Лабиринт судеб

— Что ты сказала? Как-то напряжённо вопросила Мисаки, стоя истуканом прямо посреди зала. Миюки лишь изогнула бровь на такую грубость, и махнула рукой. — Я говорю, — Откинулась к спинке стула. — Что Танака-сан по некоторым обстоятельствам не сможет присутствовать на работе. После той роковой ночи прошло меньше недели, и Нагасаки, несмотря на то, что с ней произошло, решилась выйти на работу и закончить начатое дело до завершения, в лучшем случае, в хорошем ключе.  — Чёрт возьми. Мисаки повела челюстью. — И как же мы передадим нужную для него информацию? Темноволосой хотелось осесть на пол, и провалиться в бездну снов, — позабыть о недавних событиях, как о кошмаре. Запечатать в глубине своего разума, и не позволять им всплывать в такие неподходящие моменты. Она еле заметно вздрогнула, а затем вновь перевела свой уставший взгляд на коллегу. Хаяши, в свою же очередь, непринуждённо раскачивалась на своём кресле, блуждая глазами по своим пальцам, словно находилась отнюдь не в этом мире, а где-то далеко — быть может, за гранью понимания человечества. Ещё бы — у неё нет таких проблем, как у Мисаки, и она не имеет ни малейшего понятия, что с ней стряслось на днях. А где гарантия, что если бы она даже знала, что стала бы сочувствовать Нагасаки? От таких домыслей на душе стало горько. Пытаясь стряхнуть досаду, что обрушилось на неё, Мисаки нахмурилась, скрещивая руки на груди.  — Кто, на данный момент, во главе отряда? Хаяши, наконец, соизволила поднять свою рыжую макушку. Наклонила её набок, прищуривая глаза.  — Вроде, — Прислонила указательный палец к подбородку, делая до боли задумчивое лицо. — Вроде Сузуки-кун.  Только этого нам и, блять, не хватало. Нагасаки сокрушенно прикрыла лицо ладонью, усаживаясь на ближайший стул. Дела, мягко говоря, не очень. Ещё и живот болит после недавнего. Стоило бы проверяться. Мама ведь не зря печется о её здоровье, как умалившенная.  — Тогда сама доложишь ему всё.  Миюки, словно ожидая такой исход событий, даже не удивилась данным словом, кратко кивая головой. Мисаки могла бы поблагодарить её за такой добрый жест, но учитывая обстоятельства — послала радушность к чертям собачьим. И без того проблем по горло. *** На следующий день Мисаки была вынуждена взять отгул, ведь родители настаивали на том, чтобы провериться у врачей и, наконец, дать показатели полиции. Девушка все пыталась отказаться, говоря, что с ней все хорошо, однако боли внизу живота не давали ей покоя, и все же согласилась. Лишним это уж точно не будет. Сидя в кресле, у кабинета Гинеколога, Мисаки хотелось провалиться сквозь землю из-за неприятных ощущении, и впрочем, от стыда. Открывала рот в немом испуге, сжимаясь в спинку, а когда врач отходила на некоторое время, позволяла себе вздохнуть кислород полной грудью и расслабиться.  — Пока что ничего не ясно. Как есть произнесла она, снимая перчатки, и выкидывая в урну. Мисаки вся напряглась, принимая устойчивое сидячее положение. Женщина среднего возраста направилась к своему столу, попутно сцепляя пальцев резинку маски, и открывая взор на свои поджатые губы.  — Есть вероятность возникновения нежелательной беременности. Казалось, что Мисаки забыла, как правильно дышать. Её грудь вздымалась и опадала, но воздух, казалось, не приносил ей облегчения. Сердце билось учащённо, а в голове мелькали беспорядочные мысли. Она опустила взгляд, чтобы избежать встреченного взгляда, и пальцы её дрожали, будто пытаясь найти опору в мире, который внезапно стал слишком хаотичным. Мир вокруг неё замедлился, и она осознала, что стоит на пороге чего-то неизбежного и пугающего. Ей захотелось биться в агонии, и просто потеряться в собственных раздумиях, забывая о реальности. — Это... это ведь какая-то ошибка, не так ли? Нагасаки и не заметила, как натянув на себя штаны, оказалась около белой стены, пытаясь вытянуть свои сто пятьдесят шесть сантиметра, и слиться со стеной, насколько её лицо стало бледным от такой новости. — Я не могу обещать вам то, что не в силах сотворить самой. Вышла Мисаки из кабинета, словно мертвец после оживления. Походка больше походила на ленивые перебирания ног, а лицо её стало мрачным пуще прежнего. Госпожа Аой тут же встала со своего просиженного места, и поспешно подошла к своей бледной дочери: — Ну что, моя драгоценная, с тобой все в порядке? Заботливо погладила по её горбатой спине, и заставила усется на то же место, что и она ранее, все еще ожидая ответа из её уст. А что Мисаки может сказать? Мам, прости, но я, кажется, беременна? Абсурд.  Темноволосая уперлась взглядом в пол, и тяжело вздохнула, словно все тяжести мира свалили на её хрупкие, юные плечи. Так оно и являлось. Подняла руки, и им же растрепала свое гнездо на голове, создавая хаос: — Всё плохо, мама.

