Третий шанс на счастье

- Ира! Ира! Ну подожди ты! Павлова резко обернулась и посмотрела на Кривицкого, который бежал к ней через всё отделение. Господи, ну что им всем от неё надо... - Что-то стряслось, Геннадий Ильич? - спросила заведующая, устало привалившись к стене возле дверей своего кабинета. Хотелось спать. И кофе. - Ира, нам надо серьезно поговорить. - Во-первых, Ирина Алексеевна. А во-вторых я вас внимательно слушаю, Геннадий Ильич. - холодно сказала женщина и стала прямо. - Хорошо. Ирина Алексеевна, можно с вами поговорить в вашем кабинете без посторонних ушей? - Думаю я смогу выделить вам несколько минут. В кабинете Ира села за стол и выжидающе посмотрела на бывшего, который с обеспокоенным видом сел напротив. - Ир, это правда, что ты встречаешься с Алениковым? - Я не думаю, что моя личная жизнь, должна волновать вас, Геннадий Ильич. - с горькой усмешкой ответила Павлова, глядя в родные глаза. - Ира, да послушай! - хирург начинал закипать. - Он не тот, за кого себя выдает! Это ужасный человек! Ты не будешь с ним счастлива! Заведующая опустила глаза. На её лице, под тонной косметики покоились синяки, которые ей оставлял каждое утро новый сожитель. Глаза закрывались от недосыпа, причиной которого были пьяные крики и постоянные домогательства. Всего две недели такой жизни заставили опустить плечи и перестать чувствовать себя человеком. Хотелось умереть. Просто попасть под машину и сломаться окончательно. Только не жить. Или жить, но не так. - Я была счастлива с тобой, Кривицкий. - тихо ответила Павлова, едва сдерживая подступающие слёзы. - Я была счастлива с тобой, когда тридцать лет назад ты был моим женихом. Я была счастлива с тобой до твоей измены и обвинений. Ты действительно думаешь, что... Ира замолчала и подняла глаза к потолку, судорожно царапая ногтями левую руку. Больно. Господи, как же ей сейчас больно... Лицо болит... Болит живот... А душа просто истекает кровью от того, что её снова предали, унизили и растоптали. За что?.. Что она такого сделала?.. Где так сильно согрешила?.. - Ир... Я не изменял тебе тогда. - Гена... Ты понимаешь, что сейчас это уже не важно? - тихо спросила Павлова и в какой-то момент Кривицкий отчётливо прочитал в любимых зелёных глаза слово «sos». Или ему это показалось? - Ир... - Иди работай. Прости, мне нужно идти на ковёр к главному. - легко соврала Павлова и подойдя к двери, еле слышно всхлипнула.

