Кто раз познал безбрежность моря…

Неделю назад — Свяжись с ним, — сказал Цзюнь У. От его снисходительной улыбки веяло чем-то недобрым. — Я дам тебе такую возможность. Убеди его, чтобы не слишком за тебя переживал. Цзюнь У коснулся пальцами виска Се Ляня и тот вздрогнул. Теперь у него был ключ к мыслям не только самого Се Ляня, но и Хуа Чэна. Он должен выдержать это испытание. В такой ситуации ему не победить. Ему не вырваться, если только обстоятельства не обернутся в его пользу, а удача никогда не была на его стороне. Он не должен себя выдать. Лишь подумав о пароле Хуа Чэна, Се Лянь вмиг залился краской, а Цзюнь У тихонько хохотнул. Беседы с Хуа Чэном всегда были непринуждёнными. Гораздо сложнее не выдать перед ним свои тревоги. Холодные пальцы Цзюнь У на покрывшейся испариной коже помогли отвлечься. Они словно якорь удерживали отчаянное желание поделиться всеми тревогами с Сань Ланом и молить его о помощи. — На небесах столько дел, — на ходу сочинял он. — Боюсь, мне придётся задержаться. Сань Лан, позаботься о людях, что держат барьер, в моё отсутствие. — Ах, задача не из лёгких… — пожаловался Хуа Чэн, в голове Се Ляня его голос прозвучал с детской обидой. — Если бы гэгэ остался со мной, было бы, конечно, намного проще… Се Лянь мог бы поддразнить или отшутиться в ответ или… Нельзя бросать намёки, но много ли известно Цзюнь У об их обычной манере общения? Поймёт ли он, что не поддразнить в ответ более странно? Стоит ли ему ответить в своей привычной манере или же так, как Цзюнь У счёл бы нормальным? — Ну, пожалуйста, Сань Лан? — попросил он мягко и нежно, впрочем, довольно искренне. — Гэгэ очень рассчитывает, что ты позаботишься обо всех. На миг в сети повисла тишина, а затем тихий и благоговейный голос Хуа Чэна ответил: — Я сделаю всё, что пожелаешь. Не бойся, Ваше Высочество. — Ах, — рассмеялся Се Лянь, стараясь, чтобы голос звучал легко, вопреки тому, что грудь сжималась от любви и страха. Оказалось не так трудно, ведь он столетиями изображал весёлый смех. — Поистине, Сань Лан всегда умел избавить меня от тревог! — Вот и хорошо, — сказал Хуа Чэн. — Возвращайся скорее, гэгэ. Не позволяй этим дурным небожителям спихнуть на тебя все хлопоты. Се Лянь вздрогнул, когда пальцы Цзюнь У сильнее, почти до боли, надавили на висок. Он наклонил голову, чтобы ослабить давление, но Цзюнь У надавил сильнее в знак предупреждения. — Ну что ты, Сань Лан, никакие это не хлопоты. И они благодарны за помощь, как ты всегда того и хотел, — на этот раз пальцы надавили ещё сильнее. Одним синяком он явно не отделается… — Пора прощаться, меня уже зовут. Береги себя. Сань Лан. — Ты тоже, гэгэ. Я буду ждать. Наконец Цзюнь У убрал руку и вместе с этим Се Лянь потерял доступ к духовной сети. Связь с резким щелчком оборвалась. Се Лянь вздрогнул, но тут же приструнил невольную реакцию, сглотнул и выпрямился. Убийственная аура Цзюнь У разливалась в воздухе. Она был настолько тяжёлой, что с каждым вдохом эта злоба ощущалась на вкус. — Владыке не пришлась по вкусу моя попытка? — спросил Се Лянь со всем царским спокойствием, коим некогда обладал. — Нет, нет, — Цзюнь У вновь улыбнулся, но за этой улыбкой таилась очевидная гримаса — нечто холодное, безжалостное и кровоточащее, сродни поветрию ликов, которое он так тщательно пытался скрыть. — Ты отлично справился, Сяньлэ. Ты стал столь превосходным лгунишкой. — И всё же, мне кажется, Ваше Величество чем-то недовольны. — Мне вот что любопытно, — глаза Цзюнь У впились в Се Ляня, — был бы этот твой новый демонический слуга так же предан, узнай он, что стало с Умином? Тело Се Ляня отозвалось быстрее разума. Выверенный удар отправил Цзюнь У прямиком в ворота дворца Сяньлэ. Он успел лишь на мгновение пожалеть о своей импульсивности, прежде чем проклятая канга сжала горло. Издав сдавленный звук, он стиснул зубы. Руки сжались в кулаки, но он даже не пытался бороться за спасение. Не пытался кричать и умолять. Это всего лишь боль. А с болью он давно знаком. Цзюнь У шагнул из облака пыли и обнаружил, что Се Лянь всё ещё стоял на ногах; лицо его покрылось пятнами, от давления на глаза навернулись слёзы. — Упрямый глупец, — тихо засмеялся Цзюнь У, стирая капельку крови с уголка рта. С её исчезновением не осталось и следа от сокрушительного удара Се Ляня. — Ну, как? Получил удовлетворение? Давление спало, и Се Лянь попытался вдохнуть, но тут же подавился. Закашлявшись, вдохнул снова. Даже моргая, чтобы рассеять пелену слёз, он не сводил глаз с Цзюнь У. — Ты не имеешь права произносить его имя, — прохрипел он, горе лишь придало ему храбрости. — По твоей вине он… Давление вернулось, и Се Лянь снова задохнулся, не в силах произнести ни звука. Голова закружилась с мыслью: А… Верно, никто кроме Сань Лана не желает выслушивать болтовню этого старого бога… — Неужели ты и правда считаешь, что только я виноват, Сяньлэ? — с тихим смешком спросил Цзюнь У, подбираясь ближе. Се Лянь отступил на шаг, едва удерживаясь на ногах. Колени подкашивались. Бедняжки, они не виноваты, что телу не хватало воздуха. Но подобное происходило с ним и раньше. Жое сжалась на руке, готовясь к атаке. Се Лянь попытался рассеять туман перед глазами и сглотнуть. Адамово яблоко застряло в тисках канги, вернув давно забытое ощущение. — Не ты ли сеял боль и разрушения? — сказал Цзюнь У, его голос прогремел сквозь шум крови в ушах Се Ляня. — Не ты ли призвал озлобленных духов? Не ты ли оттолкнул его, валяясь на земле и истекая кровью как дурак, чтобы в итоге остаться лишь бессильным наблюдателем? Когда-то Се Лянь пытался осыпать Безликого Бая последней бранью, но едва ли знал хоть одно ругательство. Теперь же Се Лянь знал их