this is going to ruin the tour

Ханбин думал, что чувство эйфории пройдет через несколько дней. Даже через несколько часов. Он предполагал, что вернется к своей обычной рутине — работе над музыкой, общению с коллегами и перебиранию нот на гитаре. Но это было не так. Это чувство не угасало, а только усиливалось со временем. Когда он засыпал той ночью, его сны были наполнены образами Хао — как интимными, так и невинными. С каждым днем становилось все хуже и хуже. Пока они были в разлуке, Ханбин чувствовал, как его тоска по прикосновениям Хао становится все сильнее. Как только он ощутил эту связь, мир, где после короткого минета он чувствовал себя удовлетворенным, Ханбин уже не мог насытиться. Прежние увлечения больше не казались ему привлекательными, когда вокруг был новый мир, готовый к исследованию. Должно быть, энергия новичка Хао передалась и ему. Это было наиболее вероятным объяснением. Но, несмотря на это, три дня между первой и второй встречей не прошли без присутствия Хао. Свободное время Ханбин проводил, просматривая записи нескольких шоу P.I.S.S. Взяв в руки записную книжку, Ханбин записал еще несколько мыслей о группе, в частности о Хао. Смелый, уверенный в себе, красивый, отметил он, большой член, красивые пальцы, хорошо делает минет, пока ему не пришлось отложить блокнот, он уже начал напрягаться. Ждать следующей встречи, чтобы доставить себе удовольствие, было жалко, но Ханбин знал, что любые его действия будут только разочаровывать. Никакие прикосновения не могли сравниться с пальцами опытного светловолосого мужчины. Ханбин предпочитал не думать о том, сколько еще людей было с Хао до него. Его это не волновало. Главное, что он явно был фаворитом Хао, и в этом не было сомнений. Не на национальном же телевидении Хао признавался кому-то другому? Утром в день следующей встречи у Ханбина было много работы. Он знал, что его ждет. Для начала он зажег все две свечи, которые у него были, и поставил их на гранитный кофейный столик. Затем он приглушил свет до минимума и, сорвав с кровати одеяло, устроился на диване. Он решил, что их вечер пройдет в гостиной. Именно там были выставлены все его трофеи и награды за все годы. Возможно, Хао понравится трахать Ханбина в комнате, окруженной всеми его достижениями. На белой тарелке, стоявшей в центре гостиной, было разложено несколько печений и овощей — на случай, если Хао проголодается. Ханбин не знал, чем еще заняться. Он даже не был уверен, что украшать дом — хорошая идея. Может быть, Хао войдет и вежливо сообщит, что интерьер слишком перегружен. А может, Хао вообще не придет. При этой мысли Ханбин вздрогнул, но долго раздумывать не стал. Они дали обещание. Раз уж он закончил готовить гостиную, следующим шагом было привести себя в порядок. Он уже опозорился, подавившись членом Хао. Подобное не должно повториться, если он сможет это предотвратить. Ханбин снял с себя одежду и бросил ее на пол в ванной, после чего зашел в душ. К счастью, по совету Джиуна он приобрел съемную душевую лейку от Apple. Глубоко вздохнув, Ханбин взял наконечник в одну руку, а другой раздвинул стенки, открывая доступ к своему отверстию. Поначалу скорость была дико неожиданной, ощущение было такое, будто по заднице хлещет водяной нож, но Ханбин не терял решимости. Этот метод сработал не так хорошо, как он надеялся. Вот тебе и план. Он вернул насадку в душевую, а затем намылил остальные части тела, вспоминая первую встречу с Хао. Возможно, это и было ответом на вопрос, так как его член не замедлил возбудиться. Если даже одна мысль о нем могла вызвать такую реакцию, он был уверен, что расслабится при виде Хао. Ханбин закрыл глаза и представил себе предстоящий вечер. Хао, как положено, приедет переодетым и сразу же бросится в объятия Ханбина, чтобы тут же осыпать его шею поцелуями. Затем он залезет в штаны Ханбина, достанет его член и начнет дрочить его взад-вперед. Ханбин со стонами рассыпался бы под его прикосновениями, и он направил их на диван, предоставив Хао полную свободу действий. Он даже не заметил, как его рука переместилась к члену, — слишком погрузился в свои мысли, чтобы обратить на это внимание. Он тут же отпустил ее, стараясь не испортить настроение. Эту часть он прибережет для экспертов. Однако, продолжая принимать душ, Ханбин чувствовал, как его тело сопротивляется. Каждый раз, когда он думал о Хао, тело начинало биться в конвульсиях, а в голове возникали яркие образы, заканчивающиеся тем, что он берет его член. Чтобы не допустить новых непроизвольных движений, Ханбин закочил мыться и натянул штаны, ворча на свой твердый член. — Хао скоро придет. Наберись терпения. Месяцы молчания и одиночества, а потом все разом, как прорвавшаяся плотина, обрушилось на него. Забавно, как это работает. Из вежливости для ее собственного благополучия он поместил Кокос на ночь в прачечную с едой и туалетом. Ей не нужно было наблюдать за тем, что должно было произойти. Ханбин сушил волосы перед зеркалом, когда услышал небольшой стук во входную дверь. На мгновение он замер, сомневаясь, не привиделось ли ему, а затем медленно направился к входу. Там он снова услышал стук, который опроверг его подозрения. Гость был настоящим, и он стоял по ту сторону двери, с нетерпением ожидая. Взявшись дрожащей рукой за ручку, Ханбин открыл дверь, и сердце его дрогнуло от увиденного. — На улице чертовски холодно, — пробормотал Хао, заходя внутрь. Он был закутан как минимум в три слоя одежды, на нем была восхитительная шапочка и маска, а на запястье висела маленькая сумочка. Медленно, не торопясь, он зашел внутрь и скинул ботинки в кучу других. — Не думал, что на улице так холодно. Хао стянул с себя сразу все три куртки. — Ну… я человек теплокровный. — Так вот как это работает? — Ханбин приподнял бровь, стратегически правильно расположившись перед вешалкой, чтобы скрыть свой бугор. Это может подождать. — Возможно, но я не знаю, — Хао сорвал маску, обнажив лицо. Даже когда он не был полностью ухожен, он был безупречно красив. Ханбин переступил с ноги на ногу. — Но из-за этой маски мне кажется, что я пришел сюда, чтобы переспать. Ханбин почувствовал, что ему хочется поддразнить Хао. — А разве нет? Хао распахнул рот. — Я думал, мы важнее, чем это, Ханбин, — он положил руку на сердце и покачал головой. — Мне больно. — Не бойся, подожди, пока не увидишь гостиную, — с нетерпением сказал Ханбин и помахал ему рукой. Нечасто ему выпадала возможность продемонстрировать свои достижения кому-то, кто проявлял неподдельный интерес. Обычно люди фальшиво улыбались, желая ему добра, а потом смахивали пыль с его имени за спиной. Очевидно, что с Хао все было иначе, о чем свидетельствовали их прошлые встречи. — О? Что в гостиной? — Хао выглядел заинтригованным, и он направился по коридору. Ханбин, спотыкаясь, поспевал за ним. — Кое-что интересное, что тебе может понравиться. Хао остановился у входа, как только увидел интерьер. Ханбин стоял рядом с ним, гордясь всеми достижениями, висевшими на стенах, и отчаянно ожидая реакции Хао. С расширенными глазами он не шевелился, сосредоточив внимание на вывешенных трофеях. Он прочистил горло и медленно кивнул. — Прости меня на минутку. Я сейчас сойду с ума. Ханбин похлопал его по спине, давая разрешение. — Ты прощен. Первая секция, которую исследовал Хао, была заполнена главными наградами, все те, которые Ханбин решил оставить в своей квартире. Участники распределили их поровну, но в итоге их стало слишком много, чтобы за ними уследить. — Тысяча девятьсот девяносто пятый год, награда «Лучший новый артист Сеула». Тысяча девятсот девяносто восьмой, «Гран-при Дэсан». Ни хрена себе. Это просто сумасшествие. — Это точно, — Ханбин кивнул. — Совсем недавно стал лауреатом премии «Новая популярность», врученной в начале этого года. — Прямо в точку, — Ханбин в восторге наблюдал за происходящим, словно только что отпустил ребенка в магазин сладостей. Хао осторожно провел рукой по поверхности золотого трофея, рассматривая пыль, оставшуюся на его пальцах. — Это и был мой главный план — прийти сюда и украсть твои награды. Если это было его намерением, то у Ханбина не было другого выбора, кроме как подчиниться. — Валяй. Это всего лишь награды. — Да, но это крутые награды, — он продолжал трогать каждую табличку, внимательно читая их. — Надеюсь, когда-нибудь мы тоже сможем получить награды. Ханбин мог бы расценить восхищение Хао как-то, что он просто фанат, но его обнадеживающие слова засели в голове. Он, конечно, забыл, что Хао — человек с собственной мечтой. Ханбин был в его жизни не только фигурой, которой можно было восхищаться, влюбляться и радоваться, но и примером для подражания, человеком, знающим и имеющим авторитет в индустрии. Хао был не просто влюбленным парнем. Он был айдолом, который борется за то, чтобы остаться на плаву. Понимая это, Ханбин должен был стать для него наставником, на которого можно равняться. Внезапно он почувствовал себя виноватым, пригласив Хао только ради секса. Нет, их отношения были глубже. Они были более искренними. Ханбин загладил бы свою вину. Никто другой не занимал в жизни Хао роль наставника