Однажды тёмной ночью

      Солнце стремительно заходило за горизонт. Его янтарные лучи плавно скользили по крышам Японии, оставляя на тех свои золотистые блики. Палитра белоснежного и бежевого кирпича домов начинала играть новыми красками, то попадая под яркие лучи загорающихся фонарей, то уходя в тень надвигающихся сумраков и редких деревьев, что разрослись вдоль улиц. Но, увы, закат - лишь мимолётное явление в суете жизни, красивый, манящий своим малиновым оттенком, однако весьма стремительный для любого простого человека…       «Для любого простого»… Пожалуй, в этом была главная ирония, которую осознавал любой член Бюро, сумевший прожить хотя бы пару месяцев. Простые и нормальные – они не задерживались в рядах охотников надолго - просто не выживали, не приспосабливались, рвали контракты или заканчивали свой путь в петле. Оставались лишь психи, те, кто думал иначе, двигался иначе, видел тот же мир в совершенно ином спектре. Лишь они продолжали патрулировать, искать и бороться… Рвались вперёд с безумной улыбкой, ставя в противовес жажды денег и мести свои жизни. Это был их удел, их ежедневная рулетка со смертью. И столь скоротечный закат был уж точно не для них…       Тьма накрывала дом за домом. Япония сбрасывала свою деловую маску, придаваясь ночной жизни. И так же, как скоротечная красота заходящего солнца была создана не для охотников, так и ночное рандеву было уж точно не для офисного планктона. Во всяком случае – не в ресторанчике, что расположился в нескольких кварталах от главного офиса. Не особо большое помещение не могло похвастаться изысканным декором или кухней, достойной Мешленовской звезды. Однако для простых работяг из Общественной Безопасности этого более чем хватало. Посидеть в дружной компании, спустить за ночь недельную премию, напиться до весёлой карусели перед глазами, да пропустить по сладкой сигарете в узком кругу друзей – секрет счастья для столь отчаянных ребят был давно разгадан.       Эта ночь, казалось, не отличалась ничем от себе подобных. Она не была итогом какого-то определённого события, их за неделю произошло достаточно, а потому каждый из компании искал свой повод, что бы заказать очередную кружку пенного. И с каждым разом, как к длинному столу подходили официанты, вверх устремлялись стаканы под общий тост «за жизнь», «за удачу», «на счастье».       Не было единой причины для попойки, но всё произошедшее за неделю было взаимосвязано, словно детали единого пазла. А ведь началось всё с простой новости, переданной начальницей дивизиона – Макимой. – У вас будут новенькие. Ребята пусть и не столь опытны как вы, но ведь мы все начинали с низов. – Сладко-спокойный голос девушки сопровождался гордым, даже немного надменным и пристальным взглядом на стоящих перед ней Хаякаву и Химено. С каждым годом, с каждым месяцем четвёртый дивизион обрастал новыми охотниками, находились всевозможные фанатики и просто идейные, но в конечном счёте на плаву оставались единицы. С месяц назад такими стали Денджи и Пауэр. Вот и очередное «пополнение» не заставило себя долго ждать.       И всё бы ничего, но спустя неделю из четырёх новобранцев осталось лишь трое. Как звали несчастного паренька – особо никто и не запомнил. Вроде как, Даичи. Не отличающийся ростом, белобрысый и с горящими от энтузиазма глазами… Впрочем, это уже было неважно. Очередной демон оказался слишком быстр и ловок для него – напал и перегрыз глотку несчастному, прежде чем кто-то сумел среагировать. Не помогли ни Лис Аки, ни Призрак Химено. Очередной день закончился для выживших ребят нравоучениями и наставлениями от старших товарищей, а для мертвеца лишь сырой землёй и бетонным крестом в окружении таких же «везунчиков», как и он сам.       Ночь и пьянка продолжались. Кроткое молчание в честь погибшего сменилось тостом в честь Леди-фортуны и жизни. Всё же подолгу оплакивать смерть было глупо. Она ведь всегда была рядом, дышала в затылок каждому охотнику и подбрасывала с утра монету, решая кому остаться в живых, а кому суждено заснуть вечным сном. Выпивать за неё совершенно не хотелось, особенно тем из присутствующих, для кого старуха с косой стала до ужаса родной спутницей жизни…       Аки мерно потягивал сигарету, наблюдая за тем, как его напарница осушала очередной бокал пива. Парню хватило буквально трёх тёмных, что бы почувствовать вату в ногах,  почти неощутимое покалывание в кончиках пальцев, да лёгкое головокружение. Но с ней в объёме выпитого ему было не сравниться – уделают, как юнца. Вернее, уже уделали. Пожалуй, наставничество Кишибэ дало своё отражение в её любви к спиртному, пусть и не такому крепкому, какое пил капитан.       