Конфликт пред истиной краха

      - Антон, неужто Вы не могли просто сделать так, как было сказано? Обязательно нужно клоунаду устраивать? Мы не в цирке, а вы не клоун. Хотя тут я уже, по правде говоря, начинаю сомневаться, - линия плеч мужчин, коя остра как осиновый кол, который он видел изрядных лет десять назад, вводит в ступор напротив стоящего оппонента. - С какого ты решил ко мне обращаться на «вы». Тебе не 300 лет. Даже Дан Балан имеет куда более молодёжный словарный запас, чем столичный актёр. Мир так долго не протянет, - вампир свой взгляд стараеться на задерживать на чужих руках. Ставит перед собой ориентир в виде чужих глаз, но даже здесь ощущает, что претерпивает крах. Морской бриз окутывает Антоново сознание. Хватает там, где небо сливается с гладью океана морозным утром. Страшно принять тот факт, что в этом месте он не прочь и вовсе потеряться. Да так, чтобы никто на белом свете не сыскал. Ни сын, ни клан, ни Мирамистина. Никто. Утонуть бы в них и забыть про всё иное. - Антон, переводите тему, - Вампидап окидывает взглядом вампира, скрещивая руки. - Да? Перевожу? Я? - он комически очерчивает невидимый круг глазами, задерживаясь на чужом остром подбородке. Выдох, - Ну да. Да! Перевожу тему. А что я должен сказать? Что объебался? Что оплошал на мелочи? Что место себе не нахожу из-за этого? Что мне проще выйти под солнце, нежели оставаться с тобой один на один? Настолько ты меня раздражаешь. Не могу. И на задании я проебал из-за твоих мышиных выкрутасов! На кой ты полез вперёд выёживаться своими крыльями? Вздумал поиграться? Скучно стало? Сидел бы себе с Лукой внизу и ждали тихо, а мы с Баланом всё сделали бы незаметно. Решил повыпендриваться? Перед кем? Внимания мало? Чтоб ты сгорел! Вампидап смотрит ошарашенно. Незнакомцы бы сказали, что он никак не переминился в лице. Но будь Антон сейчас куда более внимателен, то заметил бы образовавшуюся складку на переносице. Верхние ресницы, что неприлично долго не касаются нижних. Губы сомкнутые куда сильнее, чем того требует имидж. Тишина накрыла обоих. А ещё гнев, растерянность и чёрное облако в небе. - Знаешь, что я тебе скажу? Не смей подходить ко мне ближе, чем на 10 метров, - на этих словах Антон разворачивается в сторону фонарей, что горят на главной площади разными огнями: белыми, жёлтыми, а через призму сознания и красным с чёрным. Но никак не зелёными или голубыми. Надежды нет. Как и веры. Но прежде, чем удалиться, единственное что он решает добавить, так это: - И завяжи ты уже этот блядский воротник блузы. Смотреть тошно. Мгновение и пыль, поднявшаяся с щелей брусчатки, взметнулась вверх, не оставив и образа собеседника. Не будь бы сейчас Вампидап скрытый в ночи, то подумал бы, что его ключицы были опалены солнечным светом, а не бледно-зелёным блеском.       Тошно серая луна освещает дорогу на N-вскую улицу, где в затхлом баре должна состояться встреча с участниками нашумевшего вампирского клана. Жаль, что освещение улицы автоматом не даёт ориентир по дороге жизни. Мужчина жил себе весело и задорно, пока Бьянка не вздумала искать помощи у него. Катастрофа началась даже не в тот момент, когда состоялся разговор с графиней, нет, хотя это определённо можно обозначить как точку не возврата. Но истину крах обрёл в тот момент, когда Вампидап задумался над тем, что его новый знакомый имеет довольно интересные черты лица. Не такие, какие он привык видеть в высшем обществе. Нет. Они были куда более сглажены, в некоторые моменты виднелась юношеская привлекательность. Столь живую мимику, что была у парня с белой копной волос, не встретишь ни у одного актёра, а у вампира и подавно, как считал Вампидап. - Наваждение какое-то, - чётко чеканит себе он под нос. Каблуки туфель звонко разносятся по округе, привлекая к себе внимание. Уверенная походка заставляет задержать на себе мысли. А острые черты лица - заполонить их. - Мужчина, одиноки? - чей-то голос разносится над ухом. Но как же всё равно. Сил нету отвечать. Ни флиртом, ни игривостью, ни строгостью, ни отчуждённостью. Никак. Уйти да поскорее. - Мужчина, не хотите провести вечер в хорошей компании? Игнорирование - самый лучший вариант, он