и любовника, никто, кроме Ханбина. И он постарается, чтобы так оно и оставалось. Удержать Хао в своих руках — единственное, что он мог сделать. Но, судя по его восторгу от простых трофеев, с этим проблем не будет. — Извини, мне стоило уделить больше внимания твоему интерьеру, а не зацикливаться только на наградах, — поддразнил Хао, обратив внимание на свечи. — Они милые и хорошо дополняют обстановку дивана. — Спасибо. Он кожаный, — сказал Ханбин, чувствуя, как раздувается его эго. — И аромат лаванды. Хао кивнул. — Мне нравится лаванда. — Да. Ты ведь упоминал об этом в передаче? — Да… упоминал, — Хао постучал себя по подбородку и подошел ближе. — Может быть, ты собираешь сведения обо мне, Ханбин? — Конечно, — он кивнул. В этом не было ничего постыдного. Было бесчисленное множество вещей, которых следовало стесняться, но проявление интереса к Хао не входило в их число. — Мне нравится думать, что я иду по твоим стопам. Как у меня получается? Хао ответил, подняв большой палец вверх. — Очень хорошо. Именно так, как я себе и представлял. Ханбин почувствовал, что его уши начали нагреваться. Это был новый рекорд по скорости выведения человека из равновесия. — А теперь, есть ли что-нибудь на ужин? Путь сюда был довольно долгим, а у меня сегодня уже была танцевальная практика, — Хао направился на кухню, оставив Ханбина следовать за ним. — Я очень устал, — он с досадой опустился на один из стульев у стойки и положил голову на руки. — О, ужин? Я ничего не планировал, — Ханбин стоял перед холодильником и стыдливо оглядывался. Сказать, что у него не было плана, было лучше, чем признаться, что он ожидал, что они сразу же займутся сексом. Нет, не ожидал, скорее… прогнозировал, исходя из их последнего общения. Но познакомиться с Хао поближе было слишком хорошей возможностью, чтобы упустить ее. Он был действительно полным комплектом, от начала и до конца. — Ты ничего не планировал? — спросил Хао, приподняв бровь. — Тебе нужно поесть, Ханбин. — Знаю, знаю. Может, закажем пиццу? Тут неподалеку есть одно местечко, кажется, оно называется «Пиццерия Ма-Фия». Хао такой вариант устроил. В течение следующего часа они обсуждали различные темы, от поверхностных до личных. Ханбин рассказал о том, как их группа начала работать в индустрии, хотя казалось, что Хао уже знает большую часть этого, и давал советы по мере их поступления. Узнавать о Хао было гораздо интереснее, чем говорить о нем самом. Он внимал каждому слову, которое срывалось с уст Хао. Когда доставили пиццу и они принялись за еду, трудно было сказать, что они только познакомились. Между ними что-то произошло, и Ханбин понял, что Хао надолго станет частью его жизни. Ханбин узнал, что Хао самый старший в группе и четыре года назад приехал из Китая, чтобы стать стажером. Он провел бесчисленное количество часов, совершенствуя свои навыки в пении и танцах, чтобы подготовиться к своей мечте, которая разворачивалась прямо на его глазах. Конечно, история его отношений с Ханбином простиралась далеко за пределы их первой встречи. Хао рассказал, что смотрел концерты NRV, когда был стажером, следил за их карьерой и поддерживал со стороны. Ханбину пришлось подтянуть ноги, потому что он не должен был испытывать стояк, пока Хао делился с ним очень хорошими и личными мыслями. Но это была не совсем его вина — постоянный поток похвалы, срывавшийся с губ Хао, возбуждал его не на шутку. Когда зашла речь об их прошлой личной жизни, настроение стало мрачным, но Ханбин внимательно слушал, впитывая каждое слово. Он знал, как одиноко в этой индустрии, особенно если речь шла о новом айдоле. Порой просто не хватало плеча, на которое можно опереться. Ханбин был рад предоставить его и даже больше. — Итак, — Хао взял кусок корки пиццы и откусил. — Ты ведь раньше танцевал, Ханбин, верно? Я давно хотел спросить, почему ты перестал. Когда глубокий и личный разговор стал слишком эмоциональным, Ханбин застыл на месте. Но врать Хао было незачем. У него был ответ. — Я хотел стать успешным. — О, не смеши меня. — Это правда, — ответил Ханбин, опустив глаза в пол. — Это было время, когда айдолы не были так распространены в индустрии. Если бы я продолжал танцевать, то не взял бы в руки гитару, и тогда… Не думаю, что я был бы сейчас там, где я есть. — Может быть, и нет. Ты скучаешь по этому? — спросил Хао, в его глазах отражалось ясное понимание. Он должен был знать, каково это — отказаться от чего-то, что приносило удовольствие, ради успеха. Хао не только довел Ханбина до белого каления, но и задавал вопросы, заставляющие задуматься о том, о чем он не задумывался уже много лет. Впрочем, был только один верный ответ. — Да. Скучаю. — Тогда потанцуй со мной как-нибудь, — сказал Хао, протягивая руку через стол и беря его за руку. Ханбин поднял бровь. — Я не имел в виду, что это эвфемизм для секса! — Хао заметил реакцию Ханбина и закатил глаза. — Но я бы тоже не отказался. — Я так и знал, — Ханбин хмыкнул, покачав головой. — Ты хочешь меня. — В твоих мечтах. — Да ну? А как ты узнал, что ты в моих мечтах? — Просто предчувствие, — размышлял Хао, скрещивая руки. Ужин затянулся. При других обстоятельствах Ханбин с удовольствием сел бы с Хао и проговорил несколько часов, но это было трудно сделать, когда его тело требовало действий. Каждый раз, когда Хао упоминал о своей одержимости Ханбином, в его нижней части появлялась волна возбуждения, готовая перейти на новый уровень. Ханбин хотел, чтобы Хао, как и раньше, был инициатором всего. У него не было достаточно знаний и опыта, чтобы удовлетворить себя самостоятельно. — Мне бы хотелось, чтобы ты как-нибудь станцевал со мной — Хао встал со столешницы, отодвинув стул. — Я хочу посмотреть, как твое тело будет двигаться так, как я только мечтал. Ханбин последовал за ним, встретившись с ним взглядо. — Тогда почему бы тебе не провести меня к дивану? Я буду двигаться так, как ты захочешь, — слова сорвались с языка прежде, чем он успел их осознать. В некоторые моменты Ханбин мог флиртовать. Хао, конечно, облегчил ему эту задачу. Искорки восторга в глазах Хао свидетельствовали о том, что ему это нравится. — Ты не такой, каким я ожидал тебя увидеть, Ханбин, но эта версия тебя мне нравится гораздо больше. Не думаю, что мой мозг был готов представить кого-то настолько совершенного, как ты. Ханбин подсознательно протянул руку Хао, впитывая все до последнего комплимента, и у него словно перехватило дыхание. — Мы предполагаем, что у каждого человека есть недостатки, верно? Поэтому мы приписываем их людям по очереди. Я думал, что в тебе есть что-то необычное, может быть, что-то скрытое под поверхностью, но теперь я понимаю, что было неправильно так считать, — Хао медленно потянул его за собой через гостиную. Они шли в ногу друг с другом, слишком поглощенные разговором. — Я ошибался в тебе. Ты идеален. Ханбин с трудом подавил кашель и, пытаясь сохранить самообладание, заставил себя не отрывать взгляд от пола. Если Хао назвал его идеальным, чтобы вызвать такую реакцию, то Ханбин, несомненно, в полной заднице. — Ты очень сообразительный, Хао. Даже если поначалу этого не видно, ты очень внимательно подбираешь слова. Хао уселся на диван и похлопал по коже рядом с собой, чтобы дать знак Ханбину присоединиться. Ханбин очень хотелось забраться к нему на колени, но он решил подождать с этим до более позднего времени. Хао обхватил его за плечи, притянув их тела друг к другу. — Что ж, я закончил школу лучшим в своем классе. — Правда? — Ханбин моргнул, удивляясь тому, что Хао все больше и больше рассказывает о себе. — Тогда почему ты решил стать айдолом? Повернувшись в сторону, Хао ухмыльнулся. — Потому что я хотел им стать. Ханбин улыбнулся. — Хорошо. Я рад, что ты решил сделать то, что хотел. Очень важно следовать за своей мечтой. — Согласен, — он потянулся вперед, чтобы чмокнуть Ханбина в нос, а затем просканировал комнату. — Эй, а где у тебя пульт? Я предлагаю включить телевизор, чтобы поднять настроение. — О, он должен быть где-то здесь. Может, на журнальном столике? — Ханбин поднял голову. Диван был достаточно большим, чтобы затеряться в нем, и именно это он и хотел сделать. Окруженный кучей подушек и одеял, с рукой Хао на плече, Ханбин был готов к предстоящей ночи. — Ага! Прямо рядом с двумя правильно расставленными свечами! — Хао потянулся вперед, чтобы достать его и включить экран. Ханбин отмахнулся от него. — Это были единственные две, которые у меня были. — Нет, я нахожу это очаровательным, — хихикнул Хао, нежно целуя его в щеку. — Мне нравится, что ты приложил немного усилий. Правда, ты не вытер пыль с трофеев. — Упс, — пробормотал Ханбин, наклоняясь. Его внимание было приковано к тонким рукам Хао, обхватившим пульт, и он гадал, когда же эти пальцы прикоснутся к нему. Впрочем, торопиться было некуда: Ханбин наслаждался каждым мгновением, проведенным с Хао. Если бы только он мог передать эту мысль остальным частям своего тела. — У тебя есть фильмы на кассетах? — Хм, фильмы? Наверное, есть несколько, но ничего интересного, — отмахнулся Ханбин, зная, что у него есть только стопка разнообразных фильмов ужасов. Это точно