Shelter

Перед ними возвышался старый викторианский дом, его обветшалый фасад рассказывал истории о лучших днях. Ветер шевелил заросший сад, шелестели опавшие листья по потрескавшейся дорожке. Сынчоль стоял впереди их группы, согревая тяжелый железный ключ в ладони. Позади него Вону, Минхао, Докём и Мингю ждали с едва сдерживаемым волнением – их новая территория, их новое начало. — Небольшой, — признался Сынчоль, глядя на облупившуюся краску и заросший сад, — но наш. Остальные шептались в знак согласия, их волнение смягчалось жуткой тишиной дома. Собравшись с силами, Сынчоль шагнул вперед, ключ скользнул в замок. Ключ поворачивался неохотно, скрип металла о металл нарушил тишину. Когда дверь наконец с лязгом распахнулась, мужчины ощутили спертый воздух, который нес в себе чувство заброшенности... и чего-то ещё. Они сразу почуяли что-то... милое, самобытное, неповторимое. Омега. Запах был свежим. Сынчоль застыл. Его альфа-инстинкты зашевелились, острые и бдительные. Мингю за его спиной нюхал воздух, выражение его лица изменилось. Нос Мингю дернулся. — Хён... — Я знаю, — ответил Сынчоль низким и отрывистым тоном. Его глаза сузились, вглядываясь в тени. — Я тоже чувствую запах, — прошептал Сынчоль, его альфа-инстинкты внезапно активизировались. — Их двое. Они осторожно двинулись по пыльному фойе, следуя по запаху, который нитью пронизывал дом. Половицы скрипели под их ногами, выдавая их присутствие. Внезапный грохот сверху заставил их всех замереть. Сердце Сынчоля заколотилось, он резко посмотрел на парадную лестницу. Альфы замерли. На вершине лестницы появилась пара фигур, застывших, как олени в свете фар. Омеги с широко раскрытыми от страха глазами уставились на незваных гостей. Блондин сильно дрожал, его худощавое тело едва стояло, когда он цеплялся за стену для поддержки. Его широкие, полные слез глаза метались между альфами внизу, всё его тело сжалось от грубого, ощутимого страха. Рядом с ним стоял темноволосый омега, который был наполовину скрыт, его лицо было опущено. Он отчаянно схватился за руку блондина. Никто из них не шелохнулся — они были слишком напуганы, чтобы дышать, и слишком напуганы, чтобы бежать. Присутствие Сынчоля, казалось, обрушилось на них, как приливная волна. Сынчоль медленно поднял руки, его широкая фигура возвышалась, но была сдержанной. Он попытался смягчить свой голос, хотя ауру альфы было невозможно полностью подавить. — Подождите, — начал он, но это слово, казалось, разрушило чары. Блондин издал мягкий, сдавленный стон, отшатнувшись назад, увлекая за собой другого омегу. Их отступление было безумным и нескоординированным, их страх перекрывал воздух. Едва альфы успели переглянуться, как омеги повернулись и убежали, их шаги отражались от скрипящего дерева. Альфы обменялись быстрыми взглядами, инстинктивно приходя в движение. Вону и Минхао направились к задней лестнице, чтобы отрезать любой выход, в то время как Сынчоль, Докём и Мингю поднялись по главной. Звук бешеных шагов эхом разносился по дому, прерываясь резким скрипом старых половиц. — Они напуганы, — пробормотал Минхао, и его голос прорезал напряжение. — И голодны, — добавил Вону, не сводя глаз с хрупких фигур, исчезающих в темном зале. Альфы двигались быстро, но осторожно, их шаги были обдуманными. Погоня была недолгой; усталость омег выдала их. Запах вел в библиотеку, тяжелая дверь которой оставалась приоткрытой. Сынчоль распахнул её, обнажив дрожащую пару, прижатую к стене с покрытыми пылью книгами. Блондин снова стоял