Королевы, лошади и красные нити

Орихиме посмотрела на свое отражение в зеркале и заправила прядь волос за ухо. За те месяцы, что прошли с тех пор, как Ичиго забрал Казуи, волосы снова отросли и теперь были чуть ниже плеч. Они были не такими длинными, как два года назад, до… всего. Но так ей нравилось больше. Квартира вокруг была аккуратной и опрятной, слабо пахло лимонным ароматом чистящих средств, которые она использовала утром. Стол, за которым она — а часто и Тацуки, и Исида-кун — принимала пищу, был пуст, если не считать маленькой голубой вазочки со свежесрезанными маргаритками посередине. Столешницы были чистыми, а в холодильнике хранился недельный запас продуктов. В спальне тоже было прибрано, ни одной коробки не валялось. Это было далеко не то, чем она жила еще несколько месяцев назад. Психотерапевт не раз напоминал ей, что она была огорчена, что шок и депрессия, вызванные уходом мужа, привели к тому, что одежда осталась нестиранной, а квартира — заваленной коробками. И всё же, она также говорила Орихиме, что, хотя Ичиго был юридически неправ, забрав у неё Казуи, он обязан был позаботиться о том, чтобы её сын получал необходимый уход, которого она, по её собственному неохотному признанию, не обеспечивала. В дверь позвонили, и Орихиме поспешила ответить, сделав глубокий вдох, прежде чем отпереть и открыть дверь. — О! Урю, — сказала она с легкой улыбкой. — Заходи, я как раз собиралась начать готовить ужин. — Орихиме, — тихо поздоровался он, линзы его очков поблескивали в свете, отбрасываемом потолочным светильником. Исида улыбнулся ей и снял обувь в генкане. Он закрыл за собой дверь и прошел за ней на кухню. — Я принес десерт из пекарни рядом с больницей. — А! Спасибо, я поставлю его в холодильник на потом, — предложила она и взяла пакет, который он протянул ей. — Могу я чем-нибудь помочь? — Накроешь на стол? Тацуки позвонила и сказала, что немного задерживается из додзё, — сообщила Орихиме, освобождая место в холодильнике для коробки с десертом — она надеялась, что это будет торт — и доставая с полок пакеты со свежими овощами. Там же лежал кусок свежего лосося, и она положила его в сторону. Справа от неё зазвенели тарелки и палочки для еды, которые Исида достал из полок и ящиков и поставил на чистый кухонный стол. Он наблюдал за ней, как она нарезает овощи и готовит лосося, и убирал за ней, не спрашивая. Он всегда был для неё таким хорошим другом. А она, в свою очередь, не очень хорошим. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, и Орихиме поняла, что произнесла это вслух. Но, как ей показалось, в его голосе прозвучали знакомые нотки. — Ты всё это время оставался рядом со мной, — мягко заметила Орихиме. — И ты, и Тацуки-тян, и Рангику-сан, когда могла. Я позволила вам всем заботиться обо мне после… после всего, что было с Ичиго, а потом с Казуи. — Хн, — очки Исиды ярко сверкнули под светом кухни. — Мы твои друзья, — заметил он. — Я знаю! Но вам пришлось так много сделать, потому что я… — Орихиме неловко прочистила горло и опустила взгляд на разделочную доску. Морковь и болгарский перец были аккуратно нарезаны и выложены вдоль одной стороны; лук она оставила напоследок, как всегда, потому что от лука она плакала. — Мне было очень плохо, Урю, — призналась она. Он молча наблюдал за ней. — Мой психотерапевт говорит, что я должна признать это, чтобы выздороветь, — объяснила Орихиме, взяв лук и очистив его от внешнего слоя. — Мы много говорили об Ичиго и о том, как… больно ему было, когда он понял, что я солгала про Казуи. И как, наверное, больно тебе, — добавила Орихиме. Она разрезала лук пополам и нарезала его вдоль и поперек. Глаза заслезились, и она быстро моргнула, отворачивая лицо. Исида сделал долгий, медленный вдох. — Да, — тихо сказал он. — Я использовала тебя, а потом солгала, сказав, что Казуи принадлежит Ичиго. И я думала, что он будет любить меня так же, как я любила его, — тихо продолжила Орихиме. Она осознала, что впервые в жизни использовала прошедшее время, говоря о своей любви к бывшему мужу. Она ожидала, что это будет больно, но это чувствовалось как-то… освобождающе. — Мне до сих пор больно, что он так и не полюбил, но — значит, у меня есть ещё один шанс, правда, Урю? — спросила она, повышая