не поднимет настроение. Он не знал, что еще записал, кроме еженедельных эстрадных шоу, но оставил это решение на усмотрение Хао. — Ну что ж, давай посмотрим. Может быть, ты найдешь что-нибудь интересное, — он потянулся к журнальному столику и достал коробку с кассетами. Все они были аккуратно промаркированы и разложены по датам. — Вижу, ты оставляешь мне творческую свободу, — Хао кивнул, перетащил коробку на колени и принялся рыться в ней. Ханбин придвинулся поближе и вытянул ноги на журнальном столике, жестом приглашая Хао последовать за ним. Как только тот подчинился, Ханбин положил свою ногу на ногу Хао, вызвав легкое хихиканье. Он прислонился к плечу Хао, вдыхая его запах. Порывшись еще немного, Хао положил палец на стопку похожих кассет. В частности, все те, в которых он участвовал. — Хм. Я чувствую здесь какую-то закономерность. — Я проводил свое исследование. — Мне больно, — Хао положил руку на сердце и покачал головой. — В уборной ты сказал, будто не смотрел ни одного из них. — Это неправда! — настаивал Ханбин. Он не до конца понимал детали произошедшего в тот день — его память все еще была нечеткой, — но он был уверен, что дал понять, что знает, кто такой Хао. — По крайней мере, я так не думаю. Хао продолжал искать, пока не остановился на специальной записи Music Bank. — Что ж, я рад видеть, что ты записал это на пленку. — Конечно. Это очень важно, — Ханбин кивнул. — Хочешь посмотреть? — Да, сейчас включу, — сказал Хао и встал, чтобы вставить кассету в коробку с телевизором, а затем вернулся на диван. Эти две секунды без Хао были холодными и жестокими. Ханбин был благодарен за то, что он снова оказался в его объятиях. Как только на экране вспыхнуло вступление к шоу, Ханбин почувствовал, как к нему возвращается чувство волнения. Пока Хао прокручивал запись, предположительно в поисках своей группы, Ханбин подтянул ноги к груди, чувствуя себя неспокойно. Он специально избегал повторного просмотра выступления Хао, боясь, что его тело отреагирует неконтролируемо. — Ты смотрел его? Когда ты был за кулисами? — спросил Хао, жестом указывая на телевизор. — Да, — ответил Ханбин. Он бы ни за что не пропустил это зрелище. Вся группа выглядела так свежо, танцевала в красочных и блестящих нарядах, улыбалась и энергично пела. Это было захватывающее зрелище, и сердце Ханбина учащалось каждый раз, когда Хао появлялся на экране. — Они дали тебе много экранного времени. — Я центр. — Так вот как это работает? — Ага. — Круто, — признал Ханбин, впитывая в себя все знания об айдолах. В какой-то момент, по ходу выступления, внимание Хао переключилось исключительно на Ханбина, полностью проигнорировав видео. А вот Ханбин, напротив, не мог оторвать глаз от экрана. — Мне нравится наблюдать, как загораются твои глаза, когда я появляюсь на экране. Это очень… интересно, — Хао потянулся вперед, чтобы убрать волосы Ханбина с глаз. — Ты очень впечатлительный. — Я знаю. Трудно скрыть, о чем я думаю. Иногда из-за этого у меня бывают неприятности. — Я нахожу это милым. Но мне многое в тебе кажется милым, так что, возможно, я необъективен. Ханбин наконец повернулся к нему лицом и протянул руку, чтобы нежно погладить Хао по щеке. — Я тоже думаю, что ты довольно милый. — Рад, что это взаимно, — он кивнул с ухмылкой. — Так, это будет нашей фоновой музыкой? Или ты хочешь, чтобы я включил что-нибудь другое? О, точно. Ханбин был настолько очарован глазами Хао, что почти забыл о цели своего визита. Внезапно все остальное стало неважно, его устраивал любой исход, лишь бы он был с Хао. — Можешь не менять. Все в порядке. — Отлично, — ответил Хао, бросил пульт на журнальный столик и быстро снял рубашку, обнажив грудь. Взгляд Ханбина был прикован к нему, и ему больше не нужно было представлять, что находится под рубашкой, он увидел подтянутое тело Хао. — Вау, — не удержался он и провел рукой по груди. — Ты более сложен, чем я думал. — Наверное, это и есть сюрприз внутри, — поддразнил Хао, ухватившись одной рукой за его руку, а другой медленно опустив Ханбина на спинку дивана. Хао раздвинул ноги, чтобы было достаточно места, чтобы залезть сверху. — Можно я тоже посмотрю на твое тело? Ханбин откинул голову на диванную подушку и отчаянно кивнул, слишком возбужденный видом нависшего над ним Хао. Его левая нога находилась между бедрами Ханбина, а кончик колена касался его члена. Однако Хао не обратил на это внимания, а лишь провел пальцами по краю рубашки Ханбина, осторожно открывая то, что было под ней. Смутившись, Ханбин спросил. — Нравится то, что ты видишь? — Не вижу причин для отказа, — ответил Хао, опустив голову. Кончик языка первым коснулся кожи Ханбина и скользнул по его талии, оставляя небольшие влажные следы. Медленно поднимаясь вверх, он начал осторожно покусывать зубами. Это было не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить его тело напрячься. Хао провел рукой по животу, надавливая на определенные зоны, которые, как он знал, должны были возбудить Ханбина. По его телу пробежала дрожь. — Ты… ты не можешь начинать так резко, Хао, я уже так много чувствую, — он подавил ворчание, хотя ничто в нем не хотело, чтобы Хао останавливался. — Уже? — пробормотал он, прижимаясь к его коже. — Ханбин, я только начинаю. Я хочу познать каждую частичку тебя, убедиться, что я прикасаюсь к тебе везде, где ты заслуживаешь. Прикосновения Хао не были бредом, и он не спеша направился к губам Ханбина, касаясь его соска. Незаметно стянув с Ханбина рубашку, он стащил ее через голову и бросил на пол. Затем он несколько раз небрежно поцеловал сосок Ханбина и медленно провел по нему языком. На коже остались влажные круги, и он перешел к следующему соску, повторяя процесс. Время от времени он посасывал, проводил языком по соску и слегка менял их положение. Ханбин застонал, руки Хао на его бедрах и губы на сосках — ощущения, не похожие ни на какие другие, совершенно чуждые. Он никогда не был с кем-то, кто так хорошо чувствовал его тело, так отчаянно хотел, чтобы ему было хорошо. — Черт, Хао, — он выдохнул, не в силах молчать. — Откуда ты знаешь, как доставить мне удовольствие, так непринужденно. Хао поднял голову и хмыкнул. — Практика. — С кем? — спросил Ханбин. От одной мысли о том, что Хао может быть в постели с другими, у него дергались глаза. Он опустил глаза и ухмыльнулся. — С моей подушкой. — О, не ври. — Подушка была здесь, это считается? Ханбин прищурился и покачал головой. Хао еще раз поцеловал его в грудь, после чего оглянулся с ухмылкой. — Я бы подрочил на твои плакаты. — Что? — его глаза расширились. — Что? — повторил Хао, хихикнув. — Нет, нет, ты не можешь просто сказать это и отмахнуться. Хао поднялся, наклонил голову в сторону и погладил Ханбина по щеке. — Что еще нужно сказать? Хочешь, чтобы я в точности описал, чем занимался каждую ночь? В его голове уже промелькнули миллионы образов, и описание Хао только подтвердило это. — Это безумие. Ты не можешь сказать мне это и не ожидать, что я сойду с ума. — Ну, ты же думаешь обо мне в душе, не так ли? — Откуда ты знаешь? — Ханбин почувствовал, как напряглось его тело, вспоминая предыдущее приключение в душе. Когда даже мысль о том, что Хао к нему прикасается, посылала невидимую руку к его члену, готовому вот-вот сорваться. — Хм… — голос Хао прервался, когда он слегка провел большим пальцем по щеке Ханбина. — Может, я просто знаю тебя, Ханбин. С этим не поспоришь. Голова Хао переместилась на ключицу и оказалась возле татуировок. Он провел языком по ним, внимательно изучая каждую в отдельности. — Твои татуировки… — говорил он между вдохами. — Мне они нравятся. Я давно хотел оставить здесь следы. Ханбин почувствовал удовольствие от того, что на его теле остались отметины Хао. Каждый раз, когда он будет смотреться в зеркало, он будет видеть метки Хао и вспоминать о том времени, что они провели вместе. Он сможет заново пережить те чувства, те ощущения, то мгновение. Когда Хао опустился и прижался к Ханбину всем телом, в нижней части тела поднялось давление, которое с каждым разом становилось все сильнее. Он оценил идею не торопиться, сделать момент длительным, но Ханбин не был уверен, сколько еще сможет выдержать. Его штаны уже были мокрыми от спермы, которая вытекала с момента первого прикосновения Хао. Ханбин хотел сдерживаться как можно дольше, чтобы позволить Хао действовать по своему усмотрению. Каждый знак любви заставлял его закрывать глаза и стонать. Хао продолжал, и наконец рука опустилась ниже, обхватив член Ханбина через брюки. От этого тело Хао опустилось, соприкоснувшись их грудями, а Хао, опираясь на локоть, приподнялся. Он дышал на кожу Ханбина. — Эти метки… мои, они мои… — Хао негромко рассмеялся, он был очень горд собой. Положив одну руку на щеку Ханбина, а другой начав поглаживать его бугорок, Хао поднял голову и встретился с Ханбином взглядом. — Ты хочешь быть моим, Ханбин? — Да, — сглотнул Ханбин, чувствуя, как его член увеличивается в руке Хао. — Да… больше всего на свете. — Хорошо. Тогда я тебя награжу, — просто заявил Хао, выпрямившись во весь рост, а его руки полетели к брюкам Ханбина. Ремень расстегнулся