The Fixer-Upper club

      Несколько дней спустя Гермиона и Драко погрузились в рутину.       Они встречались каждое утро за завтраком и впервые могли сидеть за одним столом. И за чаем с тостами они планировали, что будут делать в этот день. Еще одна ванная, еще один класс, эти шаткие перила на Астрономической башне… А потом они брали с собой припасы на весь день и исчезали в разрушенной части замка. При дневном свете им было нужно еще больше соблюдать секретность, что приводило к головокружительной, тихой энергии, когда они чинили трещины, развешивали гобелены и собирали портреты по кусочкам.       Гермионе нравилась эта работа, но она также была глубоко благодарна за то, что она помогала им быть занятыми. Всякий раз, когда им нечего было делать или нужно было составить какие-то планы, она постоянно ощущала, как ее сердце бьется где-то в горле, ощущала, как вспотели ладони, и как электричество бежит по ее венам. Было что-то такое в том, что Драко был по-настоящему расслаблен, что застало Гермиону врасплох, заставив ее думать о невозможном, наполовину сформировавшись. Конечно, это были не более чем праздные мечты, которые ничего не значили. Но это заставляло Гермиону стараться заполнить каждый возможный момент чем-нибудь отвлекающим.       Совместное времяпрепровождение за едой открыло ей о нем много такого, о чем она и не подозревала. Очевидно, Драко не только ненавидел изюм, но и отказывался от большинства овощей. Десерт был его любимым блюдом — вероятно, подумала Гермиона, из-за того, что в нем не было почти ничего зеленого и листового. Он любил намазывать тосты джемом, но терпеть не мог мармелад и строил ей рожи каждый раз, когда она намазывала его себе на тост за завтраком. То, что ему не нравилось в овощах, он с лихвой компенсировал фруктами. И если он замечал на столе итальянские блюда, да поможет Бог любому, кто встанет у него на пути.              — У меня есть идея, — объявил Драко тем утром, усаживаясь за стол напротив нее. Его волосы были взъерошены после сна, щеки порозовели, он явно только что встал с постели, но ему не терпелось присоединиться к ней. — У меня есть идея, но она может тебе не понравиться.              Она отвлеклась от своих мыслей о его привычках в еде, проглотив и свой кусок, и неуемное возбуждение от встречи с ним.              — О боже. Почему ты уже пытаешься отговорить меня?              — Реверсивная психология, — съязвил он, потянувшись к подставке для тостов.              Она фыркнула.              — Я сожалею, что рассказала тебе об этом.              Он ухмыльнулся и на несколько мгновений сконцентрировался на своем завтраке.              — Послушай. Вчера, возвращаясь, я был на седьмом этаже, знаешь, напротив того гобелена с троллями? И… появилась дверь.              Гермиона застыла, тост застрял у нее в горле.              — Ты уверен? Никто не видел ее весь год, я думала, что комната полностью разрушена, я думала…              — Это не так, — сказал он, и в его глазах блеснуло волнение. — Выручай-комната вернулась.              — Ты зашел туда? — выдохнула она.              — Э-э, нет, — признался он.              Последовала пауза.              — Я, ммм… подумал, что, может быть, ты захочешь это увидеть.              Улыбка Гермионы стала шире, и он смущенно нахмурился.              — Не бери в голову, — проворчал он.              Она с хрустом откусила еще кусочек тоста, не в силах перестать улыбаться.              — В чем ты так сильно нуждался, что комната появилась?              Он, казалось, запнулся, едва не подавившись глотком чая.              — Я не знаю, — уклончиво ответил он, и Гермиона продолжала наблюдать за ним с усмешкой, но не настаивала.              — В любом случае, — быстро сказал он. — Я всегда хотел посмотреть, на что это похоже. Я видел ее только как Комнату спрятанных вещей, но знаешь, я помню, что ты говорила о… тренировках Отряда Дамблдора, не так ли? Итак, э-э… Не хочешь после завтрака сходить на разведку? Посмотреть, в порядке ли комната?              Она на мгновение задумалась.              — Я имею в виду, я не могу сказать, что мне не интересно, что случилось с Выручай-комнатой, но разве ты не нервничаешь из-за того, что с ней сделало Адское пламя? Насколько нам известно, он все еще может гореть. И я… я, наверное, должна сказать, что удивлена, что ты согласился на это, понимаешь, так скоро после… Крэбба.              На мгновение он опешил, как будто это даже не приходило ему в голову. А затем на его лице появилось то выражение, которое Гермиона знала слишком хорошо. Воспоминание.              Она машинально потянулась к его руке, прежде чем передумала.              — Прости, — сказала она. — Я не хотела…              — Все в порядке, — успокоил он ее. — Я просто… на мгновение забыл.               Маска снова опустилась.              — Эй, не делай этого, — пробормотала она. — Не закрывайся. Тебе не нужно скрывать от меня свои чувства.              Он моргнул, на его щеках появился легкий румянец, когда он сосредоточенно уставился в свою тарелку. Но маска немного спала.              — Если ты хочешь проверить Выручай-комнату то я тоже хочу, — сказала она ему. — Но в любой момент, когда ты захочешь уйти, ты просто скажешь мне, хорошо?              Он закатил глаза, явно придя в себя.              — Я не ребенок, Грейнджер.              Она ухмыльнулась.              — Хорошо, докажи это, — сказала она. — Съешь сегодня на ужин свою зелень.              Он состроил гримасу отвращения, и она рассмеялась, чувствуя, как в груди у нее бурлит восторг.             

