Мой маленький Бастард (My Little Bastard)

Как пустота в животе, когда дракон опускается вниз, подняв тебя в небо. Именно это почувствовал Эймонд Таргариен, когда его омега признался ему, что и он был запечатлен на нём. Всё его тело содрогнулось от этого откровения, а разум стал совершенно пустым, не в состоянии обработать огромное количество вопросов, которые он задал себе в тот миг. Это случилось, когда они впервые встретились, когда омега был ещё ребёнком. Разве он не чувствовал от него запах вишни с самого начала? Почему он никогда не говорил ему об этом? Люцерис пристально наблюдал за ним, на его лице читалось сомнение, словно он не понимал причины его изумления. Внезапно, когда он увидел, что принц ничего не ответил, его брови нахмурились, а черты лица стали гневными. - Я знаю, что у тебя нет такой связи со мной, и ты не понимаешь, что это такое, но...ты мог бы хотя бы притвориться и не изображать удивление - пожаловался он и отвёл взгляд, чувствуя себя немного неловко. Выражение лица Эймонда стало ласковым, на губах заиграла улыбка, когда Люцерис удивленно посмотрел на него. - Люк...- прошептал он, не в силах высказать свои мысли и эмоции. Люцерис вздрогнул от того, как он его назвал. Он так давно не называл его так, и было так приятно слышать сокращение его имени из его уст. - Эймонд, что ...? У него не было времени задавать вопросы, когда Эймонд сократил расстояние между ними нежно положил руки на его щёки, закрыв большую часть лица. Люцерис вцепился в его руку, так как на мгновение ему показалось, что от напряжения альфы у него подкосятся ноги. Светловолосый мужчина воспользовался своим захватом, чтобы приблизить лицо омеги к своему. Он хотел наблюдать за его глазами, ему нужно было изучить их, чтобы запомнить в своей голове те оттенки зеленого, коричневого и голубого, которыми обладал его взгляд. Вблизи его глаза напоминали пейзаж с высоты на спине Вхагар, они были похожи на утреннюю росу на девственном лугу или закат на краю света. А издалека они были похожи на два свежеотполированных изумруда, приготовленных для мастера, чтобы создать самые драгоценные украшения. Принц хотел затеряться в них навсегда, а так же хотел, чтобы эти два драгоценных камня могли свободно наблюдать за ним, когда бы не захотел их владелец. Люцерис таял под его прикосновениями и пленительным взглядом. Он не знал, в какой момент его глаза соединились с глазами человека, который так боготворил его, но когда он заглянул в голубую радужку, то понял, что внутри него таятся тысячи возможностей, которые так и манят его исследовать их. Голубой цвет его глаз был похож на зимний бриз, на лёд, тающий под лучами солнца, на небо и море, такие же драгоценные и свободные, как его альфа. Именно тогда, исследуя и вникая в глубины его взгляда, Люцерис всё понял. Светло-голубой цвет его радужки постепенно становился фиолетовым, как будто этот цвет идёт из самого центра, и краска постепенно растекалось, завершая круг. Его альфа предстал перед ним, потому что хотел встретить свою пару, своего равного. Затем омега Люцериса торжественно поднялся и подошёл к тонкому барьеру, разделявшему их, и погладив его поверхность, принц позволил ему выйти. Эймонд улыбнулся, глядя, как зеленоватые глаза Люцериса становятся золотыми, как солнце, как чистое золото. Его здоровый глаз наполнился слезами, ведь омега, стоявший перед ним, без слов понял, кто он, просто взглянув в глаза, больше ничего и не нужно было. Люцерис задохнулся, полностью захваченный чувством соучастия и полноты, которое стало переполнять его. - Ты - прошептал он, не в силах говорить, потому что понимал, что его омега не хочет этого. Старший принц прижал их лбы друг к другу, широко улыбаясь, а затем они оба закрыли глаза, наконец-то они чувствовали себя свободными. - Я знал это с того самого дня, как ты родился - тихо признался он, если сказать это громче, то магия вокруг них померкнет. Люцерис всхлипнул, его руки сжали запястья Эймонда - Я пришёл посмотреть на тебя, когда ты плакал в своей маленькой колыбели - раздался его искренний смех, прекрасное эхо донеслось до ушей Люцериса и заставило его засмеяться тоже - Я