Его маленькая проблема

      Вечером, после рабочего дня, Олег Евгеньевич заглянул к Теоне в необычно поздний для посещений час. Девушка уже готовилась ко сну, когда раздался стук в дверь, и в палату вошел он. Она впервые увидела его без рабочей униформы и халата, и удивленно остановила свой взгляд на мужчине. Олег Евгеньевич был похож на обычного человека — и это почему-то шло в разрез с восприятием его личности. В мыслях Теоны халат так прочно приклеился к врачу, что она даже не задумывалась о том, как он выглядит, когда работа заканчивается и наступает обыкновенная, нормальная жизнь. Сейчас Меньшиков стоял перед ней в серой футболка с кармашком на груди, черных джинсах и кроссовках, с рюкзаком на одном плече, и этого было достаточно, чтобы произвести сильное впечатление. «Он выглядит как человек, обалдеть», — в очередной раз пронеслась глупая мысль в голове сонной девушки. — Как дела, не помешал? — спросил Меньшиков с улыбкой, подойдя ближе. — Все хорошо, рада вас видеть, — неожиданно честно созналась Снегова, удивляя и себя, и врача этим признанием. Но оба не подали вид. — Зашел предупредить, что моя смена закончилась и я ухожу на выходные, меня не будет два дня. Справишься? — спросил он, присев на край подоконника. В палате слабо горел вечерний свет, создавая атмосферную сумеречную обстановку. — Должна, — хмыкнула Теона, внутренне благодарная врачу за то, что он зашел предупредить о своем отсутствии. Иначе она бы нервничала и переживала, гадая, куда же он пропал. — Я тоже так думаю. Но если будут обижать или нужно будет поговорить — набери меня, — он протянул свою визитку из кармана и положил на край тумбы. — Хорошо, — тронутая этим жестом, Теона кивнула, закусив щеку с внутренней стороны. — И еще… — он стянул рюкзак с плеча, открыл молнию и после недолгих поисков протянул ей коробку конфет. — К чаю, — объяснил он свой подарок. Теона подняла на него округлившиеся от удивления глаза. — Пациент принес презент, а к сладкому я равнодушен, — прокомментировал он, заполняя тишину. Снегова расплылась в улыбке. Так заботиться о ней мог только этот врач. — Спасибо, Олег Евгеньевич. Вы просто супер, — на это заявление Меньшиков хмыкнул, а после вернул рюкзак на плечо и сделал шаг в сторону выхода. — Теперь я тебя покидаю, постарайся вести себя хорошо в мое отсутствие. — А с вами можно плохо? — без задней мысли уточнила Теона и тут же захотела заткнуть себе рот рукой. Звучало неоднозначно. — Со мной можно, — преодолев секундную паузу, кивнул Олег. — Спокойной ночи, Теона. Отдыхай. — Спокойной ночи, — смущаясь все сильнее, выдавила из себя девушка, и тут же уткнулась лицом в подушку, пряча залившееся румянцем лицо, как только врач вышел из палаты.