***

             В конце концов нагруженные припасами на день они вдвоем отправились на седьмой этаж. Их обычные шутки и болтовня прекратились, и если Драко чувствовал себя так же, как она, то они только все больше и больше нервничали из-за того, что могли обнаружить, поднимаясь по лестнице.       Гермиона почувствовала, как в кончиках пальцев забился пульс. В последний раз, когда она видела Выручай-комнату, она была охвачена пламенем. Трудно было поверить, что от этой комнаты что-то осталось с тех пор, как несколько месяцев назад в ней бушевал адский огонь. Но после всего, что Гермиона увидела в этом году… она позволила себе надеяться.       В конце концов они добрались до нужного коридора и оказались лицом к лицу с огромной стеной перед ними. Выражение лица Драко было непроницаемым, но он был бледнее обычного, а костяшки его пальцев были сжаты в кулаки. Варнава Вздрюченный и его тролли наблюдали за происходящим с гобелена за их спинами.       Один раз они молча прошли мимо него, сосредоточившись на фразе, о которой договорились.       Покажи нам безопасное место.       Дважды.       Покажи нам безопасное место.       Третий раз.              — Ты в порядке? — спросила она.              Драко натянуто кивнул, но не двинулся с места.       Покажи нам безопасное место.       А затем, на их глазах начали материализовываться чугун и темное дерево. Петли появились словно из ниоткуда, камень превратился в металл, и в конце концов они смотрели на дверь комнаты, с которой у них обоих было связано столько воспоминаний.       Сопротивление.       Изоляция.       Дружба.       Отчаяние.       Огонь.       Потеря.       Гермиона даже не поняла, что взяла его за руку, пока не почувствовала, как он сжал ее в знак молчаливой поддержки. И затем они пошли вперед.       Она осторожно потянулась к дверной ручке, словно ожидая, что она раскалится докрасна, но, конечно же, она была совершенно прохладной. Ничего необычного. И вот, осторожно повернув ее, они приготовились к тому, что найдут внутри.             