гораздо больше. И хоть сейчас не мог произнести их вслух, всё же пытался. Скалил зубы в ухмылке, произнося их губами, прекрасно осознавая, что Цзюнь У поймёт каждое слово. — Что ж, — сказал Цзюнь У, — вижу, ты решил избрать нелёгкий путь. Первый удар застал Се Ляня врасплох. Мир вокруг вспыхнул, затем краски поблекли, а следом блеснула ещё одна вспышка. Он оказался на полу и, похоже, всё ещё не мог дышать. Поистине, затруднительное положение. Похоже, он попал в переделку. Сань Лан будет… Сань Лан будет так… С приближением тяжёлых шагов Жое сорвалась с запястья. Он не мог отдать приказ об убийстве вслух, но она и так знала своё дело. Лента выпорхнула яростной молнией к горлу Небесного Владыки. Цзюнь У поймал её двумя руками и спокойно завязал мёртвым узлом, ни на секунду не сбавляя шаг. — К сожалению, Сяньлэ, — сказал он, размахивая обмякшей лентой, — я не понаслышке знаком с её происхождением. Вставай! — приказал себе Се Лянь, борясь с наползающей мглой. Вставай. Ты всего лишь умираешь, такое уже бывало. Вставай! Он понял слишком поздно, что лежит на спине, а Цзюнь У уже занёс ногу, чтобы проломить ему грудь. Грудь, на которой… Он не мог кричать, но от внезапного страха губы сами собой разомкнулись, и он попытался свернуться вокруг самого дорогого. Удар Цзюнь У пришёлся в бок, ломая рёбра. Это во стократ лучше, чем подвергнуть риску алмаз. В забытьи он нащупал его, и… — Что это? — голос Цзюнь У стал почти резким. Почти злым. Нет, нет, нет… — Отдай его мне. Он не отдаст. Не отдаст. Он попытался встать и задохнулся, когда сапог коснулся спины, пригвоздив к полу. Он сжал кольцо в ладони. Пока оно ограждено его плотью, оно ведь не пострадает? Пока Цзюнь У не сотрёт его в порошок, с кольцом ничего не случится! Пожалуйста, пусть ничего не случится! — Сяньлэ, неужели нужно каждый раз испытывать моё терпение? На этот раз удар отбросил его в сторону, перевернув в воздухе и впечатав в стену. Как больно, пожалуйста, хоть кто-нибудь… — Отдай его! — потребовал Цзюнь У, приближаясь. Се Лянь свернулся в комок, держась одной лишь силой рваного, хриплого дыхания. Кровь стучала в висках, а давление обволакивало глаза, которые уже почти ничего не видели. Но он должен… Он должен… Когда Цзюнь У подошёл достаточно близко, Се Лянь резко развернулся. Вытянул ноги, одной поддел Владыку под лодыжку, и нанёс удар другой. Колено Владыки издало приятный хруст. Се Лянь подскочил и бросился бежать. Если ему удастся выбраться из дворца, может быть… Канга на ноге сжалась, и он рухнул с жалобным всхлипом. Почувствовал, как вся кровь устремилась к проклятым оковам, осушая его. Нет, пожалуйста… Цзюнь У схватил его сомкнутый кулак. Се Лянь даже не услышал его приближения. Он не слышал ни единого звука, кроме биения своего сердца. Он ни за что не отдаст кольцо. Не отдаст. Не отдаст. Сань Лан! Цзюнь У ломал его пальцы один за другим. Одним рывком сорвав цепочку, он отобрал кольцо и рассмеялся. Когда Цзюнь У отпустил его, Се Лянь тут же рухнул без сил. Он не дышал. Он не дышал, но в руках у Цзюнь У было… было… — Каков глупец, — сказал Цзюнь У так мягко, что Се Лянь едва слышал его сквозь гул крови. — Этот дурак и вправду отдал тебе всего себя. Се Лянь практически ничего не видел. Он протянул здоровую руку, хватаясь за подол одеяний Цзюнь У. Губы беззвучно кричали: «Отдай, отдай». — Не волнуйся, — в миг, когда сознание покинуло Се Ляня, Небесный Владыка наклонился и нежно погладил его окровавленные волосы. — Я позабочусь о нём гораздо лучше, чем ты заботился об Умине.

* * *

Настоящее время Полуразрушенный домишко недавно подлатали на случай непогоды. К тому же, стоял он на самых задворках. Но лучше уж это, чем ничего. Для всей компании было явно тесновато, но никто не жаловался, хотя некоторые из них были истинными мастерами по части нытья. Всё-таки, Се Лянь не сомневался, что за недавнее время каждый из них переосмыслил для себя рай и ад. Се Лянь вернулся, прихрамывая, к старой развалюхе. Постучал трижды, прежде чем войти. Четыре пары глаз тут же уставились на него, и пришлось натянуть убедительную улыбку. — Ну, — усмехнувшись, сказал он, — он жив. Колени подогнулись, стоило этим словам сорваться с губ. Казалось бы, он произнёс такую мелочь, но её громадность… Се Лянь прикрыл лицо рукой, прислонился к двери и осел в небрежной позе, не замечая ни грохота, ни оклика Фэн Синя. — Он жив, — повторил Се Лянь. Хоть он и надеялся всем сердцем, а верилось с трудом. Но этим утром с появлением бабочки его вера воскресла. Не говоря уже о том, что она послушалась его просьбы: «Подожди, не здесь». Он взлелеял надежду, что Хуа Чэн по-прежнему цел и невредим и вернётся к нему с добрыми вестями. Даже сейчас бабочка порхала у двери, мерно помахивая крылышками, и ничего не сообщала своему хозяину. Се Лянь попросил её не выдавать их убежища, и она послушалась. А когда отправился на поле и сказал ей: «Сейчас», она послушалась снова. А затем по его просьбе она вернулась в хижину. Но после бабочки предали Хуа Чэна и он всё понял. — Ваше Высочество, — Фэн Синь уже стоял рядом, протянув руку, но так и дотронулся. — Ты ранен? — Нет, — выдохнул Се Лянь и покачал головой. — Нет, я в порядке, никаких ран. Просто устал. — Ты хромал, — холодно и резко заявил Му Цин. В последнее время он был ужасно бледным. В глаза тут же бросилась неприкрытая канга на его запястье. — Ох, это всё моя невезучесть, — он попытался выдавить улыбку, но вышло неубедительно. — На обратном пути свалился в канаву. Только представьте! Вышел невредимым из сражения с Собирателем цветов под кровавым дождём, а после упал в канаву! Он снова рассмеялся, и обстановка сделалась ещё более неловкой. — Вы