АМК86

— Майнай! — Куроо со Львом и Ямамото стояли под парамой и аккуратно выводили трал за борт. Ветер больно бил в лицо, а морские капли противно оседали на коже. Лампа ярко освещала место работы и раздражала глаз. Шёл третий час ночи и вторые сутки непрерывных работ. Их подгоняло расписание. Сон получалось урвать на жалкие считанные часы, но в таком темпе и они были благодатью. Яку переключил рычаг лебёдки, фиксируя параму. Трос начал опускать сеть в темноту арктической воды. Трое в ярко-рыжих робах следили за медленно разматывающимся с катушки тросом. Яку устало потёр переносицу. Сейчас они опустят трал на дно и будет полчаса передышки, пока сеть тянется за судном. — Палуба мостику приём, — громко говорит Яку в рацию, когда видит, что трал достиг дна. В ответ рация шипит: «приём», — можем начинать медленно идти.       Ребята подходят к лебёдке, там стоят термосы с чаем. Куроо вдобавок плеснул коньяка и добавил имбиря, но об этом знать никому не надо. — Мы пускаем Бонго на этой? — спрашивает Ямамото, обхватив термос и грея нос в поднимающемся пару. — Нет, не обязательно. Пустим ещё на последней станции разреза, на этом хватит, — распоряжается Куроо, — или тебе очень хочется поковыряться с вытаскиванием личинок краба из водорослей? — Боже упаси, — замотал головой Тора, — значит, сейчас поднимаем трал, отмываем его, разбираем, и сколько времени до следующей станции? — Переход небольшой, но планктонщики хотят собрать все горизонты, а глубина ожидается где-то метров шестьсот. У нас будет около трёх часов до начала наших работ. Что там с черпаком, Кай допромыл всё? — Куроо пока держится. Они работают не покладая рук уже второй день, но свет в конце тоннеля уже виден: им осталось отработать ещё три станции, и ожидается долгий переход длиною целых двое суток. В таком состоянии есть и свои плюсы — Тецуро отлично отвлекается от мыслей о Дайчи, но тот не устаёт напоминать о себе. Даже тот чай, что они пьют, любезно заварил Савамура. Ему, видите ли, не спится, когда другие так себя нагружают. Ебучий синдром спасателя-отличника. Дайчи часто ошивался вокруг бентосников. То с интересом заглянет в лабу, пока они раскидывают животных по банкам, и начнёт задавать всякие вопросы про них. То торчит у сонарщиков, когда те опускают видео-модуль, и вместе с биологами смотрят прямой эфир происходящего на дне. То заботливо принесёт пропущенный завтрак Куроо. Тецуро в такие моменты грустно-устало улыбался, а Яку смотрел со смесью сожаления и переживания. — Да, Кай закончил, он в лаборатории заливает пробы формалином, — ответил Яку, — грунт нормально отмывается, так что с тралом проблем, надеюсь, не будет. — Отлично.       Они стоят молча, цедят чай, сил на смолл-токи нет совершенно.       Рация подаёт голос, мостик сообщает, что прошли необходимую дистанцию и пора подниматься. — В таком случае, вира! — командует Куроо, и команда биологов оживает, работая как единый организм. Пора с этим заканчивать. ***       Последняя точка на этот разрез, снова ночная. Подходили к концу третьи сутки вкалывания. Повезло, что гидрохимики заинтересовались органической составляющей региона и затянули свои работы, подарив остальным несколько дополнительных часов сна перед завершающей станцией. Эти мысли греют душу Куроо, сидящего на железных ящиках, которые выполняли функцию скамейки в холле пятой палубы, где пробегал главный трап и куда выходили двери нескольких лабораторий его коллег. Обычно здесь шмыгает много людей, но сейчас около трёх ночи и одна половина научного состава спит, а другая — готовится выходить на палубу. Куроо здесь сидит, набираясь сил вернуться в свою лабу, находящуюся в отдалении от этого импровизированного «сердца» научных работ. Он уже поглядел на доске объявлений, кто ответственный по станции, и узнал, что где-то через полчаса судно остановится и физики начнут опускать розетту. Значит, до них очередь доберётся часа через полтора — бентосники со своими долгими работами всегда были закрывающими станции.       