The Blood

Как только Сокджин входит в зал, он сразу же замечает младшего брата. Тэхён сидит напротив какого-то блондина, широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв рот. Наивный взгляд, похожий на «щенячий», устремлен прямо перед собой, и посторонний человек мог бы счесть его глаза обычными, но сведущий мог бы сказать: там восторженный интерес, что так смотрят только влюбленные, блестящие, завороженные, в любой миг готовые полыхнуть ярким пламенем. На душе почему-то становится тревожно, как будто сейчас, в этот самый момент, с Тэхёном происходит что-то нехорошее. Сразу же возникает мысль, что этого маленького ангела нужно защищать. Нельзя допустить, чтобы его тело осквернили даже прикосновением. Нет ничего опаснее, чем эфемерное чувство влюбленности. Важно сохранить его невинность в ее первозданной чистоте. Ким Сокджин, осторожно и бесшумно приблизившись к блондину сзади, слегка наклоняется к столу и принюхивается. Удивительно, но младший брат настолько поглощен этим альфой, что не замечает появления Старшего, пока он не произносит громкое: «Тэхён». Оба, сидящих за столом, одновременно поднимают глаза. Чавканье подростка мгновенно стихает. А блондин, не замечая нахмуренных бровей и поджатых губ Сокджина или намеренно игнорируя их, смело встречается с ним взглядом. На вид альфе около девятнадцати лет, но пронзительные глаза, глубокие, как сама бездна, кажутся гораздо старше. Правильные, утонченные черты лица обрамлены густыми, выбеленными волосами, а в тонких линиях проступает что-то хищное, словно он — охотник, выслеживающий свою добычу. По спине пробегает холодок. В выражении лица альфы нет ни похоти, ни желания. Сокджин понимает, что парень не оценивает его внешность. Сейчас перед ним словно сама Смерть, заглядывающая в душу. Взгляд незнакомца пронизывает насквозь, пытается найти ответы на вопросы, которые Сокджин зачастую не осмеливается задать даже самому себе. Он и сам не может оторвать глаз от человека, который, кажется, теперь знает о нем больше, чем он сам. — Что произошло, Тэхён? Сокджин на мгновение застывает, встретившись глазами с незнакомцем. Затем переводит взгляд и поворачивается на младшего брата, который, как оказывается, тоже замер, словно парализованный. — Небольшая ссора с другом, — немедленно вступает в разговор альфа. — По-моему, я задал вопрос своему брату, а не вам, господин… Старший Ким вопросительно приподнимает бровь, безмолвно призывая незнакомого молодого человека продолжить и представиться. Пышные губы растягиваются в угрожающей улыбке, а их взгляды вновь встречаются. Молчание затягивается, напряжение нарастает с каждой секундой, и воздух словно наэлектризовывается. Младший брат замечает, как старший напряжен, и спешит его успокоить. — Тони Глосс, — произносит Тэхён дрожащим от волнения голосом. — Его зовут Тони Глосс. Он мне очень помог. Тэхён делает глубокий вдох, стараясь унять дрожь в голосе. Сейчас для него важно, чтобы брат поверил ему, потому что он уже видит реакцию Старшего. И от того, поверит ли ему брат, зависит здоровье этого глупого хёна, который решил, что может смотреть на Ким Сокджина вот такими глазами, что омега внутри него немного ревнует. —У меня есть язык, Тэ, — говорит альфа, не сводя глаз со старшего Кима. — Для вас он уже просто Тэ? — спрашивает Сокджин с возмущением. А подросток вновь пытается выгородить баристу и продолжает, перебивая разговор старших. — Джин-хён, — с трудом сдерживая волнение, торопливо произносит Тэхён, — я сам попросил так меня называть. В ответ он получает раздраженный взгляд от брата и снисходительную улыбку от нового знакомого. — Не придумывай, Тэ. — Альфа поднимается со стула. Сокджин с интересом разглядывает его: парень несколько ниже ростом, стройное телосложение и юношеская внешность с сильной линией челюсти, небольшое