в рекордные сроки, и он расстегнул молнию на брюках Ханбина. Он в последний раз обхватил член Ханбина, а затем стянул с него трусы. Ханбин почувствовал прилив прохладного воздуха к своему члену, прежде чем Хао крепко ухватился за его основание, делая быстрые и точные движения. — Ты уже такой мокрый, — Хао аккуратно провел пальцем по кончику, поглаживая его. — Подожди секунду, — он потянулся к стойке, чтобы достать небольшой пакет, который принес с собой. Оттуда он достал небольшой пузырек, бросил его на диван и продолжил. — На всякий случай. Почти ошеломленный, Ханбин выдавил из себя. — Ты… ты принес смазку? — Конечно. — А как насчет презерватива? Рука Хао приостановилась. — Нет. А что, ты хотел? — Нет, — быстро покачал головой Ханбин, призывая Хао продолжать. — Просто интересно. Не останавливайся, продолжай. — Хорошо, — Хао воспринял это как приглашение двигаться быстрее, ускоряя темп движений. Возможно, в тоне Ханбина звучала настоятельная потребность в прикосновениях, отчаянное желание ощутить Хао на себе. Одной рукой он медленно раздвинул ноги Ханбина, забавляясь тем, как быстро тот повиновался. Ханбин не мог себя винить. Он давно мечтал, чтобы в его жизни появился такой человек, как Хао, и, похоже, Вселенная благословила его самым лучшим образом. Хао на этом не остановился. Вскоре после того, как он провел пальцами по ногам Ханбина, он растянулся на диване и лег на живот, приблизив губы к паху Ханбина. Он ожидал, что рот Хао обхватит его член, как они делали это раньше, но Ханбин не был готов к тому, что губы Хао окажутся на внутренней стороне его бедра. Он провел линию по поверхности, начав ниже и закончив у промежности, оставив после себя дрожь удивления. — Я… я мечтал об этом, — начал Ханбин, закрывая глаза, когда волна мурашек и покалываний захлестнула его чувства. — Я мечтал о том, как хорошо было бы, если бы ты прикоснулся ко мне там. Вот так… по-настоящему прикоснулся. Голос Хао звучал приглушенно, когда он прижимался к коже Ханбина. — Да? Правда? И как тебе это? — Ты не разочаровал. — Хорошо. Не люблю разочаровывать, — Хао усмехнулся. Чувство благодарности достигло пика, когда Ханбин задыхаясь от щекотки, вызванной мягкими и нежными прикосновениями Хао к его бедру, захихикал. Хао двигался ритмично, медленно приближая свои губы все ближе и ближе, разжигая в сознании Ханбина предвкушение. — Давай начнем, пока ты не слишком возбудился, — сказал Хао. — Хотя, наверное, уже слишком поздно для этого. Щеки Ханбина запылали, его слова вызвали одновременно нетерпение и любопытство. Не слишком ли быстро он возбудился, по сравнению с предыдущими партнерами Хао? Хорошо ли это? Плохо? Что-то среднее? Нет, это должно быть хорошо, потому что Хао нравилось доставлять Ханбину удовольствие. И он гордился этим. Спокойные, нежные движения руки Хао, скользящей по его члену, и мягкие, интимные поцелуи на его коже заставляли Ханбина чувствовать себя таким свободным, таким готовым. — Ты просто так… хорош в этом, — он застонал, произнося слова между выдохами. — Это все ты, малыш. Ты так хорошо реагируешь, что я знаю, где тебя трогать. — Черт… Хао, — простонал Ханбин, чувствуя, как по телу пробегает дрожь, возбуждаясь даже от самых простых фраз. — Обычно мне нравится именно такая реакция, — размышлял Хао. Их глаза на мгновение встретились, чтобы закрепить эту секунду близости, прежде чем Хао сел и просунул руки под ноги Ханбина. — Раздвинься для меня, — попросил он и легким движением приподнял бедра Ханбина с дивана. Обнаженный, запыхавшийся и обессиленный Ханбин лежал на виду у Хао и находился в одном из самых уязвимых положений, в которых когда-либо оказывался. И все же в его голове не было никаких сожалений, никаких сомнений, которые он испытывал с прошлыми партнерами. Он не испытывал страха перед предстоящим, зная, что Хао позаботится о нем. Между ними существовало доверие, создававшее взаимную уверенность. — Сейчас я попробую тебя расслабить, хорошо? — Хао взял в руки бутылочку со смазкой и выдавил себе на ладонь несколько капель. Ханбин кивнул, уже дрожа от прикосновения Хао к его отверстию. Холодное, влажное ощущение его пальца было отчасти знакомо, но в то же время открывало целый мир новых возможностей. Сердце заколотилось сильнее, чем когда-либо, казалось, что оно может взорваться. Ощущение нарастало по мере того, как Хао проводил влажным пальцем по входу. — Я начну медленно, не волнуйся. — Я… я не волнуюсь, — ответил Ханбин. Беспокойство было последним, о чем он думал. Он мог только представить, как будут развиваться события, начиная с того, что его уже полностью возбужденный член будет умолять о действии. Появление пальцев Хао повлияет на него так, что он не сможет предсказать. — Ты напряжен. — Только потому, что ты шепчешь мне в пах грязные слова, — хмыкнул Ханбин, желая, чтобы прикосновения к его отверстию переросли в нечто большее. — Я уже так много чувствую. — Что ж, будь готов к чему-то большему, чем просто грязные слова, — сказал Хао с уверенностью в голосе. Он двигался с легкостью, нежно надавливая, пока его палец медленно проникал в отверстие Ханбина. Ввод был плавным, так как он начал с кончика, а затем ввел его дальше, используя смазку. У Ханбина перехватило дыхание от внезапного, немного чуждого ощущения. Сколько бы он ни готовился к этому, на практике все всегда оказывалось иначе. Он закрыл глаза и слабо застонал. Предвкушение того, что будет дальше, заставляло его с нетерпением ждать следующего движения Хао. Было забавно, что его не беспокоило чувство неудовлетворенности, когда ночь закончится. Ханбин доверял Хао свое тело. Он знал, что ему доставят должное удовольствие и позаботятся о нем. Тем не менее, движения Хао были мягкими, пока тело Ханбина привыкало к ощущениям. — Больно? — палец Хао согнулся, прижимаясь к стенке. — Нет… нет, — заикнулся Ханбин. — Не больно. Просто… немного непривычно, — он ответил сквозь стиснутые зубы. Его признание говорило лишь о том, что он уже много лет ничего не делал, но Ханбин знал, что для Хао это значит все. Хао не только смог провести его через весь процесс, но и стал единственным, кто заслужил титул человека, заставившего Ханбина рассыпаться от одного прикосновения. — Хорошо, хорошо. Я продолжу, хорошо? У тебя и так хорошо получается, Ханбин, — похвалил его Хао, вводя внутрь еще один палец и постоянно стимулируя член Ханбина. Должно быть, именно поэтому он чувствовал себя таким счастливым. Хао старательно доставлял удовольствие Ханбину, постоянно ублажая его со всех сторон. Это казалось несправедливым — чувствовать себя таким удовлетворенным, получать столь выразительные прикосновения и при этом жить в уверенности, что Хао получает от этого не меньшее удовольствие, чем он. Тяжелый вздох вырвался изо рта Ханбина, когда жар охватил его тело, контрастируя с прохладным прикосновением пальцев Хао, скользящих внутри него. Как только второй палец вошел в него, Хао подхватил его настроение более сильными движениями по члену, заставляя его хныкать. — Черт… черт, я… ты сводишь меня с ума, Хао, — Ханбин застонал, чувствуя, как его тело начинает напрягаться. — Я так близко… — Я чувствую это, я чувствую, как тебе становится все приятнее от каждого прикосновения. Еще мгновение — и я доставлю тебе самое лучшее, что ты когда-либо испытывал, — Хао заверил, затем загнул пальцы вверх и ввел их в прямую кишку Ханбина. Одно только обещание заставило Ханбина ахнуть от неожиданности, но он и предположить не мог, что за этим последует. Наслаждение разлилось по телу, голова закружилась, пальцы Хао попадали в точку, удовлетворяя все желания. С губ Ханбина сорвался стон, руки дернулись, а тело охватил жар. Он наклонил голову и прикусил щеку, прежде чем достиг кульминации. — Дай всему выйти наружу, малыш, — ответил Хао с мягким, придыхательным смехом. Ощущения были гораздо приятнее, чем в первый раз в кабинке туалета, и намного превосходили все, что Ханбин мог себе представить. Волны экстаза прокатились по его телу, и он задергался, задыхаясь, позволяя себе высвободиться. Хао не успел поймать ртом вытекающую из кончика сперму, но он провел рукой над ней, чтобы она не разлетелась по всему телу. Ханбин не собирался кончать так рано, особенно без проникновения члена, но не смог сдержаться. Его сердце продолжало колотиться, и он почувствовал, как пальцы Хао выскользнули из него, а член начал сдуваться. Эйфория утихла, но он знал, что это ненадолго. — Эй, посмотри на меня, — приказал Хао, сразу же привлекая внимание Ханбина, рука которого все еще была покрыта свежей спермой. — Тебе нужно полотенце? — он моргнул в ответ, внезапно почувствовав себя виноватым за то, что устроил беспорядок. Но Хао больше ничего не сказал, он просто не сводил с Ханбина горящего взгляда и, высунув язык, облизал руку. Начиная с ладони и заканчивая пальцами, Хао вылизывал каждый из них, не забывая при этом сглатывать и показывать чистый язык. — Смотри, — просто сказал он. — Все пропало. Ханбин в полном недоумении уставился на него. Его рот был открыт, и он не мог оторвать взгляд от восхищенного выражения лица Хао. — Ты… ты сошел с ума, Хао, — выдохнул он, мысленно прокручивая в голове последние несколько секунд. Пухлые губы Хао обхватили его палец, с удовольствием впитывая каждую каплю его спермы. — Черт возьми. Я… я даже не знаю, что еще сказать, только то, что ты сумасшедший, и я имею в виду это в самом лучшем смысле. — О, я знаю, что это так, — промурлыкал Хао, одарив его улыбкой. — Ты ведь любишь делать мне комплименты, верно? Разве ты не знаешь, что меня это заводит? Ханбин незамедлительно кивнул. — Хорошо. Но, в конце концов, — Хао сделал паузу, взглянув на свою мокрую ладонь. — Это всего лишь сперма. Почему бы не слизать ее, если ты приготовил ее специально для меня? — Я знаю, но… — Ханбин невольно вздохнул, чувствуя, как краснеет от слов Хао. — Но что? — Ничего. Я не знаю, — он вздохнул и откинулся на спинку дивана. Невозможно было описать, как мешались мысли в его голове, и все они тянули его в разные стороны. Хао поднял бровь. — Ты хотел что-то сказать? Или ты просто наслаждаешься тем, как хорошо я себя чувствую? Ханбин моргнул. — И то, и другое. — Если хочешь, расскажи подробнее, — Хао наклонился ближе.