голос. — Ещё один шанс? — спросил он. Он внимательно смотрел на неё, и Орихиме слегка фыркнула, потому что запах лука обжигал глаза и щекотал нос. — Полюбить кого-то другого, — сказала она наконец. — Того, кто любит меня и не чувствует себя обязанным. И, может быть, у меня будет еще один шанс с Казуи, если он не будет меня ненавидеть, — она фыркнула и слегка засмеялась, хотя по её щекам бежали слёзы. — О, это очень резкий лук! — Казуи-тян не ненавидит тебя, — тихо сказал Исида. — Я уверен, что не ненавидит. Ты его мать. — Но он был… там несколько месяцев, — сказала Орихиме. Она положила нож и вытерла глаза о фартук. — А что, если Рукия и Ичиго скажут ему, что он больше не должен меня любить? — Кучики-сан и Куросаки-сан никогда бы так не поступили, — жестко сказал Исида, да так, что её глаза метнулись к его глазам, расширившись от удивления. — Всегда планировалось вернуть Казуи сюда, если и когда тебе станет лучше. Орихиме хмуро посмотрела на лук, лежащий на разделочной доске, и принялась за вторую половину, всё ещё тихо плача. — Не думаю, что мне пока лучше, — тихо призналась она. — Но я так по нему скучаю. До её ушей донесся вздох. — То, что ты так думаешь, очень много значит, — пробормотал Исида. — И я думаю, что ты права. Но как насчет визита? Её сердце забилось быстрее. — Я бы хотела этого, — прошептала она, — но… — Орихиме прочистила горло. — Я пока не готова видеть Ичиго или Кучики-сан. Она не была готова простить ни одного из них. «Или себя», — заметил голос. Он звучал, как голос её врача. Исида только кивнул. — Я поговорю с Куросаки. Может быть, Мацумото-сан сможет привезти его на несколько дней. Орихиме уже догадалась, что Исида получил один из денрейшинки Урахары, чтобы поддерживать связь с её бывшим мужем. Конечно, у него был один, а у неё нет — она прервала эту мысль. Конечно, у него есть, а у неё нет — она была больна, а они с Ичиго пытались защитить Казуи. От неё. «Помни слова доктора Масуды», — строго напомнила она себе. Пожилая женщина настаивала на том, чтобы она была честна с собой. Поэтому она сказала: — Я бы очень этого хотела. В дверь снова позвонили, и Исида отошел, чтобы впустить Тацуки, пока Орихиме насыпала овощи в самую большую сковороду, а затем ложила лосося в маленький гриль, прилагавшийся к духовке. — Я принесла суп из магазина, который тебе нравится, — объявила Тацуки, босиком пробираясь на кухню. Она замерла при виде Орихиме с красными глазами, моющей разделочную доску. — Орихиме? — осторожно спросила она. — О! Это просто лук, — с улыбкой объяснила она. — Вот, я разогрею суп, и мы сможем поесть его на ужин, — она забрала у Тацуки пакет с двумя пластиковыми баночками холодного супа и достала ещё одну кастрюлю. — Лук, который я покупаю в магазине в соседнем квартале, всегда такой сильный, но он свежее, чем в больших магазинах, — болтала она, наливая суп в кастрюлю и включая конфорку под ней. Лосось, судя по часам на духовке, был уже наполовину готов, а овощи хорошо прожарились. — Хм, как скажешь, — пробормотала Тацуки. Она без спроса достала кувшин с ледяной водой и поставила его на стол, затем потянулась за маленькими мисками для супа. — Как сегодня прошла работа в пекарне? — О, хорошо! Они думают назначить меня менеджером дневной смены, так как их нынешний менеджер в следующем месяце переезжает с мужем в Осаку. — Это здорово, Орихиме! — обрадовалась Тацуки. — Но я не уверена, что хочу согласиться, — тихо сказала она. Исида и Тацуки испуганно переглянулись, и она улыбнулась им. — Я думаю, что хочу пойти в колледж. Я знаю, что уже поздно, но, может быть, я смогу стать кем-то большим, чем менеджер пекарни? В колледже Каракуры есть программа для старших студентов, и я могу учиться неполный день. Но я не думаю, что смогу работать в пекарне полный день. — Это… это действительно здорово! — сказала Тацуки. — Что бы ты изучала? Орихиме на мгновение опустила взгляд на столешницу и улыбнулась. — Сестринское дело, — сказала она. — Мне кажется… что я хотела бы помогать людям. А их сейчас очень не хватает, вы же знаете. У Тацуки отвисла челюсть, но Исида улыбнулся ей. — Я думаю, это отличная идея, Орихиме, — мягко сказал он, и она улыбнулась, ярко и так солнечно, что всё её лицо засветилось в ответ.