***

Дома все отнеслись к этому одинаково. Аборт — это убийство, трещал дедушка, а бабушка и вовсе говорила, что это Божьи ребёнок, сошедший с небек. Мисаки хотелось завопить от такого, и уйдя в свою комнату, осела на пол, прислоняясь к стене. Этот ребёнок... он не должен родиться — принесёт лишь несчастье и неудачу. Он не должен родится из-за таких обстоятельств. Мисаки уже ненавидела неродившегося ребенка за то, что в нем кипит его кровь.  Её мысли были тяжёлыми, как камни, а сердце сжато страхом и сомнениями. Ветер, гуляющий за окном, казался отражением её внутренней бури. Её руки, обычно такие уверенные и сильные, теперь дрожали. Она медленно положила их на живот, пытаясь ощутить связь с ещё нерождённым ребёнком. Что за будущее его ждёт? Сможет ли она защитить его от всего, что может произойти? Внутри неё росло ощущение беспомощности, смешанное с отчаянием. Она чувствовала, как её мир рушится, и она ничего не может с этим поделать. Слёзы наполнили её глаза, застилая мир размытыми очертаниями. Она понимала, что её страхи могут быть иррациональными, но они были слишком реальными для неё. Мисаки отчаянно искала утешения и понимания, но казалось, что её никто не понимает. Каждый раз, когда она пыталась говорить о своих чувствах, окружающие только отмахивались или уверяли её, что всё будет хорошо. Но Мисаки знала, что что-то не так. Дверь тихо скрипнула, и рядом с ней оказалась Каори, что со слишком мрачным видом глянула исподлобья сразу же на живот. Что ж, скрыть это от неё родителям явно не удалось.  — У меня правда родится братик или сестра? С детской наивностью прошептала младшая Нагасаки, и тут же хотела коснуться живота сестры, как та резко дернулась, словно обожглась кипятком, и со всей яростью посмотрела на девочку. — Этому ребёнку не место в этом мире. Буквально прошипела, выделяя слова по слогам. Ненависть бурлила в её крови, заставляя её реагировать на все остро и резво. Быстро встала с пола, и вышла из комнаты, при этом не забыв захлопнуть её. 