Ночь продолжалась... Стрелка часов, ровно отбивая свой ритм, начинала приближаться к двенадцати. Совсем немного и весёлая компания начнёт расходиться. Сперва со всеми попрощается Макима, следом уйдёт Кишибэ. Растворится в ночи такси, что увезёт Химено в её апартаменты. Разойдутся кто куда новички. Денджи и Пауэр пройдутся по тёмным улицам под пристальным взглядом их руководителя – Аки. Но это будет потом. Сейчас «хвостику» становилось душно в этом заведении, что-то гложило нутро, нужен был свежий воздух…       Бросив простое «скоро вернусь», Хаякава встал из-за стола и направился в сторону выхода. Свежий ветерок так желанно ударил в лицо, наполняя лёгкие заветной прохладой. Портсигар, что покоился в заднем кармане брюк, снова на немного опустел. Знакомая с детства сладость вишни и ванили коснулась губ, а следом за ней рот и лёгкие наполнило едким дымом и ароматом жжёного кофе. Взгляд его устремился куда-то ввысь, в небо. Туда, где в ночи светил алым полумесяц луны. – Тебе не стоит столько курить, - раздаётся совсем рядом знакомый и чуть заспанный голос. – Это какая за сегодня? Пятая или шестая? – И об этом мне говорит та, кто меня же этому и научил. – Хаякава не сразу перевёл свой взгляд на напарницу, лишь после очередной затяжки, выдыхая дым чуть в сторону. – Да и тебе не стоит столько выпивать…       Он был прав, так же, как была права она. Оба были готовы слегка стукнуть напарника по лбу, если не осознание, что сами они были не лучше. К чему вели эти пути - понимал каждый - конец не был завидным. Впрочем, Химено была права, говоря, что охотник долго не живёт и ни алкоголь, ни сигареты не успеют свести его в могилу. Но в душе каждого теплилась надежда. Вдруг судьба-злодейка не станет играть с напарником в свои игры и пожалеет бедную душу. Тогда и жизнь будет долгой, а значит, вредное пристрастие могло стать проблемой.  – Ты чего здесь делаешь? – нарушила молчание девушка. Столь банальный и в тоже время столь сложный вопрос. – Не знаю, – признался парень. Впрочем, он и сам не знал, что забыл в темноте улицы. Пожалуй, просто хотелось немного побыть одному и вслушаться в наступившую тишину.       Химено ничего не ответила, лишь подошла ближе и оперлась на плечо напарника. В лёгкой прохладе ночи было особо приятно прижиматься к тому, кто так нравился и был столь тёплым. На Аки не было ни пиджака, ни накидки; рукава белоснежной рубашки были аккуратно закатаны; чёрный галстук слегка колыхался от дуновений ветра. Ночь была тёплой, но отчего-то кожа его покрылась мелкими мурашками. – Ты прям как гусёнок, – проговорила напарница, смеясь себе под нос. Её рука медленно поднялась к лицу Хаякавы, намереваясь выхватить сигарету. Но получить заветную дозу никотина удалось далеко не с первой попытки и не без игривой улыбки парня: тот лишь уводил сигарету в сторону или поднимал над головой повторяя «попробуй, отбери».       Очередное облако дыма взвилось над головами, исчезая в ночи. Затем ещё одно, и ещё… Химено казалось, что она заслужила эту половину сигареты, пусть и не целую, но и этого ей вполне хватило бы. Словно всю неделю она работала лишь ради этого момента, лишь ради этого короткого наслаждения.       А после её рука ощущает мимолётное тепло – Аки перехватывает бычок с остатками табака и делает последний вдох. Глубокий, жадный. Он не спешил выдыхать дым, вновь погружаясь куда-то в себя. Химено не стала возражать и бороться за последнюю затяжку, лишь крепче прижалась к парню, чувствуя, как его рука скользнула по её талии.  – Я хочу домой, – вновь подала голос девушка. Её взор устремился туда, где всё ещё царило шумное веселье. Через панельные стёкла было видно, как Макима о чём-то рассуждала с Кишибэ. Как Денджи с Пауэр, в своей манере, продолжали бороться за вкусности на столе. После подноса жаренного морского языка в кляре, целью противостояния стали креветки, политые соусом терияки. – Хорошо. – Ровный ответ без излишеств. – Я вызову такси. – Хочешь поехать со мной? – в тихом и дрожащем от алкоголя голосе слышатся нотки мольбы. Сразу ответа не последовало. Аки всё так же смотрел в небо, продолжая что-то обдумывать. Но переведя взгляд на напарницу, коротко ответил: – Да.          Долго ждать автомобиль не пришлось. Потребовалось каких-то три минуты, что бы перед заведением показался перевозчик, готовый увезти пару хоть на край света. Впрочем, край света - слишком далеко, да и апартаменты на верхних этажах одного из человейников вполне себе подходили. Хаякава не мог назвать себя джентльменом, но и позволить Химено разбить лицо об асфальт из-за заплетающихся ног тоже не мог. Поддерживая, он усадил её в такси, после сел сам и машина тронулась в путь.