***

Ичиго и Рукия знали, что по возвращении из четырехдневного отпуска о них будут перешептываться, но откровенные взгляды, которые их встретили перед воротами тринадцатого отряда, превзошли все их ожидания. Рукия выпрямилась во весь рост и властно посмотрела на охранников, открывших им ворота, но это ничуть не помогло сдержать ухмылки. Она полагала, что этого следовало ожидать. Она никогда не чувствовала себя так расслабленно, да и Ичиго тоже — она ощущала это через связь, глубокий покой, поселившийся в его и её костях. Она гадала, есть ли что-то в озерной воде или это результат того, что большую часть последних четырех дней они провели в объятиях друг друга. Возможно, и то, и другое. — С возвращением! — Рукия обернулась, к ней бежал Сентаро, с энтузиазмом махая рукой, с Эгучи, не отстававшей от него. — Капитан Кучики, лейтенант Куросаки, — они поклонились, когда подошли к паре. — Как шли дела в отряде в наше отсутствие? — спросила Рукия. — Тихо и спокойно, — доложил Сентаро. — На столах куча бумаг, но всё спокойно. Лейтенант, вчера заходила капитан Котецу, искала вас, — добавил он. Рукия с любопытством посмотрела на Ичиго, и он слегка усмехнулся. — Насчет клиники, верно? Она оставила сообщение? — спросил он. — Она просто попросила, чтобы вы договорились с ней о встрече, когда у вас будет время, — пожала плечами Эгучи. Она внимательно смотрела на них обоих, плохо скрывая ликование. — Вы хорошо провели время в отпуске? Я слышала, что курорт, куда вы ездили, очень хороший. — Было очень расслабляюще, — сказал Ичиго, взяв Рукию за руку. Она чуть было не отказалась от такой демонстрации, но Сентаро и Эгучи уже знали о них. Небольшое держание за руки вряд ли повлияет на моральный дух отряда, когда неизвестно сколько людей ставят деньги на то, когда они обручатся. «Это может и вправду помочь моральному духу», — подумала Рукия, а рядом с ней Ичиго скрыл свой смех кашлем. — Сейчас мы разложим вещи и просмотрим документы. Вечером мы поужинаем с Бьякуей, но завтра утром я хочу получить отчет о том, как проходили тренировки, — добавил он. — Конечно, лейтенант, — быстро ответил Сентаро. Но при этом он бросил взгляд на Эгучи. — Мы будем здесь, если вам что-нибудь понадобится. Рукия безмятежно кивнула и позволила Ичиго провести её в офицерский корпус, а затем подняться в их покои. Они посмотрели на закрытые двери, и Ичиго сжал её руку. — Если ты хочешь вернуться к раздельному сну… — тихо сказал он. Она рассмеялась, громко и от души, и услышала, как смолкли разговоры внизу. — Ты такой джентльмен, клубничка, — нежно поддразнила она, а затем поднялась на носочки, чтобы поцеловать его. — Мм… — Ичиго обхватил её за плечи и притянул к себе. — Да, да. Я же говорил тебе, что хочу сделать все правильно. — А я говорила тебе, что с меня достаточно сна со стеной между нами, — тихо сказала Рукия, осознавая, что в кабинетах под ними всё ещё слишком тихо и что внизу на этой чертовой лестнице наверняка находятся по меньшей мере два или три офицера, которые подслушивают. Ичиго прижался поцелуем к её лбу. — Я тоже, — пробормотал он. Затем, усмехнувшись, спросил. — Ты предлагаешь мне переехать к тебе, Рукия? Она ткнула его в бок, и он преувеличенно вздрогнул. — Я говорю тебе, что если мы вернемся к раздельному сну, то Зангецу и Соде но Шираюки больше никогда не дадут нам нормально выспаться. Где хранить запасную форму — решать тебе. Ичиго тихо, но искренне рассмеялся и прижал её к себе. — Наверное, нет, — согласился он. — Тогда пойдем, разложим наши вещи. Наверняка лейтенант Исе прислала изменения твоих планов. Рукия застонала. — Наверняка, — согласилась она и отошла от него, чтобы открыть дверь в — теперь уже их — покои. Ичиго вошел следом за ней и посмотрел на узкий футон за простой откидной ширмой. Он был таким же, каким она пользовалась уже более десяти лет. Ичиго вздохнул. — Мы вдвоём на нём ни за что не поместимся. Он был прав. Ичиго был выше её более чем на сорок сантиметров, и он был просто… больше. — Какой размер у твоего футона? — Он длиннее, но для нас обоих он недостаточно велик, — он потер затылок. — Я позабочусь об этом, — предложил Ичиго. Затем он прикоснулся рукой к её спине. — Как тебе кровать в коттедже? Я могу купить футон побольше, но ты, кажется, хорошо там спала. Когда… мы действительно спали, — его щеки покраснели, как и её. — Морикава