— Я здесь, чтобы слушать. — Это все так… непривычно для меня. Кто-то… прикасается ко мне, хвалит меня, любит меня. До сих пор это казалось недостижимым, и я вроде как перестал искать, — импровизированное признание заставило его с трепетом в сердце ощутить нечто большее, чем просто поверхностное влечение к Хао. Пока было неясно, были ли слова Хао чисто сексуальными или нет, но Ханбин знал, что, без сомнения, он хотел бы, чтобы они провели вместе всю оставшуюся жизнь. — Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Глаза Хао смягчились. — Неужели ты думал, что на свете нет никого, кто захотел бы так о тебе заботиться? — Ну, не совсем так, но… — он замолчал, не в силах собраться с мыслями. — Тогда зачем беспокоиться о «что-если»? — он протянул руку и нежно провел влажной ладонью по щеке Ханбина. — Когда мы можем просто наслаждаться тем, что у нас есть? Ханбин прикусил губу, чувствуя себя виноватым за то, что сменил настроение. Он не хотел говорить о том, что было у него на уме — что он боялся того, что произойдет после этой ночи, станут ли они снова незнакомцами или превратятся в коллег, которым суждено лишь изредка встречаться. Хао снова взял его за член, мгновенно вытеснив эти опасения из головы. — Я вижу, что ты задумался, Ханбин. Когда ты со мной, тебе не нужно думать, хорошо? Просто позволь мне все уладить. Похоже, это помогло. Было несправедливо сомневаться в Хао, когда он приложил столько усилий, чтобы сделать все идеально. Ханбин лишь кивнул и переключил свое внимание на настоящее. Судя по поведению Хао, они еще далеко не закончили. Ханбин надеялся, что его выносливость не подведет, хотя ему было несложно заставить свое тело возбудиться. — Давай еще раз, — подтвердил он. — На этот раз я хочу, чтобы ты был во мне. — Теперь ты чувствуешь себя уверенно, не так ли? — Хао поднял бровь. — Хорошо, тогда. Есть ли еще что-нибудь, что вы хотите от меня сегодня, господин? Щеки Ханбина заалели, когда он встретился взглядом с Хао, чувствуя смесь смущения и возбуждения. — Тебя, Хао. Я просто хочу тебя, — он прошептал, восхищенный тем, как загорелись глаза Хао. — Я дам тебе это и многое другое. Ты ведь знаешь, что я весь твой? — Хао пробормотал низким и соблазнительным голосом. Хотя удовольствие от предыдущего кульминационного момента Ханбина угасало, наблюдение за тем, как Хао уверенно начинает дрочить ему, быстро разжигало это чувство. — У меня есть несколько идей, как нам продолжить, что-нибудь более захватывающее, — сказал Хао, постепенно возвращая голову к паху Ханбина. Грязные разговоры были захватывающими, и Ханбин подыгрывал ему, чувствуя, как его уверенность растет с каждым мгновением. — И… что именно ты задумал? Руки Хао легли на его бедра, позволяя проникнуть внутрь, когда Ханбин инстинктивно раздвинул ноги. — Думаю, я просто покажу тебе, — Хао прильнул к Ханбину и обхватил его ноги руками, а затем поднял их на плечи. Ханбин закрыл глаза, его ноги начали дрожать, предвкушая стимуляцию члена, которую он так ждал. Но нет, губы Хао не коснулись кончика и даже не провели по бедрам Ханбина. Рот Хао оказался прямо у его отверстия. Ханбин задыхался, чувствуя, как каждая мышца его тела сокращается от нового, ошеломляющего ощущения. Хао начал целовать его отверстие, проводя по его поверхности маленькими нежными движениями, а затем ритмично вылизывая взад-вперед. Когда все вокруг стало влажным, Хао крепче сжал бедра Ханбина, позволяя языку проникнуть внутрь. — Ты сумасшедший, — выдохнул Ханбин и застонал от удовольствия, восхищенный тем, что Хао постоянно удивляет его дальнейшими действиями. Неизвестно, как далеко он зайдет, чтобы Ханбин был в полном восторге от происходящего. Его тело словно левитировало, он выгнул спину дугой, бормоча под нос ругательства. — Черт, Хао. Черт… Никакие другие слова не могли описать это ощущение: язык Хао чувствовал себя бесконечно лучше, чем его пальцы. Хао знал, как заставить язык работать, доставляя отверстию Ханбина ни с чем не сравнимое удовольствие, за считанные секунды превращая его в бессвязное месиво. Как только наслаждение усилилось, Хао вытащил язык и сел обратно. Он положил руки на талию Ханбина, притягивая их тела друг к другу. Когда Ханбин встретился с ним взглядом, Хао заговорил. — У тебя есть список людей, которые трахали тебя в прошлом? — Что? — Ханбин нахмурил брови, удивляясь, откуда он знает такую специфическую деталь. — Ты упоминал, что любишь все записывать. Мне просто интересно, — Хао хмыкнул, слегка коснувшись пальцами пупка Ханбина, отчего тот напрягся. — Значит, есть? — Да, — ответил Ханбин, доведенный до безумия тем, как непринужденно Хао бросил такое провокационное предложение. — Где-то. — Вычеркни их, — Хао потребовал. — Тебе больше не нужно о них думать. Не раздумывая, Ханбин кивнул. — Хорошо. Я так и сделаю. — Хорошо. С этого момента смотри только на меня. Это были последние слова, которые услышал Ханбин, когда его дыхание перехватило, и Хао снова навис над ним, его лицо блестело от пота. Руки Хао крепко вцепились в диван и смотрели на Ханбина таким пристальным взглядом. Облизав губы, Хао наклонился и нежно поцеловал Ханбина в щеку. Затишье перед бурей. Бутылочка с лубрикантом снова показалась на свет, и Хао выдавил порцию на отверстие Ханбина, вызвав кратковременное ощущение холода. Пальцы провели по этому месту, отчего глаза Ханбина закрылись, а изо рта вырвался слабый стон. — Ты готов, Ханбин? — спросил Хао, улыбаясь. — Ты готов почувствовать меня? — Да, — ответил Ханбин, с нетерпением наблюдая, как Хао наносит смазку на его собственный напряженный член и фантазируя о том, как пройдут следующие несколько мгновений. Ханбин почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, когда головка Хао скользнула по его отверстию. Ощущение было не таким, как от языка, и имело больший вес, ведь это означало, что Хао закончил готовить Ханбина и жаждет доставить удовольствие и себе. С губ Ханбина сорвался влажный, воздушный стон, дразнящий с каждым движением. Каждая секунда казалась ему годами, умоляя о том, чтобы ощущения возобладали. Ханбин широко раскинул руки, готовый ощутить все, что мог предложить Хао. Вот только Хао продолжал теребить кончиком пальца входное отверстие, мурлыча. — Ханбин… что это были за слова, которые ты написал обо мне? В своем блокноте? Глаза Ханбина вспыхнули, уловив очередную уловку в его рукаве. — Ммм… — он заикался, в голове было пусто, он был слишком возбужден, чтобы думать. — Я много… я много написал. — Расскажи их мне. Расскажи мне, пока я трахаю тебя. Пока я трахаю тебя — единственные слова, которые пронеслись в его голове, едва Ханбин переварил остаток предложения. Затем он почувствовал, как член Хао начал медленно входить в него, а его отверстие при этом широко растягивалось. Пальцы не могли сравниться с ним, когда вокруг было так влажно и так подготовлено, что вхождение было плавным. Ханбин прикусил губу и закрыл глаза, чувствуя, как напряглось его тело. Член Хао медленно проникал все глубже, и каждый толчок заставлял его сердце биться. Ханбину пришлось напомнить себе, что он был готов к тому, что Хао будет чувствовать себя необыкновенно хорошо — и даже более того, как хорошо будет чувствовать себя Хао. — Ханбин, — его голос был властным, заставляя Ханбина открыть глаза. — Да? — Давай, расскажи мне, что ты написал обо мне. Я хочу услышать, как каждое описание слетает с твоих губ. Хотя Ханбин не мог точно пересказать слова из блокнота, он мог сказать любое прилагательное, пришедшее ему на ум, глядя на лицо Хао. — Симпатичный. Красивый… Смелый… — Да? — Хао придвинулся к нему, задыхаясь. Он посмотрел на Ханбина с жаждой в глазах. — Что еще? — Идеальный… — слова сорвались с его губ, когда Ханбин приоткрыл рот, учащенно дыша. Каждый толчок возбуждал его все больше, но Ханбин хотел, чтобы процесс роста напряженности был как можно более постепенным, желая продлить ощущение Хао внутри себя. Ворчание Хао было восхитительным, в сочетании с глубоким, гортанным хныканьем. — Ты