солнцепек.

      — Диман, давай быстрее! — кричит Влад, стоя за калиткой чужого дома. — если ты прямо сейчас не откроешь, я буду кидать камни в окна! — грозится юноша, облокачиваясь на металлическую оправу. конечно, никакие камни не полетят в окна любимого и это лишь обычная угроза, чтобы заставить татуированного быстрее из дома выйти и встретить не просто гостя, а объект обожания.       почти для каждого подростка слово «деревня» ассоциируется с просто потраченным зря временем без сотовой связи и интернета, когда из увлечений только местный ларек и гопота, занимающая лавочку на главной улице. но если смотреть на это место со стороны человека, который живет здесь с самого рождения и каждую собаку знает, считая своим крошечным другом, эти улицы совершенно другими красками играют. они непонятны приезжим и городским, которые ищут отдых только в огороде родителей и комнатке, выделенной их персоне на время пребывания в этом чудном месте.       когда ты живешь в этом месте наряду со старожилами, из главных минусов видишь только отсутствие ровно уложенного асфальта на каждой улице, а не только на главных, и отсутствие огромных торговых центров. но, может оно и к лучшему? нет шумихи, криков, чрезмерно громких звуков, за исключением рева мотора байков, на которых рассекают по полям с первыми приходами тепла.       они еще неделю назад планировали, как проведут Иван Купала, и естественно, сначала выбор пал на поход к озеру, где есть большая вероятность встретиться с неимоверно огромным количеством сельчан, поэтому, Матвеев все таки предложил кандидатуру бассейна, который может быть и был гораздо меньше озера, но был полностью чист и только для них двоих, пока родительские глаза на работе прячутся. да и в самом деле, этот праздник является лишь обычным более весомыми поводом, чтобы встретиться, словно они итак не делают этого каждый божий день.       наконец-то на крыльце показался знакомый силуэт, который с до боли ехидной и лукавой улыбкой Череватого оглядывает, заставляя парня бровь изогнуть. у него не так уж и много времени, чтобы свою подлость совершить, поэтому очень быстро мельтешит в сторону включенного для полива цветов шланга, а затем за считанные секунды с громким смехом подбегает к калитке и возлюбленного обливает, слыша недовольные вскрики и нецензурную брань.       — Дима, блять! — тут же ругается Влад и отбегает на несколько метров, чтобы холодная вода не попадала на кожу.       Дима смеется звонко и все таки убирает шланг обратно в клумбу, подходя к калитке и открывая ее. такая бурная реакция и забавляет, а понимание того, что чужие крики были слышны всей улице – настроение поднимает.       — с праздником, Владик, — улыбается во все тридцать два зуба Матвеев и на недовольного возлюбленного смотрит.       только, эти недовольства моментально пропадают после закатанных глаз. Влад осматривает передний двор и родительской машины не находит, поэтому вплотную подходит и за талию приобнимает, а затем за приветственным поцелуем в щеку тянется, щетиной касаясь чувствительной кожи.       — я тебя от большой любви в бассейне заставлю на дно пойти. — шутливо грозит парень, а затем недовольное цоканье слышит.       татуированный привык к подобным грубым шуткам, для него это норма и так называемая традиция, без которой Череватый просто бы не мог существовать. про себя лишь тихо смеется на такие замашки и ведет любовника на задний двор, где бассейн огромный расположен, а в беседке уже целое место для жилья обустроено, чтобы хоть как-то спасаться от жары в доме. Влад молча позволяет себя за руку схватить и тащить туда, куда чужой душе угодно. оглядывает двор так, словно первый раз зашел на чужую территорию и не является здесь частым гостем, которого родительница Матвеева буквально обожает. правда, не знает маленькой тайны.       — скажи честно, тебя Миша из дома выгнал? — спрашивает Влад и садится на разложенный диван, на котором рыжий кот нежится. ладонью по собственному бедру хлопает и приглашает присесть.       — именно так. хочет в одиночку играть в приставку. — разгоняет чужую шутку Дима и почти без лишних раздумий все таки усаживается на чужие колени, перекидывая руки через широкие плечи.       