сражались? — Цюань Ичжэнь выглядел обиженным, что его не позвали, и Се Лянь в самом деле чуть не рассмеялся. — Не совсем, — замахал он руками. — Можно сказать, бой был односторонним. — Значит, ты его в лепёшку раскатал, — прикинул Цюань Ичжэнь. — Я отказался с ним драться, — опроверг Се Лянь, на этот раз уже гораздо естественней рассмеявшись при виде ужаса на лице Цюань Ичжэня. — Я только уклонялся. Но и это измотало меня… — И? — отозвался Инь Юй из дальнего угла их маленькой хижины. В последнее время он постоянно был на взводе, избегая бывшего шиди. — Собиратель цветов… — Всё гораздо хуже, чем мы предполагали, Ваше Высочество Инь Юй, — вздохнул Се Лянь, закрывая глаза. Но тут же при виде холодной, злобной улыбки на дорогом лице Сань Лана, распахнул их снова. — Собиратель цветов не заложник. Похоже, теперь он служит Цзюнь У. И хоть следующая фраза прозвучала бы эгоистично, он всё же заставил себя добавить: — И он совсем меня не помнит. На какое-то время повисла тишина. Похоже, никто так и не смог вообразить подобное, кроме Се Ляня, который видел всё воочию пять часов назад. Фэн Синь заметил: — Но я ведь уже как-то сражался с этим демоном. Если Ваше Высочество остался невредим, значит, он не пытался?.. Се Лянь замотал головой: — Я остался жив лишь потому, что Сань Лан… — Нет, сейчас это имя ему не подходит… — Потому что Градоначальник Хуа не призвал Эмин. Возможно, по каким-то своим причинам, а может, потому что Цзюнь У пожелал, чтобы меня сразили его мечом. Как бы там ни было, всё к лучшему. Эмин мог так же как и бабочки встать на мою сторону и, несомненно, оказался бы в опасности. Он тут же вспомнил, как они с криком рассеялись вокруг него. Милые, изящные создания, что подлетели поприветствовать его, как некогда это делал Сань Лан. Рвущиеся к нему, тёплые и нежные. Бедняжки… Се Лянь вскинул руки, и бабочка над дверью подлетела к нему, присев на ладонь. Фэн Синь отпрянул, всё ещё пугаясь при виде этих созданий. — Ты уверен, что это не уловка? — холодно и сухо спросил Му Цин.— Может, это всего лишь какая-то извращённая игра Собирателя цветов? — Он вовсе не играл, — с горечью в сердце ответил Се Лянь. — Он сражался, как одержимый. Я ни разу не видел его столь несобранным. Каким бы способом Цзюнь У не заставил его подчиняться, он отнял не только веру в меня. О, небеса! Горе охватило сердце острее и глубже. Он закусил губу, склонил голову, пытаясь глубоко дышать и успокоиться, но было поздно. Жгучие, солёные слёзы уже навернулись на глаза. Он сделал медленный вдох и почувствовал, как дрогнули плечи. — Ваше Высочество… — прошептал Фэн Синь, замешкавшись. — Прости, — сдавленно ответил Се Лянь, стараясь не встретиться с его искренним взглядом. — Просто спустя столько лет и усилий Собиратель цветов наконец-то нашёл меня, а этот никчёмный бог не смог его уберечь… — Ваше Высочество, — голос Инь Юя прозвучал почти резко; без обычной бесстрастности. — Вам ведь известно, что Градоначальник Хуа никогда не желал, чтобы вы защищали его. — Но я хотел его защитить, — голос прозвучал глухо даже для самого Се Ляня. — Он доверил мне свой прах, а я его не уберёг… — Не уберёг, — передразнил Му Цин, закатывая глаза. — Довольно странный способ сказать: «Меня поверг сам Небесный Владыка и отобрал его силой». Не строй из себя всемогущего. Он был разгневан, но Се Лянь не мог понять, чей это гнев. Возможно, он злился вместо самого Се Ляня, но горькие ноты его голоса оцарапали и без того израненную душу. Бабочка вспорхнула и села на лицо Се Ляню, стараясь смахнуть его слёзы. Или выпить их? Она же, в конце концов, бабочка. Однажды на берегу реки он видел как целая их стайка пила слёзы крокодила… — Очень хорошо, что Градоначальник не призвал Эмин, — отметил Инь Юй. Се Лянь постарался сосредоточиться на разговоре. — Если клинок, как и бабочки, на вашей стороне, то вероятно, Цзюнь У ещё не полностью контролирует его. Будь иначе, его духовное оружие не вышло бы из подчинения. Се Лянь по-прежнему сидел, опираясь на дверь и подтянув ноги к груди. Одна рука покоилась на колене, другая, с бабочкой, поднята к лицу. Он пытался заставить измученный разум работать, думать. Преданность Хуа Чэна, поражения Цзюнь У, жестокость Безликого Бая, похищение чьего-то сердца. Похищение чьей-то судьбы… — Мне нужно посоветоваться кое с кем, — раздался усталый голос Се Ляня. Он откашлялся. — Но это может быть опасно. Возможно, Повелительница Дождя укроет вас на время… — Эй, — отозвался Фэн Синь тихим, мягким голосом. — Ваше Высочество, посмотри на меня. Се Лянь поднял взгляд. Его левый глаз закрывало серебристое крылышко бабочки, но даже так он рассмотрел, каким невыносимо искренним было выражение его лица. — Куда бы ты ни отправился, я последую за тобой, — заявил Фен Синь. — Так сказал, будто ты единственный такой, — хмуро бросил Му Цин со своего места, скрестив руки. — Думаю, Его Превосходительство Собиратель цветов убьёт меня, если я покину Ваше Высочество в таких обстоятельствах, — тихо отозвался Инь Юй. — Шисюн! — тут же вскочив, запротестовал Цюань Ичжэнь. — Он шутит, шутит, — быстро опроверг Се Лянь, однако вздёрнутые брови на бесстрастном лице Инь Юя явно подтверждали обратное. — Не важно, куда отправится шисюн, я последую за ним! — с горящими глазами поспешил заверить Цюань Ичжэнь. Инь Юй нахмурив брови, отвернулся от своего шиди. — В таком случае… примите мою искреннюю благодарность, — тихо произнёс Се Лянь, склонив голову в лёгком поклоне. — Но я настоятельно прошу всех вас об одном. Цзюнь У несомненно снова пошлёт за мной Сань Лана — то есть, Хуа Чэна. Когда это случится, прошу, не вмешивайтесь. — Но… — начал было Фэн Синь, глубокая