***

             Ничего.       Это была совершенно обычная комната, ничем не отличающаяся от любой другой в замке. Она определенно не была похожа на ту Выручай-комнату, которую знала Гермиона.       Деревянные полы, которые выглядели так, словно никогда не видели даже искры, простые сводчатые стены, переходящие в закругленный потолок, ряд тусклых окон, выглядывающих из дальней стены. Комната была, пожалуй, не больше спальни Гермионы, но совершенно пустая и лишенная мебели. Как будто… только что созданная.       Они осторожно вошли внутрь, шаги гулко отдавались от половиц. Дверь за ними захлопнулась, и на этом все закончилось. Воздух был прохладным, но затхлым.       Уныло. Пусто.              — Попроси ее о чем-нибудь, — прошептала она.              — Я… я бы хотел… — Драко недовольно замолчал. — Это кажется глупым, Грейнджер, попроси сама.              — Драко.              — Было бы неплохо на что-то присесть? — предложил он.              В комнате было тихо, она оставалась пустой.              — Ну, — сказал он. — Вот и все.              Он резко отпустил ее руку, словно ужаленный, и отошел в сторону. Она наблюдала, как он шарит по стенам, как его руки что-то ищут, что угодно, она не знала.              — Драко… — попыталась она.              — Этого просто не может быть, — тихо сказал он. — Этого не может быть.              — Что ты имеешь в виду?              — Мы не могли ее уничтожить.              Ее осенило.              — Ты не уничтожил ее…              — Нет, мы сделали это! — взорвался он. — Пара идиотских решений, идиотский год, идиотское заклинание, и мы разрушили это место.              — Эй, все в порядке.              — Мы можем это исправить, — выдавил он из себя. — Ну же, Гермиона, что нам делать?! — в его глазах было дикое отчаяние. — Скажи мне!              Гермиона закусила губу, ее веки беспокойно сжались. Ей потребовалось огромное усилие воли, чтобы покачать головой.       Он издал стон разочарования, которого Гермиона никогда раньше от него не слышала, и снова отвернулся к стене, расхаживая взад-вперед в решимости найти что-нибудь, что угодно.       В ее голове проносились мысли о том, что она могла бы сказать, чтобы противостоять ему, утешить, успокоить, но в глубине души она понимала, что все, что ему нужно — это время. И чем дольше она наблюдала за ним, тем больше волновалась, и тем сильнее у нее болело внутри при виде его страдания и гнева.       И вот, несмотря на чувство вины, она выудила из сумки книгу, наколдовала маленькую подушечку и устроилась в углу читать, пока Драко расхаживал из одного конца комнаты в другой, а воздух вокруг него буквально потрескивал от решимости.       Гермиона читала о магических повреждениях зданий, о том, что места, пропитанные магией, такие как Выручай-комната, как правило, не восстанавливаются после такого сильного воздействия темной магии. Было чудом, что комната вообще была на месте, даже если от нее осталась лишь пустая оболочка.       Она смахнула с лица прядь волос и снова уткнулась в книгу.       В конце концов Драко перестал расхаживать по комнате. Подняв глаза, Гермиона увидела, что он сидит на полу спиной к ней, обхватив руками колени. Похоже, он сдался. И при этой мысли у нее защемило сердце.              — Авис, — тихо прошептала она, и маленькая пухленькая желтая птичка сорвалась с кончика ее палочки и направилась к нему, где, после того как ее пару раз без особого энтузиазма оттолкнули, она принялась лениво порхать вокруг него кругами, громко щебеча.              — Ты знал, — спросила она, — что однажды я напустила на Рона стаю этих маленьких птичек?              Он не пошевелился, но Гермиона знала, что он слушает. И, вероятно, изо всех сил старался не улыбнуться, если она вообще его знала.              — Он несколько недель был весь в царапинах. В то время я была так зла на него за то, что он поцеловал Лаванду Браун. Я была так уверена, что мы созданы друг для друга, — тихо закончила она.              Наколдованная птица исчезла в облачке желтого дыма, и Драко поднялся на ноги. Сделав несколько шагов, он оказался рядом с Гермионой и снова опустился на холодный пол, а Гермиона наколдовала под ним подушку.       Он прислонился головой к стене.              — Мне жаль, — пробормотал он.              Но было ли это из сочувствия к истории или в качестве извинения за свою вспышку, Гермиона не знала.              — Тебе не о чем сожалеть, — мягко сказала она, закрывая книгу.              — Я думаю… — начал он. — Я думаю, может, не будем сегодня ничего исправлять?              — И что… просто… проведем время вместе?              — Да.              У нее закружилась голова. Если она чувствовала, что взвинчена и находится на грани возбуждения рядом с ним, если не сосредоточена на деле, то как, скажите на милость, она смогла бы продержаться целый день? Она понимала, что ведет себя глупо, но было трудно полностью списать это со счетов, когда ее сердце начинало бешено колотиться при одной только мысли об этом.              — Хорошо, — неуверенно сказала она, игнорируя вспышку удовольствия в животе, когда он улыбнулся.              Некоторое время они сидели молча.              — С тобой все в порядке? — мягко спросила она.              Она внимательно следила за выражением его лица в поисках каких-либо признаков того, что Малфой снова закрывается, но он только вздохнул.              — Да. Я просто… эта комната напоминает мне о множестве плохих решений.              Гермиона думала, что было бы уместно сейчас сказать, но вскоре сдалась, поняв, что вполне достаточно сидеть здесь вдвоем и наблюдать за пылинками, кружащимися в свете, льющемся из высоких окон.              — Знаешь, — сказала она через некоторое время, — ты так и не сказал мне, почему решил изучать маггловедение в этом году.              Он снова вздохнул, выводя пальцами по камню неразборчивые узоры.              — Я полагаю… это было похоже на первое правильное решение.              — Ты и раньше принимал правильные решения, — напомнила ему Гермиона.              Он скорчил недовольную гримасу, и она повернулась к нему лицом.              — Я серьезно. Как насчет той ночи на Астрономической башне? Или когда нас схватили, а ты нас не опознал?              — Но это были не решения. Это было просто… бездействие.              — Что предотвратило гораздо худшие решения и последствия, — тихо сказала она. — И, эй, как насчет того, что ты дал Луне одеяло в поместье? Это ведь чего-то стоит, верно?              Он не ответил, но в уголках его рта появилась мягкая улыбка.              — Это… было правильное решение, — осторожно произнес он. — Клуб. Ну, ты понимаешь. Все с этим связанное.              И Гермионе пришлось отвернуться, чтобы скрыть румянец.       Рядом с ним внезапно появилась еще одна подушка.              — Хватит возиться с подушками, Грейнджер, — фыркнул он. — Мужчина может использовать не так уж много…              Она повернулась к нему лицом.              — Э-э…… Я этого не делала.              Они с беспокойством посмотрели друг на друга. В поле зрения появилась еще одна подушка.              — Это твоих рук дело?              — Нет, — выдохнул он с благоговейным трепетом в голосе.              Они ждали.              И тут из воздуха появилась третья подушка, такая же ярко-желтая, как птичка из волшебной палочки Гермионы.       Она прикусила губу.              — Разве ты не говорил, что хочешь на что-то присесть?..              Наступила тишина. А затем улыбка Драко превратилась в широкую ухмылку.              — Я думаю, возможно мы, в конце концов, придумали бы, как ее починить.             

