Доверься мне

День обучения Времени начинался стандартно: Миракл прибыл через нуль-зеркало, на пятнадцать минут пораньше, подготовил импровизированный класс и открыл учебный журнал. В последнее время они с ученицей облюбовали зал Отдыха: небольшое место, напоминающее смесь мини-библиотеки и столовой. С большим столом, уютным диваном, приятным тюлем. Знаком того, что это место завербовано именно их парочкой служила василисина любимая картина над диваном: ее белоснежная луноптаха, летящая против шторма и свирепых волн. Захарре удалось проработать часодейную картину так, что крылья, набросанные текстурной пастой, вздымались, как у настоящей птицы. Вот-вот, и зверушка издаст яростный клич, сражаясь с непогодой. Крылья и вправду периодически двигались. И глаза сверкали желтыми огнями. Василисе это место дорого было памятью о начале ее приключений, о холодном отцовском доме на Остале — откуда начался ее путь. Миракл любил этот зал за уют и отсутствие неприятных сюрпризов, в виде внезапных прилетов жахов, странных шкатулок, говорящих картин и прочего. Огнева присоединилась вовремя: за минуту ровно. Легким движением перепрыгнув через низко расположенную оконную раму, как частенько это делала. Миракл хотел было пожурить девушку: мол, негоже при своем солидном статусе пробираться в помещения через окна. Но решил не будоражить воспоминания о Лиссе. Это мгновенно испортило бы атмосферу урока. — Приготовься к занятию, думаю, то, чем мы займемся сегодня, тебе понравится. Рыжеволосая девушка с готовностью начала опустошать сумку, в поисках тетради, пера и склянки с чернилами. В последнее время в ее сумке царил хаос, поэтому сложно было выудить что-то, не перебрав остальные предметы. Пока она занималась поисками в недрах текстиля, господин зодчий решил раскачать занятие, начиная с непринужденной беседы. — Как ты, помирилась с юным полудухом? — спросил мужчина, выводя Василису в будничный разговор. Она сверкнула синими глазами, сердито звеня колбами, освобождая сумку. «Не помирились» В последнее время Время начало ссориться все чаще. И это тревожило. Особенно взвинченной ходила Василиса. — Вас выбрала судьба. — назидательно произнес господин Миракл. — У вас сложные характеры, вы молоды и темпераментны, но не можете же вы ссориться по всяким пустякам! Вы должны находить подход друг к другу. — Но мы не являемся выборами друг друга. — тихо заметила Василиса. Мужчине ее слова показались печальными и будто бы правдивыми. Но почему? Что за треугл между ними пробежал? В любом случае, это не его дело. Разберутся, чай, не маленькие. Чех решил не затрагивать более личных вопросов и приступил к заданию. — Василиса, — привлек ее внимание учитель — Нам нужно исследовать с тобой свойства янтарий. Они же в последнее время имеют в твоей жизни особое значение? Да, янтарии часовщице попадались все чаще. Ее наставник прав, нужно изучить их получше и быть готовой ко всему. — Таблицы оставим на потом, — подмигнул ученице архитектор — Их ты и без меня заполнишь. А вот посмотреть будущее и прошлое янтарии я рекомендую сегодня. Посмотрим, как твои новые способности могут влиять на эти минералоиды. Василиса радостно согласилась: что-что, а исследовать она любила. Этой хитрюге дай волю, она и тайны Эфларуса прознает. Миракл почувствовал, как в комнате пахнуло цветами. Но не придал значения: окна выходили в сад, возможно оттуда. На подозрения навел следующий эпизод: учитель и ученица сидели очень близко друг к другу: так, что можно было обняться за плечи. Это было сделано ради удобства: янтария — небольшое изделие. И мантиссы от нее с далекого расстояния не видно. Поэтому оба увлеченно следили за