складка залегла меж его бровей. — Даже если случится худшее и ему удастся меня ранить, я не умру, — настаивал Се Лянь. — Со мной ничего не случится, но вот за вас я не ручаюсь… Его слова повисли смертельной завесой. Никто не решался взглянуть на него, кроме Му Цина, что ни на секунду не оторвал хмурого взгляда. — А ты не думал, — вкрадчивым, пугающим тоном начал Му Цин, — что всё разворачивается точно по плану Собирателя цветов? Ты же видел ту пещеру, Ваше Высочество. Он одержим. Если он полагает, что это единственный способ заполучить тебя… Сердце Се Ляня тут же заледенело. Возможно, такой вопрос вызвала разумная озабоченность, или же дружеская привязанность, но для него в этих словах прозвучала лишь ненависть. — Не твоё собачье дело, — бросил он в ответ, выплеснув в нём всю свою злобу. Затем поднялся и вышел, пока не высказал ещё чего-нибудь, о чём потом пожалеет. — Ваше Высочество… — обратился Фэн Синь, но Се Лянь уже закрыл за собою дверь; легко, не хлопнув, чтобы хлипкая крыша тут же не рухнула. Он побрёл в вечерние сумерки, слыша, как позади вспыхнула перебранка. Прогулка поможет успокоиться и сойти синякам от недавнего падения. По сути, это была не канава, а утёс, но… ничего другого и не могло приключиться. Он — божество без удачи, без магических сил, без последователей, и нет никого, кто остался бы с ним. На короткий миг ему показалось, что всё могло бы сложиться… Глупости. Он нашёл уединённое место и залюбовался звёздами. Серебристая бабочка слетела с волос и опустилась на пальцы, переползая на тот, где раньше была повязана красная нить. Когда она развязалась, он подумал… Он должен снова извиниться за свою реакцию в тот раз. Когда они сошлись в поединке, на пальце Хуа Чэна уже не было нити. Должно быть, Цзюнь У сорвал её. Что ещё он успел сделать, пока Се Лянь лежал, пытаясь заново собрать своё тело? Что ещё отобрал у Хуа Чэна? Через что ещё придётся пройти его… его спутнику? Се Лянь уже усвоил уроки Цзюнь У, или же, лучше сказать, уроки Безликого Бая. И они оказались горькими. — Пожалуйста, — прошептал Се Лянь неизвестно кому, наблюдая, как серебристая бабочка помахивает крылышками. Спустя какое-то время он услышал шаги и даже не удивился. Рано или поздно кто-нибудь пошёл бы за ним. Нужно извиниться, пока не поздно. Любая неосторожность с его стороны, и его снова покинут. Возможно, они и так уже решили это сделать, и Му Цин как раз идёт ему сообщить, как это бывало много лет назад. Однако шаги звучали тяжелее. Слишком явные и дерзкие, а не бесшумные и выверенные как у Му Цина. Не похоже, чтобы они принадлежали кому-то из их компании, разве что… Цюань Ичжэнь плюхнулся на землю рядом, заложив руки за голову. — Генерал Циин, — поприветствовал Се Лянь. — Я вечно забываю, как надо отвечать на эти обращения, — сказал Цюань Ичжэнь. — Просто зови меня по имени. — Тогда и ты меня, — с улыбкой согласился Се Лянь. — Те двое всё ещё ругаются? — Угу. Шисюн выгнал их на улицу, пока они не разнесли весь дом. Но они ушли в другую сторону, так что здесь не будет шумно. — Значит, это Инь Юй отправил тебя за мной? — спросил Се Лянь с мягким, извиняющимся смешком, представив отчаянные попытки несчастного Посланника убывающей луны отделаться от своего шиди. — Нет, — просто ответил Цюань Ичжэнь. — Я пришёл, чтобы кое-что тебе сказать. — О? — Се Лянь моргнул, отвёл взгляд от бабочки, и посмотрел на бога с пушистой копной волос, что, не заботясь о приличиях, раскинулся на траве. — С благодарностью выслушаю твои мудрые советы, Цюань Ичжэнь. — Не нужно притворяться, — вздохнул юный бог. — Я знаю, что не наделён мудростью. Я всегда всё понимаю неправильно, не знаю, как вести себя с людьми, да и бог из меня так себе. Но… Он посмотрел на Се Ляня поистине поразительным взглядом. Неимоверно простодушным и искренним по своей природе. — Я знаю, каково это, — произнёс Цюань Ичжэнь, — Когда тот, кого ты любишь, ранит тебя. И ты понимаешь, что это случайность, но никто тебя не слушает. Я просто хотел сказать, что верю тебе. Вот и всё. Се Лянь изумлённо уставился, открыв рот. Наконец в нём вновь расцвели тёплые чувства. Он даже не представлял, насколько охладело его сердце. Воистину, не стоит недооценивать силу одного человека. — Спасибо тебе, — с медленным выдохом на лице Се Ляня появилась нежная, настоящая улыбка. — Ты был прав. Для меня это очень важно. — Правда? — Цюань Ичжэнь приподнялся на локтях. — Шисюн просил, чтобы я не беспокоил Ваше Высочество, но мне показалось, что ты захочешь это услышать! А те двое вечно всё путают. Они думали, что шисюн и правда предал меня тогда. Да к тому же вечно целыми часами орут о предательствах и прочей ерунде! Хотя обычно это не относится к шисюну. Оно и к лучшему, ведь я не должен их бить. — Нет, право, лучше не бей их. — Се Лянь еле сдержал смешок, лишь подумав об этом. Неужели ему приятно просто представлять, как Цюань Ичжэнь поколачивает Му Цина и Фэн Синя всякий раз, как слышит от них слово «предательство»? Возможно. Но это не значит, что он должен поощрять такие порывы. — Ну, ладно, — Цюань Ичжэнь встал и отряхнулся. — Это всё, что я хотел сказать. И если тебе понадобятся магические силы перед следующей битвой, я с радостью поделюсь. Но заранее предупреждаю: это можно сделать, просто коснувшись руками. А не губами, как вы это делали на горе, когда я был магическим мечом. Лицо Се Ляня вспыхнуло ярко-красным. Он тут же поднялся. — Я… Там… Благодарю! Мне нужно! Обойти реку! Чтобы… Проверить! Проверить нет ли! Там, эм… злых духов! — Ладно… — сказал Цюань Ичжэнь. — До встречи! Се Лянь мигом побежал в другую сторону от реки. К счастью, Цюань Ичжэнь, похоже, не заметил.