***

      Ночь – удивительное время. Всё в ней видится совершенно по-иному. Люди теряют свои маски повседневности, город становится совсем иным - более честным, тихим и свободным. Жаль, что два охотника назло перебрали свою норму табака и алкоголя. Им не увидеть, не распознать всю красоту ночных красок и прелесть покойной тишины.       Огни фонарей мелькали перед глазами яркими полосами, сливаясь в единый поток. Редкие люди на улицах исчезали, как сгорающая в воздухе искра. Воздух казался безумно свежим, а окружающая темнота заволакивала всё неведомой пеленой. Совсем скоро показался до боли знакомый подъезд, а следом и входная дверь. Тяжёлая, чёрная, с непонятным рисунком, рассмотреть который Аки пытался каждый раз, но ни разу не выходило – Химено настойчиво заталкивала его в квартиру, не давая и минутки. Однако сегодняшний случай был исключением: сегодня Хаякава старался затолкать напарницу вовнутрь, попутно удерживая её, лишь бы та не свалилась в коридоре.         Потребовалось некоторое время, что бы закрыть двери, добраться до заветной комнаты и распахнуть окна. Парень помог Химено снять пиджак и оставил её на кровати, пока сам ушёл на кухню. Было просто необходимо попить холодной воды, умыться и хоть как-то сбавить действие никотина. Да и самой девушки глоток холодной воды пошёл бы только на пользу.         Тёмные занавесы на большинстве окон и поглотившая Японию ночь делали своё дело – в квартире был мрак, от чего приходилось двигаться осторожно, обостряя все свои чувства. Включать свет не хотелось, даже слабой кухонной подсветки из светодиодной ленты хватило, что бы глаза ослепило и неприятно защипало, точно от мощного прожектора. В квартире тихо, слышно лишь шебуршание и еле слышимый скрип кровати. Кафель приятно холодит ступни. Никотин в крови всё ещё дурманит разум, но этого, кажется, мало, нужно ещё. Очередная сигарета начинает медленно тлеть, разгораясь в темноте маленьким угольком.       Завтра он наверняка об этом пожалеет, ощущая всю палитру незабываемых эмоций от передоза накатина. Но сейчас ему хорошо. Так же, как и Химено. Она давно перебрала со своей нормой выпивки, и завтра обязательно потребуется не одна пачка угля и аспирина. И он ей принесёт, подаст со стаканом прохладной воды и саркастичным комментарием, ощущая, как собственная голова вот-вот разорвётся на куски.       В комнате тоже тихо. Девушка уже успела переодеться в домашнее и распластаться на кровати. Лёгкий скрип ознаменовал то, что Аки решил присоединиться и разделить этой ночью постель. Запах и дым сигареты смешивались с контрастом алкогольных ароматов, создавая едкую смесь, выдержать которую нормальный человек был бы не в силах. Впрочем, таких людей в этой квартире не было очень и очень давно. – Спишь? – тихо спрашивает парень, боясь потревожить сон своей напарницы, но она лишь молча поворачивается на спину, глядя прямиком в голубые глаза. – Нет, – девичья рука потянулась к свисающему с шеи Хаякавы галстуку. Совсем немного времени, и в руках голодной охотницы галстук стал подобием поводка, заставляющего парня подползти поближе. Эта была не первая выходка, реализуемая девушкой на пьяную голову. Алкоголь притуплял сознание, убирал всякое стеснение в дальний ящик и развязывал руки. Позволял говорить, что хотелось и делать, что хотелось. И сейчас в ней вновь играл азарт, желание перебороть столь правильного и серьёзного мальчика, завладеть тем, кто был её по праву.        