«Башня»

      Серебряное Королевство ждали перемены - народ столпился у стен главного замка, чтобы чествовать нового Короля. Принц Вилмар, наконец, достиг возраста коронации и сегодня должен был принять корону своего отца. Все с нетерпением ждали этого события, во дворце планировался невероятный по размаху пир. Что говорить о самом Вилмаре, который с самого утра ходил, как заведенный. Приятное волнение переплеталось со страхом (все-таки последние события были для него малоприятными), этот коктейль переживаний не давал ему и секунды покоя. Он ждал этого дня всю свою жизнь. Возможно, жажда власти передалась ему с генами отца, однако юный лев как никогда понимал, какая ответственность свалится на него вместе с желаемой тяжестью короны на голове. Кусая губы от нетерпения, парень еле дождался торжества. Тронная зала, которая являлась самым большим помещением в Серебряном замке, просто ломилась от гостей и созванной знати. Неподалеку от трона расположились самые почетные гости: короли Бронзы и Золота с их семьями и ближайшими приближенными. Наряд каждого, кто был приглашен на столь значимое событие (будь то граф с дальних земель или Правая рука одного из хозяев соседнего королевства), «горел» изящностью. Кажется, коронацию ждали абсолютно все, совершенно не скупясь на драгоценности для себя и желая выглядеть в этот день в лучшем свете. Никто не поскупился и на подарки для Серебряного Дома.       Вилмар был так занят до коронации, что почти не успел ни с кем переговорить. Хотя, честно признаться, золотоволосому наследнику не терпелось начать общение уже совсем в другой роли. Где-то в груди до сих пор горели детские желания, но в целом Вил ждал теперь лишь окончания коронации. Сегодня все было сделано для него. Наверное, впервые в жизни все обиды на отца отступили назад, не мешали даже переживания об убитом Мероне, которого все еще не нашли. Это был его день.       В соседнем зале уже накрывали длинные столы для важных гостей, из-за приоткрытой двери бесподобно пахло свежеприготовленной выпечкой и сочными блюдами. Играла прекрасная музыка, но никто не танцевал. Все с замиранием сердца ждали начала церемонии. Пока не началась церемония, все тихо переговаривались между собой, обсуждая самые громкие события. Со всех углов уже слышались красивые речи в честь нового Короля, щедро приправленные густой лестью. Трепет чувствовался в воздухе, что даже дышать было сложно. От восторга и переживания принцу даже стало дурно, и ближе к коронации парень не мог отвязаться от странного чувства в груди. Казалось, он просто переживал, но это что-то странное в груди очень походило на скрытую тревогу и панику. Все должно было пройти безупречно, и парень повторял про себя все заученные речи.       Облаченный в белый китель, обшитый серебром и темно-зеленым бархатом, Вилмар просто не мог стоять на месте и ждать появления своего отца и одного из Инквизиторов. От волнения кареглазый юноша уже почти искусал все губы в кровь и измял край одежды. Где-то в глубине души принц все еще не верил, что этот день, наконец, настал: уже завтра он проснется Королем целой страны. Пытаясь хоть немного успокоиться, он на интуиции искал взором светловолосого мага и мать. Только они сейчас могли успокоить его взбунтовавшуюся душу. Но парень видел лишь незнакомые лица гостей с дальних стран и тех, кого, возможно, он даже и не желал лицезреть сегодня. Среди приглашенных был и Эдмарион - Король Золота в сопровождении Первого Полководца, где-то рядом с ним стояла его кузина со своим мужем. Устав разглядывать собравшийся люд, Вилмар перевел взгляд на дверь, из которой должен был выйти отец и Арахни с короной. Той самой короной, которую не позволяли ему даже держать в руках все его детство, и которая от этого становилось лишь желаннее. Там же, недалеко от большой дубовой двери, принц нашел Оливеру с Лазарием. Женщина была одета в ярко-синее пышное платье, а маг в черный сюртук с позолотой. Королева и маг что-то тихо обсуждали, и если Оливера явно была обеспокоена беседой, то бледный юноша, напротив, оставался совершенно безучастным и отвечал очень кратко и сухо. Однако когда колдун поймал на себе взор карих глаз, сразу заметно «ожил» и, посмотрев в ответ в глаза принцу, широко оскалился. Уже через пару минут, дослушав речь Оливеры, змееуст не спеша двинулся в сторону Вилмара, пытаясь аккуратней обходить прибывших гостей. Блондин недоверчиво нахмурился и напряженно сжал пальцами край одеяния. Почему-то ему казалось, что Ларра просто не мог принести ему хорошие вести. Так и оказалось.       - Ваша матушка попросила передать, что Король слегка задерживает церемонию... придется подождать еще немного, - встав по левую сторону от блондина, ровно отозвался Лазарий, даже не повернув голову в сторону принца.       - Задерживает? Все уже готово! Все ждут! Я не могу больше ждать, - чуть дернув мага за плечо, чтобы тот посмотрел ему в лицо, недовольно отозвался принц. Он и так был на пределе, а «каменность» Ларры, которая продолжалась уже не первый день, вовсе выводила из себя.       - Успокойтесь, мой принц. Завтра Вы будете вспоминать обо всем с улыбкой и праздновать победу, - слабо улыбнулся суеслов, разглядывая взволнованного принца. - И Королева скоро подойдет к Вам, не переживайте. Все преданные и любящие люди будут рядом с Вами в эти минуты. Не беспокойтесь... Разве это уже не маленькая победа? По-моему, положено неплохое начало, - вскинув светлые брови, хитро усмехнулся Лазарий.       - Да... но я всё же жду победы над самым большим чудовищем в этом Доме... - тихо изрек Вилмар, вспомнив все то унижение, которое он некогда терпел от отца. «Но все. Сегодня все закончится», - немного расслабляясь от своих дум, широко улыбнулся принц.       Для Вилмара, казалось, прошла целая вечность перед тем, как из огромных дверей, одетый в алую, расшитую золотом кардинальскую сутану, вышел Тадэус с небольшой подушечкой из зеленого бархата в руках, на которой лежала корона. В этот раз отец доверил вести церемонию ему, что заставляло молодого мужчину с еще большим трепетом относиться ко всему происходящему. Прошагав до трона и почтительно кивнув юному льву, Тадэус замер по правую сторону от серебреного изваяния. На вид младший Инквизитор был предельно собран, но внутри него все холодело от волнения. Как и в недавнем сне все шло вверх дном: задержали церемонию, Арахни попросил сына провести коронацию вместо него, Король Вильгельм никак не желал показаться гостям… Не хватало только вора, который бы «случайно» развалил потолок замка, но на радость Тадэуса мальчишка вел себя крайне тихо. То ли подействовала угроза, что если он хоть как-то помешает церемонии, то его незамедлительно сожгут на радость всех прибывших, то ли открытая просьба пепельноволосого вести себя прилично ради спасения своей шкуры и репутации Первосвященника. Однако синеглазый Инквизитор все равно непроизвольно высматривал в толпе рыжего бандита, которому не составило бы особого труда «под шумок» начать обворовывать гостей. Тадэус успокоился, увидев рыжего беса у дальней стены в простой, но чистой и белой рубахе, темных штанах и с чем-то съестным в руке (судя по опечаленному виду и медленному поеданию, это было что-то вполне «житейское», а не благополучно сворованный кусок торта из соседнего зала со столами).       Практически сразу после младшего Инквизитора в зале показался Арахни. Он так же быстро проследовал к сыну и, по-доброму улыбнувшись, кивнул ему, тем самым подав знак, что можно начинать. С тяжестью выдохнув, Тадэус на секунду прикрыл глаза. Собравшись с мыслями, мужчина оглядел весь зал и громогласно начал:       - Сегодня очень значимый день не только для Серебряного Дома, но и для каждого присутствующего здесь...       Наконец, церемония началась, однако принц все еще пребывал в каком-то полузабытье от навалившихся на него гурьбой переживаний, практически не вслушиваясь в речь Первосвященника. Юноша точно знал, был уверен, что успокоится лишь тогда, когда на его светлой голове окажется королевская регалия.       