Когнитивная теория

Стараясь сильно не шуметь, Скворцова закрыла за собой дверь, входя в квартиру. На часах было уже давно за полночь, поэтому Дударев мирно спал в своей постели, что-то бормоча во сне. Решив его не беспокоить, она пошла в душ, уставшая, но довольная проделанной работой. Они с бабами задержались, дабы помочь Нечаевой побыстрее разобраться с документацией какого-то благотворительного фонда. Смыв с себя тяжесть долгого рабочего дня, Соня прошла на кухню, где ее уже ждал сонный и не менее мрачный Никита. — Рабочий день заканчивается в шесть, сейчас пол второго, где же ты, Сонечка, шлялась все это время? — Дударев, а ты ничего не перепутал? — надрывающимся полушепотом произнесла она, опешив от резкости его тона. — Или лучше спросить с кем? Что есть силы Соня влепила тому пощечину и, выбежав из комнаты, заперлась в ванной в попытках избавиться от удушающего кома, стоящего попрек горла. Глупый детский страх, сопровождающий ее всю жизнь. Стоило собеседнику повысить на нее голос, как мгновенная неконтролируемая тревога затуманивала ее разум. Иногда даже доводящая ее до панических атак. Может гордости у нее и не было, но уж точно не в вопросе, касающегося Дударя. Который по своим умозаключениям решил, что между ними еще при первой встрече промелькнула некая «искра». Да, она с ним переспала. Всего раз, как это и случалось со всеми одноразовыми девушками Никиты, так что ему не привыкать. Тем более все случилось под влиянием алкоголя и бушующих противоречивых эмоций внутри Скворцовой. В тот вечер всем офисом было решено культурно посидеть и отпраздновать небольшую победу в одном их деле. В итоге, конечно же, все наклюкались до чертиков, не считая Нечаеву и беременную Ингу. Среди веселящихся коллег Скворцова резко почувствовала непреодолимую тоску и не нашла лучшего решения проблем, чем как присоединиться к Нечаевой, которая уже с час заперлась у себя, работая. Не постучавшись, Соня ввалилась в ее кабинет на уже почти не слушающихся ее ногах и, придвинув стул поближе к девушке, уселась. Брюнетка наблюдала за всем этим с абсолютно беспристрастным выражением лица. Подперев голову руками и уставившись на Нечаеву, та еле разборчиво пробормотала: — Ксения Борисовна, я тааак вами восхищаюсь, вы такая…такая умная, смелая…красивая. — Скворцова, будь человеком, а, иди проспись. — уставившись на экран ноутбука, сказала старшая. — И чтобы завтра в восемь у меня на столе уже стоял кофе, все поняла? Хоть Нечаева говорила спокойным голосом, Соня обидчиво поджала губы, коротко кивнула и вылетела из кабинета. Чувствуя себя отвергнутой и посланной в вежливой форме, девушка посчитала, что поцеловать Дударя - отличный способ хоть как-то вывести Ксению Борисовну на эмоции. Она стремительно приблизилась к парню, который рассеянно наблюдал за остальными, и села к нему на колени. Он резко повернул голову, когда она ухватила его за воротник. Притянув его ближе к себе, она впилась в его губы беспорядочным развратным поцелуем. Соня прижималась к нему все сильнее, погружаясь в поцелуй с таким неистовством, что Никите становилось трудно дышать. Обрести над собой контроль получилось лишь от звука хлопнувшей стеклянной двери: Нечаева выйдя из кабинета, осмотрела обстановку и устремила взгляд на Скворцову, приподняв брови. После чего раздраженно закатила глаза и прошла мимо них. Произошло именно то, чего Соня и добивалась: ее внимания. Но почему-то вместо ликования, она чувствовала лишь разрастающийся все сильнее стыд и позор. Правда продлилось это недолго, и стоило дверям лифта закрыться за Ксюшей, Соня вернулась к своему прежнему занятию с Дударем, которое потом вылилось в ночь в его постели. На утро, уже придя в себе, она долго пыталась найти логичную взаимосвязь между обидой на начальницу и ночью с парнем. Непонятно, кем именно для Никиты была Скворцова, но кто он для нее было очевидно: бесплатное жилье, кофе по утрам, которое ей самой не надо было делать, и самое главное (хоть она это и отрицала) - избавление от одиночества, гнетущее ее всю осознанную