Together Forever

***

             Пронизывающий корпус холод и разрывающее на части искру одиночество — казалось все, что он мог помнить и понимать сейчас, пока все еще остававшиеся функциональными крохи процессорной деятельности продолжали быть поврежденными, мелькая перед угасающим сознанием бессмысленно воспаленными воспоминаниями кадр за кадром, словно отснятые на старой кинокамере, безжизненные, поблекшие на фоне произошедших событий. Однако Смоукскрин бы соврал, если бы ответил, что вовсе не воспринимал прокручиваемые в блоках краткосрочной памяти картины, отчего-то казавшиеся теперь такими далекими и отстраненными, лишь раздувающие мороз у самой искры. Был ли он действительно тем, кто стоял перед пораженным коррозией корпусом Оптимуса? Или же тем, кто сумел провести его под самое основание крепости Даркмаунт с оружием в манипуляторах? Нет, это не мог быть он. Тогда почему же среди прочих он так отчетливо видел силуэт Прайма, того самого сокровенного кумира, за которым готов был идти хоть на край галактики? Почему так четко знал и помнил его оптику, уставшую и сокрытую за опустившимися веками?       Кажется, тогда силы молота хватило лишь на временный апгрейд, удерживающий Оптимуса в форме, по истечению которого они вновь едва не потеряли своего лидера. Док был вынужден уйти на второй план общего фона, жертвуя своей основной деятельностью ради заботы о Прайме, в то время как на переднем плане оказался новый член команды — Ультра Магнус, выдвинутый в первые ряды по приказу Лидера алой фракции. Однако Смоукскрин был честен с собой и сразу признал, что это не тот мех, которого ему бы хотелось уважать. Своим чрезмерным контролем он вызывал отталкивающее чувство неприязни, которое на первых парах мехлинг старался игнорировать, однако в силу сложившихся один к одному обстоятельств у него попросту не хватило на это сил.       Он уже делал так. Сбегал с базы, по итогу попадая в самую плачевную на первый взгляд ситуацию с наименее выгодным для себя положением. Но ведь тогда все обернулось в их сторону? Данный фактор как нельзя не кстати всплыл в молодом процессоре, подстегивая элитгарда не учиться на опыте собственных ошибок и при первом же шансе вновь дать деру, не сильно задумываясь о последствиях. Оставив лишь короткое сообщение для Рэтчета внутри терминала, зайти в который в лучшем из исходов тот смог бы разве что на следующий день, автобот безвозвратно скрылся в первых же попавшихся координатах бирюзового марева портала.       Сейчас это все уже не играло никакого значения, пока юнец корил себя за мысль о том, как же глупо ему выдалось погибнуть, да еще и на войне. Неужели это действительно могло закончиться именно так?       

