Душа, разорванная в клочья I

      Сражённый приступом паники, молодой человек ворвался в ванную комнату. Тяжело дыша, он смотрел на собственное отражение в зеркале и видел лишь монстра: яркая радужка, звериные клыки, когти, с которых стекала чужая кровь.       Эмоции не поддавались контролю — лишь нарастающий страх заполнял душу, в то время как светящиеся глаза наблюдали за слезами, что бежали по щекам.       «Я чудовище», — звучало в его мыслях снова и снова.       Через некоторое время, немного отойдя от охватившего ужаса, парень заговорил сам с собой: «Он не смог… не смог понять меня… не смог…» — твердил Стайлз полушёпотом, не умолкая, пока тёмно-красная жидкость тонкими вязкими нитями слипалась между едва шевелящимися губами.       — Он не смог! — отчаянно выкрикнул юноша.       В тот же миг прозвучал звонкий, режущий слух своим скрипом звук разбившегося кафеля, а правую руку Стилински, уже более багровую, тонущую в быстро стекающей, ещё горячей крови, пронзила острая боль. Со всей недавно приобретённой силой он вмазал кулаком в стену, рядом с зеркалом.       Парень схватился за ушибленную конечность и упал на колени. Сил встать не было. Он просто сидел, а слёзы всё продолжали предательски накатывать, застилая глаза. К горлу подступил ком, мешавший выровнять дыхание, не дающий успокоиться. Приступ паники вновь настиг растерянного юношу. Стайлз Стилински остался совершенно один по собственной вине, что ещё долго не сможет признать.       «Меня предал лучший друг, девушка, которую я всегда любил… Лидия, как ты могла?.. Все они… Да кто вы, чёрт возьми, такие, чтобы бездействовать в данной ситуации?! Вы должны были помочь! Были обязаны!» — бесконечной бегущей строкой проносилось в голове.       — Они мои друзья. Их нельзя винить… — пытаясь переубедить себя, произносил как молитву Стайлз в противовес отупляющим мыслям. — Нет! Они виноваты! Да, это всё они и только они! — сорвался парень на истошный крик, пытаясь встать с колен, при этом найдя опору в качестве раковины, что располагалась прямо перед ним.       — Да… Я ни в чем не виновен. Я пытался, я делал, что мог, в отличие от них. И, когда это всё же случилось, именно я наказал виновного, — продолжал он, подходя к душевой кабине, стоявшей за спиной. Стилински повернул кран и, вновь про себя, добавил: «Пускай мои руки испачкались в крови — это значит, что я сильнее их. Это значит, что я могу отнять жизнь. Он был виновен… Виновных нужно наказывать. Это было наказание для него… Да, я поступил правильно!»       — Он предал — не я, — с яростью произнёс юноша, пока капли воды после принятия душа быстро стекали по стройному телу. — Всё случилось из-за него. Он не смог защитить моего отца. Когда я пытался сделать хоть что-то, он только сидел… Он специально медлил, а все остальные только поддержали его в этом, — вытирая последнюю влагу, вслух вёл свой монолог Стайлз. — Он не мог остаться безнаказанным. Из-за него погиб мой отец… Папа… Боже, прости, я пытался тебя спасти… Не смог… Я не сумел, прости… Я не смог сделать это из-за них…