Игры без слабостей

Филиппа Эйльхарт стояла на балконе, наблюдая за тем, как багровый закат окрашивает вершины дальних гор в кровавые оттенки. Её глаза, холодные и проницательные, скользили по пейзажу. Она думала о будущем, о своих планах, о Ложе Чародеек и о том, как бы ещё крепче сжать узду власти в своих руках. На мгновение она позволила себе расслабиться, но тут же собрала все свои мысли и чувства в железный кулак, как это было всегда. Сигизмунд Дийкстра, стоя в тени за её спиной, наблюдал за ней с тем же вниманием, с каким хищник следит за добычей. Его сердце билось медленно и размеренно, но в глазах, обычно таких жёстких и беспощадных, теплилась едва заметная боль. Он знал, что любовь к этой женщине — его слабость, но никак не мог избавиться от этого чувства. Годы работы в разведке научили его прятать свои эмоции глубоко внутри, но стоило ему увидеть её, как все его барьеры рушились. Он сделал шаг вперёд, и холодный ветер, словно предупреждение, коснулся его лица. — Филиппа, — его голос был ровным, без следа эмоций, хотя внутри всё горело. — Нам нужно поговорить. Она обернулась, её лицо оставалось бесстрастным, но в глазах вспыхнуло лёгкое удивление. — О чём? — её голос прозвучал, как удар кнута, резкий и безжалостный. — О нас, — продолжил он, не сводя с неё взгляда. — О том, что между нами. Она усмехнулась, её губы изогнулись в лёгкой, но жестокой улыбке. — Между нами ничего нет, Дийкстра. Есть только дела, интриги и взаимная выгода. Ты знаешь это не хуже меня. Он выдержал её взгляд, его глаза были тверды и холодны. В его душе бушевала буря, но он не дал ей вырваться наружу. — Ты права, — сказал он, сжав кулаки так, что костяшки побелели. — Но есть ещё кое-что. То, что ты предпочитаешь не замечать. То, что нельзя назвать выгодой или интригой. Филиппа прищурилась, её глаза сверкнули ледяным светом. — Любовь, — произнесла она презрительно. — Слабость, которая недопустима в нашей игре. Ты, Дийкстра, должен был понять это лучше всех. Его сердце сжалось, но на лице не дрогнул ни один мускул. — Я понял, Филиппа, — его голос был тихим, но в нём звучала сталь. — Любовь — это слабость. Но иногда слабость превращается в силу, когда ей управляет разум. Она посмотрела на него долгим взглядом, в котором смешались презрение и что-то похожее на сочувствие. — Твои слова ничего не изменят, Сигизмунд. Ты и я — лишь фигуры на шахматной доске. И каждый из нас готов пожертвовать другим ради победы. Он кивнул, понимая, что эти слова — её окончательный приговор. Оборотясь, он ушёл в тень, оставляя её одну на балконе, среди огней умирающего дня и мрака наступающей ночи. Филиппа смотрела вслед уходящему Дийкстре, и в её глазах мелькнуло что-то, чего она сама не могла понять. Возможно, это была тень сожаления, возможно — лишь отражение пламени заката. Но она знала одно: в мире, где правят сила и хитрость, нет места чувствам. Даже если это чувства к человеку, который когда-то был ближе всех. Оставшись одна, она вновь вернулась к своим мыслям. Каждое её решение, каждый шаг был продуман до мелочей. Но иногда, в самые тихие моменты, её охватывало ощущение пустоты. Тишина замка становилась оглушительной, и в этой тишине она слышала шёпоты прошлого. Когда-то давно, когда она только начинала свой путь, её сердце было полно страсти и мечтаний. Она верила в любовь, в силу чувств, в то, что можно изменить мир не только силой магии, но и силой сердца. Но годы жестокой борьбы, предательства и потерь научили её иному. Теперь её сердце было холодным, как лёд, и твёрдым, как камень. Но стоило ей вспомнить Дийкстру, его слова, его взгляд, как в этом камне появлялась едва заметная трещина. Она ненавидела себя за эту слабость, за то, что позволила себе хоть на мгновение почувствовать что-то кроме бесстрастного расчёта. Филиппа вздохнула и отвернулась от балкона. Она знала, что впереди её ждут новые битвы, новые интриги и новые победы. И в этой вечной игре она не могла позволить себе слабости. Ни на мгновение. Тем временем, Сигизмунд Дийкстра, спускаясь по холодным коридорам замка, тоже думал о том, что произошло. Его сердце всё ещё болело, но он знал, что должен продолжать играть свою роль. Он был мастером интриг, и любовь не должна была сбивать его с пути. Но, несмотря на это, он не мог избавиться от горького ощущения, что потерял нечто важное. Нечто, что никогда не сможет вернуть.