лицо, больше подходят для омеги, чем для маскулинного альфы. Каждое движение блондина кажется ленивым и неторопливым. А приятный для слуха низкий и глубокий голос спрашивает: — Господин Ким, не желаете ли кофе? — Что? — на мгновение теряется омега. — Вам непременно стоит попробовать венский кофе С этими словами парень уходит, оставляя братьев наедине. Сокджин ощущает в теле и сознании неприятное, расслабленное состояние, которое раздражает. А он должен быть собранным и сосредоточенным всегда, но сейчас его разум пуст и свободен от посторонних мыслей. — Черт! Что происходит? Нервозность возвращается и выдает себя в голосе. — Прости, Джин-хён. Я поссорился с другом. Мы были в Lotte World. Я расстроился и убежал. А сумка с телефоном остались у него. — Почему ты позволяешь кому не попадя называть себя по имени? Ты же — господин Ким Тэхён! Научись уже ценить свой статус! — Младший омега подвергается строгому выговору, который гасит всю его веселость и в конец портит сегодняшний день. —Ты запал на него? Сокджин смотрит на брата, не слыша ни слова из его предшествующей истории. Тёмные глаза полны возмущения, и кажется его уже потряхивает от раздражения. — Что? Нет! — А что тогда у тебя за взгляд такой, как в этих дурацких мультиках про радужных пони? Когда из глаз искры сыплются или блядские бабочки летают? — Да нет никаких бабочек, Джин-хён. Мне просто с ним комфортно. — Что за бред? Что ты несешь? Сокджин не привык ощущать чувство комфорта в присутствии чужих людей. Он ведь и сам минуту назад почувствовал это странное, незнакомое чувство уюта и защищенности, которое вызывало у него одновременно горечь и отвращение. Незнакомые биотоки удовлетворенности, которые он ощутил, казались ему чем-то неправильным, вызывая тяжесть в груди. Это новое ощущение вызывало в нем сложные эмоции, которые он не может до конца понять и принять. Холодный разум бунтует против этих чувств, не желая признавать их истинность. Он будто оказался в ловушке, где каждая клетка тела сопротивляется этим новым ощущениям, стремясь вернуться к привычному состоянию дискомфорта и одиночества. — Ваш Венский кофе, господин Ким Сокджин, — голос баристы звучит спокойно, но в его тоне проскальзывает едва уловимая язвительность. Омега поднимает взгляд от чашки, пытаясь проникнуть в омуты темных глаз напротив. В их бездонной глубине таится загадка, которую он никак не может разгадать. Ароматный напиток: вспененное молоко и взбитые сливки. Выглядит очень вкусно, а еще и красиво. За счет того, что кофе горячий, сливки приобретают очень легкую текстуру. Омега осторожно подносит стеклянный стакан, схватившись пальцами за ручку, обхватывает ёмкость второй ладошкой. Подносит к губам, дует, делает маленький глоток и, закрыв глаза, издает неприличный звук наслаждения, такой громкий и искренний, что у альфы вязко тянет внизу живота. — Тэ, подожди меня в машине, — произносит Сокджин с невозмутимым спокойствием. Тэхён с недоумением смотрит на брата, выпрямляется и вскидывает подбородок. — Но… — начинает было возмущаться он, но, заметив строгое выражение лица старшего брата, который постукивает рукой по столешнице, решает не спорить. Младший тяжело вздыхает и, хныча, поднимается. — Ладно, хорошо, подожду. Где этот робот припарковался? Подросток медленно поднимается со стула, его движения полны неуверенности. Он делает несколько шагов и останавливается рядом с новым знакомым, ощущая легкую неловкость. Взгляд больших щенячьих глаз прикован к блондину, будто он ждет чего-то важного, затаив дыхание. — Всего хорошего, Тэ. Не печалься, — говорит альфа глубоким, проникновенным голосом и медленно отступает назад, так словно боится попытки тактильного контакта со стороны омеги. Он даже выставляет перед собой стакан с кофе со льдом, будто защищаясь. — Может, мои слова покажутся тебе глупыми, но