картинками, сменявшими друг друга. Но вот запах стал невыносимо тяжелым и воздействующим. Это мужчина понял, когда по телу разлилось тепло и тяжесть, а в штанах стало тесно. Миракл судорожно начал искать источник его беспокойства: нет, это не Василисины духи. И не мой собственный запах. Сад? Он далековато для столь яркого запаха. А напряжение все нарастало. И Миракл обратил внимание на сосуды на столе. Какие-то из них содержали чернила, что-то было из косметических средств, но одна склянка из них была очень знакомой по внешнему виду. И явно не относилась к вышеперечисленному. Аромат, действительно, источал негерметично закрытый пузырек. Сладкий, дурманящий, навязчивый. Такой, что проникает в… сознание. — Кто дал тебе эту колбу? — пожалуй, слишком резко спросил Миракл, борясь со сладкой дрожью в животе. — Василиса? — часовщик сразу понял, что это за запах. Мощнейший афродизиак! Не те, что мягко воздействуют на организм, вроде благовоний, меда, шоколада или устриц. Часодейный порошок из фейских первых цветков, в которых рождаются эферные создания. Тот самый растительный продукт, в пылинки которого вложен код потаенных желаний: опасных, заманчивых и горячих. Именно таким оружием шпионы, чаще женщины, в войну соблазняли оппонентов. Совершенно обезоруживающая вещь. И запрещенная в мирное время. Кто же дал Огневой это оружие массового поражения? — Резникова. Но в этот раз бабушка осмотрела этикетку вдоль и поперек. Сказала, что сущая безделица, и ничего, если я заберу ее с собой. Зодчий порывисто вздохнул, поспешно отвернулся к столу, скрывая образовывающийся бугор под одеждой. Затем дрожащей рукой достал из-под полы вельветового сюртука курительную трубку и немедля начал набивать ее пахучим табаком, силясь заглушить вонь афродизиака. Безделица… Для Времени, которому подвластны и более опасные фокусы, пожалуй, да. И все же… — Она дала тебе это. Зачем? С какой целью? — допытывался зодчий, судорожно прикидывая, может ли табак как-то вернуть стояк в прежнее состояние. — Сказала, что это может решить проблему с раздражением Фэша. Но, кажется, его тараканы ничто не задушит. Странно, она сказала, распылить это в комнате с Примаро или Мааром. Это что-то для ревности? — Василиса… — зодчий чиркнул спичкой о коробок. — ЧИТАЙ ЭТИКЕТКИ, прежде чем что-либо брать у Резниковой. Василиса потупила глаза, судорожно вздохнула аромат, становящийся все навязчивей. А после решила закупорить пробку получше, но та застряла в наклонном положении, не собираясь смещаться так, как требовалось. Поэтому девушка уверенным рывком откупорила крышку. — Что ты…?! — тут же взорвался зодчий. На Василису и Миракла под давлением воздуха полетела розовая тучка порошка, оседая на ткани, волосах, коже. Василиса тут же поставила склянку на стол и с силой вжала пробку в горлышко, как и задумывала в начале. После освобождения пространства, верхушка легко вошла в горлышко, плотно прилегая к утолщенным стенкам. — Теперь закрылась. Зодчий чертыхнулся про себя. Василиса была совершеннолетней, неглупой девушкой, но отсутствие опыта и излишнее любопытство всегда оставалось при ней и частенько подводило. Василиса поморщила носик, как можно шире открывая глаза — если не моргать, то получится не расчихаться. До этого аромат был еле уловим для девушки, в отличие от зодчего. Но сейчас, когда розовая пыльца попала прямиком в дыхательные пути, и она начала ощущать эффект порошка. Время чувствует все иначе: ярче, детальнее, поскольку оно — дыхание времени на ближайшее тысячелетие. Можно сказать, что Время ощущает Мир (а точнее, оба Мира). И сейчас Мир взорвался перед Василисой: новыми красками, новыми звуками, запахами, вкусами