считает. - Мужчина, а не слишком ли Вы прекрасны, чтобы ходить этими улицами? - голос приобретает черты назойловисти. Даже смотреть не хочется в ту сторону, но в разуме мелькает идея, как отогнать глупое чувство неудовлетворённости после недавнего разговора. - Если Вы так считаете, - он оборачивается в сторону звука и замечает перед собой статное тело другого мужчины. Телосложение крепкое. Видно, что человек занимается собой, но не возносит это на пьедестал самолюбования. Черты тверды. Волосы темны, как тень залива. Одного роста с Антоном, никак иначе. «Мужественность» - именно это слово первое всплывает в ассоциации. На такого хочется смотреть и действовать. Вампидап решает предаться былым навыкам обольщения. - Как Вас зовут, прелестное создание? - Маркус, - видно, что мужчина полностью поглощён харизмой вампира, не задумываясь о его происхождении. - Маркус. Какое прекрасное имя. Под стать не менее прекрасному мужчине, как Вы, - он улыбается. - Не хотите ли Вы, Маркус, уединиться со мной от назойливых посторонних взглядов? - Думал, что и не попросите, - уголки губ сами поднимаются чуть вверх.       Чёрное облако, что ранее висело в 30 ярдах от сюда, нависло и над баром. Антон сидит у крыльца, сжимая длинными пальцами тонкую сигарету. Лицо омрачено. Как теперь он будет смотреть на актёра? - Не буду. Зачем мне вообще на него смотреть? Папка я ему, что-ли? - вырывается у него непроизвольно. - Вообще-то, да, - рядом на деревянные полусломанные ступени садится Лука, продолжая: - Ты мне папка, па. Выяснили же уже. - Точно, - отвлечённостью так и разит в голосе. - Чёт ты не в духе, - малый подносит одноразовую сигарету к губам, делая протяжной вдох. Старший вампир молчит, не хочет сейчас врать или оправдываться. Ему бы тишину. Или же билет на не оснащенный людьми контингент. Интересно, есть ли место метр на метр квадратный, где нету ни одной души? Ему много не надо. Что-то попить красноватого, да и поспать, а дальше - как карта ляжет. - Не расстраивайся ты так. Я не специально того мужика убил. Не рассчитал просто силы. С кем не бывает? - дымок на выдохе пахнет яблоком. Сочным. Спелым. - Да, сын, понял. Ты молодец. Научишься ещё. - То-то же, - он смотрит, не отрывая взгляда. - Интересно, где же второй папаша запропостился? Тут плечи Антона сами поднялись вверх, а шея вжалась. Осознав, что выдал странную реакцию, решил расслабиться, да лицо говорит само за себя. - Па, ты чё? Запал на него? - Лука делает ещё затяжку. Глаза полны безразличием. - Ерунду не мели. - Эй, нет. Ерунду мелишь тут ты. Или муку, - пожилой человек встаёт в метре от своих близких. - О, дед. Ты чё? Курить хочешь? - зная, как к табаку относится Дан Балан, Лука счёл бы за грех не подтрунить над старшим поколением. - Подколоть старого решил? Парень безэмоционально пожимает плечами и переводит свой взгляд в одну точку, что вырисовал перед собой, не обращая внимания на дальнейший диалог мужчин. - Антон, я то не слепой. Вижу всё. Так что? - Осознал недавно. А так, видимо, давно того, - мужчина хочет преподнести к губам сигарету, да сил не хватает совершить данное действие. Сейчас бы в сон упасть, а не ждать никчёмно великолепного вампира. Как же он достал. - То-то я думаю, чего это у меня челюсти сводит, когда на вас двоих глядел. Затесавшаяся птица пролетает над их головами, исчезая за выцветшим забором. Небо свело непроглядной тьмой. Ощущение как в гробу. Только без умиротворения. - А ты, я гляжу, не сильно удивлён. - А чего мне быть таким? Я много прожил и всякого повидал. Думаешь, что вы вдвоём мне Америку открыли? За вас это давным-давно уже было сделано, так сказать, - дед щёлкает зубами, ухмыляясь. - Скажи, это сильно видно? - Сильно? Па, смеёшься? Глухонемой безногий чувак с последней степенью катаракты этого только не увидит. Ладно, я пошёл. Пойду в покер сыграю. Опустошу пару карманов зануд, - парень поднимается, исчезая в проёме барной двери. - Настолько хреново? - Ну, я понял это давно, но осознал вчера. Когда ты, будучи в полёте, впал в руки к Брандесу. А потом ещё и план местности у него же оставил. - Это моя врождённая рассеянность, - смотрит себе под ноги, перебирая