Родинки

Смена для лейтенанта Бишоп выдалась тяжелая, несмотря на отсутствие выездов куда-либо. Сегодня она работала в клинике, куда явились дружки ее брата и, надо же, обязательно к ней. Весь день девушка возилась с гомофобными наркошами и так провоняла всей той гадостью, что курили они, что после окончания смены заперлась в душе минут на 20, не давая тем самым доступ другим коллегам. Из-за перегородки доносились негодования Вик, но Майе было совершенно все равно, она сползла по стене душа и плакала, размазывая слезы по лицу. Какофония звуков и действий завершилась лишь в машине. В окнах мелькали дома и кафе, вывески которых освещали дорогу лучше прожекторов, из кондиционера дул легкий прохладный ветерок, а из колонок доносилась тихая музыка. Когда лейтенант подъехала к дому, машина Карины была филигранно припаркована, а в окнах горел мягкий домашний свет. Именно это и было нужно. Как только Бишоп вошла в дом, из кухни тут же в нос ударил аромат итальянской приправы, которую обычно Карина добавляла в лазанью. — Белла! — радостная итальянка вышла из кухни, вытирая руки полотенцем, — Я сделала лазанью. Хочешь поесть? Однако измученный вид пожарной говорил все за нее. Итальянка с встревоженным взглядом приблизилась к девушке и осторожно тронула ту за плечо. — Белла? Ты в порядке? — Прости меня... — Бишоп устало выдохнула и заплакала, опустив голову, — Прости меня... В клинику сегодня пришли дружки Мэйсона, я возилась с ними весь день... — Эй, любимая, пойдем на диван, да? Ей молча кивнули в ответ и девушки прошли в гостиную. Плачущая Бишоп поджала ноги и облокотилась на итальянку. — Я их даже не знаю, я ведь должна им помогать, это мой долг, а они весь день измывались, говорили, какое я посмешище, как Мэйсон меня ненавидит, что я испортила ему жизнь, что такие, как я не должны жить... Карина, я хочу быть с тобой, давай мы забудем об этом и все, да? ДеЛука кивнула, поцеловала любимую и вытерла ей слезы. А после расстегнула верхнюю пуговицу на форме, позволяя воздуху свободнее входить в легкие. В семье ДеЛука-Бишоп воцарилась привычная идиллия. Ужин сегодня решено было отложить и лишь принять душ перед сном. Но что-то пошло не так и вечерний душ перешел не в сон, а в чуть более интересное занятие в спальне. — Любимая, ты прекрасна, — Майя сдвинула с лица жены прядь волос и поцеловала в щеку. — И ты, белла... — голос Карины утонул с мягком поцелуе и легком стоне, когда пожарная спустилась тонкими пальчиками по нежной коже. — Ты знала, любимая, есть легенда, что все наши родинки, это места, в которые нас целовали в прошлой жизни, — Майя остановилась и взглянула в глаза своей жены, — я хочу, чтобы в следующей жизни ты вся была в родинках, — и Бишоп, поцеловав Карину нежно в губы, начала спускаться все ниже, оставляя влажные дорожки от поцелуев по всему изящному телу...