и даже ощущением пространства. Ноги хотели было подкоситься, но Огнева смогла удержать равновесие, перенеся вес на мыски и удерживая баланс руками. Голову вскружило так, будто от резкого перепада давления: когда выпьешь бокал и выкуришь сигарету одновременно. Помещение стало наполняться запахом горячего шоколада: терпкого, сладкого, с перечными нотками. Именно таким на вкус было часовое зелье, когда отец допытывался от нее подробностей про тайное собрание Ордена Непростых. Зелье приняло вкус ее любимого напитка. И сейчас порошок… Или это все вокруг стало пахнуть, как ей нравится? Картинка стала нечеткой, словно Василису потянуло в сон. Только фигура Миракла имела поразительную четкость в поле ее зрения. Сам же Миракл был готов выпрыгнуть из остроносых туфель, когда комната наполнилась дивными ароматами хереса, сладких трдельников и крепкого табака. Архитектор незатуманенной частью сознания подумал, что лучшей идеей в данной ситуации будет сесть за высокий стол и неспешно продолжить занятие. Все же, порошок не должен влиять на женщин, ведь это оружие против мужчины. Но зодчий, как иногда бывает, не учел нюансов. Хотя пока об этом даже не догадывался. — Спрячь в сумку, от греха подальше! — скомандовал он, стараясь не выдавать волнение голоса. Нетвердой походкой он дошел до нужного места и тяжело опустился на стул, прикрывая нижнюю половину краем скатерти. Откашляться от горе-порошка пока не получилось. Блестящая пыльца осела внутри, растворяясь на языке и все сильнее воздействуя на мужской организм. Табак не помог. Горький запах не перебил едкого вещества. Кол в штанах не собирался опускаться. Ну, хотя бы скрыть его под скатертью удалось. — Продолжим. — голос зодчего вернул Василису в реальность на время. Она медленно подошла к противоположному краю стола, молясь, чтобы она не упала, как обычно. Вечно падающая Огнева. Вечнопадающая Огнева. Колба, как и просил учитель, отправилась обратно в сумку. — Ты должна была запечатлеть событие в янтарии. У тебя это, обычно, проблем не вызывало. Как на этот раз? — Я решила сохранить мгновение со своей лунтоптахой, Вьюгой. Правда, не только она попала в «момент». У нее появился дружок. Они очень мило играют вместе. И Василиса закрутила янтарный круговорот на веревке, в котором возник образ: верхом на белой луноптахе лежал серый сородич. Он придавил птицу всем весом, тёрся об нее и резво клевал в оперение шеи. Луноптаха издавала гортанные звуки, со стороны, действительно, похожие на смех. Огнева наивно улыбнулась. Она действительно приняла действие чудесных существ за дружескую игру. Вот только Миракл, знавший все об этих созданиях, понимал, что Василиса запечатлела момент случки. — Гм… это не совсем игра, но допустим. Теперь отмотай время вперед. Давай проверим, как твоя сила может теперь воздействовать на янтарь. Запоздало зодчий понял, что идея смотреть продолжение брачного сезона птичьих, плохая идея. Но было поздно, Огнева уже вызвала образ. Луноптахи катались по лугу, как угорелые, кричали, рвали друг друга когтями, и совершали прочие, вполне недвусмысленные движения. Василиса резко перестала крутить веревку от безделушки, густо покраснела в области щек, ушей и шеи и шумно выдохнула. — Твоя лунопташка спаривалась. — как можно спокойнее произнес учитель. — В этом нет ничего зазорного, это — сама природа. Миролюбивый тон часодея не смог отнять густую краску от ее некогда белоснежной кожи. — Мы можем завершить занятие… Если тебе неловко. — Нет! — как-то резко воскликнула Василиса. Ей стало боязно ходить по замку в таком состоянии: где-то внизу стало невыносимо горячо. Настолько, что хотелось тереться обо все