Birds of a feather flock together

      Подать в Темзу было приятно. Даже слишком. Я чувствовал себя свободно, почти избавился от вины, почти проигнорировал выражение лица Шерли, его отчаяние… Было просто закрыть на это глаза, зная, что скоро умру.       Бежать от грехов было приятно. Я почти поверил в то, что всё не так плохо. Почти обрадовался. Но проигнорировать прыжок Шерли было невозможно. Как и объятия, в которых он пытался спасти меня.       Было неприятно… До удушья. И я вновь ощутил тяжëлую всепоглощающую вину. Я понял, что действительно проиграл. Проиграл, позволив Шерлоку подобраться так близко. Я никогда не хотел этого для Шерли… Я никогда не желал привязать его к себе, чтобы он не смог меня отпустить. Мне хотелось, чтобы переродился только он. Хотелось умирать, зная, что доверил будущее Британский Империи Шерлоку, именно Шерлоку. И верить в то, что у Холмса самого есть будущее.       Но Шерли выбрал меня… Он дал мне шанс искупить грехи иначе. И, очнувшись после долгого сна, я был благодарен. Как я мог быть не благодарен? Шерли же хотел как лучше. Он хотел, чтобы и у меня было будущее. Но… Мне всë ещë было больно. Я действительно не хотел жить. Но ещë больше не хотелось подводить Шерли… «Раз я в больнице, раз я проснулся, он этому поспособствовал. Эгоистично будет вновь пытаться…» — благоразумно рассудил я, как только открыл глаза.       Шерлок сойдëт с ума, если не сможет меня поймать. Поэтому, стоя на крыше больницы, я, пускай и думал вовсе не о жизни, ничего не сделал.       И это было правильно. Шерли наполнил мою жизнь красками, дал какую-никакую определëнность. Беседа с ним утешила. Это был первый шаг к жизни. Конечно, он был через «не хочу, но хочу». Конечно, он был тяжëлым. И после него, безусловно, можно сделать ещë хоть тысячу шагов назад, вот только… Всë вдруг стало таким дорогим. Это всë дал мне Шерлок, это всё держалось на его бесконечной доброте и вере в меня. На одном только честном слове. Стоит мне сделать пару шагов навстречу смерти, и всë рухнет.       У меня есть чистый лист, новая жизнь, Шерли… У меня есть будущее. И от этого сложно отказаться.       Даже невозможно.

***

      Я глубоко затягиваюсь, немного морщась. Подобные мысли часто посещают меня. Они отодвигают меня всë дальше и дальше от смерти, от крови, от Преступного Лорда. От Лондона. Но об этом невозможно забыть. Это нельзя отпустить. Ни за что. Хотя держаться невероятно больно. Наверное, Шерли чувствует то же самое по отношению ко мне. Меня тоже стоило отпустить. Тогда ему было бы не так больно.       Послышались тревожные шаги Шерлока за спиной. Он всегда просыпается ночью, чтобы проверить меня. И я своим отсутствием в постели всегда заставляю его волноваться. Наверное, я никогда не смогу подобрать нужных слов, чтобы извиниться за все эти случаи…       Шерли молниеносно заходит на балкон, вставая так, чтобы видеть моё лицо. Слишком переживает. — Приснилось что-то? — спрашивает он, сжав мои плечи до легкой боли, но тут же одумывается, отпустив. — Я не спал. Просто много думал, — такой ответ успокаивает Шерлока, и он немного отходит от меня. Подняв руку, чтобы снова затянуться, я вижу, что сигарета, как по волшебству, исчезла из моих рук. Я поднимаю взгляд на Холмса. Он тушит мою сигарету и выбрасывает окурок. Я лишь сдавленно улыбаюсь. Он прав, мне не стоит закуривать свои эмоции. Это глупо. Я достаю из кармана пачку сигарет и отдаю её Шерлоку. Он смотрит на то, сколько я выкурил, на меня и снова на пачку. Шерли отводит взгляд влево, вправо, поворачивается всем телом к ночному Нью-Йорку и о чём-то задумывается, хмурясь. Когда он не сверлит меня взглядом, говорить проще. Я неуверенно подхожу почти вплотную и еле-еле касаюсь плечом плеча Шерлока, выдёргивая его из размышлений. — Знаешь, порой мысли о смерти возвращаются.       