Яд

***

Как же прекрасно в этом году лето. Исключительно тёплые деньки, без черезмерной жары, лёгкий ветерок и приветливо улыбающееся солнце, не спешащее уступать время власти своей сестре — луне, на радость людям. Хотя их борьба также виглядела великолепно — давно она не видела таких закатов, что невероятным образом сочетали в себе столько цветов, разукрашивая небо в по истинне уникальную картину, которая ещё ни разу не повторялась. Или ей так только казалось? Для многих, это было такое же лето как и во все предидущие года, ничего особенного. Вот только…для них оно не было последним. Ей так отчаянно хотелось плакать. Почему всю красоту вокруг себя, всех прекрасных людей в её жизни, все возможности и радости она смогла заметить только сейчас — на грани смерти? Так работает человеческая психология или это наказание Бога, за вслепую прожитую жизнь, несмотря на здоровое зрение? Что ж, она и сама неплохо справлялась с этим, и ей Его помощь здесь уж точно не была нужна. Все чаще в её голове появлялись мысли о том, что в этой ситуации ничего и никого святого нет. Может сложившеися обстоятельства проделки Дьявола? Может и не она была главной целью? Родители, самые светлые люди на земле, во истинну верующие люди, которые свою веру не выносили никогда на показ, не навязывали никому, а просто тихонько жившие с ней и любовью к Всевышнему в сердце, всегда всем помогали, не требуя ничего взамен, жили по всем заповедям и нарушали их лишь во благо своих детей, явно были костью в горле Нечистого. А тот решив, что сильнее всего они будут несчастны, когда люди вокруг них начнут страдать, и сначала подстроил аварию, в последствии которой их первенец стал инвалидом и вот уже несколько лет прикован к кровати, а потом и младшей послал смертельное заболевание. Опухоль была злокачественной. И очень агрессивной. Попытки избавиться от неё с помощью химии, ничего не дали кроме ещё более сильного роста. К сожалению, одна из метастаз добралась до мозга, и если до этого существовал мизерный шанс, что со временем болезнь удасться одолеть, то теперь даже его не осталось. Вероятность стать овощем, как и брат, и остаток жизни провести ещё одной ношей на плечах родителей, была больше чем вероятность успешного окончания операции. Если бы кто то знал как сильно ей не хотелось ставить родителей перед выбором! Наблюдать за тем как дочь медленно умирает, но всё ещё будет с ними несколько лет, благодаря химии и облучению, или риснуть и либо получить шанс на полное выздоровление, либо лишиться даже тех возможностей, что есть на даный момент и получить во сто крат хуже, либо вообще потерять дочь навсегда. Но они, светлые люди, готовы были рискнуть ради неё, мать в слезах говорила, что даже в случае неудачи, их заботы она не лишиться и опеку над её телом они возьмут на себя. Отец не плакал, но в его глазах ясно читалось искренняя готовность пожервовать остатками своей жизни ради собственного ребёнка, не смотря на все предстоящие трудности, ведь риск того стоил. Она не хотела, и она не будет. В любом случае смерть уже дышит ей в спину, и уверенность, что ничего не поможет и любой риск не будет оправданым, только росла. Специально для этого момента, она буквально вымаливала у врачей хотя бы на сутки отпустить её домой. Нет, не в родительский дом, а в маленькую квартиру, которую ей подарили на совершеннолетие. Заходя внутрь, заметила удивительную чистоту, видимо мама приходила убираться, в надежде что дочь скоро сюда вернёться из больницы. Опять эти слёзы, но ничего даже они ей не помешают. Боясь передумать, она не разбуваясь идёт быстрым шагом в спальню. Благо професия не просто предусматривала, а обязывала наличие оружия в личном пользовании. Холод дула пистолета обжог висок. Страха смерти или боли не было, лишь страх обременить родителей ещё одной, и на этот раз непосильной ношей в виде собственного тела, которое не сможет с ними даже раговаривать и как следует отблагодарить за всё, что они делают для неё. Она не хочет и не будет ставить их перед выбором. Она сама его сделает. Пора и ей о них позаботиться.

