Запечатлённые

Полночи ладони горели от нежных прикосновений, которые подарил Чан. Его руки словно отпечатались на коже Эстер, оставив на той неизгладимый след и немеркнущие воспоминания, задевавшие каждое нервное окончание, не пропустив ни одного. Жгло и щекотало места, где мужчина успел бережно коснуться и с лаской огладить пальцы. Первая влюблённость, испытанная в школьные годы, не сравнится с тем, что Ян чувствовала сейчас. Ни длительные отношения, в которых состояла по несколько лет, ни другие симпатии рядом не стояли с клубившимся в груди и переполнявшим её ощущением душевной близости и глубокой связи. Проспав вдоволь, особенно в сравнении с прошлой ночью, наутро Эсти с удивлением обнаружила в теле бодрость и силы, а потом поняла, что ей не только страшно. Ей страшно интересно. Опасения и отрицание переплетались с любопытством и смешивались в непостижимый коктейль, множивший желание вкусить неизведанное и сильное влечение. Замок неумолимо слетел с петель, не сдерживая град волнующих переживаний и шквал будоражащих эмоций. Она осознала, что больше не могла противиться заинтересованности и увлечённости сердца. Логика не поспевала за экстатичным танцем, в котором заходилось против воли сердце. Оставался ли у девушки хотя бы один шанс противостоять запечатлению? Гёнхи, испытавшая импринтинг с Минхо, упоминала, что человек мог не ответить взаимностью оборотню. Однако на своём примере Ян смутно представляла, как такое возможно. Пока она старалась сторониться то самого мужчины, перевернувшего жизнь с ног на голову, то бури, обуявшей душу, взаимность лишь крепла. С каждым часом и проходившей минутой Эстер только уверялась в неизбежности сверхъестественного притяжения, в сети которого попала, не прося об этом. Глубокая преданность росла внутри, закрепляясь между внутренними органами, будто для той там всегда отводилось особое место. — Грустишь? — просунув голову в спальню подруги, спросил Джисон. В голосе парня проскользнули ехидные нотки, не сочетавшиеся с самим вопросом, но весьма подходившие его довольному и напыщенному выражению лица. — Тебя чего так перекосило, Джи? Сейчас лопнешь от улыбки, — небрежно отозвалась девушка, продолжив витать в облаках, высоко парящих над лесом, которым окружены дома, где они поселились. Пройдя в комнату, тот бесцеремонно плюхнулся на кровать возле Эстер, больше не скрывая язвительного настроения, которое всё равно просачивалось, как бы он не пытался его утаить. Хотя и пытался лишь для вида, а не из искреннего побуждения. — Я всё видел, — расплывшись в улыбке, больше походившей оскал, произнёс Хан, напоминая чеширского кота или, скорее, белку. — Снежная королева растаяла? Быстро сообразив, к чему всё вело, девушка насупилась, хмуро глянув на Джисона. Перемены в женском лице он не заметил, увлечённый многозначительным подмигиванием и тем, что показывал кивками в сторону улицы, видимо, указывая на крыльцо. Не составило труда сообразить, что друг намекал на вчерашний вечер, остаток которого Эсти провела в компании Бан Чана, пока остальные веселились около костра. — Не растаяла, — в грубой манере пресекла лавину шуток и подначивания Ян, отвернувшись в поиске телефона. Руки захотелось чем-то занять, найти хотя бы маленькую возможность отвлечься, чтобы не стать пунцовой, пока щёки тотчас начинали пылать огнём стеснения. Если речь заходила о Крисе, другой реакции не находилось места. Мало-помалу становилось привычно, но и волнение никуда не делось. Пары дней, чтобы смириться с пламенем, разгоравшемся внутри при любом упоминании мужчины, далеко не достаточно. Эстер бы предпочла месяц и не один, чтобы объяснить всё и разложить по полочкам. Для ясности в голове