откуда-то доставал матрасы и каркасы для кроватей. Рукия оглядела свою комнату. Помещение было достаточно просторным, чтобы вместить кровать, а не футон. И это было очень удобно… независимо от того, спала она или нет. — Хорошо, — согласилась она. — Но не в качестве подарка для ухаживания. Это мебель, и я помогу за неё заплатить. — Конечно, — сказал он, пожав плечами. Через связь она почувствовала некоторое облегчение. Рукия не удивилась: курорт и Чаппи обошлись бы ему в копеечку, а ещё он платил за строительство клиники. Зарплата лейтенанта была неплохой, к тому же у него была стипендия от Укитаке, которая пролежала нетронутой десять лет (Рукия удивлялась, как она об этом не знала, учитывая, что она была вторым помощником Укитаке, а затем исполняла обязанности капитана в течение многих лет), но Ичиго был не совсем богат. — Думаю, сегодня нам придется спать на футонах, но в ближайшие дни я найду что-нибудь более постоянное. Рукия согласилась, и они разошлись в разные стороны, чтобы она могла убрать свои вещи, пока Ичиго шел в свои покои по соседству. Не успела она разложить свои туалетные принадлежности в ванной, как он вернулся, неся в руках свернутый футон и пару пакетов. — У тебя есть место в комоде или мне затащить свой? — спросил он, когда она моргнула. — Хм… — её щеки запылали. Они только что говорили об этом, и вот он уже переезжает в её комнату, вот так просто. Ей вдруг стало интересно, что подумают об этом в отряде, что подумает её брат. И вот он снова перед ней, сумки и футон отброшены, а его рука обхватила её плечо, и он прижался к её губам, таким мягким и податливым. И напряжение, которое нарастало в ней, исчезло. — Лучше? — тихо спросил Ичиго. — Ты не можешь просто целовать меня всякий раз, когда я напрягаюсь, — немного ехидно сказала Рукия, но Ичиго поцеловал кончик её носа. — Не всегда, но ты напрягаешься из-за того, что я могу помочь исправить. Большинство в отряде об этом не узнают, а тем, кто узнает, будет всё равно, — сказал Ичиго и ухмыльнулся, когда она покраснела. — Ты же знаешь, что им будет не всё равно, — возразила она. — Эх, только если на это тоже будет заключено пари. Сентаро и Эгучи, может, и не все равно, но не то чтобы они осудят. А Бьякуя не узнает, если мы ему не скажем. Рукия фыркнула и скептически посмотрела на него. — Брат всегда обо всем как-то знает. Ичиго притянул её ближе к себе и прошептал в волосы: — Скажи мне, чего ты хочешь, Рукия. Если ты хочешь, чтобы я остался в своей комнате, я так и сделаю. Если хочешь, чтобы я спал здесь, но на отдельном футоне, я так и сделаю. Она фыркнула. — Мы оба знаем, что это не сработает, — заметила Рукия. — Ты не можешь оторваться от меня с той первой ночи. — Ты тоже не можешь оторваться от меня, — поддразнил Ичиго. — Или это кто-то другой разбудил меня прошлой ночью и… — его щеки покраснели, и он наклонился, шепча ей на ухо. — Оседлал моё лицо, пока я не заставил тебя кричать? При этих словах её пронзила волна жара. Оказалось, что она может быть громкой, и Ичиго наслаждался тем, что выжимал из неё каждый стон и каплю удовольствия. Их навыки кидо пригодились и для того, чтобы размять больные мышцы, и для того, чтобы возвести барьер вокруг кровати, чтобы не обрушить весь коттедж. — Мы на службе, — прошипела Рукия и покраснела, когда Ичиго прижался поцелуем к её шее. — Технически мы не на службе ещё час, — пробормотал он. Ичиго прижал её к себе и провел губами по её шее. Она сжала бедра, смущаясь струйки влаги, которую чувствовала. — Технически внизу офисы, и полдюжины офицеров могут нас подслушивать. Он тихо хихикнул ей в ухо. — Для этого есть кидо. Или ты можешь просто быть очень… очень тихой, — рука Ичиго опустилась вниз, и Рукия тихо застонала, когда его рука обхватила её через ткань хакама, а ладонь слегка прижалась к её клитору. Её колени ослабли от его прикосновения. «Очевидно, нам нужно что-то делать с этой связью», — подумала она. Удержаться друг от друга было практически невозможно, и даже спустя несколько дней она всё ещё была готова после нескольких слов. Как же они собирались работать, если постоянно находились под таким напряжением? — Ах! Черт, Ичиго, — пробормотала Рукия и нахмурилась, услышав, как он рассмеялся. — Тогда это да? Рукия дёрнула бедрами и вздрогнула от того, как он в ответ мягко опустил на неё ладонь своей руки. — Закрой дверь, и я