* * *

Все уже спали, когда Се Лянь наконец вернулся в домик, хорошенько размяв напряжённые мышцы и успокоив сердце. Он уже не хромал, но зато умирал от голода. «Пустяки», — подумал он и тут же отбросил эти мысли. Когда-то он годами не обращал на голод внимания. Уже ложась в постель, ему показалось, что в тёмных глазах Му Цина мелькнул свет, словно проблеск на чёрной глади воды. Но тут же всё снова погрузилось во тьму, в которой раздавался знакомый храп Фэн Синя. В тесноте и на жёстком полу. Се Ляню приходилось спать и в худших местах. Однако не эти неудобства не давали ему заснуть. Из головы не выходило неприкрытое отчаяние на лице Хуа Чэна в момент осознания собственного поражения. И его низкий, бархатный голос, произносящий «Ваше Высочество» так, словно поливая грязью каждое слово.

* * *

— В конечном счёте, не так уж это и далеко, — сказал Се Лянь, глядя на карту, которую недавно выменял. За эти дни его опыт в собирании рухляди вновь пригодился. Он занялся бы этим раньше, но спина лишь недавно зажила настолько, чтобы он снова мог ходить. Хвала небесам, она восстановилась прежде, чем ему пришлось уклоняться от упрямых атак Хуа Чэна. Он ни за что не простил бы себе, позволь он Хуа Чэну нанести удар. Бесспорно, несчастный Сань Лан не обрадовался бы, узнай он по возвращении, что причинил Се Ляню даже малейшую боль… — Что не далеко? — лицо Цюань Ичжэня выражало муки размышлений. Он изо всех сил пытался сосредоточиться, но то и дело бросал взгляды на Инь Юя в поисках одобрения за свои старания. — Наш поход, — ответил Се Лянь, дважды похлопав его по голове. — Отсюда до имперской столицы пару дней пути. — Простите, что ошибся в своих суждениях и привёл нас сюда, Ваше Высочество, — с резким поклоном извинился Инь Юй. — Ох, Ваше Высочество Инь Юй, не говорите глупостей! — замахал руками Се Лянь. — Если бы не вы, я бы сейчас наверняка снова валялся трупом. Инь Юй вздрогнул. «Ох». Се Лянь и так подозревал, что Инь Юй нашёл его мёртвым, но всё же надеялся, что к тому моменту хотя бы его дыхание вернулось. Какая досада… — Ваше Высочество, объясните, зачем мы всё-таки идём в столицу? — колко и недовольно спросил Му Цин. — Это место разве не кишит прихвостнями Безликого Бая? — Хуа Чэн помогал держать магический круг, — ответил Се Лянь, — Его Превосходительство Повелитель Ветров тоже. Что бы там ни произошло, я не сомневаюсь, что они выстояли. Другого исхода он и не предполагал. Перед глазами всё ещё стояло улыбающееся лицо Повелителя Ветров, впалое и чумазое, но такое же живое и радостное… — Ладно, — Му Цин сверкнул холодным, пронзительным взглядом. — Значит, мы отправляемся проведать твоего дружка? — Может, заткнёшься уже? — выкрикнул Фен Синь. — Ты всё ещё жив благодаря Его Высочеству. Прояви хоть каплю благодарности! — А ты всё ещё жив благодаря мне! — парировал Му Цин, лицо его потемнело ещё больше. — Но признательности я что-то не вижу! — Признательности? Да ты, мать твою, мне чуть череп не проломил! — Я спас твою жалкую жизнь, и ты это знаешь. — Будет вам, — Се Лянь даже не повысил голос. Он предпочитал этого не делать. Тем более, что днём ранее и так вышел из себя, пускай и на мгновение. (Его терпение и так держалось на честном слове. Успокаивала лишь хрупкая серебристая бабочка, что невесомо сидела в волосах.) — Во-первых, — он поднял голову и встретился взглядом с Му Цином, — Я не жду благодарности, равно как и повиновения. Вы вправе сами решать, уйти или остаться. Во-вторых, я ищу встречи с Хозяином чёрных вод и думаю, Ши Цинсюань может в этом помочь. Инь Юй застыл в изумлении, ведь именно он, как никто другой, понимал, чего это будет стоить. Се Лянь уже ожидал его неодобрения, но в спокойных, печальных глазах отражалось лишь безмолвное уважение. Он кивнул в ответ. Цюань Ичжэнь всё ещё хмурясь на карту, возразил: — Я могу открыть сжатие тысячи ли. Зачем тащиться пешком? — Ах, Цюань Ичжэнь, твои силы поистине впечатляют, — с пониманием кивнул Се Лянь, — Но Небеса сейчас отрезаны от всего мира, а Цзюнь У повсюду нас ищет. Лучше лишний раз не использовать магию. — В таком случае этот поход затянется надолго, — произнёс Цюань Ичжэнь скорее с видом мудрого советника, нежели обиженного ребёнка. Се Ляню показалось, что он стал гораздо лучше понимать печали Инь Юя. Сейчас это выглядело милым, но, окажись этот молодой бог его соперником… Ох, как неловко. — Иногда долгая дорога помогает решить множество проблем, — сказал Се Лянь, проводя взглядом по отмеченному маршруту. — За это время мы можем залечить раны и подготовить план. — Верно, — Му Цин поднял руку, демонстрируя проклятую кангу. — С исцелением у нас большие трудности. — Со временем привыкните, — без капли жалости ответил Инь Юй. — Если вас это настолько обременяет, можете позаимствовать немного магических сил у ваших друзей. — Да ну к чёрту! — взорвался Фен Синь, то ли от самого предложения, то ли от того, что его причислили к друзьям. — Шисюн, я могу поделиться с тобой! — охотно воскликнул Цюань Ичжэнь. — Нет! Се Лянь снова посмотрел на карту и на долгий путь, лежащий перед ними. По крайней мере, дорога не будет молчаливой. Пожалуйста, держись, Сань Лан. Прошу, береги себя.