Прошло совсем немного времени, и из дубовых дверей вышел уже сам Хозяин Серебряного Дома. На Вилмара вновь градом осыпалось волнение, и он даже растерялся, но к нему вовремя подоспела Оливера. Приобняв сына, она чуть подтолкнула его вперед, чтобы тот встал ближе к отцу. Обернувшись на Королеву, принц тяжко выдохнул и заметно наморщил лоб: светловолосая женщина тоже была весьма взволнована и явно недовольна тем, что Вильгельм сам не подозвал сына.       Сам Хозяин Серебра даже не смотрел в сторону супруги и Вилмара. Он был погружен в собственные думы, то и дело поглядывал на корону и на пепельноволосого Инквизитора, который продолжал произносить речь, и нервно тер перстень на мизинце правой руки.       Рыжеволосый мужчина очнулся лишь тогда, когда на него перевел выжидающий взор Первосвященник, явно ожидавший, что тот продолжит его слова. Поняв, что он пропустил всю церемониальную речь, и теперь все ждут, когда Вильгельм объявит Вилмара новым Королем, кареглазый правитель тяжко выдохнул и двинулся ближе к трону. Вилмар замер, сердце неприятно ухнуло, когда Вильгельм обернулся и, заметно помрачнев, посмотрел сначала в лицо Королевы, от чего та чуть сильнее сжала ладони в кулаки, а затем на него.       - Да, Вы правы. Сегодня поистине значительный день, - повернув голову к Тадэусу, громко отозвался Король. - И Серебряный Дом весь сверкает и светится в честь праздника. И эта корона - она ждет своего нового правителя. Как и вся страна. И когда-нибудь Вилмар станет Королем одного из сильнейших королевств на наших континентах. Он будет управлять с умом, честью и достоинством. Но... Не сегодня...       Кажется, от этой речи опешили все. Толпа зашумела. Оливера почти подалась вперед, но совершенно потеряно замерла на месте, безмолвно прошептав:       - Вильм! Что ты делаешь?..       Принц и вовсе не мог понять, что сейчас происходит. Даже совершенно апатичный маг и тот был заметно обеспокоен.       - Сегодня я не могу доверить ему наш Дом. Он не готов к этому... Поэтому с тяжелым камнем на сердце и на душе... я вновь принимаю эту ношу, - рыжий мужчина кивнул Инквизитору и тот, растерявшись от такого, подошел ближе. Вильгельм под шумное волнение зала сел на трон и на секунду прикрыл карие глаза, будто вдумываясь - действительно ли он поступает верно?       - Водружай корону... - всё же решительно проговорил Вильгельм, посмотрев на Тадэуса, который, нахмурившись, так и не решался взять в руки регалию.       - Ваше Величество...       - Я сказал - водружай корону... - твердо повторил Король, сощурив карие очи. Корона была опущена на голову старому Королю, и публика, которая никак не ожидала подобного, всё равно громко зааплодировала, а рыцари стали скандировать имя старшего льва. В этот момент Вилмар ощутил, как под ногами начала рушиться опора... кажется, в этот миг он провалился в самую темную и непроглядную бездну.

***

      Все были потрясены. Когда народу показался вовсе не коронованный Вилмар, а старый Король, несколько секунд даже обычный люд был в недоумении. Однако когда Королем провозгласили вновь Вильгельма, все лишь заулюлюкали и засвистели. Народ был готов принять старого Короля, хотя сплетни уже расползались по Королевству со скоростью света. В трактирах под выпивкой за нового старого Короля все обсуждали, что сын Вильгельма не оправдал ожиданий и не был коронован. Никто из них не знал причины случившегося, даже сам Вилмар не понимал, как отец смог так поступить с ним?! Последней каплей было столкновение с Эдмарионом. Голубоглазый брюнет подошел к Вилмару сразу после того, как неожиданный финал коронации разрешил гостям переместиться в соседний зал. Рядом с ним стоял коротко стриженый высокий воин, облаченный в черный восточный камзол, застегнутый до последних пуговиц, как внизу так и наверху. Загорелая кожа и каре-зеленые глаза говорили о том, что новый полководец Золотого Короля был родом с южных островов, а прямая осанка и выпрямленные плечи открыто намекали на строгую военную подготовку. Остановившись чуть позади Эдмариона, он с почтением поклонился несостоявшемуся Королю.       - Я сожалею, - проговорил голубоглазый Король Золота, дружески похлопав принца по плечу. Несмотря на вполне дружеские жесты, в голосе золотого ублюдка проскальзывало острое злорадство: неприязнь с детства между ними так никуда и не исчезла даже спустя годы. Его верный слуга криво усмехнулся, поймав настроение своего господина. Скольких сил Вилмару стоило остаться равнодушным к этому, он лишь расслабленно улыбнулся и вздохнул, разводя руки в стороны.       - Что я могу сделать? - продолжал улыбаться принц, хотя внутри него закипал настоящий вулкан. Мало того, что он готов был провалиться сквозь землю, так еще и беседа с давним «другом» обещала ему полное фиаско. - Решение Короля - закон. Кажется, это уже традиция - отдавать корону лишь в глубокой старости, - намекнув на деда, легко ответил блондин и снова улыбнулся. - Я почти не удивлен, несколько не понимаю его желания устроить такой роскошный пир в честь себя... Но, опять же, желание Короля...       - Да-да, - понимающе кивнул Эд, но потом жестко усмехнулся. - Мне можешь не распинаться, брат, ты был удивлен не меньше, чем я. И, поверь, я в шоке от решения Вильгельма. Что же... надеюсь, когда-нибудь... ты все-таки дорвешься до власти, уж не знаю, сильное королевство будет в твоих руках или клочок земли...       Вилмара затрясло от ярости, но с титаническим усилием он лишь рассмеялся, а затем приобнял Короля Золота словно хорошего друга. Честное слово, юному льву хотелось свернуть Эдмариону шею, но вместо своих истинных желаний он продолжал спокойно улыбаться. В какой-то момент Вил поймал себя на мысли, что не переносит всех своих дальних родственников, коим сбоку-припеку и являлся Эдмарион, ведь ушедшие Короли когда-то были друг другу кровными братьями.

***

      Праздничный пир был невероятно спокойный, большинство не отошли от шока - все-таки все были уверены в том, что Вилмар взойдет на трон. Кто-то преследовал свои цели: с юным наследником можно было договориться в тех вопросах, которые Вильгельм не желал даже поднимать на собраниях. Каждому не терпелось пуститься в громкие рассуждения, что же пошло не так? Ни от кого не ускользнуло волнение Вильгельма во время коронации и шок на лицах приближенных и семьи. Даже Первосвященник Серебряного Дома был крайне растерян от случившегося.       Циркачи и танцовщицы вряд ли занимали все внимание гостей, которые желали скорее разнести весть в дальние края. Для самого Вилмара этот пир казался собственными похоронами. Он был разбит, потерян... унижен перед всем миром. Впору было отравить себя, чтобы больше не ловить на себе взгляды и не видеть шушуканья.       - Вил, этого не должно было случиться, - наклонившись к совершенно подавленному принцу, тихо выдохнул маг.       - Закрой рот... ни слова, просто молчи... - вяло огрызнулся Вилмар, все еще пребывая в неком оцепенении. - Вы тоже, матушка... просто молчите, - предугадав дальнейшие действия, разбито добавил блондин. Королева лишь тяжело вздохнула и положила свою ладонь поверх ладони сына. Она правда не знала, чем сейчас ему помочь, как утешить. Оливера сама до сих пор не могла поверить в произошедшее, не могла смириться с тем, как подло поступил ее супруг по отношению к своему же ребенку. Никто не мог поверить. Особенно Вилмар... Все мысли принца крутились лишь вокруг одного вопроса, как жить дальше? Ничего хуже он просто представить не мог! Как же отец не любил его, раз оказался способен на такое? Опозорив своего единственного сына перед всеми Королевствами, он поставил под сомнение и свое имя. Но, кажется, Вильгельму было все равно. Он мечтал передать корону Мерону... ублюдку, которого считал своим единственным ребенком. От таких мыслей Вилмар готов был взорваться. Вселенская обида захлестывала его вместе со злостью. До безумия хотелось выпустить пар. Все свое детство он срывался на маге, который и сдачи нормально не мог дать. Сейчас Вилмар понимал, что Лазарий совсем не походит на роль соломенной куклы для битья, однако мысленно он готов был придушить любого.       