***

             Когда через несколько минут больше не появилось подушек, можно было с уверенностью предположить, что Комната решила, что с просьбой Драко покончено. Они бродили по периметру комнаты, прося еще что-нибудь, в течение получаса, не получая ответа, когда Гермиона используя манящие чары, призвала свою сумку с книгами с другой стороны комнаты. И, словно по сигналу, в центре комнаты из ниоткуда возник плюшевый диван сливового цвета.       Они переглянулись.       А затем погрузились в суматошное использование различных заклинаний.       Казалось, что каждый всплеск магии укреплял комнату, усиливая ее способность обеспечивать все, что они пожелают. И когда им надоело вызывать предметы из одного конца комнаты в другой, они начали направлять свои палочки друг на друга.       Все началось с легкого толчка между лопатками Гермионы, который заставил ее согнуться пополам от смеха.       Она ответила хитрым ударом по ногам, избавив его лишь на мгновение от чувства вины, когда он, застигнутый врасплох, со сдавленным смехом повалился вперед на диван.       И с этого момента все переросло в дуэль.       Конечно, все это были глупые заклинания. Практически ничего, кроме уровня третьего курса.       Но когда между ними пролетели молнии света, вспыхнули защитные чары и посыпались искры, Гермиона почувствовала, что плывет от радости, которая наполнила ее тело и рассеяла все тревоги. Это было все равно, что снова оказаться в Отряде Дамблдора. Драко смеялся при каждом заклинании, при каждом уклонении, его лицо выражало восторг. А Гермиона не могла удержаться от улыбки и визжала от смеха каждый раз, когда уклонялась, чтобы избежать заклинания. Волосы хлестали ее по лицу, падали на глаза, и ей приходилось поспешно заправлять их за ухо, чтобы продолжить дуэль.       Она нырнула за диван, чтобы увернуться от очередной атаки. Когда шквал заклинаний на мгновение прекратился, она нерешительно поднялась, чтобы снова выглянуть из-за него, и столкнулась лицом к лицу с победно ухмыляющимся Драко.              — Я выиграл, — прокричал он и триумфально наложил на ее брови заклинание изменения цвета, пока они громко смеялись.              Она не могла перестать улыбаться ему.       Он стоял на коленях на диване цвета сливы и ухмылялся ей, а она скорчилась за ним. Его руки были удобно сложены на спинке, в нескольких миллиметрах от того места, где она вцепилась в нее нетерпеливыми пальцами.       Он был очень близко, поняла она.       Слишком близко.       Ее смех оборвался.       Выражение его лица стало серьезным и неподвижным. И внезапно она стала улавливать каждый его вздох, сама близость к нему запечатлевала звук каждого глотка кислорода глубоко в ее мозгу. Его левая бровь была немного длиннее правой, несколько выбившихся серебристо-светлых прядей свисали над переносицей. На щеке, там, где дергался мускул, появилась складка, интригуя своим видом. На его нижней губе виднелась небольшая ямочка, которая, когда он улыбался, могла бы соответствовать краю одного из клыков.       Но сейчас он не улыбался.       Она смотрела на его губы, блуждая глазами по каждой черточке и изгибу его лица, словно изучая любовника. И он заметил это. Он наблюдал за ней, внимательно, деликатно, как будто его пристальный взгляд мог сдуть ее, как опавший лист. И она беспомощно наблюдала, как его взгляд на короткое, невыразимое мгновение скользнул к ее губам.       В животе у нее что-то сжалось, но это было не так, как раньше. Это был возвышающий, мелодичный, обольстительный, едва уловимый призыв к ней приподняться еще на несколько крошечных сантиметров по направлению к нему, сократить это расстояние и …              — Какого цвета у меня брови? — слабым голосом спросила она. Его взгляд снова метнулся вверх.              — Фиолетовые, — выдохнул он.              — О, — сказала она, потому что ее мозг оказался чертовски пуст.              Он поднял руку и убрал прядь волос, которая, как она даже не заметила, упала ей на лицо. Она затаила дыхание, когда он убрал прядь назад, задержав пальцы на мочке ее уха всего на миллисекунду дольше, чем следовало.       А потом все погрузилось во тьму.       Гермиона в тревоге отвела взгляд и поняла, что она не ослепла, как она боялась — внезапно наступила темнота, когда дюжина штор одновременно опустилась на все окна в Комнате, закрывая свет.       С колотящимся в груди сердцем она неуверенно поднялась на ноги. Короткое внутреннее желание, и жалюзи снова открылись, заливая комнату светом.       Они стояли в неловком, пораженном молчании.              — У меня, э-э, болели глаза, — быстро сказал Драко, его щеки порозовели. — Извини, я не думал, что это так подействует…              — О, да, это все объясняет, здесь было довольно светло, — нетерпеливо сказала она, цепляясь за это оправдание, чтобы не обращать внимания на то, что Комната могла отвечать совершенно другим невысказанным требованиям. — Эй, а почему бы нам, э-э, не попробовать вернуть Комнате ее обычный размер?              — Да! — сказал он с излишним энтузиазмом. Гермиона прикусила губу, и они вместе принялись делать абсолютно все, что угодно, только не смотреть друг на друга.       