осмелился коснуться твоей руки, и ты так сильно сжал мой палец, Люк ... - их взгляды не могли оторваться друг от друга, такие ясные и искренние, что сердцебиение участилось ещё больше - Потом я почувствовал, как что-то взорвалось вокруг меня, и прежде чем я потерял сознание, я почувствовал твой запах - промурлыкал он, приблизив свой нос к носу юного принца нежно прижимаясь к его коже - Ты пахнешь сладким лимоном, как тот напиток, который нам готовили в детстве, и мы его так любили. - Тот, в который добавляли сахар? - спросил Люк, полный счастья, вспоминая то прекрасное время их детства. Эймонд снова рассмеялся, и его смех был слышен по всей бухте. - Да, тот самый Люцерис вернул взгляд к его единственному глазу. - Но...Как это возможно, что мы двое могли быть запечатлены? Ты знаешь, насколько маловероятно, что это могло произойти? Руки Эймонда покинули его раскрасневшиеся щёки и мягко легли на его руки. - Я не знаю. Единственное, в чем я уверен - это то, что это произошло, и ... Я так благодарен, что ты отвечаешь мне взаимностью - прошептал он, его сердце согрелось, и он искренне поблагодарил богов или кого бы то не было за то, что они сделали ему такой чудесный подарок. - Почему ты не так сильно страдаешь от нашей разлуки? - в его голосе не было и тени упрёка, он просто хотел понять, что их связывает - Я страдаю от этого, Люцерис. Но я не думаю, что для альф это тоже самое, что для омег. - Что ты имеешь ввиду? - Я не знаю многого о том, что с нами происходит, но я знаю, что когда мы запечатлены, альфы чувствуют настоятельную потребность обратную потребность: они хотят, чтобы человек, на которого они запечатлины, защищал и заботился о них любой ценой - лицо Эймонд опечалилось, и он слегка наклонил голову. Люцерис тоже наклонил голову и порывисто погладил его по ранненой щеке. - Я не мог делать этого с тобой последние восемь лет, не смог быть рядом и не мог заботиться о тебе, поэтому ты страдал от последствий больше. Мы с альфой были относительно спокойны, потому что знали, что ты в безопасности со своей семьёй, и из-за этого часть меня чувствовала себя спокойнее, но ты... Независимо от этого нуждался в том, что я оставался рядом с тобой. - Теперь я понимаю, почему моей маме иногда бывает так тяжело - прошептал он. Он понимал всю важность ситуации и чувствуя себя очень плохо из-за невезения Рейниры. - Когда Деймон уезжает, будь то на абсурдную войну или когда ему приходится заключать союзы, она впадает в тоску и неуверенность, потому что каждый день хоть на мгновение нуждается в его присутствии. - Но... Знает ли Деймон, что она запечатлена на нём? - Эймонд не испытывал особого сочувствия к сестре и дяде, ведь именно из-за них он не мог видеться с Люцерисом, но в глубине души он понимал, что ситуация дома заставляет омегу волноваться. - Да, он знает, и он пытается помочь ей, как может, но... Не будучи запечатленным на ней, он не в состоянии осознать масштаб и серьезность ситуации. Для него это просто невозможно. Эймонд с грустью наблюдал, как блеск в глазах Люцериса понемногу угасает. Ему было больно представить, как плохо было бы, если бы они оба не были запечатлены друг на друге. Он мог справиться с этим, потому что, будучи альфой, был бы просто счастлив, зная, что омега в безопасности и счастлив, но для омеги было бы больно не иметь его рядом с собой и не понимать его. Люцерис засунул обе руки в плащ, похлопал себя по бокам и опустил голову, как будто что-то искал. - Что-то потерял? - с явным любопытство спросил Эймонд. - Ничего, просто... - он повернул голову и увидел позади себя Арракса. - Пойдём со мной - не раздумывая, Люцерис крепко схватил его за руку и потянул к берегу, где на мелком белом песке лежал его дракон. Когда они подошли к дракону Люцериса и Эймонд оказался рядом с его головой, животное даже не потрудилось взглянуть на него, просто пошевелило ноздрями, и заметив запах старшего, снова расслабилось, издав глубокий вздох. Казалось, даже его дракон чувствовал связь между ними и знал, что он не представляет угрозы ни для Люцериса ни для дракона. Люцерис ещё не подходил к Вхагар, но принц был уверен, что она тоже не отреагирует на его присутствие плохо. Темноволосый подошёл к одной из седельных сумок, пристегнутых к телу Арракса, и открыл её, чтобы порыться внутри. Через несколько мгновений, в течение которых Эймонду пришлось подавлять смех, слушая, как Люцерис ругается тихо, что не может найти то, что так упорно ищет, принц наконец достал небольшой мешочек из тёмно-синий ткани. Его взгляд остановился на том, как разжалась его рука и как смягчилось прикосновение его пальцев, когда он взял его в руки. Люцерис отвернулся, и по его глазам и щекам было видно, как он смущён. - Это...