Love on ice

Часы в кабинете тихо тикают, невольно погружая Сонхва своим ритмом в раздумья об игре, которая состоится уже на следующей неделе. «Беркуты» встретятся с командой, что раньше почти себя никак не проявляла, но недавно смогла подняться вверх. Омега уже связался с командой соперников и уточнил некоторые детали, а сейчас смотрит на план площадки и позиций игроков в блокноте и вздыхает. Он не знает, какую перетасовку звеньев предложить тренерам. Это не входит в его обязанности менеджера, просто Сонхва в последнее время полюбил хоккей, как и альф из команды. Богён всё чаще говорит, как их клубу повезло с таким менеджером, от чего омега не сдерживает улыбку. Команда «Беркуты» стала неотъемлемой частью его жизни. Посмотрев на время, Сонхва собирает вещи, думая, что нужно дойти до раздевалки команды и подождать Хонджуна, так как тот хотел о чём-то поговорить. Хотя, скорее всего, это просто предлог, чтобы побыть вместе с омегой. По крайней мере, Сонхва надеется на это, а его щёки от такой мысли окрашиваются в нежный румянец. Омегу тянет к Хонджуну, хотя в первый день их знакомства он и подумать не мог, что что-то подобное произойдёт. Сонхва закрывает кабинет на ключ и идёт в сторону раздевалки, попутно прощаясь с хоккеистами, что уже переоделись и идут к выходу. — Минги, Хонджун в раздевалке? — Нет, он, вроде, на льду. Попросил тренеров ещё немного потренироваться самостоятельно. Омега кивает и поворачивает к входу на арену, слегка беспокоясь за Хонджуна. За последние пару тренировок альфа начал усерднее работать; он даёт себе мало времени на передышку, предпочитая вместо отдыха заниматься упражнениями. Сонхва волнуется за Хонджуна, ведь нельзя столько тренироваться без продыху. Если бы не тренера и врач Тэн, альфа наверняка мог бы слечь от излишней нагрузки и усталости. Омега слышит уже привычный звук шайбы, ударяющейся о штангу ворот или борт, и ускоряет шаг, выходя на арену. На ледовой площадке разбросано множество шайб, одна её половина покрыта полосами от острых коньков, а запах льда слегка бодрит Сонхва. Его глаза смотрят на Хонджуна, который снял с себя всю защиту и остался в одном термобелье, и старается с закрытыми глазами обойти конусы, забрасывая шайбу в пустые ворота. — Хонджун, — негромко говорит омега, наблюдая за упорством альфы. Его поражает стремление Хонджуна стать сильнее и лучше. Сонхва уверен — на него повлияли слова и действия Джэхёна. Альфа обходит конусы с закрытыми глазами и, сделав глубокий вдох, забрасывает шайбу прямо в ворота. Сонхва невольно хочет похлопать в ладоши, радуясь за него, но его напрягает измотанный вид Хонджуна, что в один момент падает на лёд и не двигается. — Хонджун! — омега расширяет глаза, сжимая края холодного бортика пальцами. — Хонджун! Сонхва без тени сомнений открывает дверцу и быстрым шагом идёт по льду, смотря только на альфу, что, скорее всего, потерял сознание от усталости. Омега подходит к нему и, опустившись на колени, переворачивает Хонджуна на спину. — Хонджун! — Сонхва осторожно трясёт альфу, мягко хлопая его по щеке, и с облегчением выдыхает, когда тот приоткрывает глаза. — Хонджун… — Сонхва, — Хонджун слабо улыбается, чувствуя, как на его шею падает чужая слеза. — Знаешь, что? — Что? — Сонхва стирает солёную влагу с лица и глядит взволнованным взглядом на него. — Ты стоишь на льду, — альфа с тяжёлым вздохом садится и наблюдает за удивлением на лице омеги. Сонхва смаргивает пелену с глаз и осматривается вокруг, постепенно понимая, что он без колебаний ступил на ледовую площадку и даже пересек её половину. Они вместе встают на ноги, и омега инстинктивно хватается за плечи Хонджуна, стараясь не потерять равновесие то ли с непривычки, то ли от откровенного шока. Он стоит на льду. Снова стоит на льду, как год назад. Тяжесть и грусть, что душили его