***

В тёмное время суток лучше не выходить из дому, брат ей всегда это говорил, и она всегда его слушалась, ведь он старше, а значит умнее, и точно знает как ей будет лучше. Но в этот раз его рядом не было. Третьи сутки. Вообще он часто пропадал, но не на такие большие периоды. Сатоши в компании своих друзей любил разок другой отдохнуть в каком нибуть баре, выпить сакэ сомнительного качества, это даже она — девочка двенадцати лет понимала по отвратительному запаху как напитка, так и контингента заведения. Приличные люди не станут пить здесь, пусть таких в этом районе Руконгая и не было.Но кто она такая, чтобы мешать брату расслабиться и убежать от реальности окружавшей их? Сама частенько так делает, только не пьет, а читает те самые редкие книги, которые раз через раз удаётся своровать у противного продавца Кая на рынке. Это помогает на время забыть о том, что твориться за пределами их небольшого домика. После таких посиделок, брат всегда отводил не очень радостную Рену домой, и всегда это было не позже заката, а потом возвращался в бар, и пропадал как правило до полуночи, очень редко до середины ночи, и лишь раз на сутки. Кажеться, тогда он с кем то подрался, но причину по которой это сделал всегда тщательно скрывал. Вообще, он был очень скрытный и неразговорчивый, поэтому сестра придумала ему кличку — Ёжик. С иголками брата мог сравниться только он. Но не смотря на это, его любовь к ней была осязаемой, как и её к нему. Единственные родные друг другу души в этом жестоком мире. Именно поэтому Рена сейчас вполночь искала своего брата. Ей было до безумия страшно, но в тоже время решимость найти своего братика была сильнее. В каждой тени она видела опасность, но в каждом шорохе ей мерещился голос брата, слёзы никак не могли перестать течь. Что если его опять избили? А если он умер? Внезапная мысль настолько её испугала, что она прямо посреди пустой дороги упала и во весь голос закричала его имя. Нет! Он бы не оставил её! Её дорогой братик так никогда не поступил бы! Ведь так? Вот он неумело заплетает ей волосы, вот дарит самодельную куклу из соломы, а вот поёт колыбельную своим грубым и хриплым голосом, но таким любимым для неё. А как же его улыбка по утрам, уже уставшая, но такая тёплая? Он низачто её бы не бросил! Быстрым движением вытерев рукавом кимоно слёзы, Рена в решительности продолжить поиски брата встаёт, но голос незнакомца прозвучавший из-за спины заставляет на мгновение застыть: — Э-э-эй! Что такая кроха делает ночью одна, да ещё и здесь? Она не ответила. Голос показался ей каким то не очень дружелюбным. Да ещё и таким, будто человек был пьян. Её интуиция буквально кричала ей об опасности, но тело…оно было нерушимо. Страх одновременно и парализовывал, и заставлял бежать, но пока первое у него лучше получалось. — Мелкая сука, я к кому говорю? Мужчина нетерпеливо схватил её за локоть и развернул к себе, в нос тут же ударил очень сильный запах алкоголя и пота, что сначала заставило поморщиться, но потом она увидела, и о боже, узнала его. Высокий, худощавый, одетый в синее комоно, с небольшой бородой, заметным шрамом на щеке и карыми небольшими глазами, в которых, к сожалению, явно читалось одно — он её также узнал. — Ха! А кто это тут у нас? — Такаши, именно так его звали, грубо дёрнул её и приблизившись с упоением смотрел прямо в глаза, — Ты же эта, как там, Рена? Уж не Сатоши, говнюка, ли мелкая? Симпатичная, — он жадно облизнулся, от чего девочку передёрнуло и она попыталась сбежать, — Но, но, но! Куда? Твоего братца уже не видать несколько дней, не знаешь случаем где он? Рена испуганно помотала головой, не в силах произнести хотя бы слово. Этот мужчина был завсегдатаем в одном из баров, куда братец особенно любил ходить и брать её с собой, поскольку контингент там был более менее приличный и почти не буйный. Но именно от Такаши брат и его друзья почему то старались девочку больше всего оберегать. Да и сама она частенько чуствовала на себе его взгляды непонятного характера. Однажды по дороге домой, из-за постоянных распросов сестры Сатоши даже назвал имя мужчины, который смотрел на неё и потребовал обещание никогда и ни за что к нему не приближаться. Но почему — не сказал, впрочем, теперь она догадывалась почему. То как он смотрел…хотелось убежать, а после хорошенько вымыться и забыть как страшный сон. Своими резкими и