Рука всё тянула галстук, приближая лицо Хаякавы к её и сокращая и без того небольшое расстояние. Год назад, в первые разы подобная игра была за гранью наслаждения. Было слишком умилительно наблюдать за острой реакцией паренька, когда его резко прижимали к стене или когда простое прочтение газеты заканчивалось парой засосов на шее. Впрочем, сейчас удовольствия и азарта было ничуть не меньше. Да и Аки любил эти игры. Невзначай подразнить девушку отнятой сигаретой или как сейчас – немного побороться, не сразу отдавая то, что так хотела Химено – было в этом своё наслаждение. – И долго будешь сопротивляться? Я ведь и наказать могу. – Девушка зловеще облизнула губы. Однако через мгновение вздрогнула, ощущая, как её запястье грубо схватили. Его ладонь оказалась на удивление горячей, а под кожей чувствовалась не слабая пульсация. – Зря ты это сказала, – сладко процедил Аки, проводя кончиком пальца по раскрасневшейся щеке напарницы. Оттягивать то, чего хотел и он сам – глупо и бесполезно. Да и зачем? В чём смысл? Может в самом начале их товарищества он и был идей о недопустимости какой-то связи, думал, что всё это плохо закончится, но время шло и шло, доказывая обратное.       А сейчас… Целовать Химено было приятно. Настолько же приятно, как ощущать горячее дыхание на своей коже, чувствовать, как её ладони бегают по его спине, сминая ткань рубашки, как снимают резинку с головы и зарываются во взъерошенные волосы.       Сперва поцелуй был медленным, томительным и осторожным. Словно это был их самый первый поцелуй. Однако с каждой новой минутой движения становились всё более резкими, напористыми и грубыми. В ход шли языки и зубы. Приятный контраст боли и наслаждения охватывал разумы, дарил новые ощущения, позабытые с прошлых выходных.       Аки чуть оторвался, привставая на локтях. Взгляд голубых глаз упал на один единственный бирюзового цвета. Впрочем, он никогда не считал это недостатком. Скорее, некой изюминкой и особенностью своего наставника. Да и сам он не был идеален: рубцы и шрамы по всему телу, розовая кожа, словно только что ошпаренная кипятком. Каждый из них был уникальным, и от того было лишь интереснее…       Он не считал себя ловеласом или демоном, жаждущим крови. Но вновь устремляясь к своей пассии, губы прошлись по шее, вдоль трепещущей жилки. Было приятно ощущать, как бьётся её сердце и как пульсирует кровь под кожей любимого человека. Было слишком соблазнительно получать яркую и искреннюю реакцию на столь незамысловатую ласку. Химено лишь запрокинула голову, позволяя Аки оставлять алые следы или лёгкие укусы. Пусть будут. Пусть каждое утро в отражении зеркала напоминают, что она не просто оружие в руках Бюро, а тоже живой человек, которого любят.       Совсем скоро лёгкость ощущалась не только в ногах, но и в области груди. Лёгкий смешок вырвался из её губ - она и сама не поняла, как ему удалось так ловко стянуть с неё футболку. Однако за смешком последовал и тихий, почти неслышимый стон. Крепкие руки добрались до её грудей. Пальцы водили почти у самого основания, скользя то вверх, то вниз; слегка сжимали и перебирали. Однако касания до самого главного не происходило. – Не издевайся. – Прошептала Химено, по-кошачьи изгибаясь и желая большего. Ночь делала своё дело: лишала зрения, но обостряла все остальные чувства. А вкупе с возрастающим возбуждением и вовсе казалось, что хватит лёгкого дуновения, что бы ощутить приятную ласку. – Пожалуйста.       Больше просить не пришлось. Аки припал губами к одному из сосков, обводя его ореол языком. Слегка обхватил губами, надавил и отпустил. Вновь взял его в рот, скользя по чувствительному месту языком. В ответ начало доноситься лёгкое, тихое постанывание - пожалуй, лучшая награда, которую мог получить Хаякава. Ладони вновь припали к женской груди, аккуратно сжимая её и лаская набухшие соски. Совсем скоро алые отметины обрамляли не только кожу шеи и ключиц. Виднелись и следы от зубов. Всё же сложно остановиться, когда на укус отзывались громким и сладким стоном, вперемешку с тихим «ещё». – Ак-ки, – голос её звучит сдавленно и хрипло. Тяжело говорить через стон. Парень нехотя приподнялся на руках, вопросительно выдохнул и внимательно посмотрел на Химено. – М-м-м-м? – девушка ничего не ответила, лишь приподняла руки, хватаясь за ворот рубашки и приподнимая его. На пол полетел галстук. С пуговицами было труднее. Руки тряслись уже не только от алкоголя, но разве то было помехой, если девушка решила помочь раздеться своему парню…       Бледная кожа, усыпанная рубцами и заживающими следами от укусов с прошлого воскресенья. Чистая, как холст, на котором была видна каждая отметина, каждый след и каждая «плата» за свои силы охотника.       