* * *

— Как выглядел Его Превосходительство? — спросил Инь Юй на ходу. Он наконец-то смог избавиться от следовавшего по пятам Цюань Ичжэня, отправив того на разведку. Фен Синь и Му Цин шли впереди, как сердитые коты, стараясь изо всех сил не замечать друг друга. Се Лянь бросил взгляд на Инь Юя, который пытался держать бесстрастное лицо, но при этом явно сгорал от любопытства. На плечо была закинута лопата Повелителя Земли, а маска сдвинута набок. — Странно, — Се Лянь опустил взгляд. Всё то же знакомое за долгие столетия зрелище: его ноги ступают по грязной дороге. — Его облик в целом был обычным, хотя высокий хвост он раньше почти не носил. Просто… Он был одет в цвета Цзюнь У. Иногда я видел его в чёрных одеждах, но помимо тех случаев, он всегда носил красные… — Да, скорее всего, вообще не он эту одежду выбирал, — перебил Му Цин, даже не пытаясь скрыть, что подслушивал. — Это очень полезная информация, Ваше Высочество, — заметил Инь Юй, обращаясь к Се Ляню, тем самым осадив Му Цина. — Как и полагал Ваше Высочество, Градоначальник Хуа гордится своими нарядами. По мнению его скромного слуги, для такой перемены могла быть лишь одна причина. — Угу. Я именно об этом и подумал, — плечи Се Ляня поникли. — Теперь я переживаю, что ещё Цзюнь У попытается в нём изменить. — Градоначальник очень упрямый человек, — начал Инь Юй в попытке утешить, но вышло слегка болезненно? — Владыке так просто его не изменить. Се Лянь тут же вспомнил улыбающегося юношу на повозке, поведавшего о своих слабостях и способах убийства. Вспомнил Князя Демонов, который в ответ на вопрос мельком взглянул на собственный прах, пренебрежительно окрестив его «сущей безделицей». — Надежда ещё есть, — сказал он и потёр тот палец, на котором должна была быть красная нить. — В остальном он был самим собой, разве что… Разве что отнёсся к… ко мне без должного уважения. Сань Лан, то есть, Хуа Чэн… похоже, не узнал меня и не вспомнил. Даже Жое застала его врасплох. А за то, что его бабочки были добры ко мне, он развеял их в пыль. — Когда Градоначальник придёт в себя, он похвалит их, что встали на вашу сторону, Ваше Высочество, — прямо и честно заявил Инь Юй. Се Лянь позорно крепко зацепился за слово «когда». — Так, значит, это правда? — прищурившись, оглянулся Фен Синь. — Этот… ну, он… Что же? Влюблён в Ваше Высочество? Инь Юй уставился на него убийственным взглядом, пока Фен Синь, смутившись, не отвернулся. Затем посмотрел на Се Ляня, уловив его немую мольбу и неуверенность. — Это всего лишь предположение скромного слуги, — сказал Инь Юй, в глазах его читалось нечто между завистью и нежностью. — Но это слабо сказано. Надеюсь, Ваше Высочество не усомнится в намерениях Градоначальника. — Я ни капли не сомневаюсь, — заверил Се лянь, потягиваясь, чтобы расслабить напряжённые и тянущие мышцы спины. — Нам не довелось о многом поговорить, но самое главное было сказано. Инь Юй кивнул в знак понимания и снова скрылся за маской, когда Цюань Ичжэнь поднялся на холм, энергично махая им. Му Цин и Фен Синь больше не озирались, но, благо, уже не ругались, а лишь временами напряжённо переглядывались.

* * *

Скрываясь от самих Небес, они не решились заночевать в храме. Се Лянь потоптался в нерешительности у храма генерала Мингуана и отвесил быстрый поклон с пожеланиями благополучия Пэй Мину. Если бы у Бань Юэ был собственный храм, он бы тоже вознёс ей молитвы и попросил о здравии того, с кем она виделась в последний раз. Он договорился о ночлеге с крестьянином, жившим за городом. Поначалу Инь Юй сам вызвался на переговоры, возможно, чтобы уберечь Се Ляня от позора перед Фен Синем и Му Цином, но в итоге согласился, что Се Лянь со своим благородным лицом и добрым нравом вызовет больше симпатии. Как и ожидалось, пожилая пара согласилась приютить их в обмен на застенчивую улыбку и обещание почистить животных, хотя сами они мало что могли предложить путникам. Се Лянь с глубоким благодарственным поклоном принял чёрствые маньтоу, хотя и подозревал, что назавтра их всё равно отдали бы скоту. Но делать нечего, все и так проголодались. — У тебя совсем нет гордости, что ли? — спросил Му Цин, когда ему предложили еду. Его шёлковые одежды пропитались потом и грязью, но выглядели ещё довольно сносно благодаря тщательному уходу. — Гордостью сыт не будешь, — ответил Се Лянь, бросив ему маньтоу, не удосужившись даже посмотреть, поймает ли он. Это его доля, неважно, станет он есть, или выбросит. Фен Синь хотя бы не жаловался, но при этом колебался между злостью и желанием расплакаться. Как и намедни, он порывался что-то сказать Се Ляню, но не находил нужных слов. Цюань Ичжэнь пусть и привык к жизни на Небесах, но вырос на улице. Он принялся за еду без возражений, и Се Лянь одобрительно погладил его по голове. Инь Юй никогда ни на что не жаловался в присутствии Се Ляня, не стал и теперь. — Предлагаю господам генералам собрать свежего сена, чтобы устроить постель и немного отдохнуть, — сказал Се Лянь с лёгким поклоном. — А я пообещал почистить коз и осла в благодарность за ночлег. — Ваше Высочество, вы не обязаны, — возразил Инь Юй, нахмурившись. — Этот слуга может… — Ах, Ваше Высочество Инь Юй, не думайте, что меня пришлось упрашивать! — рассмеялся Се Лянь. — Для этого скромного бога ухаживать за животными всегда было в радость. Он поднял палец к бабочке, притаившейся в его волосах. Теперь её сопровождал свежий цветок, который Се Лянь воткнул в пучок на случай, если она проголодается. Он улыбнулся, почувствовав, как щекочут лапки, и оставил её в волосах. Достаточно просто знать, что она рядом. Фен Синь и Му Цин проводили его молчаливыми взглядами. Ничего, рано или поздно они выскажут, что хотели, или же нет. Он прекрасно знал, как загонять коз. А вот семьсот лет назад, когда он ещё не был знаком с обычным трудом, он бы бросился применять всё своё боевое искусство, чтобы загнать их грубой силой. Теперь же, держа в одной руке чёрствую маньтоу, он разделил её пополам и устроил настоящее представление, поедая свою половинку с большим удовольствием, и к третьему укусу уже собрал четырёх коз в качестве зрителей. Они прыгали грязными копытами на его белые одежды. Ослица была не менее настойчивой, но всё же более спокойной, она вытянула к нему длинную шею и потянулась губами к угощению. — А, я с вами поделюсь, но вы должны пойти за мной, — уговаривал Се Лянь, ведя странный караван в стойло и что-то мурлыча себе