Ромашковая любовь

Любовь моя всегда выходила мне боком

Ножом подставленным к горлу

Ещё не больно, но страшно выдохнуть

Это беспомощность новорождённого

Это табличка "нет выхода"

Любовь моя — Элли на маковом поле

Медовый запах таится в душе Сынмина чуть более полу года. Душа Сынмина цветет чуть более полу года. Приступы приходят без приглашения и выставить их за порог невозможно. Каждый день, находясь наедине с собой и цветами, Сынмин душевно умирает из-за своей неразделённой любви. Смугловатый, милый, волшебный, с карими, будто фундук, глазами и большой улыбкой парень захватил разум, сердце и душу своего несчастного друга. Хан Джисон вызывает табун мурашек, когда смотрит в глаза, когда водит по невидимым линиям на коже, когда покупает вкусности, когда морщится от горького и непереносимого кофе, когда улыбается, когда ругается, когда просит прощения. Когда Джисон берет за руку, Сынмин не знает куда себя деть, ведь эти прикосновения нежнее сотни пионов и белоснежного чистого белья. Сынмин цветет чуть больше полу года, ведь Джисон в конце февраля переехал в Осаку. А весной, как на зло цветут цветы, на пыльцу которых у Хана аллергия.

🌸🌸🌸

— Да ты опять все козырные собрал! — захныкал Джисон, бросая в Кима карты. Сынмин взглянул на свои ноги, на которые приземлились игральные карты Сона. Дамы всех мастей, кроме червей, ведь почти все черви в руках Кима, а черви — козырь. — Просто кто-то не умеет играть. — сквозь победную улыбку произнёс Сынмин. — Ты хочешь сказать, что я играть не умею?! — Хан приподнялся с локтей и полез на Кима с кулаками. — Ты вообще видел, как я в Уно играю? Мне нет равных. — шипел он. — Я тебе искренне верю. — отбиваясь от рук Джисона, мягким голосом сказал Сынмин. — Пошли на улицу? Солнце уже не так сильно печёт. —Ты мою мысль озвучил. — Сон погладил голову Кима и побежал за своим ярко-зеленым кардиганом.

🌸🌸🌸

Море обнимет, закопает в пески

Закинут рыболовы лески

Поймают в сети наши души

Прости меня, моя любовь

Поздно. О чем-то думать слишком поздно

Тебе, я чую, нужен воздух

Лежим в такой огромной луже

Прости меня, моя любовь

П.М.М.Л — Земфира

Морю свойственно искриться и пениться, создавая красивые и добрые картины. Однако, только солнце отражается в его водах, и это единственное доброе, что есть в море. Море хранит свои тайны на глубине, и если кто-то осмелится их раскрыть, то оно станет еще более загадочным. Русалки плещутся где-то в глубинах, и для Сынмина они являются такой же сказкой, как любовь. Джисон шел впереди, бросая камни в морскую пучину. Сынмин наблюдал за блеском воды и наслаждается прохладным морским ветром. – Тут рядом есть кафе, может, зайдем? – Сынмин поворачивается к Джи и вопросительно смотрит на него. — Пойдем скорее, пить хочется. — взяв Кима за руку, отвечает Хан, и они направились в сторону кафе. Терасса с мягкими стульями цвета бетона манила и притягивала. Растения склонились над деревянной поверхностью. Птицы садились на забор и весело щебетали, принимая пищу из рук людей. — Что ты будешь заказывать? — оторвавшись от изучения меню, спросил Джи. Сынмин не мог ничего ответить, так как его грудь пронзила острая колющая боль. Цветки будто лезвия ударялись о стенки лёгких. Лепестки хотели вырваться наружу вместе с кровью. Ким пытался дышать ровно, как только боль отступила, он поднял взгляд. — Ромашковый чай. — быстро и наизусть проговорил Ким. — Здесь его подают по-особому. С ягодами и цветами, а еще распыляют духи, которые пахнут любовью. — Тогда мне тоже его, как минимум потому что у меня непереносимость кофеина. — сияя, сказал Джисон. К столику подошла девушка в выглаженной униформе цвета кофе с молоком. Она щелкнула ручкой с брелком ежика и достала из кармана блокнот с пожелтевшими листами. — Добрый вечер, меня зовут Манами, я ваш официант на сегодня. Чего желаете? — сказала девушка, параллельно что-то рисуя в своем блокнотике. — Здравствуйте, два ромашкового чая, только подайте, пожалуйста, без цветов. — опираясь рукой об стол и ставя подбородок, задумчиво произнес Сынмин. А еще Сынмин желал другое сердце, если можно, конечно.