спереди, вытянув руки, как будто его хрупкое тело могло образовать барьер. Он дрожал, опустив голову. Темноволосый омега позади него протиснулся в тень, его дыхание было неглубокими, прерывистыми. Ни один из них не произнес ни слова. Они не посмели. Руки блондина сильно дрожали, когда он сжимал кулаки по бокам. Его губы шевелились, словно складывая слова, но из них не вырвалось ни звука. Как будто страх украл у него голос. — Пожалуйста, — наконец удалось прошептать блондину дрожащим голосом. Однако он даже не знал, о чем просит. Не приближайтесь к нам? Не кричите? Не разорвите нас на куски за вторжение? Грудь Сынчоля сжалась от увиденного. Он снова вытянул руки, его движения были неторопливыми, медленными. — Вы в безопасности, — сказал он низким и ровным голосом. Аура его власти смягчилась настолько, насколько это было возможно. — Никто не причинит вам вреда. Омеги вздрогнули, ещё больше прижимаясь друг к другу. Голова блондина слабо покачивалась, словно кричало о недоверии. Другой омега заскулил, и звук разбился, как стекло, в гнетущей тишине. Сынчоль подошел ближе, стараясь избегать резких движений. — Вы не в беде, — попытался он снова, хотя слова звучали пусто даже для него. — Но мы хотели бы знать, кто вы и почему вы здесь, — слова повисли в воздухе, но их воздействие не достигло омег, сгрудившихся перед ним. Сынчоль сделал ещё один медленный, неторопливый шаг ближе, каждое его движение излучало спокойный контроль, но воздух в комнате становился тяжелее с каждым мгновением. Его присутствие, неоспоримая аура альфы стаи, заполняли пространство. Он не использовал это намеренно — это был инстинкт, что-то, заложенное в самом его существе. Омеги тоже это почувствовали. Они задрожали сильнее от доминирования, исходившего от главы стаи. Блондин, склонив голову так низко, что подбородок почти касался груди, вздрогнул от голоса Сынчоля. Его плечи дернулись, словно ожидая удара. Его дыхание было поверхностным, неровным, пока он прижимался к темноволосому омеге, лицо которого было полностью скрыто завесой темных локонов. Ни один из них не осмеливался поднять взгляд. Они избегали взглядов альф с отчаянной силой, их подчинение укоренилось так глубоко, что это было больше похоже на инстинкт, чем на выбор. — Это место... оно наше, — продолжил Сынчоль, его тон слегка смягчился. — Но это не значит, что мы вас выгоняем. Эти слова должны были успокоить, но они только усугубили страх омег. Блондин вздрогнул, слегка отступив назад, его колени заскребли по пыльному полу. Темноволосый омега, прижавшись к боку другого, издал мягкий, жалобный всхлип, едва слышный сквозь звук их прерывистого дыхания. Вону подошел ближе, его обычно спокойное поведение было осторожным и аккуратным. Слабый скрип его ботинка по полу заставил омег дернуться в унисон. Как будто один только звук разрушал что-то хрупкое внутри них. Блондин дернулся, его голова ненадолго взметнулась вверх и снова резко опустилась, будто он избегал даже возможности встретиться взглядом с альфами. — Бедные, — тихо сказал Минхао из дверного проема, его голос был низким и наполненным жалостью. — Почему они так напуганы? Мы же не хотели... Сынчоль поднял руку, чтобы заставить его замолчать, его собственный взгляд был прикован к дрожащим омегам. — Их научили бояться альф, — пробормотал он еле слышно. Его грудь сжалась, боль, которую он не мог описать, заныла, когда он увидел, как бледные пальцы блондина вцепились в подол рваной рубашки темноволосого омеги, как в спасательный