послушай. Счастье в том, чтобы быть и казаться одним и тем же, а не притворяться ради чьего-то комфорта. Блондин берет паузу, тяжелый взгляд становится глубже и серьезнее, а затем он заканчивает мысль. — Подумай об этом, Тэ. Иногда мы так стремимся угодить другим, что теряем себя. Но настоящее счастье приходит, когда ты остаешься верным себе, даже если это требует смелости. Ты заслуживаешь быть счастливым, таким, какой ты есть. Братья Ким одновременно поднимают глаза, и будто два разных мира сталкиваются сейчас в одной точке. В одном взгляде, как в кристально чистом озере, отражается внутреннее просветление и восторг от смелости сказанных слов. А в другом, как в темной пещере, скрывается что-то мрачное. Будто вскрыли старый нарыв, и наружу вырвались давно сдерживаемые эмоции: раздражение, внутреннее возмущение и злость. Лицо этого человека остается неподвижным, как маска, но в зеркале души отражаются все эти бурные эмоции. — И тебе всего хорошего, хён. Надеюсь, ты останешься в живых после общения с моим братом, — с намеком произносит Ким-младший, бросая двусмысленный взгляд в сторону старшего брата. Глаза Тэхёна вспыхивают огнем, как два горящих угля, и этот взгляд впервые пронзает брата насквозь. А на юном лице появляется любезно-фальшивая улыбка. И в ней читается предупреждение: старший брат не должен даже думать о том, чтобы причинить вред его новому другу. Сейчас кажется, что Младший готов на всё, чтобы защитить того, кто неожиданно стал для него важен. А затем Тэхён спешит к выходу, не оборачиваясь, оставляя за спиной опасную и завораживающую силу двоих людей.

***

— К чему эти слова? — с легким раздражением произносит Ким, расстегнув пуговицу на черной рубашке в белый горошек. — Не стоит поощрять его и без того своеобразное мышление. — Вы говорите о нём так, будто он человек с психологическими отклонениями, — укоризненно отвечает Мин, присев напротив владельца кафе, и продолжает: — Тэхён всего лишь ребёнок. И пусть лучше им и остаётся, пока у него есть такая возможность. — Вы собираетесь давать мне советы по воспитанию моего младшего брата? — Он сказал, что редко вас видит и что вы живете отдельно. Судя по всему, он очень скучает по вам. — У меня есть обязательства, которые я не могу просто так оставить, — тихо произносит омега, медленно отводя взгляд к окну, где солнечные лучи играют на корпусе черного автомобиля, создавая мерцающие блики. — Даже ради Тэхёна. — Поверьте, — голос альфы звучит с глубокой печалью, словно он вспоминает что-то личное, — я прекрасно понимаю, о чём вы говорите. — А тёмные глаза устремляются в окно, и взгляд, полный тоски и загадочности, проникает сквозь стекло, будто он видит там нечто, невидимое для остальных. Оба мгновенно погружаются в задумчивость, уносясь мыслями далеко за пределы этого пространства. Один из них, казалось, взглядом пронзает стеклянную витрину кафетерия, расстояние до парковки и железную конструкцию автомобиля, словно пытаясь прикоснуться к своему младшему брату. А другой, рассекая время и километры, смотрит вдаль, за горизонт, пытаясь разглядеть вдали родного человека. — Всё же мне лучше знать, что лучше для моего брата. Ему и так в жизни придется несладко, — слова Сокджина возвращают их в этот момент, наполняя его тяжестью ответственности, переживаниями и тревогой за судьбы младших братьев. Они снова сидят в тишине, разделенные столом. Некоторое время оба молчат, пытаясь понять невысказанные мысли друг друга. Наконец, альфа, сделав глоток холодного кофе с кусочками льда, задает вопрос: — Потому что он омега? — Да. — Я понимаю, что омегам здесь живется не так легко, как альфам. Но вам не следует порождать в нем это чувство неполноценности и неприятия собственной природы. — Да что вы говорите? Неужели? — В голосе Сокджина звучит язвительная ирония. — Вам не понять. Никогда! Взгляд