думаешь, я идеален? Ханбин кивнул. — По-моему, это ты здесь идеален. Смотри, ты уже такой растянутый, — он снова толкнулся. — Держу пари, ты этого не ожидал. — Я не… я не ожидал ничего подобного, — признался Ханбин, так как быстрая и интенсивная стимуляция внезапно вызвала у него бурные эмоции. Воистину, он не мог представить себе ничего другого — быть благословленным таким партнером, как Хао. — Черт, — простонал он, чувствуя, как каждый толчок пульсирует внутри него. — Ты сводишь меня с ума, я… Думаю, ты даже не понимаешь, насколько безумным я себя чувствую. — Я понимаю это все больше и больше, — размышлял Хао, делая еще один толчок, от которого тело Ханбина затрепетало под ним. — Ты задыхаешься, ты явно перегружен, но ты так хорошо принимаешь меня, Ханбин. — Так хорошо… — повторил Ханбин, пытаясь сохранить самообладание. — Это так приятно, — помимо проникновения, его член дрожал, пульсировал, уже снова был близок к этому, но Ханбин мог сосредоточиться только на интенсивном наполнении его отверстия, благодарный за то, что размер Хао идеально подходил ему. Словно судьба их свела, тела были созданы специально для того, чтобы встретиться. Все в жизни Ханбина совпало с этим моментом: он лежал на бархатном диване с Хао внутри него, умоляя о наслаждении, умоляя о внимании, умоляя о том, чтобы почувствовать хоть что-то. Ханбин был удовлетворен по всем пунктам. Ноющая боль в теле рассеялась, когда Хао прижался к нему, разжигая тепло. Любой намек на дискомфорт улетучился из головы, и он полностью сосредоточился на удовольствии. — Опиши мне, как… как это приятно? — неистовый голос Хао отражал его нарастающий ритм, отчаянно требуя подтверждения. Ханбин молчал, позволяя телу говорить за себя, издавая стоны, жаждущие большего. Хао, как ему показалось, старался не выдать себя, сдерживаясь, ведь его член еще не коснулся этого места, как будто он тактически избегал этого, стараясь как можно дольше оттянуть момент. Они оба были немного безумны, каждый попадал под чары другого, испытывая больше, чем могли себе представить. Словно они были наркотиком друг для друга, поглощенные эйфорией своих сплетенных тел. Словно прочитав мысли Ханбина, Хао с усмешкой сказал. — Не волнуйся, я заставлю тебя почувствовать еще больше. Одни только слова Хао вызвали в его члене электрическое возбуждение, подтвердив, что Ханбин был возбужден похвалой и обещаниями больше, чем он думал — особенно когда они исходили от Хао. Он кивнул, стиснув зубы. — Давай-давай. — Подумай обо мне, — Хао дал указание, встретившись с глазами Ханбина. — Просто думай обо мне, о танцах, о движении на сцене, о том, как я признаюсь тебе в любви… Ханбин оборвал его слова вздохом, почувствовав, как член Хао нащупывает его точку. От каждого толчка по его телу пробегала дрожь, и он сжимал руку в кулак, ожидая разрядки. От напряженного взгляда Хао по всему телу разлилось покалывание, и Ханбин почувствовал, как его член вздымается и вибрирует. Вот только Хао не остановился, а продолжал двигаться, лишь наращивая скорость и силу; его торопливые слова соответствовали этой энергии. — Тебе, Ханбин. Только тебе. Думай о том, что я прикасаюсь к тебе, обнимаю тебя и делаю тебя всем своим миром. Представь меня… Переполненный множеством мыслей сразу, смешанных с потоком эмоций, Ханбин больше не мог сдерживаться. Он не успел предупредить Хао, как почувствовал, что его тело сжимается, произнося всякую чушь, и, достигнув кульминации, начал истекать спермой. Потоки мокрой белой спермы брызнули на его голую грудь, подстегнутые последним движением. Ханбин лежал, затаив дыхание, пока голос Хао в ухе не вернул его к реальности. — Это было горячо, очень горячо, Ханбин… — он выдохнул, возобновив осторожные толчки. — Я долго не протяну… Ты такой… черт… блять… Ханбин с нежностью в глазах наблюдал за тем, как Хао превращается в такое же месиво, в каком остался он сам. Дыхание Хао было неглубоким и неровным, он дергался, издавая хриплые стоны с закрытыми глазами, впиваясь зубами в губы. Ханбин напрягался при каждом толчке, чувствуя себя перевозбужденным после двойного оргазма, но все равно широко раздвигал ноги, с нетерпением ожидая, когда Хао продолжит двигаться, чтобы достичь своего собственного освобождения. — Как думаешь, ты выдержишь? — спросил Хао с беспокойством в голосе. Хотя Ханбин не был до конца уверен, судя по их прошлой встрече, он все равно кивнул. — Да… я выдержу, я… я выдержу все, — и даже если бы он не смог, даже если бы он извергся и просочился повсюду, он бы ни о чем не жалел, позволяя Хао испытывать удовольствие. — Возьмись за свой член — я хочу увидеть, как ты двигаешься. — Я не очень хорош в этом, — ответил Ханбин, его уши навострились от этой просьбы, хотя он чувствовал себя немного неловко. Хао покачал головой. — Мне все равно. По-моему, это придает тебе… очарования. Ты стараешься, ты так стараешься для меня. Я это чувствую. Эти слова придали ему уверенности, и Ханбин, не теряя времени, схватил свой пульсирующий, чувствительный член и продолжил надрачивать его для Хао. Ощущения были очень сильными и быстро переполняли его, и Ханбин почувствовал новый прилив тепла и покалывания по всему телу. В сочетании с движениями Хао и нарастающей интенсивностью Ханбин испытывал уже так много, что ему снова казалось, будто ощущения никогда не закончатся. Даже если бы это было так, он бы не жаловался, ведь до Хао Ханбин тосковал по кому-то, кто мог бы довести его до такого безумия. Хао стиснул зубы и наклонился ближе. — Я близок… Я так близок, — он произнес слова, полные страсти. Стоны Хао от удовольствия стали музыкой для ушей Ханбина, когда толчки прекратились, сменившись кратковременным пульсирующим давлением. Ханбин напрягся, чувствуя, как его наполняет сперма Хао. Ханбин глубоко вдохнул и почувствовал, как между ними разгорается огонь. Он чувствовал себя таким полным, что сперма грозила вытечь наружу. Но Ханбин сдерживался, отчаянно желая угодить Хао, жаждая новых слов похвалы. — Черт, ты так много взял… — похвалил Хао, соблазнительно дыша. — Ханбин… — его голос переполняли эмоции, он был наполнен жизнью и преданностью. Каждая следующая секунда проходила с влажными выдохами и расширенными зрачками, и оба удивлялись, как можно было найти кого-то еще настолько… идеального. Когда член Хао выскользнул обратно, Ханбин почувствовал, как по телу пробежали мурашки. На смену теплу быстро пришло тело Хао, который лег на него сверху, прижавшись головой к груди Ханбина. Ханбин положил руки на спину Хао и притянул его к себе так близко, как только позволяли их тела. Ханбин крепко прижимал Хао к себе, не желая отпускать его и желая лишь одного — чтобы Хао оставался в его объятиях. В этот миг они стали единым целым, связанным навеки, и это никогда не изменится. С губ Хао сорвался тихий шепот, в котором звучали слова, близкие к имени Ханбина, повторяемые снова и снова. Находясь в таком же послеоргазменном состоянии, Хао наверняка думал о том же. Из глаз Ханбина, переполненных лаской и нежностью, готовы были политься слезы, и он терялся во времени. В конце концов, когда Хао положил руку ему на грудь и сжал пальцы, Ханбин больше не мог сдерживаться. Было что-то такое интимное в том, чтобы ощущать, как Хао рассыпается от любви. Плакать из-за того, что он был так счастлив от секса, было вовсе не поэтому — далеко не поэтому. Ханбин плакал, потому что был так счастлив, что у него есть Хао. На липкую грязь под ними Ханбин давно уже не обращал внимания, даже не задумываясь о том, сколько сил придется потратить на уборку. В данный момент все это не имело значения. Он лежал с Хао, и они были счастливы. Еще немного похрипев, Ханбин наконец ослабил хватку на спине Хао и перекатился на край дивана. Ноги Хао все еще цеплялись за грудь Ханбина, вероятно, из-за страха упасть, но Ханбин сказал себе, что это потому, что Хао не мог отпустить его и разорвать контакт между ними. — Блять, — первое слово, которое Ханбин произнес в воздух, нарушив тишину тяжелого дыхания и показав, насколько они оба любят ругаться. Он уставился в потолок, чувствуя, как его член, наконец, становится мягким после стольких постоянных стимуляций, липким и мокрым. — Черт. Это было безумие. Я… я даже не могу начать… Губы Хао встретились с его шеей, голова прижалась ближе. — Ты прекрасен. Щеки Ханбина покраснели. — Ты тоже. — Нет, нет, ты действительно нечто иное. Каждый дюйм твоего тела сияет красотой, я не могу с этим справиться, — Хао прошептал эти слова ему прямо в ухо, отчего по позвоночнику пробежали мурашки. — Ты снова заставишь меня напрячься, Хао, — ответил Ханбин, зная, что это произойдет с большой вероятностью, если Хао продолжит в том же духе. — Разве не в этом прелесть жизни? Как я могу заставить тебя напрячься одними лишь словами? — размышлял Хао, возвращаясь к своему обычному подтруниванию. Ханбин игриво закатил глаза. — Теперь ты просто издеваешься надо мной. — Я бы никогда не стал. — Я знаю, — хмыкнул он, возвращаясь к настоящему. Постепенно Ханбин начал замечать, как холодно быть голым посреди гостиной. По крайней мере, тело Хао было рядом, чтобы согреть его. — Как