наложу кидо, — прошипела она. — Мм… — он протянул руку назад и щелкнул замком, не обращая внимания на полусерьезный протест Рукии по поводу заклинания кидо, когда его губы встретились с её губами, а затем опустились ниже. — Лучше наложи побыстрее, — посоветовал он, развязывая узел, удерживающий её хакама, а затем опустился перед ней на колени, когда они упали до щиколоток. Рукия поперхнулась словами, и её колени подкосились, когда его рот прижался к ней, а язык лизнул влажные складочки. — Как я должна использовать кидо, когда ты… а!.. делаешь это? — потребовала она, упираясь руками в его плечи, чтобы удержаться на ногах. Его рот чувствовался так хорошо на ней, и она не могла удержаться от того, чтобы не выгибаться, чтобы получить больше, чтобы заставить его лизать сильнее или даже сосать. — Мм… — его глаза наблюдали за ней, расплавленный янтарь с золотыми кольцами. — Не думал, что небольшое отвлечение остановит тебя, — поддразнил Ичиго, лизнув глубже и держа одну руку на её бедре, а другой скользя по внутренней стороне бедра. Толстый, тугой палец вошёл в неё, и Рукия зажала рот рукой, чтобы подавить стон. — Всё сущее склоняет головы в священном молчании, — выдохнула она, опустив руку, — рты связаны, а уши оглушены. Ни один звук не должен разрушить эти стены. Бакудо ннн… — Рукия дрожала, когда заканчивала заклинание и проводила пальцами по воздуху. Желтый свет выплеснулся из её пальцев и побежал по стенам, заглушая все звуки, пока Рукия не услышала лишь развратное причмокивание языка Ичиго на её коже. — Лучше, — выдохнул он и всосал её клитор в рот, в то время как Рукия вцепилась в ткань его шихакушо и выкрикивала его имя, ноги дрожали, а из киски текло. Его палец вышел из неё, а два вернулись, осторожно изгибаясь и вырывая из её горла ещё один придушенный стон. — Ичиго, — взмолилась она и почувствовала, как он улыбнулся ей. — Мм? — его язык двигался и надавливал так, как ей нравилось, и если бы не его вторая рука, поддерживающая её, Рукия бы упала. — П-пожалуйста. Низкий хихикающий звук пронзил её, заставив вздрогнуть. «Держись за меня», — услышала она сквозь связь, и рука, поддерживающая её, соскользнула. Рукия посмотрела вниз, обхватив руками его плечи и голову с волосами цвета заката, и увидела, как он развязывает хакама и сдвигает ткань вниз настолько, чтобы освободить свой член, твердый и готовый. Его губы и язык ласкали её, а потом вдруг его пальцы исчезли, и обе его руки обхватили её бедра, увлекая её к себе на колени. — Ты кончишь на моем члене, — вздохнул он, и рот Рукии раскрылся в низком, громком стоне, когда он одним движением вошел в неё, выкрикивая её имя, когда её бедра опустились на его. — Как? — задыхаясь, спросил Ичиго. Их глаза встретились, и Рукия кивнула, так же задыхаясь от того, что он заполнил и растянул её. — Трахни меня, — потребовала она, и губы Ичиго растянулись в голодной, дикой ухмылке. — Лучше держись, — предупредил он, и это было единственное предупреждение, которое она получила, когда он взял её за бёдра и вошёл в неё, медленно и осторожно, но затем сильнее и намного быстрее, когда она прижалась к нему крепче, и их рты встретились в столкновении губ и зубов. Она всё ещё чувствовала вкус себя на нем. Так быстро никто из них долго не продержится, и через несколько минут Ичиго уже дрожал под ней, требуя «потрогай себя» в её губы. Её пальцы погрузились между ними, и Ичиго пробормотал: — Рукия, я уже близко… — Да, — прошептала она, хотя ещё не была совсем рядом с ним. Но он знал это и обхватил пальцами основание своего члена, чтобы замедлить темп. — Ты выглядишь так сексуально, — прошептал он ей на ухо, когда она раскачивалась на нем и прижимала пальцы к своему клитору. — Ты трахаешь себя на мне. Ты ведь сейчас кончишь на меня, правда? — А-а-а-а, — вздохнула Рукия и предостерегающе сжалась вокруг него. Ичиго отдернул руку и сильнее погрузился в неё, когда она застонала. — Кончи для меня, — выдохнул он, и между его толчками и её пальцами она переступила край, кусая его плечо, чтобы заглушить стоны, она задрожала в его руках, сжимая его член снова и снова, пока он не застонал её имя и не сделал еще один мощный толчок, который вогнал его в неё до основания. Её бедра были мокрыми, и к тому времени, когда они пришли в себя, они уже намочили его хакама, а её голова покоилась на его плече, и его губы нежно прижимались