до этого момента, потихоньку исчезают, уступая место лёгкости и радости. Только с последним Сонхва пока временит, ведь перед ним стоит альфа, которого необходимо расспросить на наличие травм и отвести к Тэну. — Хонджун, ты как? Нигде не болит? — омега осматривает его с ног до головы, замечая неловкую улыбку на чужом лице. — Что веселого? Ты потерял сознание прямо на льду, это ведь так опасно! — Вообще-то, — Хонджун отводит глаза в сторону и поджимает губы, — я не терял сознание. — То есть, как… не терял? — Сонхва смотрит с прищуром, в душе понимая, чего хотел добиться альфа. — Ты специально упал, чтобы я… — Чтобы ты вышел на лёд, — договаривает за него Хонджун и жмурит глаза, готовясь к толчку или пощёчине. Всё же он заслужил, такая выходка не может остаться безнаказанной. Но альфа слышит лишь тишину, а после чувствует чужие пухлые губы на своих. Робкий поцелуй зарождает в обоих сердцах тепло, и, стоит омеге отстраниться, Хонджун открывает глаза и хлопает ресницами. — Спасибо, — Сонхва глядит на него так нежно и благодарно, что сердце альфы уходит куда-то под лёд. — Ты не злишься? — удивлённо шепчет Хонджун, со смешанными чувствами смотря на искреннюю улыбку омеги. — Только совсем чуть-чуть, — Сонхва всё-таки легонько бьёт его по плечу, забавно хмуря брови. — Ты такой придурок! Уён прав, ты — самый настоящий дурак, аж зла на тебя не хват… Альфа прерывает поток слов омеги ещё одним поцелуем, на этот раз более уверенным и глубоким, и обнимает его за талию. Всё недовольство Сонхва улетучивается, пока Хонджун сминает его губы и прижимает ближе к себе, давая прочувствовать своё разгоряченное тело через ткань. Приятный холодок пробирает до мурашек, их губы сливаются воедино, а сердце отдаёт трепетным стуком в груди. — Может, я и дурак, но дурак, который знает, чего хочет, — произносит Хонджун в самые уста омеги, опаляя их тёплым дыханием. — И чего ты хочешь? — Хочу быть с тобой, — со всей уверенностью заявляет альфа, не прерывая зрительного контакта с большими глазами Сонхва, где плещется блеск. — Будь по-твоему, — отвечает омега, обнимая Хонджуна так крепко, как только может. — Спасибо. Альфа поглаживает омегу по пояснице, радуясь его яркой улыбке и взаимным чувствам. Как только они отстраняются друг от друга, со стороны входа на арену слышатся чьи-то голоса и торопливые шаги. — Что это такое? Почему инвентарь до сих пор не убран, а площадка не вылизана до блеска? — недовольно ворчит Богён, с которым пришли Ёнхо и Тэн. Но, как только главный тренер видит на льду пару, его глаза распахиваются. — Сонхва? Ты… ты стоишь на льду? — Как видите, тренер Чон, — омега водит носком обуви по ледовому покрытию. Богён смотрит родным взглядом на него, в уголках его глаз появляются морщинки, свидетельствующие о том, как он рад за Сонхва; рад, что он, наконец-то, переборол свой страх и вновь стоит на ледовой площадке. — Так, этот разговор оставим на потом, а сейчас я хочу, чтобы через пять минут на площадке ничего и никого не было, — тренер Чон возвращает своё недовольство, глядя на Хонджуна. — Я понял, сейчас всё уберу! — незамедлительно отвечает тот, с высокой скоростью стремясь к сумке для шайб. — Я помогу ему, — говорит Ёнхо, ступая на лёд. Сонхва неспешно идёт к борту площадки, всё ещё не веря в то, что произошло. В его движениях видны неуверенность и сомнение, но со временем они уйдут — Богён и сам омега уверены в этом. — Врач Тэн, осмотрите потом Хонджуна, пожалуйста. — А что с ним? Очередные синяки? — Тэн глядит на Хонджуна кошачьим взором, от чего тот заметно вздрагивает. — Нет, но перестраховаться не помешает. — Ух, я его так осмотрю — потом забегает у меня, как кузнечик по полю. Тэн потирает ладони, а Хонджун всем нутром предчувствует, как врач зачитает ему очередные нравоучения и, кажется, доберётся до его внутренностей.