мы это уберем? — Не беспокойся об этом, — Хао отмахнулся от него. — Просто ляг со мной, прямо здесь. — Тебе легко говорить. Это не твой диван, — Ханбин сдвинул ноги, уже чувствуя, как под потоком воздуха застывает вся их с Хао сперма. Но, оу, их сперма была объединена. Как мило. Ханбин покачал головой. Что, черт, с ним было не так. — Хм. Хорошая мысль, — подумал Хао, прижимаясь ближе. — В следующий раз мы сделаем это в душе, чтобы не пришлось убираться. Ханбин не стал заострять внимание на том, что при упоминании о следующем разе его сердце учащенно забилось. — У меня в душе тоже не все чисто. — О? Что ты делаешь в этом душе, Сон Ханбин? — Моюсь. Очевидно. — Ты настолько грязный? — О какой грязи ты говоришь? — спросил Ханбин. Однако в его нынешнем состоянии он мог отметить оба значения. Мысли в его голове были далеко не чистыми. Хао облокотился на руку Ханбина и принялся играть с его волосами. — Хочешь подставиться мне в душе. Уверен, ты уже давно этим занимаешься. — Смело так считать, учитывая, что я знаю тебя всего три дня, Чжан Хао, — заметил Ханбин. Это было еще одним напоминанием о том, как мало времени прошло с момента их первой встречи. Обычно Ханбину требовались месяцы, чтобы настолько сблизиться с человеком, чтобы пригласить его в свой дом, но с такими темпами он, скорее всего, не успеет и глазом моргнуть, как станет домом Хао. — Три дня — это очень много! Среднестатистический мужчина может испытывать оргазм… э-э-э… шестьдесят девять раз в день. Давай прибавим это. Шестьдесят… девять… отложим один… э-э-э… добавим где-то два… — Разве не ты был здесь самым умным? — Ханбин поднял бровь. Хао моргнул, глядя на член Ханбина. — Да. Наверное, я так хорошо тебя оттрахал, что забыл, как думать. Черт, он был хорош. Ханбин каждый раз проигрывал Олимпиаду Дразнилок, но он не мог на это злиться. С Хао он с радостью проиграл бы все. Со своими светлыми волосами, растрепанными и мокрыми от пота, Хао напоминал ангела, посетившего Землю. Его щеки раскраснелись, глаза устало блестели, а кожа сияла на фоне тусклого света. Ханбин потянулся вперед и провел кончиком пальца по губам Хао. — Ты такой милый, — голос прозвучал как шепот. — Кажется, я никогда в жизни не видел более милого лица. Брови Хао выгнулись дугой, и он усмехнулся, почти тая в прикосновениях Ханбина. — Ты называешь меня милым после всего, что я сделал с тобой сегодня? — он вздохнул и медленно покачал головой. — Но я не против быть милым. Когда голос Хао затих, Ханбин смог вернуться в реальность и понял, что музыкальное шоу продолжается. Он взглянул на экран и усмехнулся, чувствуя, что тот день уходит из его жизни. Тогда он думал только о том, когда сможет снова увидеть Хао, и, похоже, эта мысль не менялась. Даже лежа на диване и прижимаясь к Хао всем телом, Ханбин гадал, когда же они встретятся в следующий раз. — Прости, я оставил на тебе следы, — сказал Хао, хотя в его голосе было далеко не извинение. Скорее гордый, удивленный его стараниями, довольный тем, что именно ему посчастливилось пометить Ханбина на всеобщее обозрение. Рука провела по ключице Ханбина, пальцы задержались на каждой отметине, словно он хотел навсегда запечатлеть память о ней в своем сознании. Он будет носить их с гордостью, но пока не готов это показать. — Как грубо, — он надулся. — Думаю, тебе стоит купить мне новый гардероб. — Серьезно? — Хао язвительно усмехнулся. — Я новичок, у меня нет денег. — Ну… может, я смогу тебя раскусить. — Сладкий папочка и партнер для секса? Все в одном? Черт, я сорвал джекпот. Ханбин бросил на него взгляд. — И это все, чем я для тебя являюсь? Из горла Хао вырвалось хихиканье, когда он положил голову на плечо Ханбина. — Конечно, нет. Милый? Сладкий? Какое прозвище ты хочешь, чтобы я тебе дал? — Мне нравилось «малыш», — признался Ханбин. — Тебе нравилось, малыш, правда? — Хао наклонился, чтобы еще раз прошептать ему на ухо, прекрасно понимая, что это его слабость. Ханбин отстранился, понимая, что еще одно движение — и он окажется насквозь промокшим. Усталость подступала к горлу, спина начала болеть, что говорило о том, что пришло время заслуженного отдыха. — Я устал. Как насчет того, чтобы просто привести себя в порядок и лечь спать? — У тебя есть салфетки? — спросил Хао. — Где-то есть, — он закрыл глаза. — Я слишком устал, чтобы думать. — И как же мне тебя отмыть? Ханбин приоткрыл глаз. — Вылизать. Не знаю. Хао вздохнул. — Ух ты, я и не знал, что ты такой извращенец. — Это ты тут извращенец! — Ладно, ладно!

♫ — ♫

Через несколько часов после сна Ханбин проснулся от того, что его пижама прилипла к коже, а руки прижались к телу. После того как он перебрался в свою комнату, чтобы немного поспать, температура значительно повысилась, тем более что Хао был не в состоянии спать без того, чтобы его тело не обхватывало каждую конечность Ханбина. Пытаясь избавиться от влажности, Ханбин совершил ошибку, разбудив храпящего медведя. От одного легкого движения Хао резко проснулся, и первым его побуждением было прижать Ханбина к себе покрепче. — Хм? Что такое? — пробормотал он глубоким голосом. — Твои салфетки меня подвели, — ответил Ханбин. — Я все еще чувствую себя липким. — Как? Здесь же холодно, — ответил Хао с закрытыми глазами, обхватив Ханбина руками. — Это самое далекое от того, что есть на самом деле. Я почти вижу тепловые волны, исходящие от кровати. Хао вздрогнул, откинув одеяло с тела Ханбина. — Вот так. Уже лучше. Ханбин поднял бровь. Улыбка расплылась по его лицу, а глаза распахнулись. — Шучу! Я просто шучу, — он зашевелился, протирая глаза кулаком. — Что тебе нужно? Может, принять душ? Для того чтобы принять душ, нужно было встать, но Ханбин был уверен, что его тело не сможет принять позу свернувшегося калачиком человека, в которой он отдыхал. Он забыл о тупой боли, которая часто следовала за проникновением, слишком потерянный в моменте, чтобы думать, что член Хао может заставить его чувствовать что-то, кроме блаженного удивления. — Не думаю, что смогу сейчас даже сесть, не могу врать. Хао погладил его по голове и поцеловал в шею. — Ладно, давай я принесу тебе воды. Где у тебя термостат? Я сделаю здесь холоднее, если ты не против, чтобы я цеплялся за тебя так, будто от этого зависит моя жизнь. — О, пожалуйста. Ты и так это делаешь. — Эй, я должен дать им понять, что ты мой. — Кому? — спросил Ханбин, уставший настолько, что ему показалось, будто весь разговор был галлюцинацией. — Не знаю. Кажется, я все еще наполовину во сне, — простонал он, отмахнувшись от разговора. — И о чем же был этот сон? — О тебе. О чем же еще? — Хао ткнул пальцем ему в грудь. — Это были ты и я, и мы стояли на сцене перед миллионом людей… — …миллион людей в одном месте — это слишком много… — …и я поцеловал тебя, страстно поцеловал, вот так, — голос Хао оборвался, когда его губы прижались к губам Ханбина, а пальцы легли на его щеку, пока они целовались. Губы Ханбина, как и все остальное тело, вскоре оказались покрыты слюной Хао. Как романтично. Прервав поцелуй, Ханбин облизал губы, наблюдая за тем, как Хао встал с кровати и отправился выполнять свои обязанности. Оставшись наедине со своими мыслями, Ханбин впервые за несколько часов посмотрел на прикроватную тумбочку, давая мозгу осмыслить ситуацию. В последний раз, когда он лежал в постели, он был один и глубоко задумался над тем, что делать дальше. И все же он лежал в постели, ожидая возвращения Хао, чтобы продолжить обниматься. Несмотря на то что тело болело, а сам он, несомненно, устал, это была приятная усталость. Ханбин не мог представить себе лучшего момента для жизни, чем настоящий. Он мог привыкнуть просыпаться посреди ночи, просить, чтобы о нем позаботились, и получать удовлетворение всех своих потребностей и даже больше. Когда Хао был рядом, Ханбин мог поделиться своими переживаниями, зная, что есть кто-то, кто всегда поддержит его за руку. Это было нереально, как быстро он влюбился в настоящую, глубокую любовь, но Ханбин был с ним заодно. В жизни, наполненной Хао, точно не будет скучных моментов. Через несколько секунд Хао вернулся со стаканом воды в руках. — Я собираюсь украсть твой холодильник. — Мой холодильник? Зачем? Он не такой уж и хороший. — Потому что у нас его нет. У Ханбина открылся рот. — Что? У вас нет холодильника? — Нет. В компании сказали, что он не нужен. — А мне кажется, холодильник очень даже нужен. Хао подошел к кровати и протянул Ханбину стакан с водой. — Не за что, иди и скажи об этом в компании. Проклятье, Хао действительно не врал, что у него нет денег. Такова была обратная сторона новичка. Каким бы роскошным ни казался образ жизни, каждый всегда начинал с нуля. Ханбин понял это на собственном опыте. Он знал, что ему было бы легче, если бы рядом был кто-то более состоявшийся, более опытный, кто помог бы ему на этом пути. — Тогда бери. Хао сел на кровать и усмехнулся. — Я пошутил. — А я нет. — Хм… — Хао постучал пальцем по подбородку. — А все декоративные магниты на нем останутся у меня? — Конечно, как скажешь, — простонал Ханбин и, схватившись рукой за рубашку Хао, потянул его на матрас. — Только вернись в постель.