под нос. Самая молоденькая козочка сделала несколько радостных кувырков, отталкиваясь от его бедра. Всё так же не обращая внимания на прикованные к нему взгляды, он закрыл сарай и разделил половинку маньтоу на пять не очень ровных, но пропорциональных частей. Покормил всех животных и улыбнулся, когда ослица потёрлась изящной, длинной мордой о его плечо, щедро благодаря за угощение. — Ну, — тихим голосом обратился он к творениям, а не к богам. — Не желает ли прекрасная дама отправиться на чистку первой? По правде, на призыв Се Ляня откликнулось много желающих. Все животные столпились вокруг него, кроме самой молодой козочки, которая вприпрыжку понеслась знакомиться с новыми соседями. Тут же послышалось гулкое «Уф», а затем резкое «Катись к чёрту», знаменующее, что животное наткнулось на лёжку Фэн Синя. Се Лянь затаил улыбку, желая чтобы… Затем перевёл дух и снял со стены щётку. Как жаль, что здесь не было Сань Лана. Услышав эти звуки, он бы обменялся с Се Лянем озорной улыбкой и помог бы вычесать коз и ослицу, как ни в чём не бывало. Или же, скорее, сказал бы что-то вроде: «Гэгэ, если устал, я могу сам их почистить. Твои раны ведь ещё не зажили?» А Се Лянь бы замахал руками со словами: «Нет, нет! Я в полном порядке, Сань Лан, всё уже прошло!» Но Сань Лан ни за что бы не поверил. Он бы хмыкнул, и тут же бабочки выпорхнули с его наручей, окружив Се Ляня и вливая магические силы в каждый, даже самый маленький, синяк. Он бы смеялся от щекотки, а Сань Лан улыбнулся бы своей лукавой, довольной улыбкой или… Или напрямую поделился бы магическими силами, что текли бы сквозь губы бесконечным потоком, одновременно прохладным и слишком горячим, заставляя его лицо вспыхнуть румянцем, а сердце пуститься вскач и… В тот же миг перед глазами возникло перекошенное от ярости лицо Хуа Чэна, со свирепым оскалом и отчаянием в глазах. Озлобленный и пойманный в ловушку, он прокричал: «Трус!» Слегка вздрогнув, Се Лянь моргнул и вернулся в реальность. Перед ним била копытом ослица, поглядывая на щётку. — Какая хорошая, терпеливая девочка, — успокоил Се Лянь, погладив длинный нос. Не её вина, что Сань Лан больше не с ним. Никто не виноват, только он сам. Отложив самобичевание на потом, он начал прочёсывать мягкую шерсть на загривке. Ослица и впрямь оказалась хорошей и терпеливой девочкой. И укусила его всего раз, когда он попытался счистить кусок грязи с её правого заднего копыта. Он похлопал её по бочку в знак понимания и продолжил чесать, несмотря на то, что она довольно сильно кусала его за бедро. В конце концов, ей надоело, и Се Лянь смог спокойно продолжить работу. А синяк на бедре пройдёт. Когда он вычесал вторую козу, Цюань Ичжэнь уже спал, а Инь Юй вышел прогуляться и освежить голову. Когда он вычёсывал третью, которая довольно жевала рукав его одежд, он почувствовал на себе очередной взгляд, от которого слегка зудела шея. Он был уставшим, дёрганым, и как бы ни хотелось признавать, злым. Он хотел бы простить, но такое не забывается. Прощение далось бы легче, не будь вся ситуация столь знакомой… Он медленно вычёсывал последнюю козу, ожидая, что к нему всё же подойдут. Но в итоге ни Фэн Синь, ни Му Цин так и не заговорили. Возможно, уже догадываясь, что не получат от него ответов. Возможно, они просто не хотят ввязываться в ещё большие неприятности. Закончив, он набрал из колодца ведро воды, снял верхние одеяния и застирал самые грязные пятна. Возвращаясь в сарай, чтобы лечь спать, он увидел, что на входе его дожидался Инь Юй. — Ваше Высочество, — поклонился Инь Юй, но Се Лянь тут же бросился, чтобы удержать его, с верхних одежд всё ещё стекала вода. — Не нужно кланяться, — обратился Се Лянь, — Что-то случилось? — Я всего лишь хотел… — замялся Инь Юй. Затем, сделав глубокий вдох, набрался решимости. — Простите, Ваше Высочество. Я хотел бы задать вам один дерзкий вопрос. — Прошу, — взмахнул рукой Се Лянь — Не бойтесь. Если Ваше Высочество желает задать мне вопрос, я всенепременно постараюсь на него ответить. Инь Юй кивнул со всем почтением. Он стиснул зубы, что было для него довольно редким всплеском эмоций. Затем поднял взгляд и заговорил: — Что будет делать Ваше Высочество, если не удастся развеять чары над Градоначальником Хуа? От этих слов сердце Се Ляня ухнуло вниз. Он постарался дышать, глубоко и медленно. Бабочка, словно серебристый огонёк в темноте, словно его личная луна, покоилась в волосах. Наконец Се Лянь тихо покачал головой. Тело едва выдерживало бешеный пульс. — Ваше Высочество Инь Юй, приношу свои извинения. У меня нет ответа. — Вы не хотите даже допускать такую возможность? — спросил Инь Юй почти резко. — Не в этом дело, — Жое сжалась на запястье принца, возможно, почувствовав неровное, сумасшедшее сердцебиение. — Я всего лишь не могу… не могу… Ваше Высочество Инь Юй, я действительно… Я… Пожалуйста. Его затрясло. Он снова дрожал и трещал по швам. Но так нельзя. Это не справедливо по отношению к Инь Юю. Он задал вполне закономерный вопрос, и Се Лянь должен был быть готов к нему, он должен был… Колени дрогнули. Лишь благодаря быстрым рукам Инь Юя, подхватившего его, всё ещё мокрые верхние одежды удалось спасти от более ужасных пятен. — Простите, — сказал Инь Юй. — Ваше Высочество, простите меня. Се Лянь простил. Конечно же, простил. Инь Юй не виноват, что он не в силах совладать с собой. Не виноват, что от него ушёл Му Цин, а Фэн Синя он сам прогнал. Не виноват, что его родители повесились на потолочной балке. В этом нет ничьей вины. Они не виноваты, что ему хотелось кричать и выть. Он лишь побеспокоит их и добродушную пожилую пару, спящую в своём уютном доме. Этих милых людей, что в случае появления Безликого Бая, ради собственного спасения вскрыли бы его грудь. Они не виноваты. Никто не виноват. Никто, кроме него самого. Он не закричал, но и заговорить тоже не мог. Просто стоял на нетвёрдых ногах, опираясь на бедного Инь Юя, и кусал руку, чтобы подавить рыдания. Когда он возьмёт себя в руки, то принесёт тысячу извинений. Когда возьмёт себя в руки, то с поклоном пообещает обдумать ответ как положено, а Инь Юй тут же кинется отговаривать его. Когда он возьмёт себя в руки, то забеспокоится, что тот любопытный взгляд, настойчиво прикованный к нему, был свидетелем его срыва. Сейчас же он просто стоял и дрожал, желая лишь одного: услышать знакомый шёпот: «гэгэ», и почувствовать, как сильные руки обвивают его, даря чувство безопасности.