Череватый тут же в улыбке расплывается довольно и взгляд сосредотачивает на карих глазах, которые искрами наполнены. как же он любит эти глаза и не любит видеть в них слезы, только если не вызванные во время того, что принято называть «занятием любовью» тайком от всех окружающих. все таки, деревня будет поменьше городка, а слухи будут разрастаться с такой неимоверной скоростью, что за сутки обратно вернутся. только, со временем учишься на чужие глаза не попадаться и лишний раз не светиться, только в облике лучших друзей, словно перед выходом в люди они друг на друге не лежали, переплетая пальцы. будь их воля, по улицам расхаживали не отпуская друг друга, только, увы и ах, такой возможности не предоставляется.       Влад поудобнее усаживается и аккуратно по спине водит, пролезая длинными пальцами под домашнюю широкую футболку, которая мешает позвонки пересчитывать.       — нам еще переодеваться для бассейна, не забыл? — интересуется Дима и слегка выгибается в пояснице, когда мурашки от чужих прикосновений по телу бежать начинают.       — подожди, дай насладиться, — отнекивается тот. — я весь день скучал для того, чтобы потом телячьи нежности устраивать.       и у Матвеева просто выбора нет, кроме как дождаться, пока Влад себя не почувствует полностью удовлетворенным всеми этими касаниями. и ему нравится это безумно. нравится напористость, которую возлюбленный источает с первого дня их знакомства. и никакого удивления не было после того, как инициативу за признание на себя брал Череватый. ему остается лишь под этой неформальной властью находится, только, никаких минусов он не видит.       — по-моему, тебе далеко до телячьих нежностей. — усмехается Дима, чувствуя, как широкие ладони к талии ползут.       — ради тебя все это делаю, ты их любишь, а мне глаза мозолят.       он просто не может оставить юношу без всяких ласк, прежде чем в более людное место выйти, где их может как минимум младший брат Матвеева заметить. наслаждается моментом и даже адреналин чувствует от всех этих пряток. опасность быть увиденным, все дела.       к этим ласканиям добавляется поцелуй, которым Череватый сотый раз доказывает себе и любовнику то, что без лишних слов любит до звездочек в глазах, просто не желает обсуждать это из разу в раз. не его язык любви, далеко не его. он дальше заходит и переходит к чувствительной шее, которая множественными чернильными рисунками забита. заставляет чужой кадык нервно вздрагивать, пока зубы аккуратно прикусывают кожу. Дима в чужие плечи вжимается и краткий вздох источает, понимая, что им нужно заканчивать такое долгое приветствие, иначе слишком далеко зайдут и остаться незамеченными не получится.       — Влад, хорош. — шепчет Матвеев, хоть и не желает, чтобы это все заканчивалось. — мне еще нужно идти переодеваться, у меня шорты дома.       — хочешь, чтобы я закончил? — специально задает вопрос Череватый отстраняясь, ведь прекрасно знает ответ.       Дима губы поджимает и пристально на парня смотрит, понимая чужую манипуляцию сразу же. из разу в раз работает безотказно, аж бесит это спокойствие в голове, заставляя смутиться.       — да, хочу. — бурчит Матвеев намного тише и после этих слов тихий смешок слышит. он врет и очень нагло, пытаясь не поддаваться на подтасовку, только, от этого смешка начинают мурашки по коже бежать.       — Димочка, я тебя как свои пять пальцев знаю, — обжигает горячим дыханием чужую ушную раковину Влад, продолжая по спине поглаживать. — и я знаю точно, что прямо сейчас ты мне нагло пиздишь.       и ведь татуированный действительно сыпаться начинает, позволяя ловким рукам посильнее за талию схватить, выбивая тихий вздох. к их счастью двухметровый металлический забор закрывал двор, в котором напряжение нарастать начинает.       — Влад, соседи услышат. — тихо произносит Дима, по прежнему боясь быть увиденным и пойманным. — давай хотя бы в дом зайдем.       — а их ебать должно это? Миша обо всем в курсе, не сунется на задний двор, а остальные если твою задницу не видят – значит пусть живут спокойно.       как только юноша все таки успокаивается, Череватый вновь к чужим губам тянется, в поцелуй затягивая. по ровному ряду зубов проходится с причмокиванием громким, но не до такой степени, чтобы звуки по всей округе разносились. Матвеев успокоиться пытается, хоть и понимает, что чужие слова вполне убедительны и их действительно никто не заметит, если конечно парень сам того не захочет и не начнет во всю глотку на крики срываться. он прекрасно знает, к чему все идет, и прекрасно знает, что возлюбленный этого хочет.       Череватый знает вдоль и поперек чужие слабые места, знает, от каких движений возлюбленный плавиться начинает и как не стоит делать, чтобы не испортить момент.       