Шерли тут же пробивает дрожь. Он снова смотрит на меня. С ужасом смотрит. Я до сих пор улыбаюсь…       Мы чувствуем одно и то же, обсуждая это. Я в этом уверен. Наверное, его сердце разрывается, когда он слышит такие слова от меня. Моё сердце тоже разрывается, но разве я могу отразить это всё на лице? Шерли это понимает, я уверен. Но в его глазах всё ещё читается ужас. А в моих? Думаю, там есть место только для вины. — Лиам… — тревожно произносит он. Я больше не могу смотреть в глаза Шерлоку. Не выдерживаю. Я отворачиваюсь к домам. Считаю окна. Это помогает отвлечься. Я невольно перебираю пальцы. — Нет, я начал говорить об этом не чтобы услышать вдохновляющую речь о жизни. Ты уже сказал достаточно, Шерли, — я говорю это нежно и трепетно, лишь с легким оттенком тревоги и вины, но чувствую панику Шерлока. Он стоит, не двигаясь и почти не дыша, но я это чувствую. — Понимаешь, я не смогу отказаться от всего, что ты мне дал. Ты заставил меня мыслить иначе. Я знаю, что смогу искупить грехи, что смогу найти общий язык с жизнью. Просто порой я рассуждаю о том, что было бы, если бы я не допустил ни единой ошибки, не позволил тебе привязаться… Буду честен, мне нравится и такой исход. Но он слишком идеальный.       Шерли облегчённо выдыхает, когда понимает, что я не планирую прямо сейчас прыгать с балкона. Наверняка он решил, что мне не нужны его вдохновляющие речи о жизни потому, что я уже решил с ней распрощаться. Какое же интересное у Шерлока обо мне мнение. — Ты не допускал ошибок, Лиам, — тихо начинает он так, будто не прокручивал в голове все воодушевляющие слова, которые знает. — Каждая жизнь уникальна и по-своему правильна. Это не математика, чтобы искать тут ошибки. Ведь ты не можешь ткнуть пальцем в небо и сказать, что какое-то облако неправильное. Облака бывают разные, пути бывают разные. Мнения — тоже. И, знаешь, мне бы очень не хотелось прожить всю жизнь «правильно» по мнению среднестатистического британца! Да даже по своему мнению! Зачем это нужно? Я тут, потому что где-то поддавался чувствам, где-то глупил, где-то был эгоистичен, а где-то — милосерден. И я счастлив быть здесь с тобой. Для меня этот исход «слишком идеальный». Да, я скучаю по Лондону, по Джону, мисс Хадсон… Даже по Майкрофту, будь он не ладен! Изредка вспоминаю идиотов из Скотланд-Ярда. Но я знаю, что они в порядке. А они точно понимают, что я жив. Но представь, что было бы, будь я с ними, но уверенный в твоей смерти. Как я мог такое допустить? Как мог не повести себя эгоистично в тот день?       Слова Шерли вызывают у меня улыбку. От его рассуждений теплеет в груди. Я осторожно касаюсь его спины. — Это не эгоистично, — утешаю я. — О, это более чем эгоистично, — усмехается он. — Ты не хотел жить, Лиам, а я тебя заставил. Да и не только я. Я, кажется, не упоминал, что Льюис умолял меня спасти тебя? — Оу… Это было ожидаемо, — пожимаю плечами я. — Но ты же не из-за его просьбы прыгнул за мной? — Пф, не смеши! Я решил спасти тебя до его просьбы. Она лишь подкрепила мою уверенность, — Шерлок откашливается, возвращаясь к теме. — Согласись, было довольно грубо вытаскивать тебя из пучин самобичевания. — Немного бестактно, — поправляю я. — Но я благодарен, что ты спас меня. — Мне просто повезло, что у тебя всегда была какая-никакая тяга к жизни, к иному искуплению. А представь, что было бы, не будь еë совершенно! — Шерлок разводит руками, немного заехав мне по носу. Он тут же ойкает, прижав руки по швам. Я хихикаю. — Моя тяга к жизни была настолько глубоко, что не играла тут почти никакой роли, — оспариваю я, вызывая у Холмса сначала шок, а потом многозначительное мычание. — Но если бы я не хотел слушать тебя… Возможно, я бы пнул тебя, когда мы летели в Темзу, чтобы снизить шансы выживания обоих.       Мычание Шерлока переходит в протяжное «ааааа». До него в один миг всё дошло. Действительно, мистер Холмс, почему же я не брыкался, когда Вы соизволили душить меня в объятиях? Не из вежливости же. — Но я заставил тебя усомниться, да? Мой интеллект вызывает у тебя уважение, и ты хочешь меня слушать даже на грани самоубийства? — гордо улыбается он. — Да, — подпитываю я эго Шерли. — И я не хотел твоей смерти. И даже если бы ты просто пострадал сильнее, я бы не пережил этого. — Буквально? — тут же становится серьёзным он. — Буквально, — киваю я. — Сегодня я представил ситуацию, где не я, а ты пострадал сильнее и долго не просыпался. И я осознал, что не смог бы жить в таком мире, потому что слишком эгоистичен. Так что не ты один эгоист. Мне нужна постоянная опора, нужен кто-то, поддерживающий огонь в моëм сердце, направляющих меня, помогающий искать смысл жизни. И всë в одном лице. Поэтому, даже будь я уверен, что ты очнëшься, я бы не выдержал… Я бы просто взял и бросил тебя, чтобы сбежать от мыслей. И мне так за это стыдно… Хотя я просто это представил. В мыслях нет ничего криминального, но порой они страшнее действительности. — Пройди я через твою боль, я бы чувствовал себя точно так же. Тоже нуждался бы в постоянной опоре. Тоже не выдержал бы и дня без