🌸🌸🌸

Ромашка - единственный цветок, который борется за любовь до последнего

Солнце безжалостно слепило глаза и красило бледную кожу в персиковый. Песок попадал в глаза, заставляя остановиться. — Все, хватит бегать. — с отдышкой и паузой, сказал Сынмин. А Джисон на это лишь посмеялся и продолжил мочить ноги в воде. — Выходи уже, мне домой надо. — кричал Ким, махая рукой. — Ну что ты как дед? — Хан обиженно скрестил руки на груди, но все же вышел из воды. Подойдя к Киму, Джи начал безостановочно чихать, ощущая резкий медовый запах ромашек. — Что... — Джисон не успел ничего сказать, как Сынмин упал на колени и схватился за грудь, кашляя кровью с лепесками ромашки. Он выкашливал из себя все обиды, злости, добрату, радости, любовь. Теперь Ким пустой. Он больше не сможет любить. И прямо сейчас он задыхается от нехватки кислорода. "Я люблю тебя, Джисон", это были последние слова Ким Сынмина, после которых он умер.

***

И сердце то уже не отзовется

На голос мой, ликуя и скорбя.

Все кончено... И песнь моя несется

В пустую ночь, где больше нет тебя.

После августа 1953

Джисон винит себя во всем случившимся. Винит свои чувства. Все не должно быть так, как есть. Проливной дождь, бетонная плита с надписью Ким Сынмин и годы жизни доказывают, что это все не сон. Хан выплакал все слезы, и больше в нем не осталось. — Знаешь, я был уверен, что болезни, причиной которой является неразделенная любовь, не существует. Но ты показал мне правду. Я обещаю, что буду чаще улыбаться, ведь ты это так любил. Я не знал о твоих чувствах и мне жаль, прошу тебя простить меня. Сейчас уже поздно говорить что то, но если бы меня попросили назвать тебя любым словом, я бы сказал "любовь". — Джисон с трудом договрил и пошёл прочь. Что то заставило Хана развернуться и посмотреть на могилу. Это был то ли голос, то ли ветер, Сон не понял и не поймет. Когда он сфокусировал взгляд на земле возле плиты с надписями, то его глаза расширились, а рот открылся в удивлении. Ромашки расцвели прямо на могильной земле. — Я тебя тоже люблю, Сынмин. — Произнес Джисон и его губы сомкнулись в грустной улыбке.

***

Сколько бы ты не терял, так падают звезды

Снова сияю в небе синем

Сколько бы сердце твое по частям не разбивалось

Оно вновь расцветет с новой силой

Сохрани свой свет, ведь не опустеет твоя ладонь

До тех пор, пока ты — любовь, пока ты — любовь

Пока ты — любовь

Немерено — Лампабикт, Элли на маковом поле

— Ну вставай же, опаздываешь ведь! — Чуть ли не орал Чан, стягивая одеяло с Хана. — Я встаю. — Тянул Джи. — Смотри, опоздания в первый день учебы — не очень хорошее начало. — Крис ушел в другую комнату за необходимыми в колледже учебными принадлежностями, что бы скоротать собирания Джисона. Хан приподнялся с кровати и его губы растынулись в легкую улыбку. Ему слишком повезло с таким соседом, как Бан Чан. Кристофер заботится о Соне, как о младшем брате, и Джи благодарен ему за это. — Чан, ты главное не злись, я уже почти одет! — Крикнул Хан и побежал в ванную, натягивая джинсы. Несмотря на то, что уже сентябрь, солнце продолжает греть по летнему. Другие студенты ждут начало пар, кушают, целуются. Из всей толпы выделился белокурый, веснушчатый парень, что направляется прямо к Джисону. — Здравствуй, мы с тобой, кажется, одногруппники. Напротив познакомиться? Меня Ли Феликс зовут. — Сказал подошедший парень и заправил прядь волос за ухо. — Здравствуй, Феликс. Я Хан Джисон. — Представился он. — У тебя красивое имя. Оно напоминает мне название цветка. — Интересное сравнение, мне в первый раз такое говорят. — Ликс смущенно посмотрел вниз. — Пошли скорее, а то нас точно прибъют, если мы опоздаем в первый день учебы. — Хан потащил Ли за собой в аудиторию. Вновь расцветёт.