истеричными попытками освободиться, та лишь раззадорила мужчину, и тот силой поволок девочку куда то. Слёзы мешали ей увидеть полную картину, но примерно она понимала, что тащат её в заброшенный дом неподалёку. По дороге он что то кричал, но не ей, а может и ей, опять же из-за истерики та ничего внятно не могла понять. Но жесткая пощёчина быстро заставила отрезвиться: — Мелкая шлюха, захлопни пасть! , — он наклонился к ней и с безумным видом начал шипеть прямо в лицо, придерживая её за грудки, — Если будешь так громко орать, то после того как выебу, ещё и задушу. А будешь послушной девочкой, — его руки начали смещатся в те места где у неё были грудь и попа, и начали поглаживать, а сам он сально ухмылялся, и шептал ей на ухо такие вещи от которых ей чесно хотелось блевать, хотя она и не понимала половину из них, — В общем, будь послушной, люблю таких. Теперь она не просто догадывалась, а знала уже, что именно произойдёт с ней этой ночью. Старшую сестру одной подруги однажды изнасиловали, и Рена была как раз у них в гостях, когда та вернулась домой после того, что с ней случилось, тогда же она расказывала им в слезах, что нужно делать в случае если они попадут в такую же ситуацию. Позже ей пришлось помогать омывать тело той же сестры, которую убили за попытку наказать виновника. Страх снова сковал тело, и в таком состоянии продержал её аж до, как она думала, заброшенного дома, по прибытии в который с ней не церемонились и просто швырнули на пол. Такаши, видя как девчонка забивается в угол, лишь улыбался. Он то знал, что ей никто не поможет. Брата её, скорее всего грохнули, иначе тот бы не отпустил сестру гулять по ночи, больно уж опасался за неё. И по делам ему, в попытках защитить сестру от таких как он, Сатоши перешёл дорогу нескольким опасным людям, а те скорее всего при первой возможности и взялись за паренька. А зря он между прочим тогда не согласился на его условия. Девчонка была хороша собой, уж больно. Смуглая кожа, яркие зелёные глаза, даже ядовитые, и длинные каштановые волосы. В борделях такие пользуються популярностью, даже больше чем блондинки голубоглазые. А возраст… а что возраст? Некоторые и раньше туда попадают, и первый раз их стоит бешеных денег! Если он захочет её продать, то ему до конца жизни хватит выручки! А брат её реально дурак, Такаши ему предлагал поделить пополам, то что достанеться от продажи, хотел как лучше, но всё что получил это нож под ребро. И сейчас смотря на девку, и видя насколько они похожи с братом… он хотел отомстить. И пусть что возьмут её дешевле, уже испорченной, но устоять перед соблазном никак не мог, повторяясь, она была уж больно хороша собой. Скоро придут его друзья, так что надо торопиться, он хотел первым вкусить этот плод. Такаши не стал церемониться и быстро сорвал кимоно и с себя, и с девчонки. Та все брыкалась и ему пришлось ещё немного подпортить ей личико, дабы она успокоилась. Эти испуганные глаза, то как они смотрели на него… как же его это заводило! Что будет если ударить ещё раз? Рена чуствовала как кулак мужчины ударил её в скулу, а после несколько раз в рёбра, казалось, это заводит его даже больше чем её тело. Слёзы уже даже не текли, она смирилась с тем что её ждет, и постаралась расслабится, чтобы не травмировать себя ещё больше, опять же по советам печально известной старшей сестры подруги. Единственным желанием, когда он повалил её на пол и без церемоний вошёл, было что бы братик пришёл и спас из этого кошмара, даже когда боль от первого контакта и повреждённых рёбер стала невыносимой, она думала только о том почему же братик её не спасает, где он? Он наслаждался своей местью сполна, беря от сложившейся ситуации всё что только можна. Девчонка уже не плакала, и в какой то момент даже потеряла сознание, так ему показалось. Когда всё закончилось, она всё так же не двигалась, и хрен знает, что его заставило это сделать, но он проверил пульс. Его не было. — Блять! Что дела…агх, кх, а-а-а-а… Внезапно эта тварь, которую он ещё секунду назад считал здохшей, начала его душить, а белок её глаз постепенно преобретал чёрный цвет, радужка же стала настоялько ядовито зелёной, что казалось даже светилась в темноте. — Сукин сын, — голос девки стал в разы грубее, и взгляд приобрёл ненавить, с которой на него раньше никто не смотрел, — Кем ты себя блять возомнил, что пошёл на такое? Скажешь, а? Хотя