♫ — ♫

К тому времени, когда наступило настоящее утро, Ханбин почти застыл на месте. Он чувствовал себя мумией, заклеенной на каждом углу, и его не покидала мысль о том, что, возможно, для первого раза им следовало бы быть немного проще. Несмотря на это, он ни о чем не жалел. Ханбин хотел, чтобы они выложились по полной, ведь он до сих пор не был уверен, что ему представится такая возможность снова. Но, судя по тому, что в его спальне царило оживление, Ханбину было не о чем беспокоиться. Хао стоял над ним, скрестив руки. — Хочешь что-нибудь на завтрак? — Да, вообще-то, — он моргнул, на мгновение ослепленный торсом Хао без рубашки. — У тебя есть выбор: хлеб в тостере или голодная смерть. Выбирай с умом. — Я возьму хлеб в тостере. — Хороший выбор, — Хао кивнул и направился на кухню. Пока Ханбин продолжал лежать, он слышал, как Хао возится на кухне с различными кастрюлями и сковородками. Он лишь слегка удивился, зачем Хао понадобились кастрюли и сковородки, чтобы засунуть хлеб в тостер: вроде бы для этого ничего не требовалось. Даже если бы Хао украл все его вещи, как слепой бандит, Ханбин не стал бы жаловаться. Он знал, что несколько кастрюль и сковородок, конечно, пригодятся Хао и остальным членам P.I.S.S. Но все же он надеялся, что это не так. Ханбин был просто благодарен за то, что кто-то предложил ему приготовить завтрак, за то, что кто-то захотел сделать ему такое простое угощение. Он все время представлял себе, как будет просыпаться рядом с Хао. Все мысли возвращались к одному вопросу, который не давал покоя Ханбину. Стоит ли ему соглашаться? Должен ли он поговорить с Хао и сделать его своим? Ощущение от прошедшей ночи было слишком сильным, чтобы его можно было сдержать. Он был готов на все, лишь бы узнать о Хао побольше, причем с самого начала. Он хотел заполнить свой блокнот хронологией Хао, чтобы продолжить их совместную историю. Хао вернулся через несколько минут, держа в руках бумажное полотенце и несколько кусочков тоста. — Готово. Я и не знал, что у тебя есть кошка. — О, она выбралась? — Ханбин моргнул, забыв о ней. Ой. — Вчера вечером я оставил ее в прачечной на случай, если она станет свидетелем чего-нибудь. В глазах Хао мелькнуло удивление. — Нет, но я слышал, как в дверь скреблись. Если только у тебя в доме не заперт медведь или что-то в этом роде. — Нет. Это моя кошка, Кокос. — Милое имя, но почему ее заперли? Ты боялся, что она тебя осудит? — Может быть, — Ханбин отвел взгляд. — Чувак. Она же кошка. — Она может осуждать! — Она кошка! — Ладно. Ну, мы можем выпустить ее через минуту. Я сообщу ей, что ты — ее защитник номер один. Как насчет этого? — Ханбин сел, приглашая Хао подойти ближе. — Звучит неплохо. Может быть, ты хочешь прогуляться? На улице довольно хорошо, а здесь душновато, — предложил Хао, заходя в дом. — Особенно в гостиной. — Не думаю, что смогу сейчас пойти на прогулку. Может, просто посидим на балконе? — У тебя есть балкон? — у Хао глаза выскочили на лоб. — Ух ты. Вот это жизнь знаменитости, да? Ханбин как-то забыл об этом. Проведя ночь с Хао, он с уверенностью мог сказать, что этот опыт заставил его усомниться в реальности. Возможно, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой: быть успешным и богатым, и чтобы Хао ждал его с нетерпением. — Это здорово. Только есть вид на дерево, с которого часто гадят птицы. — Разве это не каждое дерево? — Вот, — Ханбин протянул руки, хватаясь за воздух. — Помоги мне встать с кровати. Хао поставил завтрак на прикроватную тумбочку и, схватив Ханбина за обе руки, с ворчанием поднял его с кровати. Первая попытка оказалась неудачной, так как Ханбин недооценил не только силу Хао, но и то, насколько скованным было его тело. Хотя он и не был самым сильным в стране, это только добавляло ему привлекательности. В конце концов Ханбин решил просто встать на ноги и на минуту застыл на кровати, положив руки на колени. — Просто… дай мне растянуться, — выдохнул он. — Ты вчера прижимался ко мне, как медведь, я едва мог пошевелиться. — Ты мог бы меня оттолкнуть. Ханбин на мгновение задумался, но покачал головой. — Я не хотел. — Ну, вот тебе и ответ. Тебе помочь растянуться? — Хао спросил, и хотя жест казался невинным, его руки, нависшие над бедрами Ханбина, говорили об обратном. — Нет, сейчас нет, — пробормотал он в ответ, заметив, что его телу нужно как минимум два-три рабочих дня, прежде чем снова оказаться в постели с Хао. Или хотя бы несколько часов. Этого было бы достаточно. — Сейчас? Будет ли еще ситуация, когда тебе понадобится, чтобы я тебя растянул? — Хао моргнул в ответ. Ханбин сверкнул глазами. — У тебя талант к сексуальным намекам, ты знал об этом? У Хао открылся рот. — Я даже не это имел в виду! Ханбин, ухмыляясь, прошел в гостиную, радуясь, что Хао, словно щенок, не отстает. Каждое общение возвращало его к первоначальному впечатлению о Хао: он был невероятно очаровательным и простым на вид. Хао мог уничтожать его в постели каждую ночь, но это не изменило бы того факта, что он был милым, и Ханбину это нравилось. Прежде чем они вышли на балкон, Ханбин позаботился о том, чтобы выпустить Кокос из ее временной тюрьмы. Она мурлыкала и терлась о ноги Ханбина, а потом подмигнула Хао. — Вот видишь. Я же говорил, что она осуждает, — Ханбин поднял бровь, повторяя выражение лица Кокос. — Я и не думал, что она будет меня осуждать. — Да, в конце концов, она потеплеет. Это значит, что тебе придется прийти еще раз. Хао кивнул. — Можешь не сомневаться. Ханбин ухмыльнулся и бодро зашагал по дому. Он распахнул балконную дверь и позволил Хао выйти наружу, чтобы полюбоваться видом. Глаза Хао загорелись, он заинтригованно оглядывал каждый уголок. Все эти деньги, вложенные в подходящий дом с балконом, несомненно, того стоили. Устроившись на диване под открытым небом, Ханбин наслаждался легким ветерком, обдувающим его кожу. Хао присоединился к нему, положив ноги на кофейный столик. Сдерживая неловкое хихиканье, Ханбин положил голову на плечо Хао и глубоко вздохнул. — Как мило, — пробормотал Хао, наклонив голову. — Да. У меня один из лучших видов в Сеуле. — Нет, я имел в виду вот это, — Хао обхватил его плечо ладонью, потирая его руку. — Сидеть здесь с тобой. Сердце Ханбин заколотилось, тронутое его простыми словами. Каждый его поступок за последние двадцать четыре часа был искренним, но разделить с ним такой домашний момент, как посиделки на балконе, — это совсем другой вид привязанности. — Да, — Ханбин протянул дрожащую руку к Хао и крепко обнял его. — Мне это тоже нравится. Мгновения прошли в молчании, и Ханбин почувствовал отчаяние. Он не мог допустить, чтобы время, проведенное вместе, закончилось, не получив подтверждения, что они увидятся снова. Не зная, как сформулировать свой вопрос, Ханбин проговорил. — Ты хочешь остаться со мной, Хао? Он сжал его ладонь и встретился с глазами. — Я ведь сейчас здесь, не так ли? — Я имел в виду… — он прикусил губу и закрыл глаза, медленно осознавая, как неловко задавать вопрос, в котором он сам не был до конца уверен. — Ты хочешь продолжать встречаться со мной? — О, конечно. Что это за вопрос? — Хао поддразнил его, взъерошив волосы. — От меня будет сложнее избавиться, думаю, ты этого не понимаешь. Я никогда не уйду. Никогда. Ханбин не смог подавить ухмылку, сердце заколотилось в ушах. Он провел пальцем по ладони Хао, погружаясь в его прикосновения. — Хорошо. Никогда не оставляй меня одного, Хао. — Скоро ты пожалеешь, что сказал это, — продолжил Хао. — Я так долго восхищался тобой, что мне придется долгие годы наверстывать упущенное для тебя. — Для меня? Или мне? — спросил Ханбин, приподняв бровь. Хао наклонился вперед и поцеловал его в лоб. — Может, и то, и другое. Просто узнай мое лицо, ты будешь часто его видеть. Ханбин захихикал. Каждое взаимодействие доказывало, что Хао — идеальное сочетание. Идеальный в постели, но при этом очаровательный в своем дерзком флирте и дразнящих замечаниях. Ханбин не терпелось узнать больше; раскрыть то, что скрывается под поверхностью. — В душе вы романтик, не так ли? — Я люблю тех, кого люблю, и хочу, чтобы они были рядом. Ханбин прижался к нему так близко, как только мог. — Никто еще не говорил мне таких слов. — Как я и говорил, они больше не важны. Они сдерживались, потому что каким-то образом знали, что ты найдешь кого-то получше. — Такого, как ты? — Да. Такого, как я. — Ладно, — хмыкнув, решил Ханбин. — Тогда, пожалуй, я оставлю тебя рядом.

♫ - ♫

Через несколько часов после того, как Хао ушел по своим делам, Ханбин занялся уборкой в квартире. Присутствие Хао ощущалось и метафорически, и физически, когда Ханбин наконец обнаружил груду кастрюль и сковородок на кухне. Однако вместо того, чтобы раздражаться из-за того, что кто-то небрежно рылся на его кухне, Ханбин лишь усмехнулся. Он представил, как мило выглядел Хао, пытаясь приготовить простой тост. На боковом столике лежал его блокнот, до краев заполненный комментариями о других знаменитостях индустрии. Ханбин бегло просмотрел их, решив, что многие записи бесполезны, и перешел к самой последней странице. Чжан Хао - Я хочу отдать тебе все свои силы до последнего вздоха, пока не стану лишь шепотом на твоей коже. Улыбнувшись про себя, Ханбин закрыл блокнот и опустился на диван. Что за жизнь.

♫ - ♫

ПОСТ НА ФОРУМЕ: Роман между генеральным директором WAKEONE Сон Ханбином и продюсером Чжан Хао Дата публикации: 21 мая 2017 г. Я знаю, что прошло уже много времени с тех пор, как они объявили миру, что встречаются, но разве кто-то еще не считает это очаровательным? Они вместе уже более семнадцати лет! Теперь, когда мы знаем о них немного больше, я действительно думаю, что это одна из самых идеальных историй любви. Кто-нибудь, напишите о них фильм! [+3,424, -29] 1. Они познакомились, когда оба были певцами, это так очаровательно. Хаобины, удачи! [+1,743, -12] 2. Я услышала, что они сошлись, когда Чжан Хао упомянул Ханбина в одной из своих первых передач. С тех пор они были вместе во всем, и в горе, и в радости. Уверена, это прекрасно [+1,233, -9] 3. Ханбин всегда выглядел счастливее после 5-летнего юбилея группы, забавно, что мы узнали, что это из-за того, что он встретил Чжан Хао ㅋㅋㅋ Он стал автором песен и генеральным директором! Так горжусь [+1,001, -3] 4. Нам нужна еще одна совместная работа Ханбина и Хао! 2015 года было недостаточно [+920, -1] 5. Индустриальные карги [+820, -62] -> Они не такие уж и старые, ЗАТКНИСЬ [+124, -21] 6. Я люблю стариков ЯОЙ [+639, -32]