Лазарий тяжело вздохнул и присел на свое место. Снова бросив взгляд на принца, он немного нахмурил брови, когда к золотоволосому парню подошел один из графов. На секунду сердце в груди сжалось: казалось, Вилмар просто разорвет в клочья мужчину, которому приспичило пообщаться с наследником. Однако вопреки всем опасениям принц весело улыбнулся, подхватил кубок с вином и направился к шумной компании мужчин. Он был весел, никто и не догадывался, какая буря пожирала его изнутри, и только колдун понимал, каких сил стоило Вилмару играть свою роль. За столько лет он изучил его и знал все его привычки, в некоторых жестах принца Ларра как никогда замечал раздражение. Сам колдун был расстроен даже не из-за решения Короля и позора принца, а из-за того, что план, который был проработан им до мелочей и почти выполнен, сорвался: «Кто знал, что Вильгельм пойдет на такие... жертвы?» Хозяин Серебра действительно не видел в Вилмаре своего преемника и сильного правителя, раз решил выставить и себя, и своего сына в таком неблагоприятном свете.       Еще немного посидев и понаблюдав за принцем, Лаззарий хотел уже было подняться, дабы найти Тадэуса (после завершения церемонии он словно сквозь землю провалился), но лишь успел привстать. В обедню зашел Дитрих. Сразу после завершения самой коронации рыцарь попросил у Вильгельма разрешения снова отправиться на поиски, так как по его словам «он, кажется, напал на след». Конечно, Король не смел ему отказать в этой просьбе. И теперь, перепачканный в земле и мокрый от снега, воин неторопливо шагал к Хозяину Дома. «Нашел-таки...» - пронеслось в голове Ларры и он, вновь усевшись на место, с прищуром посмотрел сначала на Дитриха, а затем на Вильгельма, который тут же выпрямился и выжидающе глянул на рыцаря. Как только темноволосый мужчина наклонился к Королю, маг метнул взгляд к принцу: благо тот был слишком занят и совсем не заметил появления Правой руки умершего кузена. Нельзя было подавать никакого вида, проявлять интерес, настороженность, все должно было идти своим чередом. На счастье змееуста здесь обошлось без промашек. Вилмару было абсолютно плевать на всех кто окружал его, его заботил лишь свой позор. Поэтому о том, что труп Мерона нашли, Вилмар узнал только к ночи.       Король созвал свою семью и всех приближенных в западное крыло, чтобы сообщить об этой ужасной новости. Останки бравого воина разложили на широком деревянном столе: тело лежало на плаще его верного друга, в котором оно и было принесено из чащи леса. По просьбе Дитриха Сюзьен не допустили в помещение, хоть та с криками и слезами молила показать ей мертвого любимого. Все были поражены случившимся и, когда увидели труп, будто замерли. Стало как-то дико и страшно. Все молчали и с ужасом взирали на раскуроченные останки. Все, кроме Оливеры. Светловолосая женщина продолжала прожигать ненавистным взором своего мужа.       Теперь, когда все столпились у стола и замолкли, принц мог подробно рассмотреть деяние своих рук и рук мага. Тело Мерона было жутко изуродовано, в нем почти не угадывались человеческие черты. Этот кусок плоти больше не походил на широкоплечего воина. «Зверье» постаралось на славу. Кажется, не тронута была только голова, да и то понять, кем именно этот человек был при жизни, можно было с трудом. Возможно, Дитрих бы сам не узнал в нем своего Господина, если бы не знал его так хорошо. К тому же на шее мертвого висела подвеска с головой серебряного льва, что уже означало, что рыцарь принадлежит к королевской семье.       - Боже... - наконец нарушил тишину Арахни. - Это... волки? Или медведь? Понять не могу... - сероволосый мужчина действительно был в замешательстве. Он впервые в жизни видел, чтобы животные так зверствовали и к тому же оставляли догнивать свою добычу не доев. Старший Инквизитор нагнулся чуть ближе и с интересом стал вглядываться в рваные раны. - На медведя не похоже... очень странно. И это не волк. Если честно, Ваше Величество, подобное я видел всего раз, когда ездил на Южные земли Золота. Тогда одного из рыболовов растерзал крокодил... - отстраняясь от трупа, рассудительно изрек Арахни.       - Крокодил? - вскинул светлые брови Тадэус. - Откуда у нас здесь мог взяться крокодил? К тому же зимой... - нахмурился молодой мужчина и подошел к отцу. - Может все же гризли? - заметив отметины от предполагаемых клыков даже на кости, допустил синеглазый Инквизитор.       - Да уж... вполне возможно... - тяжело выдохнул второй Первосвященник.       - Мне плевать, кто это... я не верю, что это звери, - грубо перебил Вильгельм, отодвинув старшего Инквизитора в сторону. - Это предательство, - поймав взгляд Дитриха, медленно кивнул Король.       - Здесь явные следы зубов, мой Король, - ровно проговорил Тадэус, - и если бы это были разбойники или предатели... то они бы не допустили такой ошибки и сняли бы с убитого герб Серебряного Дома.       - Возможно они и хотели все выдать за несчастный случай! И знали, что когда-нибудь тело могут найти! Тогда это бы выдало их - кража эмблемы! - громко начал Дитрих, Правая рука убитого рыцаря.       - И все же... зачем кому-то убивать Господина Мерона? Разве у него были враги? - спокойно изрек Арахни, повернув голову сначала на встревоженного Короля, а затем на темноволосого воина.       - Он всегда был слишком самонадеян, - вдруг подал голос Вилмар. Юноша хотел подойти ближе, но колдун незаметно схватил его за локоть. Принц обернулся и, встретив взгляд Ларры, в котором читался явный крик об осторожности и просьба усмирить пыл, лишь усмехнулся. Одернув руку, принц сделал шаг вперед. Его в дрожь бросало от вида растерзанного тела кузена, но злость на отца была куда сильнее страха. - Наверняка погнался за вепрем в чащу, вновь хотел всем доказать, что он лучше и выше всех! Там то на него и напал медведь и загрыз. Глупая смерть... но он другой и не заслуживал, - колко отозвался принц и посмотрел отцу прямо в глаза.       - Да ты думаешь, что говоришь? Твой брат умер! А ты смеешь прямо над его телом говорить о нем гадости? - вмиг вспыхнул Вильгельм, сжав кулаки. Но Вилмар даже не дрогнул, продолжая смотреть Хозяину Серебра в карие глаза.       - А ты, отец, думал, что сегодня сотворил? Живого сына похоронил и ничего! - усмехнулся Вилмар.       - Это не удивительно, Вильм, - с иронией протянула Оливера, вклинившись в разговор. Теперь маг повернул голову в сторону колдуньи, опасаясь за названную мать.       - Госпожа Оливера... - приблизившись, тихо шепнул старший Первосвященник, пытаясь успокоить разъярённую женщину. Но та устремила на него пылающий гневом взор, и мужчина сам решил не вмешиваться в происходящее.       - Ты всю жизнь стравливал их... какие по-твоему у них должны были быть отношения? И ты просишь его думать... что он говорит? Мне кажется, что сейчас он может лишь размышлять о том, как ты мерзко поступил с ним! - резко закончила светловолосая колдунья и подошла к супругу почти вплотную.       - И ты туда же! Тебе тоже плевать на то, что произошло!? - зло рявкнул рыжеволосый правитель. - И какое право ты имеешь оспаривать мое решение?       - Я - твоя советница! Я имею право! И тем более я имею право защищать своего сына и указывать своему мужу на его безумные поступки! - сквозь зубы прошипела сероглазая женщина, вскинув руки.       - Закрой рот, Оливера! Не позорь мое и свое имя! - схватив Королеву за запястье и дернув ее на себя, гневно отозвался Вильгельм.       - Ты его сегодня и сам... без моей помощи... прекрасно опозорил, - не разрывая зрительного контакта, ядовито произнесла колдунья. Король даже опешил от накатившей злости, из последних сил сдерживая порыв ударить свою распоясавшуюся жену.       - Ваше Величество, Госпожа Оливера, прошу, мы сейчас должны разобраться... - начал было сероволосый Инквизитор, чувствуя накалившуюся обстановку, но не успел договорить. Вильгельм с силой толкнул Королеву к нему так, что та, чуть не упав, схватилась за широкие плечи Арахни.       - Держи! Можешь забирать! - махнул рукой Вильгельм, удивив окружающих еще больше. - Я видел, как ты на нее смотришь! Ну, что ж, возможно, хоть ты заставишь ее замолкнуть и научишь не перечить мужчинам. Однако, чтобы усмирить ее спесь, ей скорее нужен бесцеремонный варвар, чем безропотный служитель Храма, который и сам-то себя в руках держать не может, не то чтобы успокоить взбалмошную девку!       От таких оскорбительных речей теперь закипал и Тадэус: его отец всю жизнь верой и правдой служил заносчивому Королю и явно не заслужил подобного унижения. Но молодой Инквизитор все же смог сдержать себя, он с силой сжал зубы и подошел к отцу и Королеве, положив ладонь Арахни на плечо.       - Что Вы несете, мой Король?! Вы явно не в себе! - продолжала плеваться ядом Оливера.       - Ваше Величество...       - Отец, мало того, что ты так поступил со мной, ты еще и маму...       - Вильгельм, Вы не должны срываться на...       - Ты отшвыриваешь от себя всех преданных тебе людей, свою семью... - низко продолжал Вилмар. - Ты обезумел. Как ты можешь так относиться к своей жене? К матери твоего сына? Как ты можешь относиться так ко мне? Ты опозорил наш Дом! Я - твой сын, а ты переживаешь за него?!       - Мой сын умер! - не выдержал старший лев и с грохотом стукнул по столу, на котором лежало тело его первенца. Все мигом стихли.       - Что?.. - лишь смог выдохнуть Вилмар. Все его опасения, все его самые жуткие мысли и доводы - все же оказались чистой правдой. - Мерон... так ты... ты хотел передать корону ему? Для него все это было?! - Вилмар спрашивал так, будто совершенно не знал заговора. Его шок был таким искренним, что даже Лазарий ему поверил, однако маг понимал, откуда все шло. Вил до сих пор не мог поверить, что Мерон, даже мертвый, обставил его и оставил в дураках.       - Вышли все вон! - взревел рыжеволосый Король, угрожающе двигаясь на свою свиту. - Все прочь! Оставьте меня!       Никто не стал перечить рассвирепевшему льву. Все приближенные быстро покинули комнату, оставив Вильгельма наедине со своим горем и болью.       Вилмар все еще не мог поверить во все происходящее. Лазарий тоже молчал, но так и не отходил от совершенно потерянного принца. Арахни и Тадэус пытались успокоить взволнованную колдунью, которая не знала, какому из чувств ей сейчас отдаться: ярости или слезам и обиде. Дитрих обнимал рыдающую деву, которая подбежала к нему, как только тот вышел из помещения.       - Пойдемте... я приготовлю успокаивающий сбор. Все будет хорошо. Он не хотел Вас так оскорбить, он просто очень расстроен. Его можно понять... он заботился о Мероне как о своем родном сыне, для него это тяжело, - уводя Оливеру в сторону лестницы, спокойно говорил сероволосый мужчина. - Тадэус сейчас поставит чайник... не переживайте так, дорогая.       - Да нет... в том-то и дело, что он даже о родном сыне так не заботился, - со злостью произнесла светловолосая женщина, следуя за Старшим и Младшим Инквизиторами. Когда в холле остались лишь Дитрих, возлюбленная рыцаря, маг и юный лев, девушка отстранилась от Правой руки Мерона и посмотрела темноволосому мужчине в глаза. Преданный воину полководец был опечален не меньше ее: он был вымотан как физически, так и духовно.       - Что.. что случилось там? Я слышала крики... - дрожащим голосом отозвалась Сюзьен, оглядываясь по сторонам.       - Ничего особенного... семейная ссора, - сухо выдохнул Дитрих, косо поглядывая на принца и мага. - Я отомщу, не переживай... я найду виновных...       - Но... мне сказали зверь... - пробормотала девушка, вновь начиная плакать.       - Нет, это было гнусное убийство, и я докажу это... - покачал головой рыцарь.       - Даже Арахни уверен в том, что это был зверь. Вы же все ищите какие-то заговоры, - подал голос Ларра, безучастно рассматривая обнимающуюся парочку, - я понимаю, Вас вводит в заблуждение горе, но надо же мыслить ясно...       - А я смотрю, Вы слишком легко все переносите, Лазарий. Особенно для человека, который собирался стать его Советником, - прерывисто и с раздражением, отозвался Дитрих, чувствуя, что его уже начинает мелко трясти.       - А я смотрю, Вы очень сильно любили своего Господина... однако, - с некой иронией протянул змееуст, склонив голову влево.       - Что ты сказал? - все же взорвался воин, кинувшись в сторону бледного мага. Сюзьен противно пискнула, началась драка. Вилмар устало посмотрел на колдуна и рыцаря и потер глаза. Откровенный взгляд девушки, которая призывала принца разнять этих двоих, парень благополучно проигнорировал.       - Советником Мерона? - лишь выдохнул он в потолок. - Вы все... все знали о коронации... предатели.       Он не собирался помогать Ларре, потому что знал, что маг в силах постоять за себя. Ввязывать в драку за того, кто якобы его готов был предать, было бы слишком глупо. Потому Вилмар безучастно развернулся и ушел, оставив троих разбираться с гневом самостоятельно.

***

      Маг вновь вернулся к своим книгам, будто во дворце ничего и не изменилось. Кажется, мысли о том, что именно они сотворили вместе с принцем с кузеном Вилмара или думы об испорченной коронации, должны были хоть как-то отпечататься на душе бледного юноши. Однако сердце мага было глухо. Единственное, что хоть как-то беспокоило Ларру, были размышления о возможном разоблачении. Ведь тогда бы колдуна ждала смерть, если и не от рук Короля, то точно с легкой руки взбешенного Вилмара. И это должно было настораживать еще больше, но внутри мага царила жуткая пустота. И в этой непроглядной тьме змееуст ощущал лишь упоительную силу черной, мертвой магии, перед которой не мог устоять никто, а кто пытался – был стерт с лица земли…       Усевшись на край своей постели, Лазарий неторопливо вытащил из-под подушки красную рукопись и, раскрыв ее, в очередной раз начал внимательно вглядываться в запрещенные тексты. Сердце стало тяжело перекачивать кровь, в ушах отвратительно зазвенело, но парень лишь недовольно нахмурился и продолжил зачитывать заклятия древних. Раньше его это пугало: каждый раз, когда он брал в руки эту книгу, он пытался побыстрее прочитать ту или иную главу и спешил скорее закрыть том. Невыносимые головные боли сводили с ума, как бы намекая, что за это полагается своего рода плата. Но теперь боль почти исчезла, с каждым разом брать в руки рукопись было все легче и легче. Маг теперь мог работать с писаниями часами. В такие минуты мертвая магия, кажется, вовсе заволакивала все его сознание.       Громкий стук заставил мага раздраженно глянуть на дверь и отложить столь интересное занятие. Недовольно вздохнув, Ларра положил книгу рядом с собой на кровать и прикрыл ее краем одеяла.       - Да, Тадэус, войди, - со скукой отозвался светлоглазый парень и потянулся. Молодой мужчина быстро отворил дверь и прошел в комнату. Маг отстраненно смотрел в сторону окна, на улице ярко светило солнце.       - Откуда узнал, что это я? – поинтересовался Инквизитор, рассматривая болезненный вид друга. Кажется, Лазарий не спал уже вторые или третьи сутки, по крайней мере, большие темные круги под глазами и неестественная даже для мага бледность говорили об этом.       - Боги, Дэус, только ты стучишься так, будто в дверь ломится сама Кара Небесная... - усмехнулся Лазарий, откинувшись на подушку у изголовья постели, - что ты хотел?       Инквизитор заметно нахмурился и, проследив за действиями друга, подошел ближе. Ларра вел себя странно. Он прятался в своей комнате и не выходил из нее, не появлялся за столом, не гулял по саду, словно зверек подхвативший бешенство, который прячется ото всех и боится солнечных лучей.       - Ты сам на себя не похож... я, конечно, не знаю, может это реакция на недавние события... но что с тобой?       - Со мной все замечательно... - прикрыв глаза, отстранено изрек суеслов, - но давай к делу. Что там у тебя?       