***

Джисон понял, что солнце спустило на землю свое драгоценное счастье, что несет имя Ли Феликс. Когда Ли улыбается, миллионы бабочек заполняют собой живот Хана. Феликс подкармливает бездомных животных, помогает с тяжелыми задачами, покупает булочки с абрикосом в буфете. Исходя из всего этого, Джи считает Ликса ангелом. Ли ходит по квартире и рассматривает все вокруг. Его взгляд зацепился за перевернутую рамку с фотографией на тумбе возле кровати, и он решил взглянуть на фото. Джисон с широкой улыбкой и прищуренными от солнца глазами, а рядом с ним парень с не менее широкой и яркой улыбкой, который показывает знак «victory». — Джисон, а это кто? Брат? А где он учится сейчас? — Сказал Феликс и указал пальцем на парня рядом с Ханом. — Он умер. — Почти шёпотом произнёс Джи. — Боже, прости меня, пожалуйста. Я не знал. — Ничего страшного, всё хорошо. В горле встал ком. Это я виноват в том, что его не стало. — Сказал Хан и горько зарыдал. – Сони, не плачь. Я уверен, ты зря винишь себя. — Ли обнял Джисона, позволяя плакать себе в плечо. Мы больше не будем возвращаться к этой теме, если ты не хочешь. – Спасибо. — Хан смохнул кулачком слезы и сел за свой рабочий стол. – Хани, милый, уже полгода с начала учебы прошло, а мы так и никуда не сходили вместе. — Выждав минуту, что тянулась вечность, сказал Ли, болтая ногами в воздухе, лежа на кровати Сона. — Давай завтра последнюю пару прогуляем и в кафе сходим? — Сказал Хан, поворачиваясь на стуле лицом к Феликсу. — Не ожидал от тебя слово "прогуляем", но я только за. Завтра в 9:00 жду у себя, учи анатомию. — Ликс в припрыжку побежал в сторону выхода из квартиры, чуть ли не ударяясь о Криса. — Ой, Чан, извини. Мне пора домой. Пока. — На автомате сказал Феликс и закрыл за собой дверь. Крис со стуком зашел в комнату Хана и посмотрел на кровать. — Джисон? — Спросил Чан и подошел к кровати, на которой звёздочкой лежал Сон. — Крис, знаешь, он такой хороший. Он мне так нравится. — На выдохе произнёс Сон. — Хан Джисон, ты меня не перестаешь удивлять. — Бан сел на край кровати. — Когда я увидел Ликса, выходящего из твоей комнаты, он светился ярче звезд. Поэтому, я думаю, что вам нужно поговрить. Ты заслуживаешь счастья. — Кристофер по доброму улыбнулся. — Спасибо, Чан. Ты лучший. — Сказав это, Хан крепко обнял своего друга.

***

Помедли, трезвость, не торопись, рассвет

Ночной ларёк — Монеточка

— Ну, Джисони, пошли быстрее. В этом кафе самая вкусная пина колода, что я пробовал в жизни. — Ли тянет Хана за руку в то кафе, где ромашковый чай подают по-особому. С ягодами и цветами, а еще распыляют духи, которые пахнут любовью. — Только если в этом кафе есть акция, под названием "Феликс оплачивает счет". — хохотал Джи. — Это разовая акция. Здесь всегда волшебно пахнет. Морским бризом, липой и ромашками. Наверно это и есть запах любви. — Здравствуйте, меня зовут Манами, я ваш официант на сегодня. Готовы сделать заказ? — Девушка подняла внимательный взгляд. — Добрый день, две пина колоды и... — Ликс с вопросом повернулся на Хана. — Ромашковый чай. — Джисон почувствовал липкое чуство дежавю, что скользило по телу. — Только, пожалуйста, подайте его без цветков. У меня аллергия. — Я вас поняла, ожидайте. Джисон не успел моргнуть, как перед ними стоят два пустых стакана из-под коктейля. А как моргнул, то они уже сидят на широких качелях и провожают солнце, а его голова лежит на плече Ли. — Солнышко так красиво уходит, оставляя за собой целую картину. — Шептал Феликс. — Я где-то читал, что когда умирает художник, то солнце просит его нарисовать самый красивый закат. — Джи дышал в шею Ликсу, вызывая у того мурашки. — Но если бы передо мной был закат такой красоты, что не видело человечество, я все равно смотрел бы на тебя. — Он приподнял голову и посмотрел в стеклянные глаза Ли. — Феликс, ты мне нравишься. Весь ты и все, что связано с тобой. Ты волшебный, смотря на тебя, я восхищаюсь. — Джисони, ты мне тоже очень сильно нравишься. Я не встречал такаго человека, что понял и принял меня почти сразу, и им стал ты. — Ликс затянул Хана в нежный, воздушный, пьяный поцелуй. Когда воздуха стало не хватать, Джи отстранился и посмотрел на парня напротив. Невероятный, прекрасный, любимый. Никакие прилагательные по настоящему правдиво не опишут Ли. И только сейчас Хан понял слова Криса. Счастье — это Ли Феликс. — Пошли ко мне домой ночевать? Завтра утром на свиданку пойдём. — Сказал Хан, играя бровями. Он взял в ладони лицо Ликса и поцеловал в холодный, веснушчатый носик. — Ох, мистер Хан, вы так любезны. — Ли вытянул руку, что бы Сон поцеловал ее, а потом свалился на песок, бесконечно смеясь. Придя домой, они увидели Бана, который указал взглядом на их сплетённые руки и подмигнул Джисону. Феликс, как увидел родную кровать Хана, сразу поволился на неё. А Джи сверху, крепко обняв Ли. — Ликси, солнце, спасибо тебе за все. Я не знаю, что бы делал без тебя. — Мычал Сон в грудь Феликсу. — Тебе тоже спасибо, Хани. Я люблю тебя. — Ли мягко погладил по волосам Джисона. — Я тебя тоже люблю. Взгляд плывёт волнами, духи витают в воздухе, а лепестки ромашек складываются в непонятное "любовь".

🌸🌸🌸

Это не первое и не последнее утро,

что я тебе подарю

Мы слишком молоды,

чтобы вести себя мудро, я знаю что говорю

Это не первое и не последнее утро,

никто не отнимет их

Мы подозрительно мудрые для молодых

Утро — Дайте танк(!)

Вновь расцветёт.