- он сделал несколько шагов к Эймонду и встал прямо перед ним, затем потянул руку и предложил мешочек - Это для тебя. Эймонду пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать дыхание, которое грозило его смутить. Он протянул затянутую в перчатку руку к руке омеги и взял мешочек так же осторожно, как и Люцерис. Затем его взгляд снова упал на его лицо, и он приоткрыл губы, осознав, какую ошибку совершил, не подумав принести ему что-нибудь. - Я...Я ничего тебе не принес, Люк. Прости меня. Люцерис улыбнулся искренне и широко, чтобы чувство вины не так сильно мучило. - Не волнуйся, мне не нужны никакие подарки... - его слова повисли в воздухе, но они оба знали, что эта фраза заканчивается на " мне достаточно твоего присутствия здесь" Эймонд вернул свой голубой взгляд к мешочку, и когда его рука двинулась, чтобы открыть его, он понял, что лучше снять перчатки. Он поднёс указательный палец ко рту, зубами осторожно захватил чёрную кожу и стянул её, Люцерис внимательно изучал каждое движение. Освободив руки от перчаток, он сунул их за ремень на талии, чтобы не потерять, и открыл мешочек. Когда солнечный свет проник внутрь, что-то сверкнуло в глубине, Эймонд изогнул бровь, любопытство взяло верх. Что подарил ему Люцерис? Его рука скользнула внутрь и коснулась чего-то твёрдого и тонкого, но не слишком острого. Потянув за предмет, он почувствовал, что что-то ещё тянется на верх. Под его пальцами оказалось прекрасное ожерелье. Он обнаружил, что подарок был сделан вручную. Люцерис сумел создать из различных позолоченных раковин, жемчуга и рубинов украшение, достойное его дома. Светловолосый принц замолчал, размышляя о красоте подарка, который его омега сделал специально для него. - Люцерис... это прекрасно - пробормотал он, совершенно ошеломлённый. Темноволосый принц внезапно протянул обе руки и осторожно взял ожерелье. - Хочешь, я надену его? - спросил он таким весёлым, смеющимся тоном, что Эймонду захотелось снова заключить его в объятия. - Да, пожалуйста. Младший обошёл его и встал у него за спиной, Эймонд заметил, как его руки нежно коснулись его волос, отведя их в сторону от правого плеча и пропустив все волосы вперёд, позволяя им свободно упасть ему на грудь. Люцерис провёл ожерельем по его шее и застегнул его. Тепло его пальцев и нежные ласки, которыми он прошёлся по его коже, заставил его вздохнуть, потому что наконец-то они были вместе после стольких лет, и он всё ещё не мог в это поверить. Он опустил взгляд, и его рука нежно погладила его подарок. Это был самый красивый подарок, который ему когда-либо дарили, потому что он был сделан вручную с очевидной любовью и потому что он исходил от него, от его омеги. Когда брюнет снова предстал перед ним, ему пришла в голову идея, и он решил осуществить её, чтобы хоть как-то отплатить ему за тот жест, который он только получил. - Люцерис - его голос звучал сладко и бархатисто, даже немного взволновано - Не хочешь ли ты вместе полетать на Вхагар? Младший не мог не улыбнуться от восторга, и оба его зелёных глаза слегка сузились от восхищения. - Ты это серьезно? Эймонд сдержал смешок и кивнул. - Совершенно серьёзно. - Но...