Этот тон Тадэус уже знал: колдун хотел побыстрее отделаться от Первосвященника. Он был не намерен рассказывать ему о своих «недугах», а Тадэус уже устал таскаться за ним по пятам и старательно пытаться докопаться до истины. Сейчас абсолютно все свалилось на его плечи. И было как никогда тяжело. Вилмар от безысходности и обиды будто сорвался с цепи и теперь был просто неудержим в своих выходках и желаниях, Вильгельм не желал управлять замком, все еще переживая потерю Мерона и теперь еще и ссору с супругой, которая, к слову, тоже была безутешна. Правда, в ее горе ей пытался помогать отец Тадэуса, Арахни, забросив при этом почти все дела в Храме. Поэтому младший Инквизитор сейчас чувствовал себя и Королем, и Советником, и Хранителем Храма - все в одном лице.       - Да так, всего-то хотел напомнить тебе, что у нас в замке погиб один из рыцарей Серебра, и все из-за этого разваливается по кускам... Вилмар в унынии и поэтому пьет, как черт! Вильгельм страдает и даже не смотрит, что творится в Королевстве! А ты впал в чертову меланхолию, и тебе абсолютно все равно на окружающий тебя мир! А так, ничего! - сухо рявкнул младший Первосвященник, у которого, наконец, лопнуло терпение и, не дожидаясь ответа Лазария, он вышел вон из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. Хотелось в голос завыть от давящей тяжести, но вместо этого высокий мужчина лишь устало закрыл глаза, а затем, распахнув, направился в сторону главного зала. Осталась еще куча незавершенных дел.       - Дэус! Ну, что ты! - распахнув прозрачные зеркальца, вдогонку все же крикнул маг, приподнявшись на локтях. Немного помолчав, юноша вновь лег на постель и тихо выдохнул. - Умер рыцарь... тоже мне новость… Вилмар в загуле… тоже не удивил. А Вильгельм… этого следовало ожидать.       Полежав на кровати, Ларра быстро поднялся и прошелся до окна: на улице падал крупный снег. Маг безо всякого интереса оглядел зимний пейзаж и, постучав по замершему подоконнику тонкими пальцами, направился к книге. Но на пол пути вдруг замер. С минуту он стоял неподвижно в полном безмолвии, но вскоре маг быстро развернулся и проследовал к небольшому комоду. Остановившись напротив, он прищурил светлые глаза и устремил взор на один из ящичков. Парень прекрасно знал, что скрывало черное дерево.       - Я... не изменился, - лишь губами произнес он, вспомнив слова друга. Чем дольше маг вглядывался в ящик, тем сильнее ощущал, что внутри становилось как-то пусто и дико. - Нет... - слабо покачал головой бледный юноша. Но затем резко двинулся вперед и выдвинул ящик. Руки начали неприятно дрожать, однако колдун упорно продолжал что-то искать в сложенной одежде. Отодвинув темно-синюю рубашку, светлоглазый парень застыл на месте. На дне, поблескивая, лежал нож с причудливым лезвием. Сокрушенно прикрыв глаза, Лазарий почувствовал, как по всему телу прошлась холодная волна, оставляя осадок где-то под грудной клеткой. - ... Нет... я не изменился... это просто не я, - тяжело выдохнул змееуст, повернув голову в сторону постели, туда, где виднелся неприкрытый уголок алой рукописи.       После Коронации на Серебряный Дом пало какое-то страшное проклятие: все рушилось. Тадэус еще мог понять Вилмара, но разгульное поведение принца, откровенно говоря, начинало его бесить. Тадэус не мог достучаться до наследника, который махнул рукой на всю свою жизнь. Теперь заботы Вилмара сократились до минимума - лишь бы кубок был полон, а рядом была очередная дворцовая девка. Казалось, принц снова вернулся в свое шальное юношество, однако если раньше все ограничивалось фаворитками, то в этот раз Вилмар приглашал в замок шлюх из столичного борделя. Или же парень вовсе пропадал неизвестно где, возвращаясь в замок в нечеловеческом виде. Признаться, Тадэус привык видеть принца ухоженным и, быть может, иногда слишком разодетым, но сейчас Вила с трудом можно было отличить от обычного рыцаря в отставке, который пропил душу в трактире. Что происходило с Лазарием, тоже было под большим знаком вопроса: парня не волновало ничего. Раньше юный колдун старался участвовать во всех делах Королевства, к которым мог иметь доступ до назначения на чин Советника Короля, сейчас магу было плевать на все. Все вдруг отстранились от дел, лишь меркантильные приближенные Короля старались выиграть на шатком положении Дома. Казалось, только Тадэусу было до всего дело. Голова шла кругом от попыток достучаться хоть до кого-нибудь. Было страшно представить, что случится с Серебряным Домом, если коронация положила такое скверное начало. Все понимали, что Вильгельм совершил ошибку, но, конечно же, никто не посмел бы высказаться на этот счет. Возможно, Вилмар был действительно не готов принять власть, все можно было бы обыграть намного мягче, отложив коронацию на год или на несколько лет. Но Вильгельм, терзаемый лишь своими эгоистичными представлениями, слепо поставил под удар всех. И что хуже - он до сих пор этого не понимал.

***

      Азарис снова играл в прятки, только на этот раз прятался не он, а пепельноволосый Инквизитор. Генрих попросил передать статному мужчине небольшое донесение, и вор, совсем не желавший доделывать работу в хранилище, быстро подсуетился и предложил лично передать бумаги младшему Первосвященнику. Однако сейчас замок действительно казался Инису чертовым лабиринтом. Оказалось, что если не знать точного местонахождения человека, на его поиски можно было потратить весь день. Оставалось лишь задаваться вопросом, каким волшебным образом Тадэус всегда находил вора? Думать об этом разбойнику быстро надоело, и он просто продолжал изучать замок в поисках Падре. Но Инису все же повезло, он смог найти Тадэуса уже через каких-то двадцать-тридцать минут.       После посещения кухни вор отправился в сторону библиотеки. И, миновав арку в большой библиотечный зал, Зуар увидел молодого мужчину, который сидел на небольшом диванчике у стены и смотрел куда-то в сторону. В руках Первосвященник держал большую раскрытую книгу, но даже не заглядывал в нее.       Азарис широко оскалился и хотел уже подойти, но замер. На мошенника вдруг нашло странное азартное состояние, и он, ощерившись еще больше, решил немного «пошпионить» за Инквизитором. Быстро прошмыгнув за один из книжных шкафов, желтоглазый паренек во все очи уставился на мужчину и стал наблюдать, но Первосвященник так и сидел на месте, гипнотизируя стену синим взором и о чем-то думая. Инис сначала вовсе не поверил, что все настолько уныло и прискорбно и продолжал с жадностью смотреть на Тадэуса, ожидая хоть какой-то кульминации от данной картины. От напряжения воришка даже достал из кармана одно из украденных яблок и, тихо откусив его, хитро прищурился. «Ну же... делай хоть что-нибудь... или ты так и будешь весь день сидеть, пока тебе не дадут очередную скучную работу? Или тебе на голову книга не свалится?» - думал про себя вор, не отрывая от пепельноволосого Инквизитора янтарного взгляда. То, что мужчина банально задумался над всеми навалившимися на его плечи проблемами, Азарис конечно же не учел.       Однако вскоре застывшая сцена всё же приобрела некоторые краски хоть и ненадолго. Во-первых, Первосвященник все же пошевелился и как-то очень тяжко вздохнул. Это уже порадовало Зуара: «Дышит хоть...» Потом к Тадэусу подошел некий Господин, а затем подозвал еще и миловидную девчушку. Тадэус поднялся с места и с натянутой любезностью стал поддерживать разговор. Очередное знакомство с юной барышней ему не нравилось. Он никогда не был настроен дружелюбно ко всем попыткам Короля или отца женить его, но сейчас это даже раздражало. На все вопросы и речи он отвечал или очень кратко, или вообще кивком головы. Зуар с улыбкой заметил, как Инквизитор заметно «погрустнел», погрустнели и подошедшие, а через некоторое время вовсе ушли. Инквизитор вновь остался один. На этом действия «пьесы» под названием «Сидел Тадэус одинокий» были окончены. Провальная вышла пьеса.       Инис тяжело вздохнул и перевел взгляд с высокого мужчины на огрызок в своих пальцах. Все же ненадолго Зуар смог развлечь себя размышлениям над вопросом: «Какого черта от Инквизитора хотел толстый дядя с тщедушной девчонкой, и почему Инквизитор был так недоволен этим?» Но и это быстро наскучило разбойнику, и он еще раз, но намного громче тяжело вздохнул и, доев огрызок целиком, вышел из «укрытия».       - Ваше Преосвященство, я Вам тут принес, - сходу начал рыжий, приближаясь к мужчине со спины. - Я помню про груши! Но они закончились, - даже не дав Тадэусу ответить, заявил рыжий и повел плечами, сунув ему в лицо фрукт, - не се-зон...       Молодой мужчина укоризненно покосился на вновь украденный рыжим фрукт и на улыбающегося паренька, а затем чуть покачал головой.       - Я просил не воровать с кухни, - отложив книгу, тяжело вздохнул Тадэус. Конечно, пепельноволосому Инквизитору льстил тот факт, что разбойник таскает еду для него и даже помнит, что именно нравится и не нравится мужчине, но само воровство Тадэус уж никак не мог одобрить.       - А это и не с кухни… это с главного холла, - ничуть не смутившись, шмыгнул носом плут и еще настойчивее подал яблоко Первосвященнику.       - Ох, Инис… - смог лишь пробормотать Тадэус и принял щедрое угощение. – Видимо, ты остановишься лишь тогда, когда я тебе пальцы или руки отсеку… да и то я сомневаюсь. Вдруг ты ртом или ногами научишься красть, грешно, Азарис, - монотонно поведал Инквизитор, понимая, что до мозгов плута все равно не дойдет этот поток слов. Синеглазый мужчина покрутил немного плод в руке и надкусил. Увидев, что Первосвященник все же ест яблоко, шут расплылся в еще более счастливом оскале.       - А! Меня Гэри попросил передать, что Король просит Вас завтра присутствовать на похоронах того трупака. Сжигать будут, - усевшись на скамью рядом с Тадэусом, беспечно изрек Инис.       - Не Гэри, а Генрих… не трупак, Зуар, а тело Господина Мерона… почему сжигать? – терпеливо поправил Первосвященник, чувствуя, что еще немного, и он за такое хамство самолично превратит бандита в «трупак». «Совершенно без страха… или без мозгов», - пронеслось в голове Тадэуса. Порой он действительно удивлялся Инису: как внутри одного человека вообще могла уживаться такая детская наивность и просто дьявольская хитрость?       - Ну, мол, оно все такое понадкусанное… тело! Некрасиво хоронить?.. Его хотят сжечь с почестями и все такое, - разглядывая носки своих сапог, подернул плечами желтоглазый разбойник.       - Ясно, - кивнул Тадэус и поднял руки, чтобы хоть немного размять спину. – Ты помог Генриху с уборкой в хранилище?       - Этот богобоязненный сказал, что сам со всем справится, - поморщившись, закатил глаза Зуар, - ну, и Бог ему в помощь…       Заметив недовольную мину рыжего и его явное раздражение от упоминания Старшего послушника, Инквизитор тихо усмехнулся:       - Чем тебе Генрих не угодил?       - А чем мне он «годить» должен? – так же, не подняв взгляда, буркнул рыжий.       - Он хороший молодой человек: исполнительный, добрый, справедливый…       - Да-а-а, нимба над пучеглазым лицом не хватает… - иронично поддакнул Инис.       - Тронешь его, потом за это месяцами «каяться» будешь, - предупредил Тадэус, почувствовав от вора явный негатив в сторону темноглазого мальчишки.       - Да не трону я… на такого ущербного и рука не поднимется, - с недовольством изрек Зуар, кажется, насупившись еще больше.       - Ладно. Тогда, раз уж ты там избежал работы, будешь помогать мне, - указав ладонью на разложенные вокруг него рукописи, проговорил Инквизитор. Вор протяжно простонал, тем самым показав свое недовольство, но все же поднялся на ноги и устремил шафрановый взор на пепельноволосого, ожидая поручений. - Возьми вот эти книги и положи на полку, верхнюю, и принеси мне с нижней… - начал было мужчина, но вдруг запнулся, пытаясь сформулировать просьбу: «Тяжело объяснить, какая именно книга нужна тому, кто и читать то не умеет». Чуть поразмыслив, Тадэус выдохнул. - С нижней принеси самую большую в кожаном переплете и две средних… они обе черные… одна более выцветшая, другая менее…       Вскинув брови, плут слегка поморщился и взъерошил рыжие волосы у затылка:       - Хо-ро-шо…       Он подхватил книги и неторопливо побрел к книжному шкафу. Уложив рукописи, он опустился на корточки и стал рассматривать книги, что стояли перед ним.       - В коричневом переплете… - вытянув тяжелый том, бормотал себе под нос бандит, - и две черные… да тут почти все черные!       - М-м-м… там у одной уголки сильно помятые, - пытался по памяти описать Инквизитор.       - Дядь… а не проще сказать название? «Травы и цветы»? Или «Обряды и Верование»? - вытащив наугад две книженции, зачитал Зуар и нахмурился.       - Что? А ты читать умеешь? – даже слегка опешил Тадэус. Если учесть, что такое умел лишь малый процент простолюдинов и даже дворцовых слуг – это действительно было удивительно. «А ты полон сюрпризов», - приподнявшись с места, слабо улыбнулся молодой мужчина.       - Ну-у-у, спасибо, мужик! Я, конечно, понял, что вы меня тут уже все в юродивых записали, но зачем же так открыто издеваться? – с насмешкой протянул шут.       - И кто тебя читать научил? – склонился над вором Инквизитор, с любопытством разглядывая вора, который в его глаза достиг новой ступени просветления.       - Маменька… - негромко проговорил рыжий, недоверчиво покосившись на улыбающегося Первосвященника.       - И писать научила? – с улыбкой продолжал расспрос Тадэус.       - Допустим, - все еще с осторожностью кивнул Азарис. Уж больно ему не нравился довольный лик Падре.       - Отлично! – соединил ладони Инквизитор. - Теперь ты больше не будешь таскать книги и свитки.       - Правда? – удивленно скривился вор.       - Да. Теперь ты их будешь переписывать! – почти весело поздравил с новой «должностью» Тадэус. Зуар сокрушенно прикрыл золотистые очи и заунывно простонал:       - Ну Ё мое…

***

      Ко всем прочим бедам вскоре мага охватила неизвестная хворь, и тот почти не покидал свою башню. Как заявил королевский лекарь, колдун скорее всего сильно простыл в лесу, на той самой жуткой охоте. Королева пыталась вылечить названного сына и травами, и заклинаниями, но бледный парень будто намеренно отторгал любое врачевание, не желая бороться с болезнью. Родной сын стал будто диким, он не находил себе места и совершенно не знал, что делать дальше. Оливера, разрываемая двумя юношами (одним - сильно заболевшим и другим - отвергнутым и опозоренным), тоже не находила себе места. Единственное утешение ей дарил ее старый друг: Старший Первосвященник как мог помогал опечаленной женщине и поддерживал ее в эти трудные минуты.       Лазарий лежал почти неподвижно. Он тяжело втягивал в легкие воздух и еще тяжелее выдыхал его. Парень ощущал, что из него выкачали всю жизненную энергию, оставив совершенно голую оболочку с огромной пустотой внутри, которую нужно было заполнить; нужно, но не было никаких сил. В голову не лезли глупые мысли о смерти, судя по абсолютному безразличию, он уже был живым трупом. По мнению мага, он должен был чувствовать хоть какое-то угрызение совести за то, что свершил, переживать за принца, который сейчас остался совсем один, однако змееуст не чувствовал ничего. И это пугало еще больше. Пугало не само состояние здоровья, пугала та бесконечная отчужденность. Казалось, случись что-нибудь с Вилмаром или Королевой, ему было бы так же все равно. Задумываясь об этом, колдун с ужасом пытался себя расшатать на эмоции, но результатом был лишь тяжелый выдох и мысль: «Мне все равно».       Все же перевернувшись на бок, бледный юноша со скукой скользнул взглядом по своей комнате. Заметив на столе тарелку с нетронутой едой, Ларра бесчувственно осознал, что не ел уже третий день подряд. Аппетита совершенно не было, даже чай он вливал в себя через силу, однако колдун ярко ощущал другого рода жажду, и это мучило намного сильнее недоедания. Ларра понял причину своего недуга еще несколько дней назад, но совершенно не знал, как избавиться от него не навредив одному из своих первостепенных «желаний». Но это должно было закончиться рано или поздно. Вопрос теперь стоял так: кто первый сдастся – тело и сознание колдуна или его тяга к «запретному плоду».       