Рубашка отправилась вслед за галстуком. Через мгновение звякнула пряжка ремня, и брюки упали на пол бесформенной кучкой. – Моя очередь, – прошептал Аки, стягивая с девушки остатки одежды. Темнота не давала разглядеть всё в деталях. Но оно и не нужно было. Сегодня иные правила и иное восприятие реальности. Раздался очередной стон, стоило Хаякаве коснуться пальцами её между ног. Слишком влажно, тепло и скользко. Очередной томный выдох не заставил себя долго ждать. Казалось, сладкая пытка могла продолжаться всю ночь, уж больно ярко Химено выражала своё удовольствие. Запрокинутая голова, прикрытые глаза, сжатая простынь и прогибание в пояснице…       Однако долго продолжаться это не могло. Оба понимали, что этого будет попросту недостаточно. Сладко, приятно, но недостаточно. Чувствовалась пульсация разгоряченной кожи под боксерами; ощущалось дрожание её бёдер от возбуждения.       Никто уже не думал о том, что бы ещё немного поиздеваться и потянуть момент. Аки берёт её за бёдра, чуть приподнимая их и подталкивая ближе к себе. Какое-то мгновение и член проникает в её лоно, проталкивается до самого конца. Теплота, влажность… Ощущение тугого обжимания вокруг сводят с ума. Ощущения наполненности заставляют быть громкой. Приятно настолько, что голова вновь идёт кругом. Тёмное пространство наполняется хриплыми стонами и бессвязными ругательствами.       Не было никаких медленных движений. Не было ласкового начала, какое бывает во всякой любовной истории для подростков. Аки входил быстро и грубо. Заставлял вжиматься в матрас и подушку. Восполнял её радость столь томительного ожидания. Крепкие руки, жадные до прикосновений, вновь поползли по телу. Сперва бёдра, затем талия и грудь. Ласки оставались позади. Он брал, захватывал её, держал нежную шею, слегка придушивая.       Химено приоткрыла рот. Стоны стали громче. Тело начинало слегка потрясывать, а душа взлетала от удовольствия ввысь, подобно птице, освобождённой из клетки. Она не сопротивлялась, она не просила его быть нежным, не просила остановиться. Лишь растворялась в этой буре эмоций и всецело отдавалась удовольствию.       В окружившим мраке начинали парить белые мушки, голова шла ходуном, становилось слишком трудно соображать. Было лишь понимание того, что на неё начинала накатывать волна наслаждения. Бёдра затряслись, из глотки вырвался довольный и протяжный стон. Ладони потянулись сперва к собственной шее, так опрометчиво оставленной без внимания, а после сместились на подушку, гонимые очередными фрикциями.       Теперь настала очередь Аки получить свою разрядку. Впрочем, ушёл он не совсем далеко от напарницы. Пожалуй, не прошло и десяти минут, как Хаякава с тяжёлым рыком вытащил член из своей напарницы. Хотелось остаться внутри, излиться и ни о чём больше не думать. Но увы - презерватива под рукой не было. – Химено… – Проговорил он, ощущая, как по телу словно проходится разрядом. Казалось, от полученного удовольствия он готов был вот-вот замурлыкать. Тяжёлое дыхание сбивалось лёгким стоном. Аки упал рядом с девушкой, ощущая, как та проводит рукой то по его спине, то по волосам.       Ему хорошо, так же, как хорошо и ей. Никто не спешит встать с кровати и отправиться в душ или за стаканом воды. Они лежат, обнявшись, не желая отрываться друг от друга. Что-то тихо нашептывают, тяжело дышат и переплетают пальцы. И, кажется, что весь мир в это мгновение может подождать. Да и плевать на всех, здесь лишь они вдвоём.                 Возможно, ещё год назад такие мысли и казались Аки безумными, но кто сейчас будет об этом думать и переживать? Уж точно не эти двое. Сейчас это не имело никакого значения. Ни сейчас, ни завтра, ни все выходные…