на улице духота, даже легкий прохладный ветерок не спасает от солнцепека за пределами крыши беседки. чужие руки обжигают, заставляя голову кругом идти, пока искусанные губы дальше ведут дорожку поцелуев к шее, вновь вылизывая и покусывая. татуированный руку на чужом затылке задерживает, пытаясь сконцентрироваться на чем-то одном между касаниями к неприлично тонкой талии и еле заметными засосами, при этом оставшись неуслышанным. к чужому уху склоняется поближе и хрипловатые вздохи источает, зная, как парню крышу рвет от них. он отстраняется и воздух жадно вдыхает, пытаясь дыхание восстановить. душно, ужасно душно. Влад смотрит в карие глаза-бусины напротив и улыбку лукавую не в силах сдержать. за считанные секунды продумывает план действий и пересохшие губы облизывывает, заставляя чужой кадык вздрогнуть. выше руками под футболкой ведет и нащупывает твердые соски, сжимая пальцами аккуратно и новый вздох выбивая. Матвеева в этот момент мажет, заставляя в пояснице прогибаться подобно мартовской кошке. но руки достаточно быстро выбираются из под ткани, а с уст татуированного срывается недовольный стон.       — милый, вставай-ка на коленочки. — ласковым тоном чуть ли не мурча приказывает Влад и хлопает рукой по дивану, призывая спуститься ниже.       Череватый не любит распинаться долго и сам попросит желанного без намеков длительных. естественно, не посмеет насильно заставлять парня против своей воли что-то делать, но знает, что после таких крошечных приказов Дима тает и добровольно спускается, головой согласно покачав.       низ живота тугим узлом скручивает от возбуждения и волнения одновременно. барьер в голове до сих пор не подпускает осознание того, что их бесшумность не дает никакого повода привлечь соседей, но максимально уверенный вид любовника вселяет надежду, позволяя дальше действовать по наитию. Матвеев сначала с чужих бедер поднимается, а затем пытается аккуратно на полу разместиться, чтобы не задеть затылком рядом стоящий стол, под которым он полностью скрывается.       пальцами подцепляет резинку шорт и одновременно с нижним бельем вниз тянет, спуская до щиколоток. сколько бы раз он не находился в таком уязвимом положении перед вальяжно развалившимся Владом, кончики ушей и щеки на несколько оттенков краснеют и чувство неловкости сковывают движения. он смотрит сверху вниз, сначала обводя взглядом головку, поблескивающую от смазки, а затем поднимает глаза на чужое лицо. этот взгляд Череватого заводит своей невинностью. слишком мягкий, добрый. заставляет пальцами зарыться в копну крашенных волос, почесывая аккуратно.       Дима одной рукой на чужое бедро опирается, а второй член обхватывает, склоняясь ниже. он языком проводит по всей длине и на головке останавливается, обводя ее и заставляя по всему телу маленькие разряды тока пробежать. Влад готов поклясться, что от одного горячего дыхания возлюбленного может кончить, но вместо этого посильнее в пальцах пряди сжимает и к действиям призывает. парень этот жест без слов понимает, решая второй раз подразнить прежде чем к делу приступить и вновь языком ведет, уретры касаясь и выбирая новый вздох. чувствует, что за волосы еще сильнее тянуть начинают, заставляя закончить игры с реакциями тела, поэтому головку заглатывает с причмокиванием и насаживается до половины, чтобы постепенно начать двигаться. источает тяжкий стон, который заставляет пустить вибрацию по всей длине, и Череватый голову запрокидывает, не в силах дальше наблюдать за карими глазками, которые все это время исподлобья смотрят.       он позволяет привыкнуть и даже настроить нужный темп, только, совсем ненадолго. пальцы, переплетенные в прядях, на затылок давят и заставляют глубже брать, обжигая горячим дыханием крайнюю плоть. та уличная духота даже рядом не стоит с прикосновениями, которые сравнимы с жерлом вулкана. Дима быстрее двигаться начинает, подавляя рвотный рефлекс. щеки втягивает и довольствуется тем, как Влад прогибается слегка, а затем рот в немом стоне приоткрывает. сейчас у него в руках власть есть, и эта власть позволяет доминировать над человеком, который никогда подобного не позволит при других обстоятельствах. Матвеев желает отстраниться на время, чтобы рукой провести, только, чужая рука слишком крепко держит и не позволяет сделать что-то еще, кроме как темп соблюдать. и ведь даже оспорить никак нельзя. юноша глубже берет, почти до самого основания, пока не чувствует, что может закашляться, поэтому, не решает рисковать.       