***

Возможно предположить, что девушка рылась в шкафчиках и полках на кухне около часа, а может и больше. Впрочем, сейчас это не имело ни малейшего значения, пока ее пальцы активно перебирали всякие таблетки да сиропы, а взгляд был яро настроен найти то, что ей необходимо. — Нашла. Улыбка Чеширского кота расплылось на ее лице и Мисаки с довольной Миной поплелась в сторону ванной, да так, чтобы ее из дома никто уж не заметил. Начало положено и дело за малым.  Ей хотелось забыться в пространстве и событии небытия. Но сильнее хотелось наконец удостовериться в том, что слова врачей и родителей — бред. Да не может же быть такого, чтобы они были правы, не так ли? Минуты тянулись долго. Нагасаки сказала бы, что прошла вечность, пока на тесте не показалась заветная одна полоска. Сбылось.  Мисаки, аж от радости, прикрыла рот ладонью и по ее глазам можно было догадаться, что ее в данный момент переполняют эмоции. Положительные, естественные. Дышать стало намного легче, и девушка с явным восторгом вышла из ванной, и не думая головой, побежала к сестренку, дабы поделиться такой хорошей вестью. — Каори! Дверь распахнулась и ударилась об стену с характерным звуком, однако Мисаки чихать на это хотела. Обнаружив названную около кровати вместе с куклами, девушка, не теряя ни секунды, набросилась на нее, пока на лице играла безумная улыбка. — Не-сан? — Сестренка, я же говорила! Они были не правы! Нагасаки уже не отдала себе отчет в том, что бредит и говорит. Она просто хотела раствориться в этом моменте и запечатлеть все яркие эмоции, вызванные лишь одной полоской на тесте. За то какой! — Я не беременна! Слышишь!?  Каори ошалело глядела на сестру, и только после последних ее слов расширила глаза от удивления. Ей хотелось порадоваться за нее и сказать, что счастлива, но так оно ли было на самом деле? Разве рождения этого ребенка не стало бы самым масштабным событием в их родословной?  Ведь девочка уже представила, как будет играться или с братиком или с сестричкой, и заботиться о ней по настоящему. Видно, у жизни на это были другие планы. Каори, все же, не дала грусти показаться на ее лице, и лишь растерянно улыбнулась уголками губ, пока Мисаки продолжала твердить одно и то же, словно в бреду. — Не-сан… Каори аккуратно притронулась к плечу сестры, но та даже не отреагировала. Смотрела куда-то сквозь младшей Нагасаки, что ее ни на шутку испугало.  — Это ведь такой момент, понимаешь? Я не стану зависеть от одного лишь ребенка.  — О чем ты говоришь, Не-сан… Мисаки, наконец, посмотрела прямо в глаза сестренке и наклонив голову набок, растянула губы в еще более безумной улыбке. — Я буду свободной, Каори.

