, чтобы спорить и обзываться, как обычно, зачем-то вжал Исаги в стену и недвусмысленно сократил расстояние между ними. — Ты такой милашка, когда злишься, Йоичи. — сказал тогда Кайзер и потянулся к нему губами. А Йоичи, из-за волнения потерявший контроль над телом, тогда инстинктивно заехал ему локтем в нос. — Я думал, что тебе не нравятся все эти словечки, поэтому и не называл. Моё лицо мне всё же очень дорого, знаешь ли. — вздохнул Кайзер уже в настоящем. Теперь настала очередь Исаги молчать и ловить связь с миром. — Тогда мы ещё даже не встречались, как я должен был реагировать? И ударил я тебя случайно… — Тогда как насчёт другого случая? Йоичи не понял, о каком случае идёт речь, но Кайзер ему любезно напомнил. В тот раз, он разговаривал по видео звонку со своими родителями, а вернувшийся домой Михаэль окликнул его: — Котенок, ты где? — Йои-чан, кто это там с тобой? Ты завёл кота? — спросила тогда его мама. На тот момент, ещё никто не знал, что между ними двумя что-то есть и Исаги совсем не был готов объяснять своей семье, почему какой-то парень называет его «котёнком». Поэтому, звонок был спешно завершён, а Кайзер получил пару подзатыльников и приказ больше никогда не называть его так. — Это… — Недостаточно? Тогда как насчёт… И вот, Кайзер перечислил ещё несколько случаев, когда его «попытки в романтику» были пресечены на корню. Правда объединяло их одно — не в то время, не в том месте. — Ладно, возможно, я тоже был не прав. — в конце концов сдался Йоичи. — Но тебе следовало подбирать подходящее время! Михаэль согласно кивнул, тоже признавая свою вину. — Хорошо. Как тогда ты хочешь, чтобы я тебя называл? — За тебя придумать? Вот уж нет, будь добр подумать сам. И раз уж ты провинился, то пусть это не будет что-то банальное. Кайзер лишь вздохнул, погружаясь в размышления и постукивая пальцем по лбу, чтобы стимулировать мыслительный процесс. Иногда его парень мог быть очень требовательным. Йоичи же снова вернулся на диван и приготовился ждать, нетерпеливо поглядывая на сосредоточенного парня рядом. — Клубничка? — выдал через минуту Кайзер. — А? — Моя маленькая клубничка. Ты такой же милый и сладкий! В этот момент, Исаги уже начал немного жалеть, что вообще поднял эту тему. Сравнение с ягодой ему не особо нравилось. — Нет. Никакая я не клубничка. — Тогда помидорчик. — И почему я овощ?! — Ты краснеешь, как помидор. Ну это уже слишком! Йоичи начинал закипать, а его щёки и правда приобрели лёгкий томатный оттенок. — Вовсе нет! — Креветочка? Ты же их любишь. — Ты что, голодный? — Да, немного. — Кайзер! Кайзер тяжело вздохнул. И как прикажете ему быть милым и романтичным, когда этот парень совсем не ценит его креативность? Какое прозвище должно быть и оригинальным, и приятным, и угождать привередливым вкусам Исаги? — Каштановая мякотка… Йоичи несколько раз тупо моргнул. — Ч-Чего? Испустив ещё один тяжёлый вздох, Кайзер принялся терпеливо объяснять: — Сердцевина съедобных каштанов очень вкусная. Сладкая и мягкая. На нашем первом свидании я покупал тебе, помнишь? Йоичи, конечно же, помнил. Они были на выездном матче в Германии, пора рождественских праздников, сверкающие гирлянды и палатки с едой повсюду. Кайзер повел его гулять на центральную площадь, где купил стакан горячего глинтвейна и пакетик жареных каштанов не привыкшему к холодам теплокровному японцу. Михаэль считал, что такое прозвище идеально подходит Исаги Йоичи. Он, как и те самые каштаны, мог казаться неприступным снаружи, но был мягким и сладким внутри. И похоже, на этот раз он всё-таки попал в точку, и сам Йоичи тоже разгадал его мысли. Потому что на его недоуменном лице вдруг заиграла улыбка, а потом он и вовсе обнял его, пряча всё ещё краснеющие щёки. — Хорошо. Пусть будет каштановая мякотка…