поверхности, чтобы избавиться от внезапного жжения. — Давайте просто потренируемся в эферах. Зодчий миролюбиво кивнул, отстегивая накладной воротник. Съемная деталь туалета перекрывала доступ к дыханию, неприятно чесалась о кадык. Но даже после того, как мужчина расстегнул верхние пуговицы сюртука и рубашки, дышать было нелегко. — Тогда попробуй воздействовать на объекты без стрелы. Ты же помнишь, ее может не оказаться в нужный момент. нужно уметь выкручиваться. — слова давались с большим трудом. Ему бы самому выкрутиться. Жесткая ткань кюлот болезненно давила на причинное место, доставляя адский дискомфорт. — И помни: желание — воля — действие. Выбери объект, пойми, как именно хочешь воздействовать, выбери вектор — действуй. Василиса не заставила своего преподавателя долго ждать. Она подумала, что попробует разгладить мятые драпировки на стенах и столе — зал был недавно открыт, новый текстиль еще не завезли. Поэтому приходилось довольствоваться тем, что было на данный момент. Девушка сосредоточилась на первом объекте, что пришел на ум — скатерти. Провела рукой по воздуху, будто бы хотело погладить его. И подумала о ткани… Зодчий прикрыл глаза на мгновение, пытаясь привести себя в норму, но тут же брюки задело часодейством. Сдавленный стон пронесся по залу, оглушив и чеха, и его спутницу. Искры часового мастерства девушки погладили не только скатерть, но и брюки Миракла. А вместе с ними и его член. Василиса за пару секунд пересекла расстояние между ними. — Вам больно, господин учитель? — взволнованно спросила она. «Эфларус, кажется я ошпарила Миракла. Надо было точнее формулировать, чего я хочу». Но как понять, чего ты хочешь, когда внизу живота тянет все сильнее, почти болезненно. И… стало мокро? Василиса мысленно стала вспоминать, когда должен начаться женский цикл… До него далеко. Тогда откуда влага? На всякий случай, Огнева сжала ноги покрепче и отошла за спинку стула учителя. Если казус и случиться, то тот ничего не заметит. Василиса решительно скользнула по брючине мужчины. Ткань была чуть теплой, но не влажной и горячей, как обычно бывает после отпаривания или глажки. Значит, она не причинила ему боли. Внезапное осознание пришло вровень с тем моментом, когда она нащупала то, что господин Миракл так упорно пытался скрыть. Василиса, остро реагировавшая на все сегодня, проявила поразительные свойства тормоза, не убрав руку вовремя. Более того, она ненароком скользнула ребром изящной ладони по бугорку, на что часовщик отреагировал более громко, чем в первый раз. Его голос был низким, томным и молящим? Не разбирая, что и зачем он делает, Миракл с шумом развернул стул и повалил девушку себе на колени. Ровно тот же эффект сейчас испытывала рыжеволосая, внезапно получившая порцию трения о промежность. Именно то, чего она на самом деле хотела. «Может, поэтому эфер воздействовал не только на объект, но и на субъект» — запоздало подумала она, но мысли тут же отключились, когда дыхание зодчего коснулось ее плеча. Тонкая лямка легкого платья предательски сползла по круглому плечику, открывая взору соблазнительную картину. Веснушки девушки горели на коже, как маленькие рыжие звезды. Синие глаза смотрели куда-то в пол, но веки не прикрыли расширенные от ядовитых испарений зрачки. Мужчина не сдержался и потянул лямку вниз прямо зубами. Девушка шумно выдохнула и заерзала на нем, когда весенняя прохлада обдала ее маленькую грудку, освободившуюся от текстильного плена. Как стыдно, что именно сегодня она не надела лифчик. Именно сегодня, когда захотелось немного свободы. Тем временем мужчина сжал упругий сосок большим и указательным пальцами. Кольцо с гранатом обожгло кожу