***

Месяц — довольно долго. Но для кого-то он может пролететь слишком быстро, растворившись в ежедневной рутине, словно песок сквозь пальцы. Время — странная субстанция, меняющая форму в зависимости от того, как на него смотреть. Для одного человека месяц — это целая вечность, переполненная событиями и решениями, каждый миг которого оставляет глубокий след в душе. Для другого — лишь мгновение, череда повторяющихся дней, каждый из которых сливается с предыдущим, оставляя за собой лишь слабый след в памяти. Дело с той убитой девушкой еще не раскрыли, видно Миюки это и вовсе не сдалось. Сначала Нагасаки, по крайней мере, пыталась добиться правды и справедливости, но ее слова словно были сказаны впустую, ведь никто ее не слышал. Ни Танака, ни Сузуки, и впрочем, даже не Хаяши. С последней Мисаки пыталась не контактировать от слова совсем, слишком уж противоречивые чувства она вызывает. Как говорится, подозрительных людей нужно всегда держать на приличной дистанции.  — Не-сан, давай играть в прятки? Каори возникла словно из ни откуда, и Мисаки даже дернулась, недовольна глядя на сестру, в которой энтузиазм лился через край. — Мне не хочется. Настроения нет. Младшая Нагасаки растроенно понурила плечи и с тяжелым вздохом зашагала обратно к своим куклам. Мисаки, через силу, встала с кровати сестренки, на которой распласталась звездочкой до этого, и подошла к выходу из комнаты, но голова невольно дернулась в сторону шкафа, где было расположено длинное зеркало в рост.  Увидь девушка себя месяц назад, точно не узнала бы. Развернувшись всем корпусом и лицом к отражению, Мисаки отчаянно провела ладонью по волосам. На нее сейчас смотрела девушка не двадцати с копейками лет, а женщина в возрасте, у которой за спиной были не меньше трех детей. Возможно и больше. Нагасаки не станет отрицать, что буквально потолстела, если не на килограмм десять, то на килограмм пять точно. Бедра стали шире, да и грудь увеличилась в размере. Лицо  округлилось, а ведь до этого у нее виднелись выраженные скулы и подбородок. А живот ну уж слишком выпал. Как будто она наела порцию еды пятерых мужчин. К слову об аппетите… Мама ей не раз говорила, что та стала питаться намного лучше и больше, чем ранее. А дедушка с бабушкой и вовсе твердили, что Мисаки наконец перестала выглядеть, как ходячий скелет и набрала массу. Девушка это не то, чтобы задевало, однако ощущать себя телепузиком все же не привычно. Чуть повертевшись перед зеркалом, Мисаки хмыкнула. Ей было все равно на вес и прочее. Благодаря этим лишним килограммам у нее появилась фигура, что выглядело достаточно красиво. А вот живот… Живот нужно было как то убрать.  Нагасаки приподняла свою свободную футболку за край, и повернувшись в сторону, отчетливо могла наблюдать за распухшим животом. Она невольно провела правой ладонью по нему сверху-вниз, и от такого действия сама же чертыхнулась. Тут же приспустила одежду, нервно глядя на свои руки. Да не может же быть такого. Наплевав на все, Мисаки выбежала из комнаты сестренки прочь, оставляя ее удивленно хлопать глазами. Благо, мама никуда не уходила этим днем и осталась дома. Подойдя к ней слишком резко, девушка буквально опаляла ее горячим воздухом через нос, на что старшая Нагасаки взволнованно уставилась на нее. — В чем дело, золотце? Быть не может, чтобы она была беременна. Разве такое возможно? Набрать столько килограмм всего лишь за месяц? Ранее Мисаки могла бы списать все это на стресс и прочую ерунду, но сейчас это ни на шутку начало пугать. Тест мог ошибиться? Но как? Разве он может выдать ошибочную информацию, точней, полоску? Девушке хотелось удариться об ближайшую стену, и предпочла бы и вовсе не знать правда ли все это, однако не могла. Ей было бы все равно, будь такая ситуация случилась с кем-то другим. Но нет. В этой истории она главный герой. Скосив на маму нечитаемый взгляд карих глаз, Мисаки бросилась в сторону кухонных шкафчиков, и спустя минуты найдя то, что ей нужно, повернулась к матери, держа тест в руках. Волосы из-за хаотичных движении растрепались, и создавали вид уставшей девушки. — Мам, скажи пожалуйста, что это за тест такой? Глядя прямо в глаза матери, Мисаки буквально надеялась и молилась, чтобы ее надежды оправдались. Чтобы это была не правда, а всего лишь ее минутные сомнения.  Старшая Нагасаки недоверчиво сузила глаза, а затем чуть погодя, подошла впритык к дочери, и смотрев вещицу в ее руках более пристальное, нахмурилась. — Милая, это экспресс-тест на появление наркотиков. Завалялось где-то после твоего отца. Но после первых слов, Мисаки словно вовсе перестала слышать. Ноги стали ватными, и угрожали подкоситься, держа весь ее вес на одной нитке. А разум лишь твердил, что это конец. Конец. Это конец. Мисаки, это, черт возьми, конец! — А что такое? Только не говори мне, что ты тоже начала играться с этим. Поняв, что Мисаки достаточно долго замолчала, Аой пригнулась, дабы взглянуть дочери в глаза, но та внезапно перестала что либо чувствовать. Пыталась всеми силами подцепить нитку реальности, но ее попытки не увенчались успехами. Провалилась в бездонный сон. В пучину невозврата.