круг. Мгновение растянулось, напряжение душило. Затем блондин шевельнулся — внезапно, безумно, как будто им двигало чистое отчаяние. Без предупреждения он потянул за собой темноволосого омегу, их движения были неуклюжими, но подпитывались страхом. На их попытку убежать было почти больно смотреть: блондин споткнулся о собственные ноги, таща за собой своего спутника. Они карабкались к противоположному углу библиотеки, настолько далеко от альф, насколько позволяла тесная комната. — Подождите, остановитесь, — резко сказал Сынчоль, но его команда только заставила их ещё больше запаниковать. Резкий тон его голоса был вызван в основном страхом за то, что они ещё сильнее себе навредят. Омеги пытались проскочить мимо него, их усталость и истощение делали их движения медленными и нескоординированными. Темноволосый омега издал тихий крик, едва поспевая за яростными рывками блондина. Они почти добрались до двери, но Мингю шагнул перед ними, его крупное тело с легкостью преградило им путь. — Осторожно! — сказал Мингю, поднимая руки и показывая, что не хочет причинить вреда. Но вид ещё одного альфы, стоящего между ними и свободой, разрушил ту малую решимость, которая осталась у омег. Блондин замер, его грудь вздымалась, как будто сам воздух превратился в камень. Темноволосый омега упал на колени с низким, прерывистым всхлипом, его дрожащие пальцы вцепились в ногу блондина, словно пытаясь заземлиться. Взгляд блондина бешено метался между Мингю и Сынчолем, два альфы теперь приближались друг к другу с обеих сторон. — Спокойно, — сказал Сынчоль, его голос понизился до спокойного, твердого тона, призванного успокоить. Но его присутствие — властность, которую он не мог полностью замаскировать, — только ещё больше подчинило их. Ноги блондина подкосились, и он рухнул, потянув за собой другого. Они прижались друг к другу на полу, низко склонив головы и трясущиеся руки, прижимаясь лбами к пыльному дереву в молчаливой демонстрации покорности. Все их тела содрогались от усилий, их тишина оглушала своим грубым, внутренним ужасом. Сынчоль почувствовал, как что-то сжалось в его груди от этого зрелища. Он и раньше видел, как омеги съеживаются — инстинктивное подчинение было обычным явлением, когда альфы проявляли доминирование. Однако увиденное было неестественно. Это было выработано у двух омег. — Остановитесь, — сказал он теперь более мягким голосом, в котором звучало что-то почти похожее на вину. — Вам не нужно этого делать. Никто не причинит вам вреда. Но омеги не сдвинулись с места. Они так и остались прижатыми к полу, их маленькие тела дрожали, как будто они могли сломаться под тяжестью момента. — Мингю, — тихо сказал Сынчоль. — Отойдите назад. Дайте им пространство. Мингю помедлил, сжав челюсть, но медленно отступил. Остальные последовали его примеру, каждый альфа слегка отступил, хотя напряжение в комнате оставалось сильным. Сынчоль низко присел, стараясь двигаться медленно и неторопливо, чтобы оказаться с омегами на их уровне. — Не бойтесь. Вы здесь в безопасности, — мягко сказал он, хотя его слова, казалось, не доходили до них. Блондин Омега издал мягкий, дрожащий выдох при этих словах, но его поза не изменилась. Первым двинулся темноволосый Омега, слегка наклонив голову, как будто пытаясь понять смысл слов Сынчоля. Но затем блондин схватил его за руку, защищая и притянув к полу, и с его губ сорвался слабый, умоляющий всхлип. Джонхан боялся, что один взгляд сделает альф жестокими, он не мог рисковать. Не тогда, когда Джошуа был рядом.