как ты думаешь, Вхагар захочет, чтобы подошёл к ней поближе? В этот миг Люцерис вспомнил яростный, громоподобный рёв, который издала огромное животное в тот момент, когда Эймонд лишился глаза. Он был уверен, что драконица знает о его вине, и боялся, что та попытается отомстить за то, что он сделал с её всадником. - Почему бы ей не захотеть? Арракс даже не поднял головы, когда я подошёл к нему. - Вхагар наверняка знает, кто тебя ранил... Я не виню её, если она не захочет, чтобы я приближался к ней. Эймонд заметил страх, и прозвучавший в его голосе, подошёл к нему и положил руки, на ткань его дублета. - Вхагар никогда не смогла бы причинить тебе вреда, Люцерис - зелёные глаза пристально сфокусировались на его глазах, полностью и слепо доверяя его словам. - Она моя драконица, и я убежден, что она чувствует связь между нами. Она не причинит тебе вреда, я обещаю. Подумав несколько секунд, Люцерис робко улыбнулся и слегка вздохнул. - Хорошо. Я доверяю тебе. Альфа улыбнулся словам своего омеги. Они медленно шли вдоль крошки берега, под спокойный, ровный шум моря. Они дошли до другого края бухты, где Вхагар лежала своим огромным телом на песке. Эймонд молча улыбался, чувствуя на своей шее тяжесть подарка, и время от времени на его глаза падали маленькие золотистые отблески света, когда солнечные лучи попадали на золотую эмаль раковин. Люцерис шёл рядом с ним и Эймонд не мог чувствовать себя более полноценным. Когда они подошли к Вхагар достаточно близко огромное животное медленно подняло голову, и с её нижней челюсти на землю упал занавес песка. Люцерис поднял руку и прикрыл лицо, чтобы песчинки не попали в глаза. Эймонд просто шёл дальше, как будто ничего не происходило. Младший остановил свой шаг, и старший заметил это, когда посмотрел в его сторону и увидел, что он один. Светловолосый обернулся и с улыбкой посмотрел на своего омегу. - Не бойся, племянник - сказал он, протягивая к нему руку, ладонью вверх, чтобы Люцерис мог положить свою ладонь поверх его. - Пойдём со мной. Люцерис боялся, он не отрицал этого, но когда он увидел перед собой Эймонда, улыбающегося ему с таким теплом, искренним выражением лица, с протянутой рукой, готовый отвезти его куда угодно. Он просто не мог больше отказываться. С робкой улыбкой он подошёл к дяде и положил свою руку на его. Они почувствовали друг друга кожей, у обоих возникло желание отдернуть руки, но было уже слишком поздно, когда Эймонд обхватил его большим пальцем и притянул ближе. Темноволосый принц старался сохранять спокойствие, когда они оказались достаточно близко к Вхагар, чтобы почувствовать его. Огромное животное пригнуло голову и снова легко на песок, чтобы его два огромных глаза могли видеть двух приближающихся к ней мужчин. - Тише, Вхагар - приказал он мягким голосом на высоком валирийском. Животное выдохнуло, отчего его волосы затряслись, как бешеные, и отбросило назад длинные локоны своего всадника. Эймонд рассмеялся и потянулся вверх, чтобы коснуться части головы своего дракона - Она величественный зверь... - прошептал Люцерис, осмелившись встать рядом с Эймондом. Чешуя дракона была зелёного цвета, и на каждой, из них, прямо на кончике, зелень становилась золотистой, заставляя животное светиться каждый раз, когда свет падал на её тело. - Ты хочешь потрогать её? - Эймонд повернул его к себе лицом и улыбнулся. - Да, я бы очень этого хотел. Светловолосый принц взял его за руку и повел, пока он не положил на холодную, жёсткую шкуру животного, руку. Люцерис почувствовал вибрацию её дыхания по всей руке и испугался, когда её огромные крылья расправились, чтобы она могла вытянуться после многочасового лежания в одной позе. - Вхагар, он мой омега, ты не должна его пугать - мягко упрекнул он драконицу. Люцерис почувствовал тепло в груди, когда услышал, как он говорит о нём. Увидев, что животное успокоилось, они оба подошли к одному из её боков, где свисали огромные цепи и веревки, образуя что-то вроде лестницы, по которой можно было забраться на драконицу. Эймонд не стал спрашивать, нужна ли ему помощь, просто положил свои крепкие руки ему на бедра, сильно сжал и приподнял над своим телом, как раз настолько, чтобы темноволосый смог крепко ухватиться за верёвки. Люцерис начал взбираться по спине огромного дракона и пройдя довольно большой путь, посмотрел вниз и увидел, как слева от него легко и ловко взбирается Эймонд, почти догоняя его, было видно, что он уже более чем привык взбираться и спускаться по этой странной лестнице. Поднявшись наверх, Люцерис подождал, пока Эймонд приготовит ремни, которые будут крепить