***

             С достаточно яростным пробуждением от оффлайна, на грани которого Оптимус едва сумел удержать себя на платформе, день, стартовавший в полуденное время, обещал быть весьма будоражащим. Потрепав себя по отяжелевшему шлему, формер не без удивления подметил, что старого друга в каюте не наблюдалось. Последний из Праймов не имел намерения жаловаться под чуткой жаждой обессиленного корпуса, измотанного от недостатка движения с самого последнего задания.       Да… Перебирая в памяти кадры той вылазки, Оптимус перестал удивляться тянущим резям в сочлениях, не утихшим даже за неделю перерыва. Тогда он шел под руководством Смоукскрина, что по проявленным в прошедших боях способностям, казалось, ничуть не уступал квалифицированному офицеру. Хотя учитывая его историю на Кибертроне и поражающе быструю адаптацию к внутреннему устройству дел на Земле, лидер алозначных мог без особых сомнений поверить в компетентность мехлинга. Или же одарённость. В конце концов, солдатами элитной гвардии становятся далеко не все, и Альфа Трион явно смог разглядеть в нем тот потенциал, что убедил его взять автобота в ученики, а позже и доверить один из ключей от Омега Замка. Прайму и самому довелось лицезреть это каждый раз, когда юнец менял историю их войны словно по собственному желанию, переключая курс событий как любимый иаконский артефакт. Да что скрывать, раз сама Матрица Лидерства признавала его достойным преемником, пусть он и сам таковым себя пока не считал.       С довольством искры уркнув движком, формер постепенно воспроизводил каждый их шаг: проникновение в цокольный этаж башни, мгновенное пересечение извилистых троп коридоров с минимальными затратами энергона и, наконец, центральный лифт. А ведь Смоукскрин был там лишь однажды. Он определенно заслужил похвалы, потому как без его помощи Прайм мог не единожды лишиться актива.       Однако, несмотря на общее предвкушение предстоящего восторга мальца, алозначный уловил некое ощущение волнения, необъяснимым образом оплетавшее искру. Хрустнув затекшими шарнирами перстов, Лидер возмутился своему же недоверию: на пост командира он поставил Магнуса, значит все будет под контролем.       Из главного ангара донесся гомон, впервые пошатнувший дремлющие поля бывшего архивиста, заставляя того нервно передернуть антеннами, прислушиваясь. Шум явно предрасполагал к революции в рядах ботов. Внутри помещения грохнул один из приборов, судя по звуку, разлетевшись вдребезги, а следом будто по сигналу зарычал и владелец — медик. Уже тогда Оптимус ощутил острое желание вернуться к себе на платформу, однако данный матрицей титул обязывал принять необходимые меры, и мех, тяжело провентилировав, со скрежетом проржавевших петель толкнул двери внутрь ангара, принуждая затихнуть всех одним лишь намеком на свое присутствие.       — Что здесь происходит? — без единого нажима на глубокий баритон протянул Прайм, с осторожностью обводя оптикой напряженно застывшие корпуса товарищей, как-то странно обменивающихся взволнованными взглядами. Что могло произойти за столь короткий срок? — Магнус? — выглядел офицер измученно. Поджимая губы, он нерешительно поглядывал в сторону Лидера, не находя в себе сил вымолвить и слова. Позади зашумел Уилджек и на пару с Би без лишних церемоний вытолкнул новоиспеченного командира вперед. В укрывавшей их тени бывший архивист уловил озлобленный блеск окуляров, болезненно ущипнувший проводку своей несвойственностью данным мехам. Однако временный командир продолжал молчать, нерешительно переминаясь с серво на серво.       — Тц, — из самого дальнего угла, послышались первые признаки актива и возмущения одним лишь своим существованием. Лазурная фемма сидела, забившись меж складских контейнеров, одним своим озлобленным на всю Галактику видом способная составить конкуренцию самому Юникрону. Осунувшись, она больше походила на тень прежней автоботки, еще неделю назад готовой на своих плечах сдвинуть Даркмаунт. — Смоукскрин пропал, и не один из имеющихся у нас радаров не может засечь его сигнала. Мы понятия не имеем, где он и что с ним могло случиться, — ее взгляд так и говорил: «Теперь живи с этим сам», видимо, всей искрой желая, чтобы хоть кто-то ощутил весь вес ее переживаний. И фемму можно было понять — лишиться напарника в третий раз было не просто тяжело. Тебя начинало воротить от собственного актива, который с такими потерями и шарку не сдался бы. В отличие от Оптимуса, который с получением информации, казалось, не переменился ни на унцию.        — Да сэр… Мне нечего добавить.              В ангаре лишь на миг воцарилась тишина, затрещавшая статикой надорванного вокодера, воззвавшего к небу утробным рыком, в гневе разъярённого лидера автоботов, чья лицевая исказилась звериным оскалом монстра, раненого в тяжелом бою, но так и не найдя отклика в пустынных просторах содрогнувшихся дюн был оборван, подобно тонкой нити.