***

Дверь библиотеки закрылась с мягким щелчком, запечатав омег внутри. Сынчоль на мгновение задержался на другой стороне, его рука зависла над дверной ручкой. Его чувства оставались обостренными к дрожащему дыханию, страх всё ещё был так же осязаем, как и аромат сладких феромонов омеги в спертом воздухе. — С ними всё будет в порядке, — тихо сказал Докём, успокаивающе положив руку на плечо Сынчоля. Сынчоль ответил не сразу. Вместо этого он тяжело выдохнул, тяжесть ситуации давила на него. — Давайте дадим им время. Альфы решили оставить их в библиотеке, потому что в данный момент у них не было другого выбора. Омеги были слишком напуганы, чтобы находиться в одной комнате с альфами. Сынчоль отнесся к этому скептически, оставив двух голодных, паникующих и раненых омег одних, но он знал, что если бы они остались там, то это только ухудшило бы ситуацию.   В библиотеке Джонхан всё ещё сидел на корточках, его руки защищали Джошуа. Сердце болезненно колотилось в груди, тело окоченело и болело от столь долгого напряжения. Прежде чем альфы ушли, один из них положил два испеченных кекса в тарелку, рядом с ними также лежали две бутылки с водой. Они стояли нетронутым на низком столике. Их присутствие было почти издевательским, жестоким напоминанием о вещах, которые такие омеги, как они, не должны были иметь свободно. Разум блондина бурлил, перебирая каждую крупицу укоренившихся знаний, которые он знал об альфах. Не доверяйте им. Не смотрите им в глаза. Они берут то, что хотят. Он тяжело сглотнул, его горло пересохло и болело, а тело требовало пищу. Но никакой голод не мог заставить его потянуться за едой. Не так легко. Омеги не заслуживали еду, если не доказывали своей ценности. Им говорили это много раз, самыми бесчеловечными способами. Его пальцы крепче сжали тонкое запястье Джошуа, как будто погружение в настоящее успокоило бы шум в его голове. Джошуа слегка пошевелился, наклоняясь к Джонхану. Он дрожал, его дыхание прерывалось неглубокими вздохами. Джонхан крепче сжал руку, тихо прошептав, хотя его голос был едва слышен. — Всё в порядке. Не смотри на это. Не думай об этом, — слова были пустыми. Он не верил им, и сомневался, что Джошуа тоже. Пять альф. Эта мысль повторялась в бесконечном цикле. Их пять. Все они сильные, быстрые и крупные. Они могли сделать с ними всё, что им было угодно, никто бы их не остановил. Желудок Джонхана сжался при воспоминании о возвышающемся Сынчоле, о явном доминировании в его голосе. Он не поднял руку, даже не повысил голос, но этого было достаточно, чтобы колени Джонхана подогнулись. «Ни один альфа не делает что-то просто так» — с горечью подумал Джонхан, его губы сжались в тонкую линию. Альфы сказали, что они в безопасности, но это ложь. Как всегда ложь. Джошуа издал тихий всхлип, сильнее прижимаясь к Джонхану. Старший посмотрел на него сверху вниз, его грудь болела при виде бледного, заплаканного лица друга. «Я буду защищать его» — молча поклялся он. Чего бы они ни хотели, Джонхан не позволит им причинить Джошуа боль.   Альфы осели на кухне, реальность ситуации начала проясняться, когда они обменялись взглядами. Запах омег всё ещё слабо ощущался, хотя и приглушенный, когда две испуганные фигуры были надежно — или, возможно, нет — заперты в библиотеке. — Они были в нашем доме, — пробормотал Мингю, нарушая тишину и продолжая расхаживать. — Я имею в виду... они омеги. О чем они вообще думали? Просто зайти на чужую территорию и жить. Они искали неприятности? Докём пристально посмотрел на него. — Они, наверное, не знали, что территория кому-то принадлежит, Мингю. Ты их видел? Они едва выживают, не говоря уже о том, чтобы разглядывать границы чужой стаи. — И всё же, — ответил Мингю, его разочарование росло. — Мы не в открытом лесу или поле... они зашли внутрь дома. Кто так делает? Вону откинулся на спинку стойки, скрестив руки на груди. — Отчаявшиеся люди. Вероятно, они думали, что он заброшен. И, судя по их виду, у них уже несколько недель не было приличной еды или безопасного