      ***

             К тому времени, когда они решили расположиться на мягком диване, чтобы пообедать, комната начала все больше и больше походить на ту, какой была раньше. Атмосфера, пропитанная магией, сделала комнату податливой, готовой к любым изменениям. И так постепенно, шаг за шагом, они раздвинули стены, расширили пространство, сделали его более выразительным и без слов избавились от оконных штор, которые, казалось, продемонстрировали нечто большее, чем они оба были готовы признать.       Гермиона вгрызлась в свой сэндвич с решимостью человека, надеющегося избежать разговора.       Она не думала, что у нее хватит смелости по-настоящему задуматься о том, что произошло ранее. Все это было слишком запутанно. Меньше недели назад она сбежала из Норы, охваченная гневом и горем, и плакала, пока не заснула, из-за чувства вины за то, что не хотела физических отношений с Роном. И все же она была здесь, задыхаясь и испытывая головокружение от того, что, как ей оставалось только признать, было близким к поцелую с Драко.       Она знала, что ее влечет к нему. Это было просто. Но влечение было чисто физическим. Просто химия. Это абсолютно ничего не значило ни в плане совместимости, ни в плане истинных желаний, ни, Боже упаси, в плане чувств. Она не могла позволить своему логическому разуму предаваться таким глупым, поверхностным мыслям. Не из-за чего было волноваться, не из-за чего было принимать поспешные решения. Особенно до того, как у нее появилась возможность поговорить с Роном.       К тому же, как она могла быть уверена, что Драко испытал то же, что и она? Что, если он был сбит с толку ее поведением, не понимая, почему она замолчала, изучая его лицо, как учебник? Мерлин, ей нужно было взять себя в руки.       Она была уверена, что справится с этим школьным увлечением. У людей, состоящих в отношениях, такое случается постоянно. Это пройдет, сказала она себе, откусывая еще кусочек от своего сэндвича.       Это пройдет.       Так и должно быть.             