к её шее. В конце концов, когда их дыхание немного выровнялось, она сдвинулась с места, испытывая дискомфорт и немного прижимаясь к нему. — Нам действительно нужно помыться, — пробормотала она. Ичиго рассмеялся. — Да, — согласился он. — И надо бы залечить этот след от укуса, — добавила Рукия. Он отстранился настолько, что смог дотянуться до неё, а затем усмехнулся. — Нет. Мне нравится, когда ты меня немного помечаешь. Щеки Рукии горели; ей нравилось отмечать его больше, чем она хотела признать. Но она возразила: — А что будет, если ты снимешь верхнюю часть своей формы? А ты часто это делаешь, особенно когда тренируешься перед окном моего кабинета. Его губы нашли её губы. — Наверное, стажеры будут знать, что я весь твой? — предположил он и снова рассмеялся, когда Рукия легонько шлепнула его по груди. — Пойдем, нам, наверное, нужно сегодня закончить кое-какую бумажную работу, — Ичиго снял её со своих коленей и поднял на руки, вставая. К счастью, то, что она возглавляла отряд, означало, что у неё была своя личная ванная, и Ичиго понес её туда. В ванной они в основном держали себя в руках, быстро, но тщательно вымылись, переоделись в свежую форму и, спустившись по ступенькам в свои кабинеты, обменялись ухмылками при звуке топота. Подчиненные действительно пытались их подслушать. И даже если она поставила кидо, Рукия знала, что возникнут предположения, что капитан и лейтенант решили напоследок развлечься перед окончанием отпуска. Ну что ж. Рукии не нравилось, что о ней сплетничают, но ничего не поделаешь. К тому же у неё была гордость за отряд; если уж кому-то и суждено выиграть в одном из пулов ставок, так это кому-то из тринадцатого. «Или Ханатаро», — вмешался Ичиго, и Рукия тихонько захихикала. — Пойдем в поместье в шесть? — предложила она, и Ичиго кивнул в знак согласия. Он прижался губами к её виску, прежде чем отпустить её в кабинет, и у неё не хватило духу протестовать против его привычного обращения. Сентаро предупредил её о накопившихся за время её отсутствия бумагах, и Рукия раздраженно вздохнула, увидев, что её стол, такой чистый, когда она уходила всего несколько дней назад, снова завален бумагами. Раздражение Ичиго отразилось, и она почувствовала, что он ожидал меньшего. Но ничего не поделаешь, она устроилась на стуле, разложила кисти и тушь и принялась за работу. Прежде всего, Ичиго оказался прав насчет её планов. Нанао прислала их обратно с пометками на трех листах. По другую сторону стены расположился Ичиго; Рукия чувствовала, как он перебирает бумаги и время от времени ворчит по поводу того, что видит. «Неужели все так плохо?» — спросила она и почувствовала, как он хмыкнул. «Могло быть и хуже», — признал Ичиго.

***

— Котецу-сан, — Ичиго встал и кивнул головой в качестве приветствия, пока серебряноволосая женщина проходила через дверь его офиса. — Спасибо, что пришли в кратчайшие сроки. — Ханатаро убедил меня уделить тебе время, — сказала Исане с небольшой усмешкой на губах. Она села на мягкую подушку, которую Ичиго предложил ей, и смотрела, как он наливал зеленый чай из простого чайника в чашку с синей каймой. Она взяла её и отпила, когда он подтолкнул её к ней через стол. Ичиго сел, скрестив ноги, на другой стороне низкого стола и отпил из собственной чашки. Это был обычный чай, ничего особенного — но это было то, к чему он привык за долгие часы работы с бумагами. — Я хотел поговорить с вами о клинике, которую строю в Инузури, — сказал он без предисловия. Исане моргнула. — Ты строишь клинику? — её чашка с грохотом упала на стол. — Я знаю, что ты врач в Каракуре, но разве Рукия не держит тебя достаточно занятым? — затем она, казалось, осознала двойной смысл в собственных словах, когда её щёки покрылись румянцем, и она быстро замахала перед собой руками. — То есть, твои обязанности лейтенанта не держат тебя достаточно занятым? Он подавил фырканье и передал своё веселье Рукии. Слабый, смущённый стон раздался через стену, разделяющую их офисы. — У нас много работы, — согласился он. — Я уверен, как и в других отрядах. Но люди в дальних районах не имеют свободного доступа к медицине. Капитан Кьёраку и я обсуждали эту тему, когда я занял нынешний пост. — Одна клиника с трудом решит все руконгайские проблемы, — отметила Исане. — Особенно — так далеко в Инузури. — Я знаю, но это начало, — возразил Ичиго. — В любом случае, я