холодом. Василисина грудь налилась, вокруг ореола проступили бежевые бугорки. Ее сосок сделался похожим на спелую вишню, которую захотелось попробовать. Что часовщик и сделал. Когда его мягкие губы сомкнулись на припухлой округлости, Василиса заерзала с новой силой, раззадоривая зодчего. — Господин Миракл! — пугливо вскрикнула она — Вы женаты… — Я уже разведен. — вкрадчиво прояснил он, ненадолго отпуская грудь из плена его влажного рта. Василиса на секунду задумалась… Как много он умалчивает. Уже развелся. Чего еще она о нем не знает? Новая порция ласки не заставила себя ждать: чех настойчиво стискивал ее белое мягкое бедро, оставляя небольшие красные отметины от нажима. — Господин Миракл! — сдавленно вскрикнула девушка, бессильно откидывая голову назад — Мне будет больно. Я знаю… Не надо. Не будем портить… Он прервал ее щебетание, накрывая маленький рот теплыми губами, чувствуя податливость тела, пусть и с тревожной дрожью. Он трепетно прижал ее к себе, проходясь языком по кромке зубов, щекоча нёбо. Кажется она ела сегодня что-то сладкое… еле заметный вкус остался на устах. Везде эта влага: на губах, между ног, на сосках. Она тоже неспешно лизнула его: все же, интерес пересилил страх на мгновение. — Ты невинна? — Нет. Зодчий поразился: столь любопытная особа, но испуганна интимной сферой… Чем же ее травмировали? Зодчий мгновенно представил, насколько она узкая, тугая. Как можно настолько напугать такую темпераментную девочку? Драгоций явно не преуспел в вопросе прелюдий. Наверняка, жадно набрасывался на нее, как треугл, готовый к вязке. И брал ее. Именно брал. Так же болезненно и скоро. Нет, это никуда не годиться. Он же учитель, он должен показать, как это бывает правильно. — Как он тебя подготавливает? — спросил он, еле скрывая злость. — О, часы, ты хотя бы становишься мокрой? — Мокрой? — удивленно переспросила Василиса. «Так вот, что это была за влага» Зодчий трактовал молчание с рассерженным вздохом. «Замучить бы его колючими спиралями за то, что не подготавливает ее к таким вещам!» Хотя, о чем это он. Судя по тому, как часто наведывается в эти края Хрустальная ключница, во всю подготавливают ее. Странный выбор… — Голубушка, только не говори, что он делал это в твой первый раз насухую? Василиса сдавленно молчала, стараясь избежать сурового взгляда темно-серых глаз. «Этого дрянного мальчишку мало завалить тренировками. Я лично схвачу его за патлы и окуну в русалочье озеро. Даже если хищные рыбки обглодают ему симпатичное лицо!» — Сколько раз у вас было? — терпеливо спросил мужчина, стараясь быть с Василисой как можно более миролюбивее. — Раза три. «Что?! За три раза он угробил ее доверие, сделал больно физически и еще поссориться попутно с ней умудрился! Любитель зажиматься по лесам, а разговоров-то было… Не умеешь, не берись. Оторвать бы ему все, что ниже пояса, за такое!» Миракл был возмущен до глубины души. Ведь Драгоцию был дан шанс подарить первую ночь и первое наслаждение не просто девушке, а Королеве Времени… И так просрать свои шансы. Он действительно, не самый умный Драгоций. — Лисенок, я могу к тебе так обращаться? — аккуратно поинтересовался он, возвращая поглаживания, на этот раз более деликатные, — Послушай, пожалуйста, что я тебе скажу и поверь мне на слово, — продолжил мужчина, считывая микроизменения в эмоциональном фоне девушки сквозь расширенные зрачки — Это не тот опыт, которого ты достойна. Если ты доверишься мне, я докажу тебе это: не причиню тебе боли. Сделаю все максимально нежно. После этих слов он ласково очертил край ее скулы. — Ты можешь мне довериться, Василиса? — спросил он, обжигая дыханием ее ухо. Василиса сдавленно