Абсент

Одри много раз вспоминала вечер, когда погибла та девочка в клубе. Казалось, единственное, что она запомнила за тот день – ее искалеченная грудь с выжженной руной. Прошел уже месяц, за который она видела еще несколько тел, обезображенных подобным образом. Она всё пыталась понять с чего это началось и мысленно возвращалась к тому вечеру. И вот, с удивлением обнаружила, что уже не может вспомнить ни девушки, ни звук того крика в стенах клуба. Сказать, что она привыкла к действительно страшным и мерзким вещам нельзя, но, они будто просто не впечатляли ее, больше не трогали так сильно как в тот первый день. И вот уже всё чаще она вспоминает этот клуб как место, где Давид нежно гладил ее тело, вдыхал запах ее волос, читал ее мысли, и они почти успели озвучить вслух то чего оба желали. С тех пор подходящего момента продолжить эту игру так и не нашлось. Работы с каждым днем становилось всё больше, задачи у клиентов всё страннее. В особняк она возвращалась с кем-то из коллег за полночь и сил хватало только на то, чтобы вымыть тело от земли, пыли или крови и забыться крепким сном на постели. Похоже, Одри хорошо влилась в компанию «Астреи», неожиданно для самой себя. Она вдруг осознала, что здесь ее действительно ценят как сотрудника и видят результаты ее отличной работы. Она была на своём месте, только вот…Кое-что не давало ей насладится новым успехом. Осознанно или нет, коллеги не оставляли ее наедине с Давидом. Никогда, после той ночи в клубе. Постепенно она стала замечать, как тактично Рафаил меняет тему разговора, если Одри спрашивает почему Давид снова на ночном задании и не приехал к ужину. Микаэль просто упорно ставил ее в паре с кем угодно, но только не с адвокатом. И уж совсем откровенно Кассиэль бросал недовольные взгляды, если вдруг Одри клала руку на плечо Давида в поддерживающем жесте или улыбалась ему на тему, понятную только им двоим. Теперь этот рыцарь даже позволял себе огрызаться на Давида при любом удобном случае, правда не в ее присутствии (это она поняла, периодически подслушивая разговоры в кухне и притворяясь спящей в баре). Всё это казалось странным и чем дольше длилось, тем больше ее бесило. А чем меньше она видела Давида, тем чаще вспоминала его крепкие руки, широкие плечи, жаркие объятия. Мысли о том, как ему идут эти бесконечные костюмы, дорогие часы, самоуверенные манеры, брюки, обтягивающие шикарную задницу…ммм…вот на эти мысли еще хватало времени перед сном чтобы удовлетворить себя. Впервые за месяц начальник сообщил о том, что у Одри выходной. Радостная, но уставшая, она решила наконец увидится с Рут. В конце концов, подруге нужны были доказательства того что Одри жива и здорова, проведя столько времени в логове охотников за приведениями. Уже поздний вечер, они идут по оживленной улице в центре города, хохочут, вспоминая студенческие годы. Рут предлагает зайти в бар с красной неоновой вывеской и огромными окнами в которые видно всё что происходит внутри. Зал кажется душным и жарким по сравнению со свежим летним вечером. Подруги накидываются шотами и вот уже Одри медленно отодвигает свой стул, идет на танцпол поближе к окну (там сидит парень, который прожигает ее хищным взглядом с того момента как они вошли). Кошачья грация или уверенные пластичные движения – тренировки на работе дают о себе знать. За этот месяц Одри ни разу не думала о том, что ей можно, а что нельзя. Никаких больше клиентов, которые не должны узнать ее в неподобающем месте. Никакой бумажной волокиты после работы. Никаких нахрен нравоучений главного врача о том, как должен выглядеть профессиональный психотерапевт. Сейчас она крутит задницей в блестящей мини-юбке и выглядит как блядь. Чувство просто потрясающее, если честно. Она закрывает глаза и слышит только музыку истеричную, чувственную, кричащую – очень заходит в таком состоянии как Одри сейчас. I See Red - Everybody Loves An Outlaw Она гладит себя по груди, бедрам, изгибается, откидывая голову с огненно-красными локонами назад. Она смотрит на свою набожную подругу, да, сейчас они сильно отличаются, хотя еще недавно были так похожи в строгих офисных костюмах с короткими простыми стрижками. В моменте заметно как лицо Рут меняется, а сзади на талию Одри ложатся чьи-то горячие руки. Она опьянела и сильно разозлилась на этот мир, поэтому выяснять, кто это, не было желания. Положив одну мужскую руку себе на грудь, а другую на бедро девушка потерлась щекой о его щетину и с удивлением почувствовала знакомый мятный запах. Это мог быть только один мужчина. - Я наконец закончил работать ведьмочка. Она повернулась к нему лицом, толком не рассмотрев ничего, уперлась взглядом в его голубые глаза. Утонула в манящей серьезности, мечтательно улыбнулась и медленно провела рукой от его груди куда-то в область паха. «Докатилась до домогательств в барах» - подумала она. Но почему-то рядом с Давидом она не чувствовала страха или стыда, она не могла быть нежеланной или не дай бог, отвергнутой. Он был инициатор этого представления, один его потемневший взгляд, изогнутая бровь, облизанные губы – стартовый предохранитель сорван. Она выпускает своих демонов, показывает всё чего ей так хочется и остановится уже нельзя. Он смотрит ей прямо в глаза, крепко, до боли сжимает ягодицу, улыбаясь, шепчет в ухо: - Прямо здесь? - И прямо сейчас – Получает быстрый серьезный ответ на свой вопрос. Кругом музыка, долбят басы, дергаются тела, но для них эти секунды как в замедленной съемке. Он быстро одергивает ей задравшуюся от его прикосновений юбку, разворачивает за талию и тянет куда-то в непонятном направлении. Перед взглядом Одри всё плывет, знала бы что встретит Давида, не стала бы так надираться. Он чувствует ее, держит вплотную к себе, почти тащит в обнимку как тот дурацкий ковер на прошлой неделе. «Почему я сейчас об этом вспомнила?» - она думает об их покупке для ее комнаты, мысли путаются, она просто счастлива что наконец чувствует его рядом, этого так не хватало. Неожиданно вокруг гаснет свет, а громкие удары колонки уже где-то за плотно закрытой дверью. Она оказывается усаженной на лаковую поверхность, чувствует, как пальцы прилипают, оставляя отпечатки. Коленки Одри властно раздвигаются мужскими руками, крошечная юбка задирается где-то на талии, как-будто ее и не было. Давид целует напористо, мокро, проникает языком в ее рот, их губы причмокивают от трения, сминаются под этими усилиями. Она чувствует, как плотно он вжался между ее бедер. Он безумно твердый и теперь не отступится от нее ни за что. На секунду ей становится страшно от темноты вокруг, от его грубой уверенности, от того что кружится голова и она обрывками понимает, что происходит – это всё абсент в ее «любимых» шотах. Долбанный спирт разрушает дофамин как раз, когда не вовремя. Давид чувствует ее. Он отстраняется, тяжело переводит дыхание, смотрит на нее затуманенным взглядом, видит страх и неуверенность. Его лицо мгновенно меняется, он переживает за нее, за их отношения. Теперь он понял, как же сильно его тянуло к ней всё это время. Не из-за секса, просто тянуло, просто не хватало Одри. Не хватало под боком на улице, на соседнем сиденье в машине, за спиной в зале суда, во время ужина в ресторане, на разборках с Фелонией, утром в душе. Одри была ему нужна везде. Она не выдержала, подумала, что всё испортила, глаза стали мокнуть от соленых слез, она пролепетала по-детски неразборчиво: - Извини, я правда хотела… - Тссссс – Он стер большими пальцами слезинки под ее веками. - Всё в порядке. Главное – мы сейчас рядом. Давид медленно зарылся лицом в ее кудри, носом уткнулся в шею и обнял за плечи. Глубокий вдох-выдох