омеги становится ледяным. Он смотрит куда-то вдаль, сквозь собеседника. Кажется, что даже погружается в воспоминания, потому что красивое лицо мгновенно омрачается. На некоторое время между ними вновь воцаряется молчание, прерываемое лишь легким звоном чашек и тихим шорохом одежды. Альфа ставит стакан на стол и, глядя прямо в глаза собеседнику, произносит: — Послушайте, я не пытаюсь вас обидеть или задеть ваши чувства. Но я вижу, как вы относитесь к своему брату. Возможно, Вы делаете это, чтобы защитить его, но ваши методы могут только навредить. Он уже чувствует себя неуверенно и одиноко. Тэхён должен знать, что его любят и принимают таким, какой он есть. Омега, не поднимая глаз, отвечает с явным негодованием: — Вы не понимаете. Я просто хочу, чтобы он был в безопасности. Тэхён слишком открыт и честен. Я боюсь, что он станет жертвой других. Ким смотрит на свои пальцы, сжимающие кружку. Затем, потерев ладони, он слегка поджимает губы и пытается придать лицу более живое выражение. — Безопасность не всегда означает прятаться за маской ледяного принца. Иногда нужно учиться доверять людям, — альфа произносит эту фразу с явным намеком на человека напротив, а затем снова вглядывается в окно на припаркованный у дороги автомобиль Кимов. — Ваш брат должен стать уверенным в себе, а не бояться своей природы. — В конце концов, вам ли не знать, насколько велика власть омег над альфами? Мы становимся похожими на кукол в руках кукловода, подчиняясь вашей воле. Ваша власть столь велика, что может разрушить нашу сущность и лишить нас рассудка. — Вы же видели Тэхёна, — Сокджин говорит с явным негодованием в голосе. — Его сломать не составит особого труда. — Полагаю, ему это не грозит. Я говорю вам это как альфа. — Подняв палец, уверенно произносит он, — Когда смотришь на Тэхёна и знаешь его, возникает желание защитить его, как самый прекрасный цветок. Хочется построить вокруг него теплицу и не допустить, чтобы холод проник внутрь. — Подчёркивая своё мнение, он упирает указательный палец в столешницу. — Его хочется оберегать от чужих взглядов. Тэхён — как звезда, которая светит ярче всех на этом чертовом небосводе, поверьте, многим захочется быть тем, кто защищает её свет. — Но взгляни, как много вокруг ненависти! Люди — самые жестокие твари, они как микробы, которые заполонили эту землю. — Ким с презрением кривит губы. — Человек готов на всё ради выгоды: предавать, обманывать, убивать. А иногда ему и повод не нужен — он делает это просто так, ради удовольствия. Это как кайф от героина. Жестокость и безжалостность таких людей просто поражают. — Он произносит это с такой страстью и возмущением, что слова буквально вырываются из груди, стремясь выплеснуть всю накопившуюся ярость и негодование. А потом он замолкает, погружаясь в свои мысли. — Люди ненавидят и презирают друг друга. И эта взаимная ненависть — единственное, что делает нас настоящими, — омега усмехается, отворачиваясь к окну. — Если мир вокруг полон козлов и мудаков, может, и ты тоже такой? — Без тени страха и с полной уверенностью говорит бариста. — Вовне мы можем видеть только то, что носим внутри себя. Сокджин упрямо смотрит в окно, так будто ничего не произошло, будто слова собеседника не достигают его сердца. В то же время альфа, сидя напротив, сохраняет внешнюю невозмутимость, но проницательные глаза, скрытые за маской равнодушия, внимательно изучают каждое движение мускула на лице омеги и чувствует каждое изменение в настроения парня. Юнги, словно пытаясь заглянуть глубже, продолжает: — Мы ненавидим и презираем других, потому что боимся их совершенства. В них мы видим отражение собственных страхов и несовершенств, которые предпочитаем не замечать в себе. Ким, заинтригованный словами собеседника, кивает головой. — Может быть, ты и прав, — наконец говорит он. — Но что