носком обуви крошечный камень. - Себя обманывать пытаешься или меня? Хорошо, что Вампидап был рядом. Смог незаметно вернуть план обратно. - Да к чёрту его. Не хорошо, что он был. Не хорошо, что он вообще есть. Если бы не он, то я бы так не оплошал! - Эй, успокойся. Не взваливай своё неумение контролировать собственные эмоции на других. Он в чём виноват? - Что родился, - только и находится с ответом зеленоглазый вампир. - О, парень. Да тебя клинит конкретно. Послушай меня, я дерьма не посоветую. - А твои челюсти, да? - Сделаю вид, что не расслышал. Либо ты уже берёшь себя в руки, либо умрёшь никому ненужным, - старик смотрит назидательно. - Я и так сдох. Как видишь, никому ненужным, - горькая улыбка виднеется за тусклыми глазами. - Потому что вёл себя так, как сейчас. Не один ты испытываешь такое. - Ты про себя, что-ль? Тоже на актёра запал? Вперёд, валяй. А я умываю руки. - Тупоголовый совсем? Я не про себя. И не про Луку. Был бы ты меньше сконцентрирован на себе, то понял бы о ком я. - Я понимаю к чему ты клонишь. Но, дед, вероятно что твой опыт дал промах. Этот блядский актёр сейчас шляется, наверняка, где-то по бульвару в поисках «сладенького», если уже не в чей-то постели куркочет, - Антон сжимает пачку сигарет до обезображивания, когда видит с последними произнесёнными словами силуэт. - Опыт, милок, ещё никогда не подводил, - Дан Балан озорно ухмыляется и удаляется вглубь помещения. Антон усиленно игнорирует чужое присутствие. Смотрит на свои пальцы. На кольца. На вены. Куда угодно, лишь бы не в сторону прожигающего дыхания. - Игнорировать собрался? «О, теперь ты решил отбросить все формальности. Шутник хренов» - мысленно подмечает про себя, но вслух произнести не решается. Интересно, если прикинуться деревом, то окружающие воспримут тебя таким? - Хорошо. Игнорируй, но знай, что ты чёртов змей-искуситель, который не ведает ни грамма своей способности, раз так беспечно ею пользуется, - Вампидап смотрит сверху вниз на парня, что расселся на досках деревянных. - Соизволил, сука, помочь. Теперь самому нужна помощь. Чувствовал ведь, что тогда надо было просто отказать в просьбе клана, но нет, проявил благородство и благодарность в некотором роде. Теперь буду расплачиваться за все грехи, что совершал и не совершал. Думаешь, что только твоя душа так яро ненавидит меня? О, нет, дорогой мой, ошибаешься. Моя душа или, по крайней мере, частички что от неё остались, с не меньшим удовольствием, принялась с недавних пор ненавидить и себя, и всех вокруг. Нет. Выразился неверно. Одну очень харизматичную особу, которая своим тошнотворным взором доводит до синкопального состояния. Будь я в сценическом образе, где на мне сидел бы корсет, то ещё понял бы своё одурманенное состояние. Но нет. Мерзкий путь жизни привёл меня к неотёсанному чурбану, что только и ведает, как соблазнять, особо не утруждаясь. Антон смотрит прямо. Глаза в глаза. Не в силах оторваться от гневного блеска напротив. Он впервые видит его таким. - Довожу до твоего ведома, что ты сделал со мной. Я не смог насладиться прекрасными минутами в компании другого создания. Которого раньше я бы смело окрестил своим идеалом до появления твоих диковинно длинных рук, до твоей криво поставленной улыбки, до твоих непропорциональных ушей. Всё, что я считал так далёко от идеала, стало в моём понимании совершенством. Сучий ты потрох. Всё, я высказался. Теперь пошёл ты, - Вампидап одаривает пренебрежительным взглядом, а после пускается в ход. - Далеко собрался? - мгновенно руки окольцевывают грудную клетку, непомерно сильно прижимая к себе спиной. - Я ведь не побрезгую и пустить чью-то кровь сейчас, - ярость разливается по каждому сантиметру кожи. - Да? Как и я, - Антон склоняется к изящной линии шеи, невесомо выдыхая: - Я могу предложить хорошие условия, если выслушаешь. У Вампидапа ноги не сводит, напротив, он стоит твёрдо, чем когда-либо. Только сознание застопорилось. На секунду, буквально. - Что-что, но этого я не позволю, - он резко, но спокойно освобождает себя из захвата, прописывая лицу напротив один удар кулаком. - Достаточно ясно выражаюсь? Антон опешил от неожиданности. Губы касается, а