кивнула, прижимаясь к опытному архитектору оголенной частью, в поисках тепла и любви. — Я попробую… — сказала она вполне доверчиво, но не столь уверенно. И завела темную прядку волос Миракла за его ухо. В знак своего доверия она медленно стянула со второго плеча лямку. Полностью оголяя аккуратные груди. Зодчий переключился и на вторую округлость, аккуратно покручивая сосок между пальцев. Дальше он медленно провел дорожку до ее живота и собирался вести руку дальше вниз, но платье все еще было на Огневой, хоть и частично. — Давай его снимем… Огнева просто поднялась с бедер зодчего: платью не за что было держаться на худой девушке, и оно спустилось ручейком к ее ступням. Миракл с легким удивлением не обнаружил на девушке и второго предмета нижнего белья, но не стал произносить вопросов вслух. И так сегодня она слишком зажата. Вместо этого он притянул ее за бедра ближе к себе и дочертил невидимую линию прямо до рыжих завитков на лобке. — А он касался тебя там? — задал он принципиальный вопрос. Огнева отрицательно мотнула головой. — Мне можно? — осторожно спросил архитектор, подтверждая свои обещания, действуя деликатно. Его пальцы не скользнули бы дальше, пока он не услышал бы любой намек на «да». И Огнева молчаливо согласилась, самостоятельно подводя его пальцы к своему лону. «Так вот чего мне хотелось все это время». Зодчий нежно скользнул вдоль, не заводя пальцев вовнутрь. Опыт сразу подсказал, где находится та штука, без которой механика соития была бы не такой приятной. — А сама себя ты исследовала? Василиса смущенно сказала: «Нет». — Давай засчитаем сегодняшний раз за первый, если тебе понравиться? И он подхватил ее под ягодицы, относя на диван. Она снова прижалась к нему, на этот раз уверенно обхватив его корпус ногой. — Ляг, как тебе комфортнее. Она послушалась своего наставника, принимая полулежачую позу, упираясь в спинку. Он любовно осмотрел картину, открывшуюся его взору: бледная девушка, покрытая рыжими звездами распласталась на зеленом плюше. Огненные волосы единой волной спадали по подлокотнику. Мужчина живо скинул с себя многослойный верх, но не снял низа. Зодчий плавно опустился на колени: медленно, так, чтобы Огнева была готова к любому его шагу и чувствовала контроль ситуации, безопасность. Он аккуратно схватился за упругие бедра, потянул ее к себе вниз. Закинул ноги девушки к себе на плечи, оказываясь ровно между них. — Если что-то не понравиться, не молчи. Моя задача — сделать тебе приятно. И только ты можешь сказать, как. И снова команды, и снова формулировки. Но она кивнула, соглашаясь задавать вектор его действиям. Он поймал ее неловкий взгляд и ободряюще сжал ее руку, второй проводя по шелковистой коже живота. Теперь он мог видеть припухшие складки, к которым поспешил припасть губами. Он подошел к своей непростой миссии со всей ответственностью. И собирался делать все ювелирно: так, как только заслуживает бывшая Рубиновая ключница. Сначала он познакомил ее с ощущениями языка на своих половых губах, затем играл с темпом, нажимом, узорами, углами. Иногда он раздвигал ее створки пальцами, касаясь только наружного слоя кожи, не входя пальчиками. Натяжение особенно обостряло ощущения от терзания между ее ног. Мучительно медленно провел кончиком языка по складке, прикрывающей клитор. И, не давая опомниться и расслабиться, резко всосал горошину, слегка сдавливая ее зубами: только чуть-чуть, совсем не больно. А затем закружил вокруг нее короткими оточенными движениями напряженного языка. Ноги Огневой ту же рефлекторно задрожали. Она резко всхлипнула, опустилась еще ниже, инстинктивно разводя ноги шире. Растяжка после значительного перерыва в спорте была