хотел узнать, не нужно ли кому-нибудь из ваших освобожденных офицеров — новичков — дополнительное время на обучение целительству, будь то кидо или то, чем я раньше занимался. У Ишикавы есть на примете несколько человек, владеющих базовыми навыками, и я буду выходить к ним пару дней в неделю. Но мне бы не помешали ещё несколько человек. Исане моргнула и медленно отпила чай. — Ты серьезно настроен, — тихо сказала она. — Настолько серьезно, что я встречусь с Кьёраку, чтобы поговорить о строительстве подробнее, — Ичиго пододвинул к ней небольшую тарелку с моти. Они были не так хороши, как печенье, которое готовил для них с Рукией повар отряда, и не так хороши, как шоколадный торт Хикифуне, но они были достаточно хороши для такой встречи. — Ваши люди будут в безопасности; Ишикава организовал добровольную охрану, а я буду ежедневно направлять туда пару ребят из тринадцатого. Она откусила один из розовых моти и задумчиво прожевала. — Ты был полезен на станции помощи, — задумалась Исане. — И ты не относишься к нам так, как некоторые другие отряды, как будто мои люди, как ты выразился, просто слабаки и чистюли. Ичиго фыркнул. — Я почти десять лет учился на врача. Лечить людей гораздо сложнее, чем размахивать мечом. В ответ на это он получил ухмылку. — Я могу дать тебе небольшую группу, — сказала Исане через некоторое время. — Три свободных члена на полдня, четыре дня в неделю. Ханатаро будет твоим контактным лицом. Напряжение, нараставшее в его плечах, ослабло, и Ичиго склонил голову в знак благодарности. — Спасибо, капитан Котецу, — тихо сказал он. — Я слышала, что ты пытаешься найти шинигами в отставке, который мог бы обучать кидо, — сказала она, и Ичиго приподнял бровь. — До сих пор я об этом молчал, — заметил он. — Но да. В конце концов, я бы хотел, чтобы в клинике хотя бы частично работали местные жители. Исане кивнула и покатала чашку с чаем между ладонями, возясь с почти пустым сосудом. — Во втором южном округе есть пожилая женщина, которая, возможно, захочет помочь. Она ушла в отставку из моего отряда после войны, — выражение её лица потемнело, глаза стали стеклянными, и Ичиго молча сидел, пока она собиралась с мыслями. — Ты обеспечишь безопасность моих людей, Куросаки. — Настолько, насколько я смогу их обезопасить, — пообещал он. Исане встала, и Ичиго поднялся вслед за ней, слегка поклонившись. — Хорошо. Тогда я оставлю это в руках Ханатаро; к тому времени, когда ты заглянешь к нему на следующий сеанс обучения кидо, он будет в курсе, и ты сможешь спланировать с ним ротацию. — Спасибо, Котецу-сан, — тихо сказал Ичиго и, когда она ушла, вошел в кабинет Рукии, разглядывая бумаги, всё ещё разложенные на её столе. Часы, наполовину скрытые под ними, подсказали ему, что скоро им нужно будет на обед. Рукия подняла на него глаза и вздохнула, выглядя уже не так расслабленно, как ему хотелось бы. — Совет Сорока Шести хочет сократить мой бюджет на двадцать процентов, — сказала она и протянула ему горсть бумаг. Ичиго не успел остановить всплеск реяцу, но, усевшись на стул по другую сторону её стола, внимательно просмотрел документы. — Бюджет уже утвержден, не так ли? — спросил он после долгого раздумья. — Здесь говорится, что они хотят вернуть средства на возможный срочный ремонт. Она поморщилась. — Да, он был утвержден при переходе на новый год. Я собираюсь подать апелляцию, но, скорее всего, проиграю, и мне придется снова корректировать свои планы. — Разве они не отказывали тебе в капитальном бюджете в течение многих лет, потому что ты не была официальным руководителем? — спросил Ичиго. — И я знаю, что из-за этого у нас было меньше новобранцев по сравнению с другими отрядами. Кьёраку и остальные одиннадцать капитанов годами тянули время, и эта медлительность со временем привела к тому, что отряд Рукии хоть и не был ограничен в возможностях, но значительно отставал от других как в плане личного состава, так и в плане бюджета. Ичиго не знал, каковы бюджеты других отрядов, но у него были цифры — благодаря тому, что новобранцев годами отталкивал статус Рукии, тринадцатый отряд был почти на треть меньше следующего по численности отряда и вдвое меньше самого крупного. Иногда он жалел, что не избил главнокомандующего на холме Сокёку той ночью, что оставил Рукию убирать за собой такой беспорядок. — Да, мне удалось раздобыть обычные средства, — пробормотала