похер, я убью тебя раньше чем ты успеешь моргнуть. *** Когда они пришли к тому самому домику, куда их позвал Такаши, всё что их встретило это гробовая тишина. — Он, что её там грохнул? — Ты чё блять? Она ценный товар, не мог он. — Ну этот ценный товар мы сейчас немножечко подпортим, хе хе хе. Смеясь и планируя в голос, что будут делать с девчонкой, когда её увидят, они зашли в дом, но и тут их ожидал сюрприз. Кровь по всему помещению и наружу вывернутые кишки их товарища производили сильное впечатление, и стоящая к ним спиной девчонка, обернувшись, которая заставила их обосраться, в прямом смысле этого слова. Впрочем, на человека она не была похожа уже, об этом кричала белая маска на её лице и руки по локоть в крови. И первый и второй замерли как по указке. А девка, лишь наспех натянула кимоно и убежала через разбитое окно в сторону леса. После нескольких минут ступора, те подбежали к остывающему трупу товарища и увидели, что у того кроме вываленых наружу кишок ещё и разорваное в клочья горло. Обоих потянуло блевать. И обоих мучал вопрос — что это блять было? *** Просыпалась я тяжело, скорее даже адски тяжело. Врочем, несмотря на очень жуткую головную боль всё равно успела заметить — почему я вообще жива? Потеряла сознание перед тем как выстрелить или всё-таки спасли? Даже не знаю, что хуже. Помимо головной боли, у меня страшно болели рёбра и между ног, будто туда засунули по меньшей мере грузовик. Но… от выстрела в голову, не должно там болеть, правда? Сюрреалистичность картины буквально заставила разлепить глаза, и первое что я увидела — звёздное небо пробивающееся сквозь кроны деревьев. Красота какая, давно не была на природе, за всеми этими больницами даже позабыть успела, какими могут быть прекрасными звёзды. В детстве, отец любил брать меня на рыбалку, и мы часто оставались в небольшом лесу ночевать в палатках, пожалуй тогда же я в последний раз и видела звёздное небо. Мы смеясь расказывали друг другу страшные истории и… Стоп. Какое звёздное небо? Должен же быть потолок моей спальни или в конце то концов больничной палаты, может быть скорой. Резкий прилив адреналина, заставил разпахнуть глаза пошире и вскочить на ноги, но ударившая боль по груди, рёбрам и внизу живота очень быстро поубавила инициативы. Вокруг был лес, и моё в нём присутствие никто не мог мне обьяснить. Я не понимала, что происходит и чуствовала как истерика и так медленно подбирается, но её существенно приблизили незнакомые голоса. Их слова врядли могли быть адресованны мне, но инстинкт выживания буквально кричал бежать. — Мы найдём это отродье! Она не могла убежать далеко. Я заставлю эту мелкую суку заплатить за содеянное! Дальше последовали отборные маты, первой мыслью было выйти к людям, дабы хотя бы попытатся разобраться во всём, но несмотря на иррациональность ситуации я подчинилась инстинкту и побежала вглубь леса. Мозг был в истерике, я не контролировала себя, поэтому несмотря на все доводы разума, продолжала дальше отдалятся от голосов обладатели, которых могли помочь в теории. И так бы мне бежать, но внезапно возникшая река прервала планы. Дыхание сбилось, и я на секунду остановилась, чтобы его возобновить. Всё ещё давали знать о себе рёбра и низ живота. К тому же меня начала ужасно мучать сухость в горле и во рту, мне это показалось первоочерёдной проблемой, которую нужно решить. Я даже не хотела думать о том, что чёрт возьми делаю в лесу посреди ночи, всё потом. Сбитые колени во время падение возле водоёма остались мною незамечеными, наслаждение долгожданной водой затмило все мысли. Речка оказалась на диво красивой и с достаточно чистой, можно сказать даже кристально чистой, водой, хотя и очень холодной, но мне это было в пору, в горле горело, и жажду пришлось утолять долго. Когда же с ней было покончено, я решила умыться, и это было прекрасным решением, худшим было посмотреть в своё отражение. На меня смотрела не я. Другая, прямо противоположна внешность той которая была мне привычной, помимо цвета волос и кожи, размера и формы глаз, еще кое что отличалось. Больше чем лет четырнадцать этому лицу не дашь, совсем ещё пухлые щёчки и округлое личико… Я изумлённо притронулась к огромному синяку на скуле, а после к разбитой брови, где кровь уже успела запечься и взяться корочкой. В голове был лишь один вопрос — да что мать вашу здесь происходит?