только, этот риск за него на себя Влад берет и сильнее за волосы хватает, заставляя отстраниться. Дима бровь изгибает в непонимании и уже спросить хочет, что случилось, но вместо этого молча наблюдает за тем, как парень поднимается со своего места и на ноги встает. улыбается лукаво, поглядывая сверху вниз и вперед чужую голову склоняет, вновь заставляя принять член почти полностью. Влад устал просто сидеть. знает, что Матвеев мягкость любит, только, для него это скучно. ему нужно так, чтобы звезды перед глазами плясали. собственными бедрами начинает вперед двигать очень резко, фиксируя чужую голову в одном положении. вновь перехватывает на себя всю инициативу, заставляя с уст Матвеева стоны с причмокиванием грязным слетать. чувствует, как скопившаяся во рту слюна с уголка губ стекать начинает и на собственные шорты падать беззвучно, заставляя поморщиться. татуированный одной рукой за бедро держится, чтобы равновесие не потерять, а у самого слезы удовольствия собираются в уголках глаз. сильнее член губами обхватывает и пытается языком умело двигаться, только не поспевает за чужим темпом, который все быстрее и быстрее становится в преддверии скорой разрядки.       Влад голову запрокидывает до того момента, пока сам не начинает ощущать, что совсем скоро к концу подойдет. в один момент останавливается и снова за волосы тянет, оттягивая парня, который отдышаться пытается. Череватый рукой член обхватывает и надрачивать начинает торопливо, ему нескольких движений хватает, чтобы излиться на миловидное личико возлюбленного, который рефлекторно один глаз прикрывает. парня еще больше заводит картина, как Матвеев дышит глубоко и слизывает капельки белесой жидкости, оставшийся на лице и передних прядях. вновь готов поклясться, что может дважды от такого кончить.       — ты просто умничка, Дим. — пытаясь отдышаться, падает на свое место Влад и глаза прикрывает на несколько секунд. дождался тех самых звездочек в глазах.       после этих слов парень приподнимает уголки губ и забирается на чужие колени после того, как Череватый с отдышкой натянул нижнюю одежду обратно на бедра. он жмет возлюбленного ближе к себе и целует после наблюдений за тем, как татуированный оставшиеся капли пальцами убирает и слизывает демонстративно, позабыв про смущение.       губы у Димы от слюны и смазки влажные, слегка припухли от поцелуев. он млеет весь, чуть ли не мурлычет, ластится и жмётся, всё своё желание демонстрируя. влад дуреет буквально, глядя на него, такого красивого и желанного, и ему, пожалуй, как никогда хочется приятно сделать своему мальчику. он Матвеева аккуратно со своих коленей пересаживает на диван спиной к себе, грубовато упругие ягодицы оглаживает, сжимает, ладонью растопыренной слегка ударяет, ведёт по дрожащим бедрам и вновь обратно руки умещает, не спешит с действиями, мучает, тянет.       Череватый улыбается, скалится, понимая, как сильно Дима хочет, но полноценный секс — явно не то, что нужно и уместно именно сейчас, хочется просто в ответ приятно сделать. он знает прекрасно, что татуированный чуть ли не перед каждой встречей с ним часами готовится, зная, как может буквально любое свидание закончиться, поэтому и выбор у него широкий достаточно.       он пальцами резинку шорт на возлюбленном подцепляет, тянет по бедрам вниз, спускает окончательно, ладонями ещё раз оглаживает и наклоняется, чтобы на бледной нежной коже мягкий поцелуй оставить. наверняка ведь не раз Дима слышал от родителей или ещё от кого, что никто его в жизни в жопу целовать не будет, но Влад не только поцеловать, он ещё и вылизать изнутри рад будет.       он колено между чужих дрожащих ног вклинивает, разводит в стороны, нагнуться заставляет и в диван локтями упереться. Дима в спине выгибается, бёдрами вперёд подаётся, скулит одобрительно, понимая, что сейчас получить от Влада может, а Череватый только и рад. он ещё раз целует, ягодицы Матвеева слегка пальцами разводит, осторожно между ними проскальзывает, отпускает ненадолго, чтобы по напряженной пояснице погладить, пройтись по позвоночнику и по дрожащим бедрам.       — расслабься, мой хороший. — шепчет негромко юноша, пытаясь успокоить.       Дима действительно мышцы напряженные расслабляет, и Влад снова пальцами по ягодицам скользит, снова разводит, наклоняется, языком ведет между ягодиц медленно, мокрую полосу вычерчивая, возле тугого горячего нутра замедляется, выдыхает, кончиком языка обводит, ласкает дразняще и ненавязчиво, играет. Дима аж всхлипывает тихонько, явно перевозбужден уже. :       — Влад… Влад, блять… — цепляясь пальцами за диван начинает в полу бреду звать возлюбленного по имени Матвеев.       