***

— Срок три недели.  Казалось, хуже и быть не могло. Это слова были сказаны словно приговором для нее. Мисаки хотелось зарыдать во весь голос, сказать, что все это чушь собачья, и выбежав из больницы сброситься с какой то пятиэтажки. — Во время первого семестра беременности Ваш гормональный фон полностью поменялся. Нагасаки приложила все усилия, чтобы не нагрубить ей и не сказать, что ей, мягко говоря, наплевать, поменялось ли у нее что-то в организме или нет. Хватало и того факта, что в ней растет новая жизнь. Чужая. — От сюда и можно сказать, что такие изменения принесли с собой аппетит и вы, собственно, набрали. Вам повезло, что токсикоза не было. Ага, как же. Повезло. Это шутка какая-то или массовый троллинг? Мисаки лежала себе смирно, буравя взглядом женщину средних слет, державшую в руках порядка десятка документов и бумаг вместе справками. В стороне то и дело высовывалась взволнованное лицо матери, что место себе не находила. Действительно, когда ты узнаешь, что твой ребенок беременные спустя столько времени, хочется лишь одного — схватиться за голову и побежать куда-то далеко. Вопрос был лишь в том, куда именно. К сожалению, Аой еще не задумывалась над этим. — Сколько будет стоить аборт? Слова вырвались из ее уст прежде, чем она могла подумать о матери и семье. Впрочем, Аой тут же отчаянно испустила вздох, пока доктор специально напряженно глядела своей пациентке прямо в глаза. — Вы настолько уверены в этом? Дети это цвет жизн… — Да, я уверена. Невольно, или все де наоборот, Мисаки перебила женщину, о чем даже и не пожалела, когда словила на себе ее осуждающий взгляд.  — И я сомневаюсь, что в Ваши обязанности входят настаивать пациенток на роды. Аой ахнула. Не каждый раз видишь, как твоя некогда спокойная дочь вот так вот показывает характер и зубки. Безусловно, Мисаки никогда не была обычной девочкой. В ее принципы, как правила, входили слова, наподобие как «Обижают - бей первым» и прочее суматоха. — Вы правы. И все же женщине не удалось скрыть свое раздражение в голосе. Младшая Нагасаки тихо хмыкнула на такой ответ и поспешила встать с акушерской кровати, натягивая свободную кофту до низа живота. Вот сделает аборт, и все встанет на свои места. Не так ли? — Мы готовы заплатить сколько угодно. Мама, естественно, не желала заставлять свою дочь рожать без ее желания, оттого и приходилось поддакивать ее прихотям. Не хочет рожать? Ну и пусть. Она, в конце концов, не жаждет видеть Мисаки морально убитой после родов или во время прогрессирующей беременности. — Замечательно. Подойди к администрации, она находится справа после кабинета, и досрочно оплатите. Шатенка облегченно вздохнула и уже стоя на своих двух, подошла к своей матери, пока та шептала ей всякие поддерживающиеся слова о том, что она всегда будет на ее стороне. Мисаки была благодарна ей и собственно, хотела сказать это вслух, однако голос доктора заставил ее брови подняться в удивлении. — Если вы успеете до шести, к слову, уже час и двадцать минут, то мы сможем провести операцию прямо сегодня. Мисаки приподняла уголки губ и мягко погладила плечи Аой. Та тем временем тут же активно закивала головой и поспешила на выход, оставляя дочь тет-а-тет с женщиной. Девушка, собственно, не нуждалась в такой компании, но и плестись вместе с мамой было выше ее сил. Облокотившись об ближайшую стену, Мисаки скрестила руки на груди и считала минуты до прихода матери.  Скоро все вновь станет, как прежде. Она заживет и вычеркнет этот период жизни, словно то было кошмаром. Ей было, грубо говоря, наплевать. Мисаки отдаст всю себя работе и даже перестанет вспоминать о тех мужчинах в переулке. Стоит мыслить позитивно, и тогда все будет хо-ро-шо. По крайней мере, Мисаки очень сильно на это надеялась. И Видимо ошиблась. Ведь не все бывает так, как хочет она сама.

***

Сколько себя помнил Санзу, жизнь всегда обходилось с ним по собачьи. И этот случай не исключение.  — Что за бред, блять, ты несешь? Девушка перед ним вся сжималась от страха, а ее рыжие волосы и вовсе растрепались, создавая вид потерянной и растерянной бедной девочки.  — Повтори то, что сказала. Девушка в очередной раз глубоко вздохнула и слегка поежилась от холода в кабинете. Безусловно, это не то, о чем она будет думать в такой момент, поэтому нерешительно взяла себя за руку и прикусила губу. — Господин, Нагасаки беременна. Девушка даже и представить себе не могла, какие эмоции могли бы появиться на его лице, однако подняв голову в изумлении замерла. Ни один мускул на лице Санзу не дрогнул. Он продолжал стоять, облокотившись об стол так же, как и ранее, лишь его ледяной взгляд голубых глаз выдавало его хладнокровие. — Это еще кто такая? Незнакомка обреченно прикрыла лицо ладонью, а затем провела его по длине всех волос. — Вы не помните? Та, которую вы… Этих слов было достаточно, чтобы Харучие наконец понял. Неоднократно фыркнул, он скрестил руки на груди. — Брось, я вспомнил. И че ей от меня надо? Избавляться от ребенка будет? — Конечно. Сегодня уже должна. Санзу удовлетворенно кивнул, а затем, развернувшись на пятках, непринужденно начала крутить в руках пистолет. — Вот и замечательно. Проследи, ты же у нас умная, не так ли? — Как скажете, Господин. Диалог был завершен. Но девушке хотелось добавить еще кое-что, пока пуля не рассекла воздух и из девичьих уст не вырвался глухой стон.