их к седлу, и когда он подготовил их, позвал его и он сел сзади, как раз там, где кожа седла поднималась вверх, образуя своего рода спинку. Эймонд подвинулся к нему и начал передавать крепления, которые должны были защищать его в случае, если они резко что-то предпримут. Он продел ремни в соответствующие крепления и плотно прижал их к бёдрам. Закончив светловолосый дважды похлопал Люка по ноге и улыбнулся, а затем сел перед ним и принялся застёгивать свои ремни. - Ты готов? - спросил он спереди, его длинные волосы развевались при каждом движении, заставляя Люцериса почувствовать желание расчесать эти волосы. - Да - нетерпеливо сказал он, положив руки на плечи старшего. - Я готов. Эймонд отдал первую команду своей драконице, и она не колеблясь ни секунды, подняла своё массивное тело с песка. Руки Люцериса крепко сжались на его плечах, когда их тела содрогнулись от легкого движения Вхагар. - Это отличается от полёта на Арраксе, не так ли? - спросил он вслух, когда их тела покачивались в ритме Вхагар. - Да... Я не привык к такому количеству движений. - Тебя не вырвет? - он усмехнулся, слегка отвернув лицо, досадуя на своего собеседника. - Нет - категорически отрицал он, закатывая глаза. - Ах, хорошо - полный чувств смех вырвался из его уст - Но если тебе так хочется, пожалуйста, делай - это сбоку, а не спереди. - Тсссс... Конечно, я бы не хотел испачкать твой драгоценный костюм. - Меня больше волнуют волосы. Люцерис не смог сдержать смех, представив это. - Конечно - Вхагар, лети - приказ он Её широкие крылья расправились во всю длину, как только она поняла команду своего всадника, и глаза Люцериса расширились от удивления при виде такого размаха крыльев. С первым же движением её массивное тело оторвалось от земли, а с несколькими следующими она начала медленно подниматься вверх - их тела слегка подпрыгивали от силы, с которой Вхагар размахивала конечностями. Набрав нужную высоту, они начали парить в чистом небе, ветер бил в лицо, отчего на глазах появились слёзы. - Держись, крепче, Люцерис! - крикнул Эймонд так, чтобы он не услышал. Люцерис напрягся в седле и посмотрел в сторону, пытаясь найти что-нибудь, за что можно было ухватиться покрепче, но не найдя ничего, посмотрел вперёд и понял, что его дядя только что отдал драконице новый приказ. Драконица резко пригнула голову, и Люцерис, предвкушая головокружительный спуск, который должен был последовать, закрыл глаза, крепко обхватив руками тело дяди перед собой. Темноволосый сжал Эймонда так крепко, что даже перекрыл ему дыхание, но светловолосый ничуть не возражал, пока он подчинялся его приказу крепко за что-нибудь ухватиться. Вхагар рухнула резко в пропасть. Люцерис не мог открыть глаза или даже вздохнуть, потому что все силы уходили на то, чтобы прижаться к альфе и не дать вырваться наружу отчаянному крику, рвущемуся из горла. - Открой глаза, Люцерис - пронзительно закричал Эймонд, когда ветер унёс его смех. - Я не могу! - полу вскрикнул младший принц, сильнее прижимаясь к его телу. - Поверь мне, открой их! Всякий раз, когда Эймонд просил его довериться ему, он словно вручал ему главный ключ, с помощью которого тот мог открыть выход из любого страха Люцериса. Он медленно открыл глаза, чувствуя, как пустота пытается поглотить желудок, а когда открыл их полностью, то прижался щекой к спине Эймонда и засмеялся, как маленький мальчик. Прямо под ними простирался бескрайний океан, голубые краски которого плясали среди волн, приближаясь к ним всё ближе и ближе. Альфа убрал руки с поводьев и медленно вытянул руки, как его драконица сделал это своими огромными крыльями. Люцерис задрожал, от страха, поняв, что без поводьев Вхагар может сделать любое неожиданное движение и сбросить их обоих на верную смерть. Но он заметил, что Эймонд не испугался, напротив, он был совершенно свободен и безмерно счастлив. Старшему не было нужды указывать ему, что делать, потому что Люцерис сам решил скопировать движения дяди и медленно убрав руки с живота, развел их в стороны и почувствовал, что такое свобода. Свобода, от которой он никогда не был готов отказаться. Та, которую мог предложить ему только его альфа.