***

             В канун Нового года во второй половине дня они решили прогуляться в Хогсмид. Драко хотел побывать в Сладком Королевстве, и Гермиона согласилась пойти с ним, но при условии, что они зайдут во «Флориш и Блоттс». На улице было очень холодно, мир был покрыт инеем, нежным, как сахарная пудра, и в два раза более хрустящим под ногами, но в своих новых перчатках Гермиона почти не ощущала пронизывающего ветра. Сам Драко был закутан в самый толстый шарф, который она когда-либо видела, и когда она попыталась подразнить его за это, то не смогла удержаться от смеха, увидев, как он пытается нахмуриться из-за множества ярдов свернутой ткани.              — Не говори ни слова, — проворчал он. — Моя мама настояла.              Драко не часто рассказывал о своей матери, поэтому Гермионе сразу стало любопытно.              — Это был ее рождественский подарок? — спросила она.              Малфой кивнул, подтверждая ее предположение, его дыхание окутало воздух перед ними.              — Она беспокоилась, что я останусь в школе на каникулы.              Гермиона не была уверена, что сказать.              — Ты скучаешь по дому? — мягко спросила она.              Он еще глубже зарылся лицом в шарф и что-то пробормотал.              — Что?              — Я скучаю по своей маме, — тихо повторил он.              Грейнджер издала тихий звук сочувствия.              — Как ты думаешь, ты скоро навестишь ее?              — Нет, — довольно быстро ответил он.              Парень немного ускорил шаг, и Гермионе пришлось приложить больше усилий, чтобы не отстать от него, стараясь не поскользнуться на обледенелой мостовой.              — Драко…              Он фыркнул, но у нее возникло ощущение, что это не было настоящим раздражением.              — Я не вернусь в Поместье, — признался он. — А она оттуда не уйдет.              — Это звучит… сложно, — она знала, что это было неуместно, но не была уверена, что еще могла сказать.              — Все в порядке, — сказал Драко таким тоном, который ясно давал понять, что разговор окончен. — Просто мы по-разному справляемся с ситуацией.              — Разве не все мы так поступаем? — тихо спросила Гермиона. Она заправила непослушный локон за ухо и последовала за ним вниз по главной улице.             