Рукия. — Но я мало что могу сделать, если они хотят, чтобы я сократила расходы. — затем она подтолкнула его ногой под столом. — Как прошла твоя встреча с Исане? Ты, кажется, был очень доволен. — А, да, — Ичиго слегка прижался к её ноге и рассказал о разговоре с другом Рукии. — Это многое изменит, — тихо сказал он, закончив. — Мы сможем держать клинику открытой почти каждый день, а со временем, если будет спрос, возможно, увеличим время работы. — О, спрос будет, — заверила его Рукия. Их взгляды встретились. — По крайней мере, все дети-сироты будут приходить за водой и, может быть, за едой. А людей легко ранить в такой глуши. Ни у кого нет обуви, и люди постоянно дерутся за воду. Реацу Ичиго снова вспыхнула, и он как можно быстрее подавил её. — В Инузури много детей без семей, не так ли? — спросил он наконец. — Почти никто не находит свою кровную семью, — заметила Рукия. — Большинство людей, умерших в Мире Живых, отправляются в случайные районы. Иногда они создают свою собственную семью; детей берут души, которые хотят стать родителями. Но мои друзья в Руконгае… — она медленно вздохнула. — Мы впятером были сами по себе. Мысль о том, что Рукия в детстве была брошена на произвол судьбы в Руконгае, причиняла боль, а мысль о том, что Ичика или Казуи могли оказаться в такой же — нет, не думать об этом. Но… «Я могу все изменить», — подумал Ичиго, не давая Рукии договорить. Ведь оставались ещё шестой и седьмой подарки за ухаживание. И ему нужно было поговорить с Кьёраку. — Ты что-то задумал, — догадалась Рукия, но прежде чем Ичиго успел ответить, зазвенел денрейшинки. Она достала его из-под стопки на столе. — Это Исида, — быстро сказала она, и они обменялись обеспокоенными взглядами, прежде чем она ответила на звонок. — Исида-сан, — сказала она, нажав на значок ответа на звонок и включив громкую связь. — Со мной Ичиго. — Хорошо, — сказал голос на другом конце линии, слегка приглушенный. — Я хочу поговорить с вами обоими о том, чтобы привезти Казуи в Каракуру к Иноуэ-сан. Они обменялись взглядом, и Ичиго, не задумываясь, потянулся к руке Рукии. Она схватила его и крепко сжала. — Как ты думаешь, Исида, она… достаточно здорова для этого? — спросил Ичиго после долгого молчания. — Когда мы отправились в Каракуру, чтобы отправить Юзу, Киске сказал, что она ещё не готова. — Тогда она была не готова. Но она уже давно ходит к врачу и успешно работает в пекарне. Иноуэ-сан знает, что она ещё не готова к тому, чтобы Казуи вернулся к ней на полный день, но она очень по нему скучает. Ичиго сжал руку Рукии в ответ. — Я не уверен, что готов оставить Казуи наедине с ней, — тихо признался он. — Ты уверен, что она готова увидеть нас? — Я понимаю, Куросаки, и поэтому думаю, что тебе следует отправить Казуи с Мацумото-сан на время визита, если она согласна. Она может остаться с Иноуэ-сан, а я тоже приду на помощь, — в голосе прозвучало легкое колебание. — Я бы… тоже хотел его увидеть. Сердце Ичиго сжалось. Он услышал то, что Исида не сказал: переезд Казуи в Общество Душ, пусть и временный, означал отсутствие возможности узнать своего сына. — Думаю, это хорошая идея, — согласился он. — Я поговорю с Казуи об этом сегодня после ужина. — А Орихиме действительно стало намного лучше? — осторожно спросила Рукия. — Я действительно так думаю, Кучики-сан, — спокойно ответил Исида. — Несколько дней назад у нас состоялся разговор, который дал мне надежду на её дальнейшее выздоровление. Она даже подумывает о том, чтобы вернуться в колледж и стать медсестрой. — Это… это замечательно! — воскликнула Рукия. — Это так, — подтвердил Исида. — Мы с Арисавой-сан всё ещё помогаем, но всё уже гораздо лучше. — Очень приятно слышать, — тихо сказала Рукия. — Мы поговорим с Рангику и с Казуи, и я позвоню вам, если они согласятся, чтобы вы назначили дату визита. Они обменялись ещё несколькими словами, после чего Рукия повесила трубку, положила денрейшинки на место и внимательно посмотрела на Ичиго. — Ты не против того, чтобы Казуи навестил Орихиме? — спросила она. Рука Ичиго снова сжала её руку. — Я… — его горло и щеки покраснели от смущения. — Я почти позволил себе забыть на время, что его пребывание здесь должно быть временным. Но он её сын, и я очень хочу, чтобы у Исиды был шанс узнать его тоже. — Я знаю, — тихо сказала Рукия. — Я тоже позволила себе забыть на некоторое время.