Второй подарок

По лазурному небу лениво плыли облака, припекало июньское полуденное солнце, навевая сонливость. На крыше старшей школы двое притаились в тени, чтобы разделить перекус. Иван наблюдал за тем, как Тилл поглощал виноград из отданного ему бенто. По мнению Ивана, Тиллу нужно было лучше питаться, поэтому дома он всегда просил положить ему в школьный обед дополнительную порцию, которую всегда отдавал однокласснику. Особенно парню нравились фрукты и ягоды, поэтому, разумеется, в бенто Ивана их всегда было с избытком. Тилл размеренно жевал виноград, сосредоточенно чиркая по нотному листу. Опять что-то сочиняет. Слишком увлечённый, чтобы заметить, как сидящий рядом с ним не сводил с него очарованного взгляда. А впрочем, может быть он просто давно к этому привык. В глазах Ивана Тилл был прекрасен. Хотя, должно быть так считал только Иван. Потому что, среди остальных учеников школы этот хулиганистого вида парень не пользовался особой популярностью. Сложный характер, конфликты с учителями, вечно растрёпанный, неловкий, вспыльчивый… Для Ивана каждый его недостаток был лишь милой особенностью. Он любил наблюдать за ним и подмечать все эти маленькие неидеальности, из которых и складывался весь его замечательный Тилл. Вот как сейчас, когда тот так очаровательно хмурил брови, задумываясь о следующем аккорде, как неосознанно высовывал кончик языка, когда стирал написанное, как покусывал карандаш, держа его сплошь заклеенными пластырями пальцами. Ивану очень захотелось его поцеловать. Ему всегда этого хотелось, но сейчас особенно сильно. — Давай тоже попробуем? — вдруг сказал он. Тилл отреагировал не сразу, а потом, всё ещё глядя на свои записи, рассеянно подал голос: — А? — Поцелуемся? Вот теперь внимание Тилла наконец полностью переключилось. Он испуганно икнул, выронил из дрогнувшей руки карандаш и повернулся к Ивану, который привычно улыбался, указывая на свои губы. — Ч-Чего?! Зачем нам это делать?! — Все в школе сейчас это делают. Давай тоже попробуем. — Ни за что! Мерзость! Иван горестно вздохнул, впрочем, не удивлённый резко негативной реакцией друга. Тилл всегда пресекал его попытки физической близости, или принимал её крайне неохотно. Именно поэтому, Иван научился не сдаваться слишком рано. — Но я так хотел попробовать… — просяще-печально сказал он, придвигаясь ближе. Тилл поджал губы и отвернулся, но Иван успел заметить поступивший на его щеках румянец. — Может быть, я подумаю об этом на твой день рождения. Это можно было бы назвать победой, но не в случае Ивана. Ведь… — Ах, но ты ведь знаешь, что неизвестно, когда мой день рождения. Давай хотя бы разок, ну? Да, точная дата рождения Ивана была неизвестна. В приемной семье ему предлагали всё-таки выбрать какой-нибудь день для празднования, но он беспечно отказался, потому что не видел в этом необходимости. Если бы только знал, что всё так обернётся… Тилл больше не ответил. Снова уткнулся в нотный лист и принялся напевать себе под нос, делая вид, что совсем не слышит Ивана. Иван снова вздохнул, на этот раз более обречённо. Похоже, его мечте не суждено сбыться… А может? — Тогда пусть мой день рождения будет сегодня. — А? — Если мой день рождения будет сегодня, поцелуешь? Тилл замер с открытым ртом, явно не ожидав такой находчивости. Иван снова смотрел на него своими чернющими, полными надежды глазами. В какой-то момент, он даже подумал о том, чтобы согласиться, но от одной мысли об этом, его бросило в дрожь. А Иван заметил это секундное колебание и снова придвинулся ближе. Он уже давно изучил каждую эмоцию на этом лице, так что мог распознать малейшее изменение в настроении. — Тилл? — Я должен подумать! Последнее слово прозвучало уже когда Тилл вскочил на ноги, чтобы увеличить внезапно сократившуюся между ними дистанцию. Быстро сгрёб в охапку все свои вещи, и что-то невнятно бормоча, спешно сбежал. Иван вздохнул в третий раз. Ну вот, снова убежал. Но обещание подумать уже лучше, чем ничего, верно? Размеренную тишину на нагретой солнцем крыше прервал шум голосов во дворе и звук первого звонка. Пора возвращаться на уроки. *** Через приоткрытое окно доносился запах цветущих вишен и стрекотание кузнечиков. В классе царила сонная атмосфера. Учитель уже клевал носом, пока ученики лениво перелистывали страницы учебников, выполняя самостоятельное задание. Иван уже давно закончил, поэтому мог себе позволить побездельничать, разглядывая опадающие лепестки за окном. У него из головы всё ещё не выходили слова Тилла. Действительно ли тот обдумает его предложение, или то был лишь очередной способ избежать прямого ответа? Иван