***

      Жизнь без Меньшикова показалась Теоне скучной и однообразной. Удивительно, как врач разбавлял своим присутствием ее серые будни, и как значительно влиял на настроение, так было недалеко и до настоящей зависимости. Но писать ему без повода Теона не решалась, все-таки человек ушел отдыхать от работы, а не общаться с надоедливыми пациентами во внерабочее время — так она рассудила. Поэтому она просто ждала и отсчитывала часы до новой встречи. В целом, рутина оставалась прежняя: ей ставили капельницы с разной степенью успешности, иногда процедуры проходили легко, иногда оставляли новые синяки на тонкой коже; ей носили еду в палату, процентов семьдесят из которой уходило в мусорку (чтобы не быть пойманной с поличным — она складывала еду в отдельный пакет и сама выносила его в общую урну на улице каждый день); она читала книги и пила чай с вкусными конфетами, неизменно думая о том, кто их ей принес.       В воскресенье приехали родители, привезли разных йогуртов, соков и печенья, побыли с ней около часа. Они сидели в парке и обсуждали, как Теоне живется на свете, и что у мамы с папой нового на работе. Оказалось, что папа готовится к повышению, и возможно вскоре уедет в долгосрочную командировку в столицу, а мама занята каким-то важным отчетом, и все ее мысли были связаны с ним. Казалось, если их дочь сейчас встанет и уйдет — они даже не обратят внимания и продолжат рассказывать о своих тяжелых трудовых буднях. Глядя на них, Снегова надеялась, что никогда не уйдет в работу с головой настолько, чтобы забыть о нормальной жизни. В конце посещения родители высказали вслух мысль о том, что дочь выглядит лучше и здоровее, чем до больницы, и они даже могут попросить выписать ее пораньше, чтоб она не провела целый месяц лета в стенах больницы, на что Теона ответила отказом, ссылаясь на все еще плохое самочувствие.       На выходных больница как будто переходила в экономичный режим работы — сотрудников и пациентов становилось вдвое меньше, и все слонялись как сонные мухи. Как будто болезни тоже были способны взять отпуск на время выходных. Теона ощутила, как значительно ослаб контроль со стороны персонала, и позволила себе даже свободно выйти со двора и пройтись до ближайшего магазина. Удивительное дело, оказывается она все это время была не в тюрьме, а в обычном таком месте, откуда можно уйти и вернуться — такое простое наблюдение вызвало шок и реакцию «А что, так можно было?!». Снегова разжилась холодным энергетиком со вкусом льда и пачкой сырных чипсов, которые после долгого перерыва показались в сто раз вкуснее, чем есть на самом деле. Она сидела на лавочке в маленьком городском парке с фонтаном и наслаждалась жизнью. После этого прогулялась по улочкам незнакомого района и через час вернулась в больницу, побоявшись, что ее отсутствие могло быть замечено. Однако, опасения были напрасны.       Скоротав остаток вечера в больничном парке, Снегова зачиталась последними главами триллера, и вернулась в реальность, где, как оказалось, похолодало и даже стало морозно в футболке и спортивных штанах. На больницу опускались сумерки и зажглись первые фонари. Девушка поспешила вернуться в палату — как раз вовремя, ведь ее уже искала медсестра, чтобы поставить капельницу. Пока девушка лежала с проколотой веной и невозможностью активно двигаться, она ощутила, как замерзло ее тело, не не смогла даже аккуратно добраться до одеяла, на котором лежала, чтоб укрыться, и поэтому смогла лишь завернуть уголки на свои бока, немного согревая. «Подлая книжка, зачем ты меня так затянула», — подумала Теона.       Поскольку книга закончилось, а занимать себя чем-то все полчаса было просто необходимо, чтобы не заскучать, Теона взяла в руки телефон и решила поискать Олега Евгеньевича в соцсетях по его номеру телефона. Спустя десять минут Снегова смогла найти его аккаунт в одном мессенджере. Из интересной информации нашлось лишь две фотографии: на одной он стоял в полный рост в медицинском халате, на второй сидел на краю фонтана в парке в черной кожанке и солнцезащитных очках. Обе девушка сохранила. Затем долго думала, нужно ли написать, затем думала, что именно написано, а когда в очередной раз набрала приветственное сообщение и попыталась стереть его, случайно задела пальцем кнопку звонка. Дернувшись от такой неожиданности, она уронила телефон, когда ощутила, как игла сместилась в вене, а пока проверяла, все ли в порядке, и не распорола ли она себе руку, Меньшиков ответил на вызов. — Привет, — раздался его спокойный голос, и на экране появилось видео-сопровождение звонка, на котором Меньшиков стоял на своей кухне, и судя по звукам на заднем плане — что-то жарил на сковороде. Теона схватила телефон, несколько раз чуть не уронила его снова, и, закончив с выкрутасами, наконец смогла надежно зафиксировать смартфон в руке. — Здравствуйте, — произнесла она неловко и сконфуженно. — Как дела? — не оставляя девушке шанса оправдаться в том, что она позвонила случайно, Меньшиков тут же задал вопрос, положив начало разговору. Зафиксировав свой телефон на кухонной тумбе, он продолжил рутинно готовить ужин и параллельно поглядывал в экран, на котором красовалось смущенное лицо пациентки. — Э-эм… хорошо, — сообщила она, глубоко вздохнув. — А ваши? — прибавила следом. — Нормально. Готовлю вот макароны по-флотски. Только, кажется, пересолил, — Теона улыбнулась. Наблюдать личную жизнь врача за пределами больницы было так неожиданно и интересно. — А ты? — поведя бровью, он бросил на нее долгий взгляд в ожидании ответа. — Лежу с капельницей, — она перевела камеру на запястье, и Олег Евгеньевич подался корпусом ближе к телефону, чтоб рассмотреть изображение в деталях, ведь взгляд зацепился за капли крови вокруг иглы. — Почему у тебя кровь? — спросил он настороженно. Теона, впервые обратив на это внимание, тут же переметнула камеру телефона обратно на себя. — Я сама виновата, — призналась она сразу же. — Дернула рукой, игла сдвинулась, но все нормально по ощущениям, — Меньшиков вздохнул. — Позови медсестру, пусть проверит, — попросил он, испытывая волнение за свою невозможно-невозмутимую подопечную. — Не-не, все хорошо, не вижу смысла, — отмахнулась Теона. — Мне самому позвонить в больницу и попросить? — он снова вздернул бровь, и этот жест всякий раз вызывал у Снеговой прилив странных эмоций. Девушка прикусила щеку изнутри. — Не хочется орать на весь коридор посреди ночи, — нашлась девушка. — Восьмой час — это по-твоему середина ночи? — усмехнулся он. — Да, — включив дурочку, подтвердила Теона. — Ладно. Дай мне взглянуть, — он вытер руки вафельным полотенцем и взял телефон в руки. Теона, задумавшись на мгновение, предпочла меньшее из зол в данной ситуации и направила камеру на катетер в вене. — Нет ощущения покалывания? — уточнил он. — Нет. — Вокруг не вздулась кожа? — Нет. — Ладно, видимо, ты действительно отделалась малой кровью, — наконец, согласился врач. Снегова вернула камеру на себя. — Да, я так и сказала. — В следующий раз покажешь свой диплом о медицинском образовании, тогда буду беспрекословно верить на слово, — юмор Меньшикова все еще поднимал ее настроение до потолка. — Окей, — просияла Теона.       Они говорили еще десять минут, обсуждая, кто как провел выходные, и какие-то бытовые мелочи. Олег Евгеньевич закончил приготовление ужина как раз в тот момент, когда в палату вошла медсестра. Пожелав спокойной ночи, он отключился и отправился ужинать. Теона лежала счастливая, не обращая внимания на то, как медсестра вынула иглу из сгиба локтя и протерла спиртовой салфеткой кровь, нестрого отчитывая за то, что девушка не позвала ее, чтоб проверить капельницу, когда игла сдвинулась.       Ночью Теона проснулась от озноба, и поняла, что дела ее плохи.