места для сна. Минхао кивнул с задумчивым выражением лица. — Если они так долго были одни, возможно, они забыли, как вообще пахнут границы чужих территорий. Или, может быть, им просто было всё равно. Когда голодаешь, выживание стоит на первом месте. — Хорошо, хорошо, но что нам теперь делать? — спросил Мингю с оттенком раздражения в голосе. — Оставить их здесь? Отослать подальше? В смысле... они не могут просто выйти за дверь. Они омеги. Одни они... — Не говори так, — перебил его Сынчоль резким, но спокойным тоном. Его руки были крепко скрещены на груди, когда он смотрел на стол. — Мы не отошлем их. Остальные повернулись к нему, и вес его слов проник в них. — Значит, мы их оставим? — нерешительно спросил Докём тихим голосом. — Как... Они теперь часть стаи? — Они не часть стаи, — пояснил Сынчоль твердым, но не злобным тоном. — Пока нет. Мы даже не знаем, кто они и через что прошли. Но мы также не бросим их на растерзание волкам — ни в прямом, ни в переносном смысле. Вону слегка наклонил голову, его острый взгляд сосредоточился на Сынчоле. — Итак, каков план? Мы кормим их, следим за тем, чтобы они были в безопасности... Что дальше? Поможем ли мы им встать на ноги и отправим их в путь? Или мы... не знаю, попросим их остаться? Минхао медленно выдохнул. — Они не будут доверять нам настолько, чтобы остаться. По крайней мере, не в ближайшее время. Вы видели, как они на нас смотрят? Как будто мы были хищниками, готовыми наброситься. Они, наверное, думают, что мы держим их здесь, чтобы... — он замолчал, выражение его лица напряглось. — Чтобы использовать их, — мрачно закончил Докём, и слова с горечью звучали у него на языке. Сынчоль ненадолго закрыл глаза, пытаясь подавить волну разочарования, которая пришла вместе с правдой этих слов. — Мы не такие, — твердо сказал он, хотя это заявление было пустым. Действия, а не слова, докажут это. — Они этого не знают, — сказал Вону. — Они, вероятно, знали только альф, которые берут, ранят и разрушают. Для них мы такие же. — Так что же нам делать? — снова спросил Мингю, на этот раз тише. — Просто... держать их здесь неизвестно сколько времени? Надеюсь, они в конце концов поймут, что мы не собираемся причинять им вред? — Мы начнем с основ, — сказал Сынчоль после долгой паузы. — Еда, вода, кров. Никаких требований, никаких ожиданий. Если они хотят говорить, они будут говорить. Если они хотят остаться, они останутся. Мы даем им время и пространство, чтобы они могли решить это самостоятельно. — А если они захотят уйти? — тихо спросил Минхао. Выражение лица Сынчоля стало суровым, его взгляд был устремлен на стол. — Если они хотят уйти, мы им позволим. Но только тогда, когда мы будем уверены, что они достаточно сильны, чтобы выжить. Я не отправляю их в дикую природу, чтобы их выследил или поймал кто-то похуже. Вону медленно кивнул, он уже думал над планом действий. — Это справедливо. Но нам нужно быть осторожными. Если будем слишком добрыми, они подумают, что мы ими манипулируем. А если не очень добрыми, то они будут думать, что мы такие же, как и остальные альфы. — Именно, — сказал Сынчоль низким, но решительным голосом. — Мы будем двигаться постепенно, чтобы показать им, что они здесь в безопасности. Мингю потер затылок, его разочарование сменилось неохотным согласием. — Думаю, у нас нет особого выбора. Мы не можем просто вышвырнуть их, а потом спокойно спать по ночам. Докём слабо улыбнулся, хотя веселье не отразилось в глазах. — Не хотел бы, даже если бы могли. Сынчоль оглядел комнату, встречаясь глазами с каждым. — Это будет непросто. Мы не знаем, через что они прошли, но это был не самый приятный опыт, потому что они даже не смотрели нам в глаза, я молчу о доверии к нам. Они не проснутся в один прекрасный день с мыслью о том, что мы не причиним им вреда. На мгновение в комнате воцарилась тишина, альфы объединились в своей решимости. Через что бы ни прошли омеги, они больше не будут сталкиваться с этим в одиночку. Нет, если бы стае Сынчоля было что сказать по этому поводу.