не помог успокоиться. Проходит пара секунд, и она выпутывается из объятий, смотрит в его печальные, но такие родные глаза. Вытирает мокрые щеки о его…футболку? Он в футболке! На нем белое поло, которое совсем не скрывает рельефную мускулатуру. Его сильные руки в этой милой маечке выглядят еще более мужественно. Она тихо смеется своим мыслям и начинает целовать его в шею. Давид не двигается, просто в шоке от такой смены настроения, смотрит на нее сверху вниз и чувствует, как его бедра быстрее адаптируются к ситуации чем он. - Как же с тобой сложно…но очень хорошо… Он медленно нежно целует ее еще раз, почти невесомо поглаживает спину, легко стряхивая лямочки майки с ее плеч. Одри поняла, что сидит почти голая только спустя несколько секунд. Потянулась к его брюкам, но руки не слушались, мелкая моторика вроде расстегивания ремня сейчас недоступна. И почему она так пьяна? Почему именно в этот вечер?! Святая Астрея, ну почему!? Она слышит, как пряжка ремня лязгает, ударяется об пол. Давид проявляет последнюю каплю трепетной нежности – поглаживает пальцами ее скулу, дышит прямо ей в губы. Ну всё, теперь точно всё. Такая нежная секунду назад рука сжимает волосы на затылке, заставляет откинуть голову назад, ее грудь теперь хоть на обложку порножурнала, соски торчат в разные стороны и Давиду срывает башню от таких кадров. Разорвать трусы, ножки раздвинуть, грудь смять, волосы натянуть. Засадить ей по самые яйца чтобы наконец избавиться от мучительной боли внизу, пусть знает, что будет, если заставить его терпеть возбуждение. И она знала, она принимала с удовольствием все его движения, от мимолетной боли тонула в экстазе. Бешеный темп, потная кожа, дрожь в конечностях от опьянения, удары стола о стену сзади, его руки повсюду на ее теле, а он в ней бесконечное множество раз. Одри больше не существовало. Она стала частью этого мужчины, она растворилась в Давиде, или Давид растворился в ней. В какой-то момент она видит только его глаза, они хорошо видны в темноте, но Одри не понимает какого они цвета. Красные, черные или голубые? Просто это он в своём собственном обличии. - Такая послушная ведьмочка…делает всё что я хочу...ммм По бедру обильно стекает теплая сперма. Давид целует ее в лоб и какое-то время пытается отдышаться, мятное дыхание кажется огненным. Он аккуратно вытирает ее, снимает со стола. Одри наконец может стоять на ногах, но сводить их мучительно неприятно. Она не кончила, она до сих пор пьяна и вообще мало что чувствует, только ноет внизу живота. Они выходят из бара, мимолетом в зеркале она видит своё отражение: растрепанные волосы, красные пятна на шее и груди, подтекший макияж, измятая одежда. На лбу написано «затрахали». К счастью, осудить себя Одри не успела, властные мужские руки уже подталкивали к открытой двери автомобиля. - Ты как? – Он сел за руль и теперь своими проницательными глазами пытался понять насколько сильно Одри еще пьяна. - Отлично. - Что-то не похоже. Он нахмурился и завел машину. Теперь, в свете уличных фонарей и чужих фар Одри рассмотрела его хорошенько. Как всегда, великолепен, энергичен, собран, непривычным был только его образ – легкое поло, бежевые брюки выходного дня, кудрявые волосы выглядели шелковистыми и слегка растрёпанными, а не блестящими и жесткими от геля, которым он пользуется. Одри провела по ним рукой, убедилась какие мягкие на ощупь они на самом деле. - Может хоть поцелуемся? – Спросила она с робким желанием получить еще дозу его любви перед тем как вернуться на «работу». - Сейчас приедем и всю ночь будем заниматься как раз этим. - Не боишься, что нас по разным комнатам разведут? – Одри печально усмехнулась своей догадке. - Сегодня ночью все кроме нас на заданиях, ведьмочка. – Давид расплылся в улыбке словно чеширский кот...с темными кошачьими глазами.