делать, если эта ненависть и презрение уже стали частью нас? Держа в тонких пальцах стакан, омега задумчиво постукивает по нему и продолжает свои размышления. — Видишь ли, всех нас объединяет одна пагубная страсть. Мы все — наркоманы, сидящие на игле одобрения. Нам отчаянно хочется продемонстрировать, какие мы хорошие, красивые, умные. Мы готовы на любые уловки, лишь бы нас похлопали по плечу. Мы не более чем обезьяны, облачившиеся в костюмы и жаждущие признания со стороны других. — Так и есть. Люди погрязли в бесконечном оценочном суждении, проецируемом на мир, думая, что это и есть абсолютная истина. Но всё то дерьмо, что окружает нас, — это то, что мы излучаем изнутри. — Я не считаю так. В мире много дерьма и без меня. — Не спорю. — Хмыкает бариста. — Но, знаешь ли, в чём суть: главное — прожить жизнь, ни о чём не жалея. Тогда ты не будешь вариться в собственных терзающих тебя мыслях. Тогда ты будешь счастлив. И тебе будет всё равно, что происходит вокруг. Потому что свободный человек идёт своей дорогой, не дразня попутных собак и не оборачиваясь на случайный лай. — Это всё не про меня. Не про мою семью. — Скажу больше — сами люди — дерьмо, мир мёртв, и всё бессмысленно. Его не спасти — ни мне, ни тебе, ни кому-либо другому. Альфа наклоняется вперед и устремляет взгляд на омегу с такой уверенностью и проницательностью, что кажется, будто он проникает в самую суть мироздания. Темные глаза излучают мудрость и знание, которые невозможно оспорить. Хочется верить ему безоговорочно, а парень продолжает: — Потому что с самого рождения в наших венах течёт ненависть, она у нас в крови. Ненависть — она передаётся генетически, как проклятие, которое невозможно стереть. Чувство это как тень, неотступно следующее за нами, напоминая о тёмной стороне человеческой природы. Станет ли эта ненависть всепоглощающей, зависит от того, кто будет рядом с тобой, хён. Подумай об этом. Блондин откидывается назад, его спина плавно прислоняется к спинке стула. — Ведь Тэхён ещё пока чист и невинен сердцем и душой. Он снова порывисто подаётся вперёд. — Да он, блядь, верит в инопланетян, — Юнги позволяет себе улыбнуться, вспоминая, с какой страстью мальчишка рассказывал ему об альтернативных мирах, населённых «зелёными человечками». — Но что, если рядом с ним окажется человек, полный злобы и ненависти? Сокджин вновь уходит мыслями в прошлую жизнь. Он до сих пор не научился погружаться на свалку своей памяти безболезненно и возвращаться в сегодняшний день без волнений. С грустью в голосе он произносит: — Этот мир и без меня справится, когда убьет в нём всю непосредственность. — Но чем позже это случится, тем больше вероятность, что он дольше сохранит её в себе. Разве не так? — Человек, который сильно выделяется на фоне других, вызывает раздражение и осуждение. Таких людей не любят. О них говорят: «Бесит!» А почему? Сами не знают. Просто потому, что это раздражает. — Господин Ким, невозможно угодить всем сразу. Вы не за тем живёте, чтобы вас все признавали, почитали и боготворили. Не для того, чтобы вас все любили. Вам должно быть достаточно признания и любви одного человека. Если хотя бы он будет нуждаться в вас, то вы сможете пережить, даже если весь мир будет вас ненавидеть и считать неудачником. — Чушь! — Жестко отрезает парень, покачав головой. — Ты сам в это веришь? — У меня собственное видение мира. Этот мир — хаос во плоти. Я преисполнен грехами и ненавистью. Для меня в этом мире полная свобода и безнаказанность. Мы все в капканах своих слабостей и страхов. И он разожмется только тогда, когда мы сдохнем. — Блондин поднимает взгляд, и ледяные глаза пронзают омегу, как острые клинки, проникающие прямо в душу. —Я каждый день думаю о том, что я такого делаю, что бы хоть как-то оправдать свое присутствие на этой земле. Пытаюсь найти в своей жизни