неё, — задумчиво отвечает Шерлок, но вскоре хмыкает. — И, знаешь, я бы данным давно заткнул Шерлоку пасть, чтобы не напоминал обо всëм этом кошмаре! Заставил бы маску носить, чтобы лица этого не видеть! — Шерли…       Шерлок поживает губы и вздыхает, печально смотря на меня. — Я серьёзно. Я ведь слишком большое напоминание о прошлом, верно? — он виновато улыбается. — Я не лучше. Мы друг друга стоим. Два эгоиста, напоминающее друг другу о прошлом. Как-никак, похожие друг на друга птицы слетаются вместе. Мы отличное тому доказательство. — Лиам, ты о чём? — Думаешь, я не вижу, как тебя перекашивает от простого «Шерли»? И ведь я продолжаю тебя так звать. Согласись, твой драгоценный Лиам то ещё чудище. — Мне нравится это обращение… — Я сказал его перед тем, как упасть в Темзу, — вздыхаю я. — И ты каждый раз вспоминаешь именно этот момент. — Да-а-а… — тянет Шерлок, неловко хихикая. — Но ты можешь продолжать! Не в смысле падать в Темзу, а называть меня так. Всё хорошо! — Тебя это пугает. Я вижу. А на простое «Шерлок» ты реагируешь так, будто я тебя к доске вызываю или хочу отчитать. Или вообще планирую твоё убийство. И я не знаю, что хуже. — Так какое ж из тебя чудище, если я на всё реагирую не так, как надо? Вот и первая несостыковка в твоих словах! Дело-то во мне, а не в тебе. — Не пытайся меня обелить. Я вижу достаточно, чтобы объективно оценивать реальность. — Я тоже много чего предпочёл бы не видеть, — отмахивается Шерлок, исказив мои слова. — Давай не будем об этом. Пока что. Ладно? Зови меня хоть по фамилии, я не изменюсь в лице, клянусь! — Не меня напрягает твоё лицо, а тебя напрягают мои слова. Но хорошо. Мы не будем об этом. Просто меня беспокоит твоё состояние не меньше, чем тебя беспокоит моё. Тебе полезно об этом помнить, — произношу я настолько нейтрально, что Шерлок хмуриться. — Ты на что-то намекаешь? — догадывается он. — На то, что ты имеешь право на слабость. Тебе не обязательно строить из себя всемогущего. Прекращай, — перевожу я. — Ты прав, но тебе ведь нужнее… — Всё, что мне нужно — спокойный ты, Шерлок. Но вижу я тебя только нервным. Ты вечно переживаешь. Я почти в порядке. Я могу прийти в норму без таких жертв с твоей стороны. Мне стыдно отнимать у тебя столько сил. Позволь уже себе слабость. Не сейчас. Просто. Когда-нибудь. Я всё время рыдаю тебе в плечо, а ты лишь трясёшься от каждого упоминания моей возможной смерти, — пытаюсь упрекать я, но выходит плохо. В моём голосе больше вины, чем недовольства. — Да, я перестарался, — обречённо признаёт Шерли. — Очень. — Но ты ведь не «почти» в норме. Лиам, у меня такое чувство, что ты ни черта не в норме! — негодует Шерлок. — Я говорю тебе всё, что думаю. А что не говорю, то обдумываю и готовлюсь сказать. Я не скрываю от тебя своего самочувствия больше, чем сутки, а именно столько уходит к меня на обдумывание, — объясняю я, но Шерли это не убеждает. И я в какой-то степени благодарен ему за эту упёртость. Она раз за разом даёт мне понять, что я не безразличен Шерлоку, что он замечает даже больше меня самого. И это даёт мне чувство такой приятной защищённости. — Вот именно! Ты говоришь и делаешь то, что кричит о твоём ужасном состоянии. Ты так сильно себя ненавидишь и винишь, что меня это даже пугает, — с лёгкой горечью произносит он. И это правда. Чистейшая правда. И, как бы мне ни хотелось чтобы это было додумками Шерли, это реальность. — В любом случае, твои страдания мне не помогут, ладно? — я прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. — Это всё, что ты должен понять, Шерли. Я тоже хочу тебе помочь, когда ты будешь готов принять мою помощь. — Ладно. Я постараюсь. Но ты тогда бросишь курить. Хорошо? — в голосе Шерлока ясно читаются его мысли. «Не будь как я», — хочет сказать он. И я согласен с таким условием. — Договорились.       Я неспешно всем телом поворачиваюсь к Шерлоку, чтобы пожать руку, скрепив наш маленький договор, но он обнимает меня, согнувшись и уткнувшись носом мне в плечо. Я чувствую его теплое дыхание и уже не дрожащие руки. Шерли никогда обнимает меня так, как обнимал во время падения в Темзу. И я ценю это. Я провожу рукой по его отросшим волосам. И только теперь понимаю, как же тут тихо. Как под водой. Но сейчас это успокаивает. Не нарушают спокойствия даже тихие, но самые тёплые в мире, слова Шерлока, пускай и сказанные невпопад, но такие нужные. — Спасибо, что каждый день выбираешь жизнь. — Спасибо, что каждый день выбираешь меня.