***

             На главной улице Хогсмида было довольно тихо, большинство местных жителей благополучно попрятались по домам. Когда они направлялись к магазину «Сладкое королевство», Гермиона заметила движение в витрине магазина, мимо которого они проходили.       Не было ничего необычного в том, что в витрине магазина «Всевозможных волшебных вредилок» Уизли (который вновь открылся в Хогсмиде после войны) наблюдалось движение, но определенно необычным было то, что сам Джордж Уизли стоял там и махал Гермионе через стекло.       Она побледнела.              — О, нет…              Драко мгновенно оказался рядом с ней, и Гермиона постаралась быть не слишком польщенной этим фактом.              — Что не так?              — Я не могу встретиться с Джорджем, — быстро сказала она, пытаясь убежать. — Не сегодня, я не могу…              Рыжеволосый выскользнул из двери и подошел поприветствовать их у витрины магазина, одетый в довольно красивый фиолетовый костюм и нахально улыбающийся. Она не была уверена, не почудилось ли ей это, но грудь Драко, казалось, выпятилась в защитном жесте, а его рука слегка прижалась к ее руке.              — Привет, Джордж! — она поморщилась. — Э-э…… Как дела?              — Все в порядке, все в порядке, — ответил Джордж с плутоватой ухмылкой. — Вообще-то, я хотел спросить тебя о том же. Знаешь, моей бедной маме гораздо труднее держать Гарри подальше от комнаты Джинни теперь, когда тебя нет.              Она слегка съежилась, засунув руки в карманы.              — Я… я сожалею.              Он сморщил нос, глядя на нее.              — Я уверен, что счастливая пара не возражает, — он переключил свое внимание на Драко, который в данный момент старался не выглядеть заинтересованным в их разговоре. — Я слышал, у тебя появился новый друг. Все в порядке, Малфой?              Драко резко кивнул в его сторону с поспешностью человека, уверенного, что в ближайшее время он станет жертвой злого розыгрыша. Что, зная Джорджа, было вполне вероятно.              — Прости, что я так резко исчезла, — вздохнула Гермиона. — Это было грубо.              — Как и мой брат, если я правильно помню крики, — ухмыльнулся Джордж.              Уши Драко, казалось, навострились при этих словах. По крайней мере, они (и остальная часть его головы) на пару сантиметров высунулись из-под шарфа.              — Ты нас слышал?!              Джордж фыркнул.              — Даже удлинители ушей не потребовались. Не-а, не волнуйся, я не услышал ничего подозрительного. Хотя на ум приходят слова «Драко чертов Малфой».              Румянец залил щеки Гермионы, когда брови Драко поднялись почти до линии роста волос. Теперь оба парня ухмылялись ей.              — Отвали, Джордж, — без особого энтузиазма проворчала она. — Разве ты не должен был отчитать меня за то, что я обидела твоего младшего брата или что-то в этом роде?              Он надул и лопнул пузырь из жвачки, которую Гермиона даже не заметила, как он жевал.              — Насколько я знаю своего «младшего брата», я бы сказал, что он с гораздо большей вероятностью причинил тебе боль, чем наоборот, — спокойно сказал он              Гермиона быстро заморгала, чувствуя укол вины в сердце.              — …Что ты хочешь сказать, Джордж?              И он вздохнул, подходя ближе. Дразнящее выражение сменилось чем-то гораздо более искренним.              — Ладно. Только никому не говори, что я говорю с тобой серьезно, потому что это может сильно повредить моей репутации. Но… Полагаю, я хотел быть первым в семье, кто даст тебе знать, что если когда–нибудь все пойдет наперекосяк — а я не говорю, что так и будет — но если у вас двоих что-то пойдет не так… мы не собираемся просто отвернуться от тебя. Я знаю, каким драконом может быть моя мать, но она любит тебя так же сильно, как и всех нас. И она все равно любила бы, даже если бы вы с Роном… ну… Я просто подумал, что тебе следует знать.              Гермиона поймала себя на том, что мечтает о таком же шарфе, как у Драко, под которым можно было бы спрятать лицо.              — Э-э, э-э… спасибо, — пробормотала она, чувствуя себя отчаянно, странно подавленной этим непринужденным разговором возле «Волшебных вредилок» с мужчиной в фиолетовом костюме, который выглядел так, словно он был самим Вилли Вонкой.              — Хорошо, — сказал Джордж, снова выпрямляясь и возвращая маску на место. — А теперь, Малфой, на случай, если люди начнут думать, что ты здесь только ради удовольствия побыть в моей компании, тебе лучше пустить в ход свое немалое чистокровное наследство и купить что-нибудь из наших товаров.              Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на Драко, который в данный момент изо всех сил старался не улыбаться.              — Что бы ты порекомендовал? — осторожно спросил он.              — Для тебя? — непреклонно переспросил Джордж. — «Браслет Дебатов». Я ничего не обещаю, но, возможно, это позволит тебе время от времени выигрывать спор у Гермионы. Если кто-то и может это сделать, то, я думаю, это слизеринцы.              И в сценарии, который в любое другое время Гермиона сочла бы просто смехотворным, она мило покраснела, а Драко Малфой и Джордж Уизли дружно рассмеялись.              — Кстати, красивые брови, — добавил Джордж, и Гермиона с пылающими щеками нырнула в магазин, огорченная тем, что забыла вернуть им обычный цвет.             

