Привычка

      Игорь привык. Привык к тому, что Дима всегда рядом – смеется над шутками до слез, пропускает мимо ушей подстебы, на задании прикрывает спину, иногда пишет рапорты и протоколы за «спасибо» и удар по плечу.              Гром всегда знает, что Дубин рядом. Вон – руку протяни, СМС-ку смешную среди ночи напиши, про усы пошути, а потом еще раз, и еще парочку раз. Взъерошь волосы, просто потому что. И еще раз пошути про усы.              Поэтому, когда внезапно Дима становится серьезным и тихо произносит:       - Игорь, я испытываю к тебе эмоции. Подумай, в каком ключе ты хочешь меня видеть и, либо ответь на них, либо дай мне дистанцию.       Гром пугается до чертиков. И отшучивается. Как всегда:       - Димка, ну ты это, загнул, - ухмыляется. – Я ж никакой вообще. Вон, меня, когда Юлька бросала, сказала, что я мудак и у меня вечно нет времени. И права она. Вон, пашу и пашу, сам же знаешь ты, рядом постоянно. Ну вот и это. Давай дружить будем? Как раньше, а? Мы ж напарники.       Дима не отвечает ничего вслух, только губы поджимает и кивает. И все остается как раньше. Только Дубин холоднеет. И это становится заметно всем вокруг. Дима берет больше одиночных заданий, сутками напролет торчит в участке, взваливая на себя не только свою и Громовскую бумажную работу, но и работу доброй половины отдела. Лейтенант становится серьезнее, его усы пышнее, а круги под глазами все темнее.              Дубин глушит себя работой. Дубин делает все, чтобы пересекаться с Громом меньше, но, когда они встречаются, Дима все так же смеется, на задании так же прикрывает спину, но больше не отвечает на смешные сообщения посреди ночи. Не срывается по первой просьбе Игоря.       Игорю это странно, но предпринимать он ничего не собирается. Дима же просил пространство. Они же напарники, а Гром все понимает. Поэтому, пугается еще сильнее, когда Дима, рассматривая совместную с Игорем фотографию, сделанную на каком-то выезде, тихо спрашивает:       - Тебе не кажется, что мы проебываем нечто чрезвычайно важное?       - Да не, вроде все норм, - голос Игоря дрожит. Он верит в то, что Лейтенант со своими чувствами справится, но насчет собственных уже не уверен.       Не уверен остается, когда заварушку в тюрьме решают, когда Дубин в очередной раз сливается с предложения вместе выпить. На душе скребет что-то неприятное, но Игорь старается не анализировать. Думать полезно, но не в этой ситуации. Лучше думать на полигоне, когда их всех созывают на демонстрацию. Там и подумать можно, и над каким-то гусем поржать. И всем ведь смешно. Кроме Димы. А после победы дрона, Дубин и вовсе испаряется. И никто не знает куда.       Но на следующий день Дима как ни в чем сидит на своем месте. На вопросы не отвечает, улыбается только, и Игорь чувствует растущее беспокойство. Игорь чувствует, что скучает по Диминому смеху, по его вздохам, когда под его пальцами снова и снова ломаются карандаши. Гром ощущает, как ему физически не хватает времени рядом с Димой. И думает, как это исправить.       А потом все снова меняется - Лейтенант больше не торчит сутками в участке. С его лица пропадают темные круги и усы. А на губах прописывается улыбка. Мечтательная, направленная куда-то в облака. И Гром не понимает, решительно не понимает, какого черта происходит.       - Ты че, усы сбрил, Леонид Аркадьевич? – подходит Гром в один из дней к Диминому столу и видит, как тот закрывает небольшой карандашный набросок в блокноте.       - Да они мне все равно не шли, - отмахивается Дубин. – Ты что-то хотел?       - На обед позвать, - криво улыбается Гром. – Тут за углом новая шава открылась – говорят, топ.       - А, - появляется на губах Димы рассеянная полуулыбка. – Извини, у меня уже есть планы на обед. И до конца дня меня тоже не будет, поэтому, если нужны какие-то бумаги, скажи сразу – постараюсь отдать в ближайшее время.       - Да не, - Игорь качает головой. – Удачно пообедать.       И уходит. Уходит из участка, на пару минут разминувшись с дорогой машиной, которая паркуется у участка, выпуская из салона с иголочки одетого мужчину. Мужчина облокачивается на авто, не спуская глаз с дверей участка. Замирает.       - Август! – радостный окрик заставляет ожидающего расплыться в улыбке. Sunshine. Его солнце очаровательно как всегда. – По тебе можно часы сверять.       - Dimochka, я не мог упустит’ ни минуты рядом с тобой, - Август проводит пальцами по лицу Дубина, выдавая свое нетерпение, неумолимую нежность, заботу и маленький разряд тока. – Между нами, что, снова пробежала искра?       - Август, - улыбается Дима, потирая место, куда прилетела молния. – У меня обед не резиновый, а я еще не показал тебе новый скетч.       - Ты прав, - Хольт открывает пассажирскую дверь, пропуская Диму в салон и садится следом. – Otto, let's go.

***

      - Игорь, мне нужно кое-что тебе сказать, - Дима волнуется, стоит на пороге квартиры Грома. Совсем как в первый раз. И майор ловит что-то вроде дежавю, ощущая, как в груди разливается тепло. Пришел. Сам. Значит, не все потеряно.       - Да, конечно, проходи, - Гром делает шаг, пропуская визитера в квартиру.       - О, ты ремонтом что-ли занялся, - улыбается Димка, разглядывая сваленные в кучу вещи.       - Да это я так, думал, - Игорь улыбается в ответ. – Чай будешь?       - Нет, спасибо. Я на пару минут. Слушай, Игорь, ты можешь быть моим свидетелем на свадьбе?       - Могу быть понятым, - шутит Гром. А потом замирает. Свидетелем. На свадьбе.       - Август решил, что с его стороны будет Отто, а ты знаешь, что нормально рядом с Отто будешь смотреться только ты, ну и еще ты мой лучший друг, и я вот… - Дима говорит и говорит, а Игорь чувствует, как внутри перегорают контакты. И улыбка сползает с лица. - Ой, Игорь, ты в порядке? – голос Димки доносится откуда-то издалека, словно сквозь вату.       «Ну что ж, Игорь Константинович, вы получили по заслугам. С удовольствием посмотрю на то, как тебя будет корежить на этой свадьбе» - прошелестел голос внутри Грома, а потом пришла темнота.