***

В библиотеке стояла гнетущая тишина, от которой у Джонхана прошли мурашки по коже. Он слышал слабый скрип старого дома, а вдалеке — приглушенные голоса альф где-то в другой части дома. Они закрыли за собой дверь, но не заперли, насколько мог судить Джонхан, хотя он и не осмеливался проверить. Это было бы признанием того, с чем он пока не был готов столкнуться. Вместо этого он неподвижно сидел у стены, его тело было барьером между Джошуа и остальной частью комнаты. Джошуа почти не двигался, его худощавое тело плотно прижалось к боку Джонхана. Он безучастно смотрел на половицы, его дыхание было неровным. — Они заманивают нас в ловушку, — пробормотал Джонхан про себя, хотя его голос был едва слышен. Он не собирался говорить вслух, но эта мысль так ярко горела в разуме, что вырвалась наружу. Его сердце колотилось в груди, а горло было похоже на наждачную бумагу. — Вот почему они оставили нас здесь. Джошуа не ответил, но его дрожь слегка усилилась, как будто даже намека на то, что говорил Джонхан, было достаточно, чтобы ещё глубже погрузить его в страх. Зачем оставлять их в покое? Разум Джонхана метался, пытаясь собрать воедино пазл поведения альф. Почему бы не сделать что-то сейчас? Чего же они ждут? Его мысли закручивались по спирали, каждая из них была темнее предыдущей. Может быть, они дают им время для паники. Пытаются сломить, прежде чем вернутся и потребуют что-то. Возможно, хотят увидеть, что мы прикасаемся к их еде. Он взглянул на нетронутую тарелку на низком столике, и желчь подступила к горлу. Это было слишком идеально, слишком просчитано. Они проверяют нас. Если они съедят это, значит, будут альфам должны. Вот как это работает. Так всегда. Джонхан мягко, с дрожью вздохнул, его пальцы крепче обхватили запястье Джошуа. Его друг вздрогнул, но не отстранился, слишком поглощенный собственным ужасом, чтобы сильно реагировать. Взгляд Джонхана снова метнулся к двери, задерживаясь на латунной дверной ручке. Она была старой и местами ржавой и выглядела не особенно прочно. Альфы не заперли их, но это не значит, что омеги были свободны. Они могли ждать на другой стороне, ждать их. От этой мысли у него скрутило желудок, но в голове укоренилась другая мысль — столь же безрассудная, сколь и отчаянная. А что, если они сбегут? Его взгляд переместился на окно в другом конце комнаты, тяжелые шторы которого были задернуты, но всё ещё пропускали тонкие полосы полуденного света. Оно выглядело покоробленным от времени, стекло было, вероятно, хрупким. Они могли бы протиснуться, если бы смогли его сломать, но... Пять альф. Эта мысль была как камень, давящий на его грудь. Даже если бы омеги вышли, альфы бы их нашли. Они бы выследили их, и что потом? Джонхан всё ещё чувствовал доминирующую ауру Сынчоля, то, как альфа смотрел на него, как будто само существование Джонхана уже было под его контролем. Тем не менее, альтернатива — остаться — казалась столь же ужасающей. Всё тело Джонхана кричало ему, чтобы он что-то сделал, нашел выход из этой ситуации, пока не стало слишком поздно. Он слегка пошевелился, его взгляд снова переместился к окну. — Джонхан... — голос Джошуа был едва слышен шепотом, хриплым и дрожащим. Это было первое слово, которое он произнес с тех пор, как альфы ушли. Он крепче вцепился в руку Джонхана, его голос дрогнул, когда он прошептал: — Они нас услышат. Джонхан молчал. Джошуа был прав. Как бы он ни ненавидел это, альфы услышат их, если они сделают какие-либо резкие движения. Невозможно было уйти от альф с острым обонянием, особенно, если во главе стаи был такой сильный альфа, как Сынчоль. Но если они не попытаются...