It`s over Isn`t it

Иззи стоял, облокотившись о фальшборт. Волны шумели за кормой. Корабль плавно покачивался, даря обманчивый, но такой привычный покой. Рядом с его деревянной ногой на палубе стояла наполовину пустая бутылка рома. Он намеревался допить ее до дна. Просто дал себе несколько минут, чтобы… Чтобы что? Иззи сжал челюсть, ощущая, как изнутри рвется постыдный всхлип. Кристально четкое понимание, что все кончено, накатило точно так же, как высокая волна в шторм. Можно пытаться спрятаться, но все равно в итоге будешь мокрым с ног до головы. Невозможно сбежать. — Ты сделал свой выбор, Эдвард, — прошептал Иззи вместе с долгим выдохом. — И ты снова выбрал его… От этих слов было горько. Когда «Возмездие» и его капитан встретились на пути Черной Бороды, Иззи потратил чудовищно много времени сначала на то, чтобы вернуть Эдварда, которого потерял из-за гребаного Боннета, а потом на осознание, что на самом деле потерянное уже никогда не вернется. Осознание было тяжелым, но даже тогда Иззи не чувствовал такой пугающей всеобъемлющей пустоты, как сейчас.  Как такое вообще могло случиться? Они с Черной Бородой через столько прошли! Сколько выигранных битв осталось в прошлом, сколько потопленных кораблей и найденных сокровищ. Сколько веселых попоек и бесшабашных драк, из которых они вытаскивали друг друга. Иззи ощущал себя торговым судном, трюмы которого забиты воспоминаниями. Это настолько тяжелый груз, что корабль просел и вот-вот вспорет себе брюхо о первые встречные рифы. Как после всего, через что они прошли вдвоем, Эд мог выбрать кого-то другого? Ведь они так хорошо знали друг друга. Во всяком случае, Иззи так всегда казалось. А потом появился Боннет… Как долго Иззи врал себе, стараясь убедить, что это всего лишь очередное увлечение. Что оно пройдет и забудется, как многие до него. Но становилось только хуже! С маниакальным упорством Хэндс не хотел отдавать того, кого считал продолжением себя. Черт, они с Боннетом вели себя, как избалованные дети. Тянули любимую куклу каждый на себя, не задумываясь о прочности куклы и приписывая ей чувства, которых не было и в помине. Или это только Иззи мечтал о том, что не могло случиться? Он зло ударил кулаком по перилам. Черная Борода выбрал не его… Что бы Иззи ни делал, он все равно проигрывал. Правда, теперь проигрыш не имел абсолютно никакого значения. За спиной раздались шаги, но Иззи не повернулся. Он просто знал, кто сейчас подойдет и встанет рядом. — Ром? — прозвучал рядом охрипший голос. — Поделишься? — Я, вообще-то, брал себе… — не поворачивая головы, тихо ответил Хэндс, но потом усмехнулся и добавил: — Пей. И буквально через несколько минут в бутылке плескались жалкие остатки. «Придется идти за новой», — зло подумал Хэндс. И почему Боннет никак не прекратит трогать то, что принадлежит не ему? Почему Иззи до сих пор позволяет ему это делать? Хотя… Он пробовал запрещать, пробовал противостоять, лгать, манипулировать и даже говорить прямо… Но к чему это привело? Рука непроизвольно потянулась к жалкому обрубку ноги, который регулярно ноет на плохую погоду. — Он выбрал тебя, — продолжая смотреть на море, произнес Иззи. Он давно хотел сказать это Боннету, так почему бы не сейчас. — Зачем ты мне это говоришь? — Всегда выбирал тебя, — Иззи сделал вид, что не услышал вопроса. — Но теперь все кончено, не так ли? — голос Боннета будто бы озвучил мысли Хэндса. В его словах слышались нотки отчаяния и подступающие слезы. — Возможно, он сделал неправильный выбор. — Не тебе судить, — Иззи наконец оторвался от созерцания водной глади и посмотрел на бледное осунувшееся лицо. Видимо, Стид тоже не мог спать. В этом они были трогательно похожи. Так же как в своей бесконечной любви к одному и тому же человеку, которая теперь как якорь тянула их на дно. Губы Стида задрожали, и он отвернулся в бесплодной попытке скрыть слезы. А потом и вовсе оперся о фальшборт локтями и опустил лоб на руки, стараясь заглушить короткие всхлипы. Иззи никогда не понимал, что Эдвард нашел в нем. Слишком мягкий, слишком чувствительный, слишком восторженный… Ужасно надоедливый и заносчивый. Временами до отвращения самоуверенный. Вечно витающий в облаках и забывающий о том, какой твердой может быть земля, если рухнуть на нее с размаху. И это все, что Эд оставил после себя? Корабль и человека, которого любил больше жизни? — Да пошел ты, Эдвард, — прошептал Хэндс, прикрывая глаза и позволяя скопившимся слезам течь по лицу. Не так часто в своей жизни Иззи о чем-то жалел. Не так часто принимал то, что победа — далеко не главное. Он был готов отказаться от всего: своих принципов, веры, даже жизни, только бы сейчас Эд подошел и встал рядом, небрежно опираясь о фальшборт бедром. Пусть Боннет выигрывает, пусть ему достается вся любовь, вся нежность, что годами копились в сердце Эдварда Тича. Пусть Эд смотрит только на него и улыбается только ему. Иззи согласен! Он переживет это, смирится и останется рядом. Этого было бы достаточно. Просто быть рядом, как и всегда. Стид все еще плакал, рвано дыша. Иззи был уверен, что Боннет тоже отдал бы многое, чтобы сейчас рядом с ним стоял Эд. Ветер подул сильнее, бросая в лицо холодные брызги и надувая паруса. Скоро солнце окончательно скроется за горизонтом, нужно отдать приказ, чтобы «Возмездие» встало на якорь до утра. Но пока… Иззи с трудом сделал шаг вперед и со всей возможной бережностью обхватил Стида за плечи, заставляя выпрямиться. — Пошли, — стараясь звучать невозмутимо, произнес он, ощущая, как стягивает кожу от высыхающих на ветру слез. — Тебе нужно отдохнуть. — Я… я… не хочу… — запинаясь пробормотал Стид. Он отчетливо дрожал в руках Иззи. От него сильно пахло ромом, по всей видимости, Боннет был уже пьян, когда пришел на палубу. — В каюте будет теплее. Ну же, — Хэндс настойчиво потянул Стида за собой. Тот сопротивлялся еще буквально несколько секунд, но потом позволил увести себя от борта. — Опускайте паруса. Встаем на якорь, — бросил Иззи, проходя мимо Френчи. Тот понятливо кивнул и с состраданием посмотрел на покачивающегося Стида, который, судя по всему, окончательно отключился от реальности. Ему точно стоило немного поспать. — Как он? — тихо спросил Френчи. — Будет в порядке, — хмуро ответил Хэндс, а мысленно прибавил: «Когда-нибудь будет». Пожалуй, это единственное, что ему осталось: корабль и человек, которого любил Эдвард. И будь Иззи проклят, если не сможет о них позаботиться.