Из оцепенения светлоглазого юношу вывел скрип тяжелой двери. В комнату тихо вошла Королева, в руках она держала небольшой глиняный графин.       - Как ты, родной? – ласково отозвалась светловолосая женщина и подошла ближе к постели. Оливера аккуратно поставила на край небольшого прикроватного столика посуду с отваром и коснулась рукой холодного лба мага. – Ты опять ничего не съел? – тяжело выдохнула она, заметив заветрившуюся кашу.       - Я не голоден, - еле слышно отозвался колдун и хотел было натянуть на лик улыбку, но не смог сделать даже этого. Королева сильно нахмурилась и неторопливо погладила парня по голове:       - Надо поесть, милый… иначе…       - Матушка, я поправлюсь, - вдруг подал более громкий голос Лазарий. Змееуст болезненно поморщился и, не моргая, уставился на резной сундук в конце комнаты. С минуту он что-то решал, взвешивая все «за» и «против», но последней каплей стало действие Королевы. Оливера, пробормотав что-то про «волнение», нежно поцеловала мага в лоб и убрала мешающиеся пряди волос за ухо пареньку. И тут Ларра осознал, что действительно больше не чувствует ничего. Раньше подобное отзывалось в груди бледного юноши приятным родным теплом, но сейчас… Сейчас там царила беспросветная бездна и чернота.       - Ма… матушка, могу я… попросить Вас… - подняв прозрачный взор на светловолосую женщину, серьезно отозвался Лазарий.       - Конечно… что ты хочешь? - с тревогой переспросила Оливера.       - В сундуке лежит алая книга… заберите ее от меня. Заберите и спрячьте… и никогда не говорите мне, где она лежит, - сдержанно попросил суеслов, прикрыв глаза. – Иначе… иначе она задушит меня, а я задушу все вокруг… - каждое слово давалось Ларре с огромным усилием, но не из-за физической слабости, а из-за мысли, что он сейчас отказывается практически от безграничного могущества, которая могла ему подарить эта безымянная рукопись.       - Алая книга? – встрепенулась Королева и, обернувшись в сторону сундука, быстро поднялась с постели. Она подошла к черному резному сундуку и медленно подняла крышку. Ее глаза широко распахнулись, когда она увидела старую книгу без названия и резко повернулась к магу.       - Откуда… она у тебя? – тревожно спросила женщина, взяв красный том в руки. Пальцы начало неприятно жечь, но колдунья лишь сильнее обхватила обложку.       - Я нашел ее в башне… под полом… - честно признался юноша, разглядывая испуганную названную мать и большую книгу в ее ладонях.       - О, боги… - тяжело выдохнула Оливера и чуть покачала головой. – Я же предупреждала тебя, Лазарий… - она очень осторожно раскрыла рукопись и неторопливо пролистала ее. Вдруг она замерла, остановившись на одной из страниц и, захлопнув книгу, живо подошла к кровати мага. Присев на край, а затем, вовсе наклонившись к бледному лику Ларры, колдунья пристально взглянула в очи суеслова и очень тихо спросила:       - Лазарий. Скажи мне честно. Ты что-то знаешь о смерти Мерона, чего не знаю я? - опасения и подозрения Королевы были вполне обоснованы. Все ритуалы и заклятья в рукописи были сложными и сильными, некоторые из них вполне могли заставить накинуться зверей на так не полюбившемуся магу и принцу Мерона, а другие - даже принудить растерзать рыцаря самого себя.       - Что? – удивленно выгнул светлые брови маг и заметно нахмурился. Не столько он испугался, что его разоблачат, сколько боялся, что после этого Оливера от него отвернется. Она была и оставалась единственным человеком в замке, ради которого Лазарий был готов даже умереть. - Матушка… причем тут смерть Мерона? Я просто… это книга меня начала пугать, она будто всю жизнь из меня выпила… но… причем здесь Мерон?       Королева напряженно вглядывалась в прозрачные зеркальца Лазария и с ужасом понимала, что не видит там ничего – ни правды, ни лжи. Безумно хотелось верить в слова светловолосого парня, но Оливера очень боялась, что ее подозрения окажутся не простым домыслом. Вил замкнулся, и колдунья даже не могла уловить случайный поток его мыслей, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки. А Лазарий… его сознание поставило настолько хороший блок защиты, что Оливера если и вылавливала какие-то фрагменты, то они никак не помогали ей во всем разобраться.       - Лазарий… я очень надеюсь, что тот случай с кузеном Вилмара всего лишь злой рок судьбы. Я буду безумно расстроена, если узнаю, что этим роком являешься ты… и Вил, - твердо изрекла Королева, дотронувшись до ладони змееуста. Маг устало прикрыл светлые очи и сдавленно выдохнул еле заметно дрожащий воздух.       - Прошу, не отрекайтесь от меня, - сокрушенно проговорил юноша, сильнее зажмуривая защипавшие глаза. Внутри все обожгло от страха и боли, и маг даже вздрогнул: это были первые эмоции за прошедшие недели. - Молю, не оставляйте меня, - начал свою «исповедь» маг.

***

      После того, как к магу вновь вернулось сознание, и его жизнь перестала напоминать монотонный и бесконечный кошмар, он, наконец, смог осознать весь ужас произошедшего. Теперь Ларра отчетливо ощущал вину перед Вилмаром, которого, как колдун считал, он бросил в самую трудную в его жизни минуту; перед Королевой, за то, что не смог исполнить свой долг и был так черств к ее милостивой заботе; перед Инквизитором, на которого свалилось столько работы. Нужно было вновь все наладить, собрать, залатать и починить, ведь в этом и заключалось его прямое предназначение в Серебряном замке. И первым делом Лазарий решил начать с принца.       Уже к вечеру колдун стоял у дверей спальни Вилмара, но никак не решался постучать. Было боязно, что расстроенный молодой лев просто не пожелает впустить его или погонит прочь, так и не выслушав. Однако Ларра должен был хотя бы попытаться, несмотря на полученный итог. Поэтому, собравшись с духом, змееуст с силой втянул в легкие воздух и, почти перестав дышать, постучал по тяжелому дереву:       - Простите... Кхм... Вилмар? Могу я войти?       - Входи, - послышался уставший голос парня. Ларра осторожно вошел в спальню принца и затворил за собой дверь, лишь затем увидев Вилмара за широким столом. На столе была расстелена карта королевств: где-то были воткнуты иглы, где-то стояли бронзовые фигурки (те самые, которые в детстве вызывали восторг у Лазария), но больше всего колдуна смутил опрокинутый кубок. Когда он подошел ближе, то увидел, что все чернила расплылись от пролитого вина. Карта уже не обозначала никаких границ, скорее служила грязной скатертью для стола, потому что помимо красного напитка на ней лежали остатки еды и прочий мусор. В самой спальне было холодно: окно было раскрыто, иначе здесь было бы нечем дышать. Сам принц сидел за столом и безучастно «сбивал» фигурки на карте.       - Вил…       Парень повернул голову к магу и слабо улыбнулся, резко закинув ноги на стол, и откинулся на стуле, качаясь на задних ножках.       - Зачем ты пришел? Я же просил не трогать меня. Я очень занят.       - Чем же, позволь узнать? – нахмурился Лазарий, который прекрасно знал о «важных» делах принца: выпивка, карты и куртизанки. Странно, что он вообще оказался в своей спальне, все время меланхолии Ларры Вил редко бывал дома.       - Тебе какое дело? – недовольно огрызнулся парень, подняв взгляд на светловолосого колдуна. – Иди, занимайся своими делами. Не мешай мне. Я очень занят.       - Чем ты, черт возьми, занят?! Тем, что вливаешь в себя вино?! Это и есть твое занятие?! - маг просто не мог смотреть на то, как Вилмар разрушает себя, практически в прямом смысле этого слова. Но так же он понимал, что сейчас до него было почти невозможно достучаться, но попробовать все же стоило.       - Тон в три раза тише! – рявкнул Вил и поднялся на ноги. Размяв плечи, парень подошел ближе к магу и склонился над ним. – Или теперь я для тебя тоже пустое место?.. Ты ведь знал, что так будет…       - Я не знал! - резко отозвался Ларра, поморщившись от неприятного запаха алкоголя и действительно напрасного и ложного обвинения.       - Не ври! Ты знал! Хотя, знаешь, мне плевать. Видеть тебя не хочу… убирайся. Выметайся из моей спальни! И не смей подходить ко мне. Ты - такой же предатель, как и все!       - Вил!.. - пытаясь заглянуть принцу в глаза, тихо позвал суеслов.       - Пошел вон, - прошипел лев, нахмурив брови. Лазарий непроизвольно сглотнул. Мало того, что Вилмар был пьян, так он был порядком на взводе. Ему никогда не стоило большого труда больно схватить Лазария, толкнуть, даже ударить, а если вспомнить детство и некоторые порывы юного льва, то он вполне мог оставить и глубокие порезы, и шрамы. Но сейчас Вил считал Ларру если и не врагом, то уж точно предателем. И становилось действительно страшно за последствия его ярости. В его глазах было столько злобы, отчаянья и боли, что невольно маг испытывал настоящий ужас. «Нечего терять...» - вспомнился магу их с принцем недавний разговор перед коронацией. Кажется, Вилмару теперь и вправду было абсолютно нечего терять. И как бы Лазарий не хотел его утешить и остаться с ним, старательно пытаясь доказать, что он рядом и все еще предан, что не бросит одного, здравый рассудок оказался сильнее.       - Хорошо, Вил. Я ухожу... прости за беспокойство, - сжато изрек бледный колдун, не поднимая глаз, чтобы не дать лишнего повода для приступа злости у принца, и незамедлительно покинул его покои.       Шли дни, а Лазарий не находил себе места, будто предали и принизили вовсе не заносчивого принца, а его самого. Королевство просто разваливалось по кускам, замок стал напоминать мрачный и холодный склеп из которого можно было выйти только пройдя через лабиринт, в котором были одни лишь тупики. Даже Хранители Дома - Арахни и Тадэус - не могли собрать воедино рассыпающийся на глазах род Серебряных Королей. Оливера попросту закрыла на все глаза, не желая больше принимать участия в каких-либо дворцовых проблемах. Все катилось по наклонной, все ниже и ниже к точке невозврата. И, кажется, это чувствовали все, однако не предпринимали ничего, дожидаясь логического и закономерного конца.       - ... Тадэус, нас уничтожат... - поникнув головой, тяжко выдохнул маг. Он присел рядом с Инквизитором, опустив голову к коленям. Тадэус как раз заканчивал разбирать очередной указ, который пришлось писать Арахни за рыжеволосого правителя. - Король не хочет ничего видеть... он слишком подавлен. После того, как он увидел мертвого... сына, он будто обезумел. Ты видишь, что он творит? Золото чувствует слабых. Сейчас на троне уже не старый рассудительный Эвой, а вспыльчивый и жестокий Эдмарион... этот тиран сотрет наш Дом с лица земли. И нас вместе с ним... Как Вильгельм этого не понимает? - очень тихо отозвался Ларра, подняв взгляд на друга.       - Вильгельму нужно время. Отец уверен, он придет в себя рано или поздно... - наклонившись к колдуну, тихо проговорил Тадэус.       - А если будет поздно? Поздно для нас? - нахмурился Лазарий. Он чувствовал вину за все произошедшие события и совершенно не знал, как все исправить и поставить на место. С другой стороны, он хотя бы попытался выполнить долг перед Королевой и даже, в какой-то мере, перед Вилмаром. Никто не знал, что Король решит оборвать все, все нити, все связи, все.       - Лазарий, не думаю, что Эдмарион настолько кровожаден, чтобы наброситься на нас тогда, когда мы находимся в таком угнетенным положении.       - Дэус, но подумай! Это было бы правильно! Это был бы правильный ход! Он бы безо всяких усилий убрал своих соперников! Почему ты веришь, что ему есть дело до наших бед? - чуть громче изрек светловолосый юноша, вскочив от нервозности на ноги.       - Моя Вера, Лазарий, позволяет надеяться на лучшее, - слабо улыбнувшись, отозвался Первосвященник и протянул руку к змееусту. - Я понимаю, тебе страшно. Но ты не должен показывать своего страха. Представь, если мы все сейчас опустим руки и забьемся в панике в щели, что тогда станет с королевством? Оно падет еще быстрее. Что тогда станет с людьми, которые нам дороги? Они совсем угаснут. Должны быть те, за кем другие будут чувствовать себя, как за стеной. Те, кто будут служить им опорой. Подумай об этом, - взяв паренька с прозрачными зеркальцами за руку, рассудительно проговорил молодой Инквизитор.       - Дэус... мы не сможем... - зажмурив светлые зеркальца, болезненно поморщился маг.       - Давай так. Лазарий, ты всегда можешь на меня положиться. Я не дам тебя в обиду, - по-доброму улыбнулся Тадэус, успокаивая бледного юношу.       - Ох... - оскалился в ответной улыбке Лазарий и слабо кивнул, - спасибо.       - А теперь иди и найди того, кто сможет положиться на тебя, - уклончиво изрек Первосвященник, указав головой в сторону королевских комнат.       - Я понял, - уже бодрее усмехнулся колдун и последовал к холлу. Тадэус был прав: «Если каждый сможет рассчитывать друг на друга, то, возможно, вместе мы вновь сможем встать на ноги...» Воодушевляющие думы и мысли о Вилмаре, которому как никому другому сейчас нужна была опора, прервал Дитрих, идущий к покоям принца с противоположной стороны коридора. Маг интуитивно прибавил шаг и оказался у двери юного льва раньше темноволосого мужчины.       - Господин Вилмар попросил его не беспокоить, - ничуть не смущаясь, слукавил Лазарий. Рыцарь брезгливо оглядел худощавого юношу и все равно сделал шаг вперед.       - Это важно! Мне нужно с ним поговорить! - настаивала бывшая Правая рука Мерона. Ларра непроизвольно поморщился от громкого крика и еле заметно прищурился: от мужчины сильно пахло вином, которого он явно перепил в избытке.       - Он неважно себя чувствует. Говорю Вам, к нему сейчас нельзя, - упершись ладонью в закрытую дверь опочивальни, строже отозвался колдун. Однако это вовсе не усмирило пыл воина. Подойдя совсем близко к змееусту, он схватил того за ворот мантии и дернул к себе. Лазарий недовольно поморщился и сжал держащие его руки.       - Я знаю, что это Вилмар убил Мерона. Я в этом уверен и смогу доказать! Самое время, Лазарий, тихо уползти в нору и не высовываться! Если не хочешь попасть под горячую руку! Предатель будет казнен! Хочешь ты того или нет... змееныш... - оттолкнув от себя мага, со злостью процедил Дитрих и все же ушел прочь от покоев принца. Ларра тяжело вздохнул, переводя дух и успокаивая подскочивший пульс, и прикрыл светлые зеркальца: нельзя было допустить этого. Вильгельм был сейчас слишком убит горем, чтобы разбираться во всем со здравым смыслом. Он действительно мог казнить сына, если бы узнал, что тот причастен к смерти его первенца.       Покосившись на дверь принца, Лазарий нахмурился. Какой бы тяжелой ни была эта дверь, Вилмар наверняка услышал этот крик. Сжав губы, маг тихо постучал в покои, но никто не ответил. Оно и понятно, Вилмар гнал от себя всех, закрывшись в своем горе и позволив себя сломать. Тяжело вздохнув, Ларра без разрешения юного льва толкнул дверь и вошел в спальню. К его удивлению, комната была абсолютно пуста, а это значило одно - Вилмара не было в замке уже сутки.       - Я тоже приложил к этому руку... и чтобы там ни было, именно я должен со всем покончить, - еле слышно прошептал Лазарий, чувствуя, как в груди снова начал давить прожигающий все изнутри ком. Осмотрев спальню принца, змееуст тяжело вздохнул. Каким бы кретином Вилмар ни был, то, что творилось с ним сейчас, было еще хуже. Это должно закончиться. Это должно закончиться сейчас, пока еще не слишком поздно, пока есть шанс все вернуть.       Через два дня в спальню к верному рыцарю Мерона заползла змея. Уже к вечеру темноволосый мужчина скончался от яда, отправившись вслед за своим дорогим Господином. Аспид укусил воина прямо в шею, пустив отраву в сонную артерию. Как в дальнейшем выяснилось, змей заказывал из южных стран лекарь, чтобы из одной части змеиного яда изготовить противоядие, а из второй - токсин для стрел. Однако одной из них удалось сбежать, и не повезло повстречать ее именно Дитриху. Лекаря не казнили, Вильгельму было абсолютно плевать на чужих полководцев. После очередной смерти, что вновь взбудоражила замок, Дом Серебра снова утих. Словно все только и ждали этого, будто это и была контрольная точка, закономерный и логический конец истории про убитого наследника.