***

      Полчаса спустя они вышли из лавки Уизли, нагруженные всевозможными безделушками и трофеями. Гермионе особенно хотелось попробовать жевательную резинку «Бабблгаморт», которую порекомендовал Джордж — новое изобретение, вдохновленное свойствами Амортенции. Лакомство, по-видимому, было пропитано каким-то зельем, которое делало ее вкус похожим на то, что привлекает вас больше всего. Гермионе было очень интересно узнать, действительно ли у нее будет вкус лимонного пирога, как она ожидала, а не как у пыльных старых библиотечных книг, как дразнил Драко.       Она сердито посмотрела на него в ответ на это замечание, но он только беспечно улыбнулся ей и отправил кусочек в рот, прежде чем она успела сделать ему замечание.       Она не совсем понимала, что делать со словами Джорджа, но было что-то невероятно утешительное в том, что ее трудности с Роном не распространялись на остальных членов его семьи. В некотором смысле, это дало ей надежду на то, что, что бы ни случилось, она все равно сможет рассчитывать на поддержку Уизли… даже если у нее не будет родителей. Не то чтобы она представляла себе худшее в отношении себя и Рона… но это было… успокаивающе.       Она заметила, что Драко внезапно притих, и игриво подтолкнула его локтем.              — Каково это на вкус? — спросила она, взяв кусочек и отправив его в рот. — Аристократизм? — поддразнила она.              Он добродушно нахмурился, заставив ее рассмеяться.              — На самом деле, это… э-э… на вкус как… датская булочка.              — Да неужели? Я и не знала, что ты так их любишь, — сказала она, задумчиво жуя. — Ха, я же говорила тебе, что у нее вкус лимонного пирога, а не старых книг.              — Именно так сказал бы тот, у кого конфета на вкус как старые книги, — поддразнил он, но в его глазах было странное отсутствие тепла.              Подыскивая, что бы еще сказать, Гермиона выдула маленький пузырек.              — Знаешь, мне кажется, моя еще немного напоминает по вкусу лэш с рождественской вечеринки. А у твоей есть другой вкус?              Он кивнул, некоторое время молча жевал.              — Это, э-э… что-то вроде… медовухи, — тихо добавил он.              Гермиона понятия не имела, почему он казался слегка смущенным этим признанием, но решила не обращать на это внимания, когда он упомянул, что хотел бы заглянуть еще кое-куда, и не могли бы они встретиться во Флорише и Блоттсе, когда он закончит?              Гермиона направилась к книжному магазину, а он свернул на боковую улочку. В книжном она начала плутать среди стеллажей. Ей нужен был еще один учебник по арифмантике, и она хотела убедиться, что нашла самый подробный из них — для этого нужно было сравнить глоссарии примерно семи разных объемных томов.       Что может быть приятнее дневного занятия?       Когда Драко нашел ее снова, она сидела на полу, скрестив ноги и подперев голову кулаком, и просматривала оглавление последней книги.       Он улыбнулся, увидев ее.              — Почти закончила с… — он поднял один из отброшенных томов, — «Арифмантика и другие средства от бессонницы»?              — Почти, — признала она, отрываясь от страниц.              — Знаешь, — сказал он через некоторое время, и в его глазах появился легкий блеск. Ах. Это значило, что мистер Личность вернулся. — Мне очень любопытно, что произошло между тобой и Уизли, — продолжил он, и она напряглась. — И почему всплыло мое имя.              Гермиона перевела взгляд обратно на свою книгу, как будто могла найти подходящий протокол для этой ситуации в конце «Арифмантики и ее приложений, том четвертый».       Что, черт возьми, она должна была сказать?       Я не хочу заниматься сексом со своим парнем, и он думает, что это твоя вина.       Ха.       Какая-то часть ее хотела поговорить о том, что произошло, выплеснуть все свое разочарование, растерянность и боль из-за ситуации с Роном. Но правильно ли было рассказать Драко?       В этот момент мимо них прошел еще один посетитель, и Гермиона тихо закрыла книгу, поднимаясь на ноги.              — Лучше бы ты меня об этом не спрашивал, — призналась она. — Я хочу сказать тебе… Но я действительно не знаю, стоит ли мне это делать.              Он на мгновение задумался над этим ответом, прислонившись спиной к книжным полкам.              — Хорошо, Грейнджер. Тогда… — сказал он в конце концов, — как насчет обмена?              Что ж, это было неожиданно.              — Обмена? — спросила она.              — Да, — сказал он, отталкиваясь от книжных полок и направляясь к ней. Он действительно был довольно высоким. — Я открою тебе секрет, если ты расскажешь мне свой.              Гермиона с любопытством вернула остальные книги обратно на полку. Она не могла отрицать, что перспектива того, что у Драко есть секрет, которым он готов поделиться, была… Заманчивой.              — Звучит интересно… — пробормотала она.              Он ухмыльнулся ей, засовывая руки в карманы.              — Я думаю, тебе было бы очень интересно узнать о моем секрете.              Ее сердце взволнованно забилось в груди.              Она вздохнула. Какой от этого может быть вред? Было бы неплохо довериться кому-нибудь, рассуждала она. Возможно, обсуждение того, что происходит между ней и Роном, поможет ей разобраться во всем? И, может быть, разговор с ним о Роне поможет избавиться от остаточного влечения?       Возможно, это звучит несколько оптимистично, подумала она.       Она пересекла магазин, подошла к прилавку и оплатила свой выбор — «Увлекательная арифмантика».              — …Хорошо, — медленно произнесла она, когда они выходили из магазина. — Но не сейчас, я отказываюсь обсуждать свои проблемы в отношениях на публике. Как насчет сегодняшнего вечера? Канун Нового года. О, это напомнило мне, что мне нужно купить огневиски…              Драко улыбнулся еще шире и достал из сумки бутылку вышеупомянутого напитка.              — Я уже позаботился об этом.              Ее глаза сузились, а улыбка искривилась.              — Ты дьявол.              Его щеки порозовели.