уже не той, что давала знать легкая ноющая боль в подвздошно-бедренных связках. Тем не менее, она даже не пикнула, когда зодчий опустил вес своей руки на одну из ее ног, заставляя ныть не разогретые связки еще сильнее. Смущение зарылось в глубине разума. Осталось только вожделение, а первое было уже ни к чему. Ее бедра начали подниматься в такт движения его головы. Василиса двигала лоном по лицу зодчего, размазывая смазку по его бороде. Одновременно с этим она трогала один из темных набухших сосков, что сохранили свое состояние благодаря прохладе в комнате и новым ощущениям, доселе не тревожившим маленькое тельце. В какой-то момент он потерял счет времени, пробуя ее на вкус, поэтому она сжала темные волосы на его голове, помогая вернуться к нужному темпу. — Будь чуть мягче. — сдавленно прошептала Огнева, понимая, что для оргазма нужны не настолько резкие движения. — Расслабь язык. И Миракл повиновался, переключаясь на медленные и широкие движения. Немного верх-вниз, затем по кругу. В какой-то момент он подключил указательный палец, чем удивил Огневу, не ожидавшую дополнительных стимуляций. Длинный перст аккуратно провел вдоль по скользкой складке, волнуя разбухшую плоть. Василиса с силой сжала его волосы, простонала что-то невнятное и сильнее задвигала тазом. Палец зодчего, тем временем, скользнул в ее лоно, пока неглубоко — ровно на фалангу. Понимая, что возражений со стороны девушки нет, он двинулся дальше, пытаясь нащупать вожделенную ребристую поверхность сверху. Ах, вот же она. Он перехватил ее затуманенный взгляд, хитро сощурил глаза и подзывающими движениями начал ласкать Огневу изнутри. Она тут же взорвалась, задрожала, забилась под хваткой Миракла, как обезумевший огнеящер под седоком. Ее бедра напряглись в последний раз перед бешеной тряской — еще более сильной, чем сначала. Вместе с этим волю над хозяйкой получил часовой флер, который вихрем закружил тучку маленьких цифр над любовниками, выгибающимися, словно стебли синестрелов. Цифры зашипели, замельтешили по комнате, постепенно затухая и тая, как ощущение после василисиного оргазма. Слишком быстро! Так недолго, но так хорошо. Ну, почему она увидела этот фейерверк так внезапно, не успев сориентироваться, осознать, прочувствовать. — Извини… — сдавленно пробормотала она, расслабляя хватку бедер и отпуская вспотевшую голову. — У меня вот так никогда не было. Часовой архитектор усмехнулся ей в бедро, целуя. Влажная борода обдала нежную разгоряченную кожу прохладой. — Я рад, что ты так ярко кончила. — наконец вымолвил он, вспоминая, как сжимались ее мышцы вокруг его пальчиков. — Я не ожидал, что доведу тебя так быстро, конечно. Но тут не за что извиняться. Девушка медленно кивнула. Голова после такого всплеска эмоций и впечатлений была тяжелой. Она похлопала по подушке, приглашая учителя лечь рядом. Но тот предпочел отдохнуть на ее мягком бедре, в кольце ее ног. — Как думаешь, нам можно… Вот это повторить… Еще раз? — Не знаю… Надеюсь, это не повлияет на ход течения времени. Ведь у тебя одна параллель и всегда — главная. Но и для Фэшиара она таковая. — Но это… Вы видели мой флер? Он никогда таким не был… Я думаю, что стоит провести серию экспериментов на этот счет. Зодчий лукаво ухмыльнулся. Ладно, про ответственность можно подумать немного позже. — Я думаю, ты еще не раз удивишь меня, василек. И не только флером… — резюмировал чех, целуя подопечную в нижние губы, которые все еще пульсировали. — Только в следующий раз постарайся не притаскивать никаких усилителей, даже случайно. Я хочу исследовать тебя настоящую. Зодчий лелеял мысль, что сегодняшнее событие стало катарсисом в интимной жизни Огневой.