***

- Гена? О, привет дружище! Ты что-то хотел? Иришка просто допоздна работает сегодня. Проходи. - Привет, Толь. Да я вот хотел у Ирины Алексеевны милости просить. Отец снова из дома выгнал, жить негде... - Ну... Я думаю Ира не будет конечно против... - с сомнением ответил Алеников, мысленно проклиная старого еврея. Ведь именно сегодня Ира провернула аферу и его препараты были отправлены долой из больницы. Анатолий планировал указать этой гадине сегодня место, но все планы... Были разрушены. Кривицкий прошёл вглубь квартиры и с удивлением обнаружил, как серо и уныло здесь стало. Казалось, тут живёт только Алеников, потому что привычного уюта, который умела создавать только Павлова, Гена сейчас не различал. Неужели... Всё действительно плохо? В прихожей скрипнула дверь и в квартиру тихо проскользнула хозяйка. Гена удивился, насколько бесшумно Ира сняла с себя верхнюю одежду и пришла в гостиную. - Гена? - тихо спросила она и посмотрела на Аленикова, который ей улыбнулся. Что здесь делает Кривицкий? Неужели что-то заподозрил? А может Толя понял, кого она так сильно любит и решил шантажировать уже с этого направления? Мысли роем жужжали в голове, и всё, что могла сейчас делать Павлова, это переводить непонимающий взгляд с одного мужчины на другого. - Ир... Меня снова выгнал отец и теперь мне попросту негде жить... - начал Кривицкий, глядя на любимую женщину, которая в мгновение ока переметнула взгляд на Аленикова. Она дрожит? Ну нет, показалось. Да, точно, показалось. - И ты хочешь, чтобы я пустила тебя жить к себе? - саркастично ответила Павлова и Гена мысленно выдохнул. Такой Ира внушала ему меньше беспокойства. - Да. Если ты не против конечно. Я вам не помешаю! Женщина почувствовала, как сердце забилось сильнее. Ущемлённая гордость протестующе запищала где-то на задворках сознания: «Он тебя предал, использовал и изменил! А сейчас снова просит о руке помощи?! Козёл!» Но... Она же до сих пор любит его. И рядом с Геной Анатолий точно прекратит каждодневные издевательства. Алеников судорожно сжал край барной стойки и посмотрел на любовницу яростным взглядом. Естественно, эта дура поняла, что он имеет ввиду - Толя заметил как она тут же опустила глаза. Если сейчас Ира выгонит Кривицкого, то, так уж и быть, он простит ей косяк с препаратом. Но если... - Гена, ты же понимаешь, что с твоей стороны это максимально подло? - спросила Ира, презрительно поджимая губы изо всех сил играя роль обиженной женщины. Потом глаза её смягчились, мол делаю милость, и она продолжила. - Но у тебя только две недели, после чего, я надеюсь, ты сможешь найти себе жильё. - Спасибо, Ириш! Я... - Я в ванную. Приготовьте мне поесть! - сказала Павлова и вышла из комнаты, пройдя мимо Аленикова. «Получилось. Как минимум две недели спокойной жизни я получила.» - подумала Ира. «Ой дуууура. Неужели ей действительно нравится платить за каждое своё «умное» решение?» - подумал Анатолий. «Мне кажется, или она дёрнулась, когда проходила мимо этого козла?» - подумал Гена и ушёл распаковывать чемодан.

***

- Ты мне скажи, долго мы будем танцевать это танго втроём? - злобно спросил за завтраком Алеников, глядя на Иру, пока Гена был в душе. - Ты не видишь, человеку нужна помощь, я не могу ему отказать. - беззаботно ответила Павлова, накладывая себе ещё жаренного бекона. С подселения Кривицкого прошёл месяц. За это время Ира перестала летать по квартире от ударов, а ночи наконец стали спокойными. Иногда заведующей казалось, что она живёт в раю, хоть этот рай и напоминал коммунальную квартиру. Гену она с отъездом не торопила, хотя Алеников с каждым днём бесился всё больше, один раз даже избил её на работе. Не сильно, но всё таки избил. - С каких это пор ты стала такой матерью Терезой? - ответил Анатолий. - Слушай. Если уже на то пошло. Вы оба бесите меня одинаково и я очень хочу, чтобы вы навсегда покинули мою квартиру! - неожиданно прошипела Павлова, поражаясь своей смелости. Алеников протянула руку над столом и больно схватив правую кисть женщины, сильно сжал. Ира выронила вилку и едва слышно прошипела: - Мне больно... - А ты тон выбирай. - процедил чиновник и сжал кисть ещё сильнее. Когда Гена вышел из душа. Ира мыла посуду. Кривицкий подошёл за чашкой и опустив глаза, увидел на нежной коже любимой женщины два набухших, свежих синяка. - Ир?.. Что это?.. Испуг в глазах женщины не поддавался описанию. Она дёрнулась и тарелка с громким треском упала обратно в раковину. - Ничего, ударилась. - злобно ответила заведующая и опустив рукав, ушла в душ. Павлова выскочила с полотенцем на голове из ванной от криков на всю квартиру. Анатолий и Гена дрались в коридоре, круша всё вокруг. - Ты её ударил, гад!! - кричал Гена, впечатывая Аленикова в стену. - Да какое твоё дело?! Проваливай отсюда, пока хуже не стало!!! - отвечал Анатолий, ударяя Гену по лицу. - Прекратите!!! Оба мужчины прекратили драку и уставились на Иру, которая смотрела на них с испугом. Но когда она заговорила, её голос был полон стали: - Во-первых, меня никто не бил, я сама вчера ударилась. Во-вторых, вы оба сейчас мне противны и поэтому я уезжаю на работу, а вы приведёте здесь всё в порядок. Павлова круто развернулась и ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Синяки на руке болели, а в глазах стояли слёзы. Рассказать Гене правду? Нет, страшно... Очень, очень страшно...