вдруг почувствовал острую необходимость с кем-то обсудить произошедшее, поэтому легко ткнул пальцем сидящего впереди Луку. — Чего тебе? — прошептал тот, не оборачиваясь. — У меня сегодня день рождения. — Врёшь же. Молчание. — Тилл сказал, что поцелует меня на мой день рождения. — Он так сказал? — Сказал, что подумает… Лука саркастично хмыкнул, ясно давая понять, что об этом всём думает. Осознав, что никакой поддержки не получит, Иван вернулся к бесцельному разглядыванию пейзажа за окном. Пока его взгляд по привычке не остановился на сидящем в соседнем ряду пепельноволосом парне. Было непохоже, чтобы Тилл прилежно выполнял задание учителя. Загородившись учебником, он снова что-то выводил в своей нотной тетради, бесшумно постукивая пальцами по парте. На лице Ивана невольно расцвела улыбка, как случалось всякий раз, когда ему доводилось наблюдать за увлечённым своим делом Тиллом. Интересно, что за мелодию он сочиняет? Выглядит более напряжённым, чем тогда на крыше. Смахнув капельку пота со лба, Тилл потянулся за бутылкой воды в рюкзаке. Иван воспользовался этим, чтобы незаметно умыкнуть карандаш с его стола. Зачем? Конечно же затем, чтобы любезно одолжить ему свой, а позже вернуть «потерянное». Он проворачивал подобное уже не один раз, и каждый раз Тилл был неизменно благодарен ему. А услышать заветное тихое «спасибо» было для Ивана словно мёд на душу. Закончив пить, Тилл повернулся и ожидаемо не заметив своего карандаша, принялся удивлённо заглядывать под парту и недоуменно чесать затылок. — Возьми мой. — тут же услужливо предложил Иван, уже протягивая ему запасной. Тилл нахмурился с лёгким подозрением. Почему-то, когда он находился рядом с Иваном, его вещи чудесным образом испарялись у него из-под носа. К счастью, этому же Ивану каждый раз удавалось их находить. — Гм, спасибо. Смотреть на то, как Тилл пользуется его вещами, всегда доставляло Ивану какое-то странное удовольствие. Заколки в серебряных волосах — подарены им, нотные тетради — куплены им, брелки на рюкзаке, канцелярия, плетеные браслеты, цветные пластыри, сережки — куча мелочей, которые Иван дарил ему по поводу и без. Потому что Тилл радовался этим мелочам, а Иван был рад видеть его довольным. — Ты уже подумал? — спросил Иван, наклоняясь к соседней парте. Тилл дернулся и почему-то быстро спрятал свои нотные записи. — А? — Поцелуй? — П-Потом… Если Иван и был разочарован, то как обычно не показал этого. Но чёрные глаза как-то потускнели, когда Тилл воровато глянул на него и запихнул тетрадь в рюкзак. *** В раздевалке стояла духота и гам голосов. После урока физкультуры на улице, все спешили переодеться и убежать в спасительную прохладу учебных классов. Тилл стоял у своего шкафчика, жадно глотая воду. Он замешкался и не заметил, как все остальные уже ушли, оставив его одного. Одного ли? Захлопнув дверцу шкафчика, он так и подпрыгнул на месте от неожиданности, едва сдержав испуганный вскрик. — Уже подумал? — спросил стоящий рядом Иван, сияя своей стандартной улыбкой. — Нет! Напугал меня! Чёрт… Иван открыл рот, собираясь уточнить, когда же всё-таки Тилл примет решение, но тот уже схватил свою рубашку и бросился к выходу из раздевалки. *** В столовой было как обычно оживлённо. Сосредоточиться на сочинении музыки среди постукивания палочек и посторонних разговоров было сложно. Тилл уже успел пожалеть, что пришёл сюда, но аромат горячего обеда на столе заставил его воздержаться от побега на излюбленное место на крыше. Чей-то поднос опустился рядом с его, а затем над ухом прозвучал знакомый мягкий голос: — Подумал? По выражению лица Тилла в тот момент можно было подумать, что его внезапно одолела сильная боль в животе. — Нет! Что ж, похоже, обедом всё же придётся пожертвовать. Схватив дынную булочку, Тилл вихрем вылетел из столовой. *** Школьные коридоры уже были почти пусты. Уроки закончились и все ученики спешили быстрее вырваться на волю. Лишь из-за некоторых дверей слышались приглашенные голоса — некоторые особенно усердные оставались на дополнительные занятия и кружки по интересам. Сжимая в руке футляр с гитарой, Тилл торопился на урок музыки. Сегодня, нет, сейчас, ему нужно было завершить начатую днём композицию. Если не успеет как следует отрепетировать, то… — Тилл? Снова он. Подкараулил его под музыкальным классом и опять смотрит этими своими черными, словно бездна глазами. Сколько всего на самом деле скрывается в этой бездне? Иван сделал шаг, но Тилл молча пробежал мимо него, скрываясь за дверью. Видимо, никакого «подарка» на день рождения всё же не будет. Но Иван вовсе не думал обижаться, злиться