Видели ночь

– Это был последний трамвай, Яриииик!!! – Саша чуть вцепился в волосы, чуть потянул из пальцами. Больно.... Но ситуацию это не изменило. Красно - жёлтый трамвай, скрепя всеми своими состовляющими, оттъезжал от остановки. Он обернулся на виновника данной ситуации. Ярик стоял, чуть потупив взгляд в землю. – Ну Саш... У него чуть синеют губы. Холодно...Он пытается согреться. Зря..Зря он задержал их. Зря....Зря...Плохой идеей было влюбляться в Сашу, плохой идеей было тащить его гулять по Питеру. Смысл? Три часа ночи. Белые ночи...Прям как у Достоевского. Юный Ярик думал, что все будет просто. Будет просто. Он чуть ушёл от Саши вперёд, отчаянно пытаясь согреясь. Внезапно его хватают за чёрный рукав чёрной толстовки. Саша прижимает его к себе. – Я знаю, маленький наглый человек, что ты это специально сделал. – говорит Саша вкрадчиво, добавив себе чуть баса в голос. Ярик немного пугается. Во всех смыслах. Но когда он думает об этом из смыслов, который вложил Саша, в животе как-то немного начинает тяжелеть. Картинки в голове сами рисовались. Что поделать, у него было очень яркое воображение. – О чем ты, Саш? – он играет полнейшее неведение, чуть сжимает губы, чтобы не сказать лишнего. Сашина рука нагло забирается под его толстовку. Горячая рука и соприкоснувшейся с кожей холодный воздух. Ему, правда, многого не надо. – Вот об этом. – – А чем ты думал, когда так заботился обо мне? Проявлял внимание? Головой или.... – Сердцем, Ярик. Сердцем, а не вот это вот похабщиной. – Да ну тебя, Казьмин...– он было ринулся вперёд, отойти от Саши. – Зато тебе тепло. – Саша резко притянул, развернул его к себе лицом, поцелуем врезался в губы Ярика. От неожиданности Ярик практически сразу раскрыл рот, позволяя Саше углубить поцелуй. *** Саша зло хлопнул дверью машиной. Все бесило, нет, раздражало. Концерты, спектакли. Надоело все нещадно. Честно. Ему хотелось просто сделать свободный вдох и выдох, и, при этом, желательно, не словить реакцию фанатов на это. Хотелось побыть безымянный, никому неизвестным, кто мог спокойно тусить где он того хочет и с кем хочет, не рискуя опять же, стать героем чьей - нибудь злой статейки. Сентябрь горит Убийца плачет Ярик упал на соседнее водительское сидение с довольным видом. – Это было неплохо, поехали. – Это было хуево. – раздражённо сказал Саша и вышел из машины, оставив растерянного Ярика одного. Первая реакция Ярослава было отчаяние. Как будто его бросили и оставили, а напоследок ещё и обозвали. Слезы собрались в уголках глаз. Парень смахнул их. Не время лирики. Саша уже куда-то ушагал. В последнее время они часто ссорились, поэтому принять что-то сказанное на личный счёт было проще простого. Он мог, конечно, как раньше делал, просто послать Сашу нахер и поехать заниматься своими делами, а потом ещё и обижаться...Но...Сейчас ему этот человек и все, что они прошли вместе было дороже мелочных обид. И хоть он не привык просить прощения. Особенно непонятно за что... Саша уже находился в конце улицы. Ярик вылез из машины и побежал за ним. Он едва успел его нагнать, пока на следующей улице Саша не свернул за угол. – Саша, стой! Пожалуйста! – М? Ты же домой собирался? – удивлённо спросил его Саша, обернувшись. – Я не хочу домой один...А во-вторых...– ему было тяжело дышать. После такого сильного бега покалывало бок и сдавливало лёгкие. Они отошли чуть в сторону с дороги. – Ярик, поздно. Ты сам говоришь ты... Ярик ладошкой закрыл ему рот. – У нас уже есть машины...И...Нам больше не страшен ушедший трамвай...но...Давай сделаем вид, что мы его пропустили.... – Ты не допишешь свой концепт... – Не убежит. У меня...У нас ушёл трамвай и нам... – Видели ночь Гуляли всю ночь До утра...– пропел Саша старый заедающий мотив. Вокруг уже зажигаются фонари. Пора белых ночей прошла, темнеет быстро, даже оглянутся не успеешь. Сашино раздражение сменяется волнами тёплых воспоминаний. Он даже чуть прикрывает глаза. Чувствует, как Ярик его куда-то тянет. Поддается. Они вместе идут по Дворцовой площади, окутанной мраком. Статная Стелла, Эрмитаж.. Когда Саша только приехал в Питер, он все хотел посетить. Мир был словно вновинку. Но исследование свое он тогда начал не с музеев, а с клубов. Тоже, конечно, неплохо. Когда они подходят к Адмиралтейской, Яриик утыкается ему в плечо и хихикает. Кивает на расположенный рядом Бургер Кинг. Один из тех Бургер Кингов, что работают ночью. Они однажды прятались в нем. От дождя. Вдохновленные, юные, только что бесстыдно целовавшиеся на соседней улице, мокрые от дождя, они заказывали на почти последние деньги себе завтрак. Саша тогда не дал Ярику заплатить. Он заплатил за него сам, потому что это было приятно. Приятно было заплатить за того, кто тебе дорог. А Ярик, наконец-то, на тот момент смог принять то, что его хотят угостить, из хороших побуждений. Хочет угостить Саша. Он позволил ему это сделать. – Спасибо тебе, Саш. Я...Меня заносит в последнее время... – Меня тоже. Устал. Все это...Внимание, спектакли – отбирает у меня меня. Моё я. Мне нравится моё я. Моё я, наверное, так и не выросло из клубных концертов, потому что только на них я живой. На них и рядом с тобой. Как и семь лет, восемь лет назад, девять лет назад. – он растерянно смотрит в окна на втором этаже. – А я тебя всегда таким любил. Твоё это я. Я же в него влюбился тогда...Не в идеального красивого и успешного, а в того...Бедного, иногда немного неловкого, но такого...Сильного...– Ярик чуть сжимает хватку на предплечье, за которое схватился. – Я бы мог тебя поцеловать, но время изменилось и мы...Нет, я хочу тебя поцеловать! — А ещё наглого...– любовно добавляет Ярик, улыбаясь от уха до уха. Он..Редко теперь так улыбался. Саша был готов каждую такую улыбку фотографировать и в рамку ставить. Они все таки забегают в этот памятный Бургер Кинг. Вылетают наружу буквально через пять минут, с пакетами полными еды. Они несутся обратно на набережную, чтобы встретить их новый, явно не последний рассвет. Вместе.