Яку заглядывает в дверной проём из коридора, внимательно смотрит на своего друга и оценивает его состояние. Тецуро видит этот взгляд, хихикает, но сил сложить в голове язвительный комментарий не находит. Только передаёт полученные сведения Яку. Тот кивает и открывает рот что-то ответить, но тут со стороны лестницы слышатся шаги и в спускающейся фигуре угадывается Савамура. Мориске мешкается, пробегает мысль утащить Куроо, но замечает его оживший взгляд и, чертыхаясь, скрывается обратно в коридоре, оставляя этих двоих наедине. Когда он отходит достаточно далеко, оборачивается и думает, что до момента страданий его дражайшего начальника на плече Яку по поводу мчсника остались считанные дни. Вздыхает и идёт дальше. — Ты как? — участливо интересуется Дайчи у Куроо.       Савамура тепло улыбается, его поза открытая, а лицо выражает обеспокоенность и заботу. Куроо плывёт, у него сосёт под ребром, и хочется навешать ванильной хероты на эту простую дружескую поддержку. — Жив, — скалится Куроо. — Удовлетворительно, — тёплая улыбка сменяется на добрую усмешку, которой может наградить взрослый забавно выкабенивающегося подростка. Глаза при этом серьезнеют. Дайчи подходит ближе и опирается руками в ящик по бокам от бёдер Куроо. Судно потихоньку останавливается, поэтому его начинает качать. Савамура находит для себя это оправдание приемлемым. Почему он не выбрал в качестве опоры любой другой предмет, коих вокруг в достатке, он предпочитает не думать. К Куроо его тянет, ему хочется его укутать, задеть, вывести. — Саамура, дорогуша, давай без нотаций, я большой мальчик. Ты, кстати, почему не спишь? — Тецуро прячет смущение за нападением. Он вытягивается, наклоняясь ближе и смотря прямо в глаза. — Там северное сияние. Не хочешь подняться посмотреть? — просто отвечает Дайчи, не отодвигаясь ни на миллиметр.       Куроо хочет. Куроо вообще согласен на все предложения Савамуры. Но дойти в каюту за курткой кажется непреодолимой задачей, а в одной майке он, очевидно, замёрзнет. Последнюю мысль он озвучивает. — Там нет ветра, я в свитере не замёрзну, так что держи мою куртку.       Дайчи отталкивается, выпрямляется, снимает норд и передаёт его Куроо. Тецуро тянется забрать, но тут его хватает рука и аккуратно дёргает на себя, дабы помочь встать. Импульсу добавляет качнувшееся параллельно судно. Куроо пытается не уронить куртку и себя, Дайчи пытается не уронить Куроо. Он больно впечатывается спиной и затылком в стену, но острее ощущает по инерции навалившегося Тецуро, которого сам же и утащил за собой. У Дайчи каменное лицо. Куроо смотрит сверху тёмным нечитаемым взглядом. В голове пусто, только мысль — надо выжать из ситуации всё. Куроо кладёт свободную руку на грудь Савамуры, опираясь на него, наклоняет голову и низким тихим голосом говорит, протягивая гласные: — Саамура, нравится, когда горячие мужчины зажимают тебя по углам?       Спасая Савамуру, да и себя тоже, от продолжения неловкой ситуации, Куроо сразу же отстраняется, кутается в куртку и активно идёт к трапу, увещевая, что у него работы начнутся скоро, вообще-то, так что нечего тут попусту время тратить. Дайчи спешит следом.       На верхней палубе действительно открывается завораживающий вид. По всему ночному звёздному небу, чистому от облаков, разливается неоново-зелёная клякса. Мужчины подходят к бортику, опираются на него и молча погружаются в транс, околдованные то и дело извивающейся полосой. Не сговариваясь, они становятся вплотную (так же теплее!), и каждый витает в своих мыслях. Куроо пытается убедить себя, что не перегнул палку с последним комментарием. Приходит к тому, что это в его стиле и подозрительно не выглядит. Дайчи думает о том, что ему и впрямь понравилось, когда один конкретный горячий мужчина его зажал. И что этого самого горячего мужчину не стоит близко подпускать, чтобы так же играючи он не сжёг Савамуру. Больше он такого не допустит, ему надо беречь свою ментальную стабильность. Волнующие изгибы сияния, больше похожего на яркую галлюцинацию, успокаивают тревоги. Куроо тонет в безмятежности, ощущая себя в безопасности, окутанный запахом Дайчи, оставленным на куртке. Дайчи убаюканно опирается плечом на плечо Куроо, а в животе поднимается рой бабочек. Момент рушит шипение рации, вызывая Куроо на станцию. Он смотрит в глаза Савамуре, благодарно широко улыбается и убегает работать, оставляя Дайчи куртку и непонимание, как не увязнуть в этих смутных чувствах.