* * *

В день их прибытия в столицу бабочка обеспокоенно забила крылышками. Се Лянь поднял руку, но она так и не спустилась, а продолжала кружить перед глазами, словно пытаясь что-то сказать. — Хорошо, — обратился к ней Се Лянь, — Прошу, подожди ещё немного. И она послушно присела на руку, мерно помахивая крылышками, будто пытаясь успокоиться. — Ваше Высочество? — спросил Фэн Синь, остановившись и обернувшись на его голос. По его лицу можно было сказать… — Прости, я и сегодня ни с кем не разговаривал? — спросил Се Лянь, неловко рассмеявшись. Лишь вчера, когда Фэн Синь чуть не сошёл с ума от беспокойства, он осознал, что что-то не так. — О? — отозвался Цюань Ичжэнь, — Я думал, ты специально. Шисюн говорил мне, что мудрые люди немногословны. — Замолчи! — резко бросил Инь Юй. Му Цин даже не смотрел в его сторону. — Сань Лан снова ищет меня, — сообщил Се Лянь, поднимая бабочку к лицу. — Так что с вами я встречусь уже в городе. Будьте добры, ступайте без меня и постарайтесь найти Его Превосходительство Повелителя Ветров. Он сейчас обитает среди попрошаек в самом бедном квартале. Они называют его «стариной Фэном», хотя, полагаю, сам он не перестал считать себя Ши Циньсюанем. — Шутишь? — заговорил Му Цин, всё ещё не глядя в сторону Се Ляна. — Ты и так уже вконец извёлся, почти не ел и не спал. Просто прикажи чёртовой твари не показывать этому выродку, где ты. — Благодарю за совет, генерал Сюаньчжэнь, — ответил Се Лянь с поклоном. — Я приму к сведению. Ваше Высочество Инь Юй, не будете так любезны отыскать Ши Циньсюаня? — Конечно, Ваше Высочество, — поклонился Инь Юй, его неприметное лицо снова было скрыто под маской. — Прошу, будьте предельно осторожны. Вы ведь знаете, что Градоначальник Хуа ужасно расстроится, узнав, что навредил вам, будучи под властью проклятия. Се Лянь улыбнулся, услышав столь добрые слова, и отчаянно возблагодарил Инь Юя, что тот вновь не поднял свой вопрос. — Ты пойдёшь сражаться с Собирателем цветов? — спросил Цюань Ичжэнь. — Можно мне с тобой? — Нет, — рассмеялся Се Лянь. — Я не буду драться. — Не делай этого, — почти с мольбой воскликнул Фэн Синь. — Ваше Высочество, этот демон… Если не будешь осторожен, он ведь и правда убьёт тебя! — Спасибо, что так волнуетесь за меня, — произнёс Се Лянь, пытаясь напомнить об этом и самому себе. — Но это мой выбор, а не ваш. Он развернулся и пошёл прочь. Чем дальше от людей и посторонних глаз они встретятся, тем лучше. Наконец он нашёл неплохое место у подножия горы. Солнечные лучи пестрели на листьях деревьев, а ручей, бивший из скалы неподалёку, наполнял пространство приятным шелестом воды. Здесь Се Лянь сможет сосредоточиться и сохранить спокойствие духа, дожидаясь Хуа Чэна. Он должен встретить его невозмутимо. — Что ж, — обратился он к бабочке. — Можешь показать ему. И пожалуйста, отправляйся к другим. Я не хочу потерять и тебя. Бабочка вспорхнула с его ладони. Се Лянь сел на укрытую листвой землю, скрестив ноги, и принялся дышать, глубоко и медленно. Я буду называть его Собирателем цветов под кровавым дождём и Градоначальником Хуа. Постараюсь дать ему заметить любую ложь, которую ему внушили, но без нажима и подталкиваний. Я одержу победу и скажу что-то вроде: «Ты точно знаешь, где и когда родился?» Сочтёт он, что речь о его земной жизни или демонической, он должен вспомнить, как вырезал статуи в «медной печи» или же своё детство в Сяньлэ. Хотя сомневаюсь, что стоит напоминать ему о тех временах. Он тогда был так мал. А он ненавидит быть маленьким… Хуа Чэн явился спустя мгновение. Се Лянь ожидал очередное странное, шутливое приветствие. Вместо этого летящая копьём жажда убийства заставила его вскочить и прийти в движение. Он увернулся от лезвия, что наверняка пронзило бы его, и вскинул удивлённый взгляд. Казалось, Хуа Чэн затаил злобу на… На… Мысли замерли. Во рту пересохло. Вымученная улыбка застыла в горькой гримасе боли. Демон в чёрном, с улыбающейся маской на лице, взмахнул саблей и ринулся в атаку.