или грустить. Даже если Тилл не собирался отвечать на его чувства, ему было достаточно того, что он принимает их. *** До заката ещё было далеко, но небо на горизонте уже подёрнулось розоватым. Солнце больше не пекло, а приятно согревало, бросая золотистые лучи на верхушки цветущих вишен. Иван стоял во дворе школы, наблюдая за белыми росчерками, что оставляли за собой пролетающие самолёты. Скоро Тилл закончит с уроком музыки, и они вместе пойдут домой. Вообще-то, у Ивана был личный водитель, который должен был привозить и забирать его из школы, но бедняга постоянно вынужден был долгое время просиживать в машине, так как молодой господин предпочитал сначала провожать своего друга до дома. — Эй! Иван? Как это он не заметил его появления? Наверное, слишком задумался о том, что план с кодовым название «поцелуй на день рождения» так и не сработал. — Прости, задумался. Готов идти? Иван сделал несколько шагов, но Тилл почему-то не последовал за ним. Так и остался стоять на месте, нервно сжимая ремень гитарного футляра. — Тилл? Бирюзовые глаза метались, а обычно бледноватые щеки с каждой секундой становились все краснее. Уж не заболел ли? — Идём со мной! — дрогнувшим голосом приказал в конце концов Тилл, и торопливо потопал по дорожке, ведущей к ручью за школой. Ивана не нужно было просить дважды. За ним он пошел бы куда угодно. *** Прозрачная вода блестела и переливалась на солнце, течение подгоняло маленькие камушки на дне ручья. Носились туда-сюда стрекозы, птицы щебетали в ветвях раскидистого вишнёвого дерева, под которым устроились двое. Удивлённый внезапной инициативностью Иван сидел смирно, боясь спугнуть момент, хотя у него в голове и крутилось множество вопросов. Тилл же деловито настраивал гитару, пытаясь скрыть дрожь в пальцах. — Я написал эту песню только сегодня, так что она ещё не полностью завершена. — сказал он, пока не решаясь встретиться взглядом с двумя горящими любопытством угольками, наблюдающими за ним. — Если тебе не понравится, то… — Мне понравится. — решительно перебил Иван. Понравится, в этом он был уверен. Во-первых, Тилл действительно талантлив, и писать музыку у него получается отлично, а во-вторых… Разве может ему не понравится песня, написанная специально для него? А в том, что эта новая мелодия и правда была для него, Иван не сомневался. Потому что, когда Тилл не мог выразить свои чувства словами, он рассказывал о них через музыку. Тонкие пальцы сперва неуверенно коснулись струн, наполняя воздух тихой лёгкой мелодией. Голос Тилла сначала был таким же несмелым, робким, словно он всё ещё сомневался в чём-то. Но он всё же нашел в себе силы посмотреть на сидящего рядом парня, встречая молчаливую поддержку и обожание в чёрных глазах. И тогда песня зазвучала громче и увереннее, эхом проходясь по искрящейся воде и взлетая к верхушке цветущего дерева. Тилл пел о весне и проведенных вместе днях, о подарках и потерянных вещах, об осторожных касаниях и невысказанных чувствах. О чем-то тёплом, чистом и таком нужном. И когда мелодия постепенно угасла, они некоторое время сидели ни говоря ни слова. Ведь всё уже было сказано через эту песню. — С днём рождения. — всё же нарушил молчание Тилл, откладывая гитару. Черные глаза Ивана больше не были похожи на пустую бездну. Теперь это было бескрайнее ночное небо, с сияющими на нём звёздами. — Спасибо. Не успел он сказать что-то ещё, как Тилл неумело ткнулся в его губы своими. И несмотря на то, какое бесчисленное множество раз Иван представлял себе это, в тот момент он оказался совершенно сбит с толку. Поцелуй закончился непростительно быстро. Тилл резко отстранился, отчаянно краснея и снова бормоча под нос поздравления. Похоже, на этот «второй подарок» ушли все его моральные силы. А вот Иван наоборот почувствовал небывалый прилив энергии. Казалось, ещё немного — и он воспарит над землёй. Звонкий смех пронзил воздух, и Тилл ойкнул, когда теплые руки крепко обхватили его плечи. — Спасибо. — снова повторил Иван, потираясь носом о чужую красную щёку. — Это лучший день рождения. — Угу… *** Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, но двое всё ещё сидели у журчащего ручья, пока воздух наполняли все новые и новые мелодии, рождающиеся из-под умелых пальцев. — Тилл, знаешь что? — А? — Ты ведь ничего не дарил мне на день рождения все эти годы. Мне кажется, ты должен наверстать упущенное. Как минимум по одному поцелую за каждый год. — Размечтался! Первые звёзды зажглись на темнеющем небе. Музыка стихла, слышалось лишь пение сверчков. И двое под цветущей вишней отмечали новый день рождения уже сотым поцелуем.