жизнь. Но все это явно не стоило вечной мозгоебки. Поэтому Соня, распахнув двери ванной, быстрым шагом направилась к выходу из квартиры. Потянувшись за своим пальто, она испуганно дернулась от сильного захвата на своем запястье. — Куда ты? Мы с тобой еще не закончили. — резко сказал Дударев, разворачивая ее к себе. — Отпусти меня. — тихо произнесла девушка, пытаясь вывернуться из его хватки. — Нет, сначала мы поговорим о наших... — парень сильнее сжал ее запястье, не позволяя отстраниться. — Поговорим о чем, Никит? У нас с тобой ничего нет и быть не может… — сердце Сони гулко билось в груди, а тело охватила дрожь. Слезы застыли в глазах, испуганно смотрящих на безумное лицо Дударя. — К черту! К черту всё! — выпалил он, резко оттолкнув девушку от себя. — Надеюсь, ты наконец поймешь, что твоя жизнь без меня никчемна и жалка! Дударев сделал шаг назад, и она, подобрав момент, выскочила из квартиры как ошпаренная, сердце билось где-то в горле, а ноги двигались словно сами. Лунный свет освещал путь, и она почти не смотрела под ноги, пытаясь как можно скорее уйти подальше. Шаги эхом отдавались в ушах, создавая тревожную симфонию вместе со звуками города. Она едва различала все звуки вокруг, чувствуя лишь холодный ночной воздух, пробирающийся сквозь одежду. Она продолжала идти, не зная, куда именно. Она пыталась отдышаться и успокоиться, но страх перед тем, от чего она бежит, перевешивал всё остальное. Осознав, что она в относительной безопасности, девушка опустилась и присела на ближайший бордюр, устало закрывая лицо руками. Она резко почувствовала себя потеряно и одиноко, не зная, куда идти и что делать. Окружающие звуки стали казаться какими-то призрачными, словно она была единственным человеком в мире, брошенным в холодную ночь. Посидев так еще некоторое время, Соня начала прикидывать план дальнейших действий. Идея просидеть всю ночь на улице в минусовую температуру ее не очень привлекала. Переночевать в офисе никак: его откроют только в понедельник утром, то есть почти через два дня. Снять номер в отели тоже не получится: кроме телефона все осталось в квартире Дударя. Остается лишь один вариант: остаться у кого-то из друзей. Выбор здесь тоже не велик, есть только один человек в Москве, у которого Скворцова могла поросить помощи. Недолго думая, она набрала нужный номер: —Скворцова, ты время вообще видела? —Инга, привет, прости, если разбудила, просто у меня… —Не разбудила, но очень отвлекла, — сделав намечающий акцент на последние два слова, она продолжила шепотом, — я сейчас не одна, подробности расскажу на работе, все давай. Из динамиков телефона прозвучали короткие гудки, оповещающие о конце связи. Соня опустила голову на ноги, прощаясь с последней надеждой. — Соберись же, чтобы сказала Ксения Борисовна, увидев тебя посреди улицы в таком виде… — пробормотала она себе в колени, — точно…Нечаева. От чего-то решив, что та ее не пошлет куда подальше, она набрала номер начальницы. — Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… (Конечно же, она отключает телефон на ночь) — Сука. Видимо, холод плохо влиял как на ее умственные способности, так и на инстинкт самосохранения, поэтому в следующую секунду, наплевав на все, она уже направлялась в сторону квартиры Нечаевой. Адрес у нее был сохранен с тех пор, как она возила ей документы, пока та лежала с температурой под сорок. — В конце концов, она же не выгонит меня на улицу… По мере приближения ей уже мало в это верилось. Она даже не отрепетировала речь, что делала каждый раз, зная, что ей придется разговаривать с Нечаевой. Поэтому просто, набрав в легкие побольше воздуха, она дважды уверенно постучалась. Вся уверенность мгновенно улетучилась, стоило двери приоткрыться. И все на что она была способна - потупить глазки в пол и стоять, переминаясь с ноги на ногу. Ксения Борисовна прищурила глаза, привыкая к яркому освещению, и окинула Скворцову недовольным взглядом. То ли ее мозг еще не отошел ото сна, то ли поняв безысходность ситуации, она шире распахнула дверь в немом приглашении войти.