Влад выдыхает снова, пробует языком внутрь толкнуться. татуированный слегка зажимается, потому что, видимо, слишком уж открыт для него сейчас, в такой-то позе, с разведенными коленями и чужим языком между ягодиц. Череватый чувствует, что тот пока в себя принять не готов, отстраняется, в правую ягодицу целует, продолжает губами нежную кожу ласкать, пока не чувствует, что момент подходящий, и лишь тогда края нутра лижет мокро, после чего уже уверенно внутрь языком толкается.       сейчас уже куда легче, и Влад ощущает, как влажные стенки вокруг языка смыкаются осторожно, глубже скользит, вылизывает ласково. он не спешит, позволяет привыкнуть, слегка сжатыми на коже пальцами на ягодицы давит, чуть больше доступа себе давая, толкается глубже, скользит мягко языком по скользким стенкам, ощущая, как мышцы пульсируют часто. дима не сдерживается уже, стонет сорвано позабыв про окружающих соседей, окончательно в спине выгибается, грудью об диван трется. Владу приятно до невозможности, потому что он до такого состояния довести может, и только он один. его любимый мальчик только для него, другим его таким видеть не позволено, это известно прекрасно, и такое собственничество голову кружит.       Влад темп набирает, пытается ещё глубже, чувствуя, как у Димы колени от каждого нового толчка разъезжаются в стороны все шире. Череватый правда очень старается, все свои возможности превосходит даже, полностью отдаётся и в то же время овладевает. Дима под ним скулит тихонько, бёдра вскидывает, и парень влажные горячие ладони на талию Матвеева перекладывает, обводит, выше поднимается, напряженные соски пальцами обводит ласково, слегка царапает, сжимает. Матвеев вообще от стонов не сдерживается, чуть не плачет, изводится, и колени у него ещё сильнее разъезжаются, он аж упасть готов, видимо.       Влад вниз скользит руками, юноше ладонь на живот укладывает, пресс очерчивает аккуратным жестом, придерживает любовно и нежно, чтобы Дима не рухнул окончательно, ещё старательнее всего изнутри вылизывает.       Матвеев до оргазма доходит довольно быстро, в пару толчков глубоких, дрожит весь в руках, сжимается, стоном захлёбывается и расслабляется полностью. Череватый отстраняется, громко слюну с припухшей кожи собирает, целует нежное нутро, лижет мокро и ласково, ещё один поцелуй оставляет и отстраняется, сразу же Диму к себе за талию притягивая и поглаживать начиная. Матвеев ничего совсем не соображает, хнычет тихонько, ерзает и к губам тянется.       — подожди, маленький, не сейчас же. — пресекает чужие попытки Череватый, желая поглумиться слегка.       — ну Влад… — жалобно тянет парень, на любовника смотря. больше всего на свете ему хотелось лишь чужие губы почувствовать, ласку, заботу, которой итак чрезмерно много сегодня было, но по прежнему мало.       и Череватый не в силах устоять перед таким доступным и разгоряченным Димой, который по прежнему в себя прийти не мог, вздымая тяжело грудную клетку. целует мягко, совсем не свойственно для самого себя, и чувствует, как татуированный тут же еще ближе тянется, хотя кажется, что уже некуда. Влад привык после такого Матвеева любовью с ног до головы одаривать. знает, прекрасно знает, как тот любит объятия и поцелуи мягкие, который совсем не похожи на те, что раньше сыпались на чужую шею.

*      *      *

      Дима в воде почти по подбородок сидит, колени к телу поджав в размышлениях насчет произошедшего. только сейчас приходит осознание того, что его попытки вести себя тихо прервались спустя пять минут, а далее, все происходящее с головой накрыло.       — Дим, ну это же не конец света. — пытается успокоить того Влад и за руки на себя тянет, чтобы прижать к груди.       — ясен хуй для тебя это не конец света, ты тут не орал во все горло. — бурчит юноша и все таки переплетает пальцы, припадая к чужому плечу.       — да если бы и орал, шо с того?       и татуированный только желал возразить на чужие слова, как вдруг на горизонте младший брат с велосипедом в руках показался.       — Дима, я гулять пошел. — предупреждает Миша, прежде чем пойти с друзьями покорять знакомые улицы.       — убегаешь от нас, Мишань? наша компания чем хуже твоих кентов? — усмехается Влад и ближе к себе возлюбленного жмет.       — мои кенты не стонут на весь огород. — без всякого стеснения говорит Миша. — я больше никогда в жизни окна нараспашку не открою. — а после быстро разворачивается и убегает, пока старший Матвеев ничего не успел сказать на этот счет.       Дима сначала глаза округляет, а затем лицо руками закрывает стыдливо, слыша звонкий смех любовника.       — это кошмар…       — он все равно когда-нибудь должен был это услышать не только на видео. — смеется Влад и уворачивается от чужой руки, которая хочет по затылку звонко ударить.