на подушечках, кажется, остаются следы чего-то жидкого. - Ты мне руки развязал, актёр, - с улыбкой произносит он, замахиваясь на знакомого. Удар получается не менее громким, чем предыдущий. Мужчина, только что получивший удар, отступает на пару шагов назад, прихватывая нижнюю челюсть. Мгновение и он говорит: - Поиграть вздумал? Принимаю условия игры. Раздрай разрастается мгновенно. Каждый словно и ждал того момента, когда костяшки рук можно будет спокойно почесать. Третий удар приходится в живот Антону. Кашель застал его с комом, что образовался в глотке. Не особо целясь, он попадает Вампидапу в щёку, стирая чужую кожу своими кольцами. Удары приходятся один за другим. Люди, чей путь лежал через этих двоих, решили сменить траекторию на нечто более огибаемое и безопасное. Казалось, что время длится вечность. Каждый уже выдохся. Руки нещадно болят и жгут, но это затмевается выходом адреналина, а ещё даётся спокойной благодатью. Оба, обессиленные от недавнего выхода эмоций, сползли по стене здания, собрав на себя всю грязь и гниль, что были размазаны на преграде. Дышат они тяжело и редко. Прошёл этап, когда хотелось схватить как можно больше воздуха. Наступает новый. - Я же говорил, что руки диковинно длинные, - голубоглазый вампир говорит чуть громче шёпота. - Точно. Про функционал ничего не скажешь? - Сильные ещё. - И на этом сословились, - голова устало прижимается к вертикальной поверхности. Глаза прикрыты. - Прости. - Не дрейфь. Я первый тебя схватил. - Я не про это. А за то, что игнорировал твои чувства ранее. - Ты знал? - ошеломлённо Антон поворачивается в сторону Вампидапа. - Скажу грубо. Прошу простить заранее за обсценную лексику, но. Только отбитый на всю голову отморозок не заметит взгляда твоих блядских глаз. - Какой же я кретин, - он обречённо утикается лицом в ладони. - Да нет. Это про меня можно так сказать. Сначала я думал, что это обычное дружелюбие, посему не придал этому весомого значения. После начал обдумывать твои микровыражения, когда ты так отчаянно пытался скрыть восхищение мною. Признаться честно, но в тот момент я думал, что буду испытывать не абы какую неловкость, находясь рядом с тобой, но я ошибся. Мне стало не хватать твоего внимания. Как же отвратительно это звучит, о, Мельпомена, прости и не серчай. - Думаю, она поймёт. - Я себя не понимаю. И за вчерашний случай прости. Я специально решил перед тобой взлететь. Уж больно в игривом настроении находился. Хотелось, чтобы ты как-то отреагировал на меня. - Ты всех так обрабатываешь? - после паузы разрезается воздух. - Сам как думаешь? Если это было б частое явление, стал бы я загоняться по этому поводу так сильно? - Он показывает на только что приобретенные раны на лице. - И что будем делать? - Антон спрашивает первым. - Что-что? Ничего. Можем начать всецело игнорировать друг друга, не обостряя и без того щекотливую ситуацию. - Есть идея получше. - Да? Просвяти же неугодно-го, - последний слог он договаривает уже в поцелуй. Антон правой рукой хватает за волосы на макушке. До одури манящие губы, от неожиданности не размыкаются, пока зеленоглазый вампир не решает настойчивее сжать пряди, направляя на себя. Вампидапу, не ожидавшему такой реакции, понадобилось пару секунд, чтобы перехватить инициативу. Левой рукой хватает за белую шею, сжимая её, а вторая рука соскальзывает вниз. Не сдерживая ухмылки, он первым проникает языком глубже. Задевая специально чужие зубы, после едва коснувшись твёрдого нёба, сплетается с языком. Дыхание у обоих участилось, а кислорода всё меньше и меньше в телах, но никто не желает разорвать минуту услады. Вторая рука Антона хватается за воротник блузы, разрывая ленты. Миг спустя он уже припадает к шеи, о которой так долго мечтал. Видел в своих снах. Изучал там же каждый миллиметр. Но воображение с явью не сравнится. - Дед, мы будем их останавливать? - Лука смотрит на мужчин, стоя напротив окна, что на улицу выходит. - Зачем? Только расчихлилась молодёжь. - Ладно, - он достает магическую скрижаль. Звук щелчка разносится пару раз. - Мне на память. - Так и понял, вымогатель маленький, - старик улыбается. - Пошли облапошивать дальше зануд.