следы Великого. Их нет. Их просто нет. Этот мир подходит для меня. И мне откровенно говоря, на все это пофиг. Я живу лишь для одного человека. — Я так и понял. Оттого ты и нёс всё это время какую-то ебонистическую хуйню, — Сокджин немного расстроен последними словами собеседника. Он ловит себя на мысли, что ему бы хотелось верить. Верить в то, что однажды в его жизни появится человек, любви которого будет достаточно, чтобы прогнать тьму, сжимающую заледеневшее сердце и разрывающую грудь, лишая кислорода. Которая каждый раз заставляла его кричать в приступах панического ужаса. Он хочет, чтобы этот кошмар наконец прекратился, поэтому сейчас голос его звучит предательски грустно, несмотря на попытку шутить. — И что же? Ты подсыпаешь яд в кофе клиентам? — звучно и притворно усмехается Ким, вскинув бровь. — Порой я мечтаю об этом. Оба улыбаются. Впервые — искренне, открыто и честно. — Я не призываю тебя изменить этот мир. Я не призываю к революции, в которой прольется кровь всех ненавистных тебе альф. Я не призываю к резне, в которой свинец размазывает мозги по стенам! Революция может быть только одна — революция сознания. И только. Всё остальное — лишь бессмысленная мясорубка, превращающая плоть в бабло. Я говорю лишь изменить себя для того единственного человека, кто рядом с тобой. Кто с тобой одной плоти и крови. Я говорю о Тэхёне. Лишь для него ты должен изменить свой мир. Потому что только вам двоим жить в нём. Подумай, что произойдет, если ты останешься прежним. Ты будешь продолжать жить в мире, который не приносит тебе радости и счастья. Ты будешь тратить своё время и силы на вещи, которые не имеют значения. Но если ты изменишься, если станешь лучше для Тэхёна, вы сможете создать мир, в котором тебе самому станет теплее. Мир, который будет наполнен смыслом. Ты можешь начать с малого. Например, с того, чтобы быть более внимательным к брату. Слушай его, понимай его чувства и желания. Поддерживай его в трудные моменты и радуйся его успехам. Это не так сложно, но это может изменить вашу жизнь навсегда. Это единственный способ создать мир, в котором вы оба будете счастливы. Сокджин сидит, погружённый в свои мысли. Тишина между ними почти осязаемая, как густой туман, который окутывает всё вокруг. Слышно лишь тихое, металлическое постукивание его мыслей, будто где-то в глубине разума работает часовой механизм. — Что ж, мне пора, — произносит Ким. — Время — деньги. После этих слов омега, и альфа одновременно поднимаются и как-то неловко, неуклюже мнутся на месте. Ким расплачивается, оставив щедрые чаевые, и, выйдя на улицу, направляется к своему автомобилю, мысленно прокручивая в памяти состоявшийся разговор. Сокджин провел время в компании, которая не только захватила его внимание, но и пробудила в нем желание продолжать общение. Тони Глосс, этот харизматичный бариста, оказался не просто интересным собеседником, но и философом, чьи мысли и взгляды наверняка заставили бы не одного человека задуматься о многих вещах. Парень обладает голосом, который, кажется, создан для долгих и увлекательных разговоров. Глубокий, чуть хрипловатый тембр обволакивает. Этот голос словно создан, чтобы дополнять мысли и идеи своего обладателя. Должно быть, каждый миг, проведённый с этим человеком, становится для его друзей и близких незабываемым.

***

— Ты же ничего не сделаешь с ним? — Тэхён произносит это серьезным тоном, без малейшего намека на шутку, глядя в окно автомобиля на здание кафе, напротив которого стоит машина. Сокджин ещё несколько минут молча смотрит в противоположное окно, затем откидывается на спинку сиденья, тело глубже погружается в пассажирское кресло. — Нет, — коротко отвечает Старший, бросив взгляд на часы. Он кивает Чан Хёку, и водитель поворачивает ключ в замке зажигания. Genesis GV80 мягко трогается с места, увозя братьев Ким.