Сосуны

— А! — Ой, извини, малышка... — Ну Антооон! Так сложилось, что из двух мужчин, ровно половина — Арсений — умеет заплетать косички, а так как у Антона ни племяшки, ни родной сестрёнки не было, он не познал искусство складывания друг на друга по очереди крайних прядей волос. Ну вот и брюнет решил научить его, но, видимо, тренироваться на детях из собственной группы — далеко не лучшая идея. Маленькая Алёнка вскрикнула, а парни над ней одновременно вздрогнули, принимаясь успокаивать плачущего ребёнка. Группа у них была маленькая в возрастном плане. Некоторым из детишек едва стукнуло пять, но не смотря на это, находить общий язык получается хорошо. Антон с Арсением работают тут недолго, около четырёх месяцев. Всё началось с того, что молодая пара начала подумывать над усыновлением, и один из них предложил нестандартный способ подготовки: устроиться в садик. Также было интересно проверить свои способности и стойкость. Но а так как оба шиложопые, решение не было отвергнуто. Антон вон сам как большой ребёнок: хохочет так заливисто всегда, смотрит на мир горящими глазами и бежит в припрыжку к сахарной вате в парке. А Арсений... Арсений просто ёбнутый. Он никогда не оставит Антона обречённым на какую нибудь развлекаловку, да и сам всегда за. Вечно первый тащит их гулять, бегает, прыгает, цветочки рвет с обочин и фоткает себя, неожиданно поцеловавшего щеку Антона. В общем, они были уверены, что быстро найдут общий язык с детьми, к тому же их основная работа позволяла работать удаленно или не по графику. Ну и в конце концов эта романтика детсада, которую хочется прочувствовать снова. Кушать, гулять, спать, играть, гулять второй раз, когда солнце уже закатывается за горизонт, радуя глаз розовыми разводами облаков. Безусловно, везде есть свои подводные камни, а работа с детьми – это один большой булыжник, ведь они на то и воспитатели, что должны отдавать детям всех себя, а не просто торчать сиделками. И они, кажется, были готовы. Они устроились в ближайший к дому сад, построенный совсем недавно, и неожиданно для самих себя попали воспитателями одной группы вдвоем. Садик был большим и современным, а воспитатели тут только молодые, и много как девушек, так и парней. Этот факт приятно удивлял. Нет, не про парней, а про молодых воспитателей в целом. Они, по мнению Антона и Арсения, более приближенны к понятию современного безопасного воспитания, нежели старые бабушки. Есть конечно и хорошие бабушки, но в жизни двух мужчин опыта с такими увы и ах не нагреблось. — Ну горе ты... Тихо, тихо, Алён, всё хорошо, Антон же не специально. Луковое. Антон рассеянно почесал затылок, в погоне за мыслёй «как успокоить девочку». Но не успел он опомниться, как она уже хохотала в больших арсовых руках, кружась в воздухе вместе и ним. Алёнка была самой маленькой в группе, ей только недавно исполнилось четыре, но её по каким-то причинам закинули в группу постарше. Ей было хорошо здесь, как и всем другим детям. Среди них не было «изгоев», сильных плакс и капризуль. Арсений и Антон старались отдавать всю любовь этим деткам, максимум своей энергии и эмоций. И как бы это грустно не звучало, они любили это. Им нравится вместе лепить из разноцветного пластилина, плести венки за верандой из жёлтых одуванчиков, играть в вышибалы на физкультуре и, как бы это по-детски не звучало, лепить куличики из песка с помощью различных формочек. Они кайфовали от этой работы, а дети их совершенно не выматывали, и, подмечая это, оба радовались ещё больше, ведь это большие шаги к готовности завести собственного малыша. Арсений любил целовать Антона перед сном, когда они обсуждали прошедший день. И вообще всегда любит его целовать. Вот даже сейчас, когда все дети как по щелчку вырубились со сказки, выплывшей юркой рыбкой из сладких уст Антона, оставив мужчин вдвоём – любит. Обычно они либо ложились на свободные соседние кроватки и лежали, цепляясь пальчиками на весу через проход, Антон мог полежать у Арсения между ног, прижимаясь затылком к его животу и чувствуя, с какой нежностью перебирают собственные волосы арсеньевы пальцы, а могли и просто чай попить под сериальчик, как делали реже всего. Но Арсений, видимо, соскучился особенно сильно в этот раз. Нянечки Иры сегодня не было, поэтому можно было полностью отдаться наслаждению от присутствия друг друга. Арсений зажимает его между двух шкафчиков, мягко обнимает за спину и шепчет что-то хорошее и приятное, называя Антона «Антошенькой» и «своим любимым». Голубые глазки энергетикой своей тяги источают особо яркое свечение. — Какой ты у меня хороший... До невозможности. — и целует в нижнюю губу коротко, ползёт так ласково и легко по щеке, целуя, целуя и ещё раз целуя колючую от бороды скулу. Сцепляет прямые руки у него за шеей и улыбается в тягучие ласки, ловя ресницами пробивающееся в окна солнышко. И нет, в этот раз их никто не палит. Не то, чтобы именно этих моих артонов-воспитателей когда-то ловили, очень часто моих артонов ловят. А здесь они полностью спокойны, правда наслаждаются друг другом в приятном омуте прошедшего детства, которое цепляется за щиколотки, плачет и просит не уходить, но они уже взрослые. Давно выросли из маленьких сандаликов, но ничего не мешает им наблюдать за теми, у кого ещё есть возможность в них влезть.