***

      Ярко блеснувшие сапфиры крошечного белого уголечка, вспыхнувшего в единственный миг в манипуляторах Мегатрона, заставили резко остановиться, взволнованно пробегая оптикой вдоль всего корпуса, по протоколу выискивая возможные повреждения или неисправности.              — Не беспокойтесь, мой Лорд. Сейчас у него слишком мало сил, чтобы производить сопротивление, — брошенная в аудио химиком фраза придавала чувство покоя, однако недостаточно сильного, чтобы удержать манипулятор Мегатрона от весьма любопытного для ученого действия. Освободив один из манипуляторов, пепельный медленно подвел его к активировавшимся окулярам спарка, прикрывая и без этого слегка распахнутые веки и придерживая их до тех пор, пока едва ощутимое сопротивление вновь не утихло вместе со сбившейся по пробуждению вентиляцией.       — В оффлайн, — сложившаяся ситуация порождала в ученом надежду, хотя основана она была не столько на веру в протоколы его Лорда, сколько в возможную сознательность самого юного мехлинга, который, услышав всю необходимую на данный момент информацию, не создаст положение, подобное этому.       Для Мегатрона же произошедшее было ничем иным, как доказательством выносливости этого молодого шарка. Не более. В своих же действиях он не чувствовал и доли сомнения, считая выбранное решение единственно верным. Хотя, чего он удивляется? Этому мальцу по десептиконским расчетом должно быть как минимум девятнадцать ворнов.       — «Ну, ему точно не может быть меньше!..» — придавал ли ему такую самоубежденность удачно проделанный трюк с веками молодого меха или же какие-то иные вместе сложившиеся факторы, но после собственного умозаключения лидер фиолетовозначной фракции был абсолютно уверен в успехе собственной деятельности. — Шоквейв, мне потребуются результаты твоих анализов. — Хорошо. Пакет данных будет готов в ближайшее время. Необходима ли вам дополнительная помощь? — Нет. Я прекрасно справлюсь один, — в чем химик достаточно сильно сомневался, но противиться не стал — не ему лезть в дела Мегатрона, тем более, когда подобный опыт уже имелся за плечевыми сегментами, пусть и достаточно косвенный.       Пока он не имел необходимого количества фактов, любое беспочвенное ворошение затлевших углей прошлого, оставивших за собой осязаемую дымку, могло привести к трагедии, и поэтому наилучшим вариантом на данном этапе было предоставления Мегатрона самому себе и его свалившемуся, как сугроб на шлем, спарку.       

***

             Материк встречал своих гостей приветливо, распахнув широкие просторы необъятных заснеженных пустынь перед парой лазурных окуляров, умелыми движениями играя на еще не отпрянувших от удара процессорах.       С выведанной у Дока информации удалось выяснить, что последний пункт пребывания юнца в зоне досягаемости — Антарктика. Как и вереницы следов, петлявших в округе, подобно заплутавшим ищейкам, они рыскали из угла в угол. Оптимус послушно следовал намеченному пути, тщетно стараясь разобраться в запутанных тропах и найти один единственный отпечаток серва, хоть заметенный снежным покровом, хоть намеренно сбитый остальными. — Сэр, что вы думаете… Кхем… По этому поводу? — Праймус. Оптимус неуверенно приподнял надлинзовый щиток, слабо понимая, как именно на такое вообще можно реагировать. Сквозивший живчиком по базе меха пропал, Магнус всю дорогу сипел, как обиженный тюлень, а единственная зацепка, способная привести к мальцу, оборвалась парой следов, ушедших в противоположные стороны и исчезнувших на полуслове.       И если с незадавшимся лидером было все ясно, то какого шлака Мегатрон со своим офицером резко разошлись порознь, так ничего и не откопав, было совершенно непонятно.       

***

      Высадился Мегатрон уже у собственной каюты, посредством моста — затратно, но оправдано. За счет подобной потери он мог сохранить присутствие автоботского пленника на корабле в тайне, за исключением, пожалуй, единственного меха, умевшего удержать глоссу за дентами, главного офицера связи на всем корабле — Саундвейва.       Он мог бы закинуть мехлинга и в общий карцер, однако во второй раз наступать на одни и те же грабли Мегатрон намерен не был. А если нет тех, кто способен выполнить дело достаточно хорошо, значит исполнение оного полностью оседает на твоих плечевых сегментах. Юнец был помещен в закрытой на замок спальне бывшего гладиатора наедине с рассевшимся напротив Альфой, занявшим манипуляторы завалявшемся на столе датападом и лишь изредка поднимавшим шлем, поглядывая на то, как шкет медленно закручивается в скомканное одеяло, так и не уложенное с прошлого пребывания Лорда на собственной койке. Неловкие попытки нашарить в окружении теплое местечко, вызывали в десептиконе усмешку. — С ним не возникнет проблем…