надо приложить немалые усилия, а перед этим каким-то образом отыскать на них силы. Дано ли ей столько времени, сколько бы хотела, понять не представлялось возможным. Скорее всего, счёт шёл на сутки и количество встреч, прояснявших сознание, но не усмирявших эмоциональный взрыв, под влияние которого каждый раз попадала. — А мне кажется, что лёд тронулся, — хмыкнул Джи и рассмеялся высоким и искренним смехом. — Это твой рекорд, как быстро ты взялась за руки с парнем? Думаю, Крис побьёт и остальные: первый поцелуй, секс и… — И? — с сарказмом перебила того Эсти, понимая, что друг сам вряд ли придумал продолжение фразы. — Свадьба и появление детей… То есть волчат? Просто в этом нет рекорда, он будет первым. — Как я тебя терплю? — закатила глаза девушка со страдальческим выражением лица, которое должно стать красноречивее любых слов. — Ты меня очень любишь, — довольный собой, Хан притянул Ян в удушающие объятия, без которых порой совсем непросто и одиноко. Джисон прав, что за извечные подколы и подначивания она не обижалась лишь от большой привязанности к другу. Тот мог нести полную околесицу и ерунду, но ему всё простительно. Даже сейчас, когда дело о материях более тонких, необъяснимых и гигантских в силе трепета, трогавшего душу и нервы. Испытывая ощутимую долю неловкости от проживания за чужой счёт и непомерного гостеприимства, Эстер решила приготовить обед вместо Гёнхи, которая по ощущениям не вылезала с кухни решительно никогда, или только она неизменно заставала ту за столовым инвентарём. Сан препиралась и не хотела, чтобы гости утруждали себя, но сдалась под напором и энтузиазмом Эсти, взявшимся больше от смущения свалившегося на неё внимания и роли, отведённой судьбой в жизни стаи. Запечатление настигло не абы с кем, а с их вожаком. — Почувствовала себя миссис Бан? — усмехнулся Йен, когда заметил сестру, занятую приготовлением еды. Картина не отличалась новизной. Когда девушка жила с родителями и братом, то постоянно занимала себя готовкой, зная, что те допоздна пропадали на работе, а питаться семье чем-то надо. Парень любил стряпню, которой та баловала время от времени. Всегда пыталась и его притянуть к помощи, но тот ограничивался покупкой продуктов строго согласно написанному списку. Одарив суровым взглядом, выражавшим усталость от сомнительного юмора, Ян продолжила занятие, не обращая на него внимания, хотя Чонина это ни капли не смутило и, тем более, не остановило. — Ты только для Чана готовишь или брату тоже можно будет поесть? — не унимался шутник, подперев рукой подбородок и не сводя глаз с фигуры, маячившей возле плиты. Прилетевшую в него прихватку заслужил в полной мере, когда излишне раззадорился и распалился. Эстер вспыхнула, как спичка, погодя так же быстро остыв. — Будешь ходить голодный, раз у тебя такой длинный язык, — покачала головой Эстер, услышав, как к смешкам младшего присоединилась ещё парочка. Оборотни завалились внутрь измотанные и блестящие от пота, подчёркивающего рельефные тела. В совете принять ванну прежде, чем садиться за стол, Йен и Эсти безоговорочно и единодушно сошлись. Громче всех возмущался Чанбин, привыкший к тому, что Сан не придавала значения их чистоплотности перед приёмом пищи, свыкнувшись с волчьим аппетитом, как оправдание всему. У семейства Ян натура оказалась куда более тонкая, а от отсутствия прямолинейности те страдали. — Да серьёзно, можете хоть вместе принять душ, если боитесь очереди до вечера, но я с вами сидеть не буду, пока вы это не сделаете, — демонстративно зажав пальцами нос, взвыл Чонин, уповая на совестливость старших. — Что уж там, раз сегодня готовлю я, то смело заявляю, что еду вы не увидите раньше душа, — обтерев руки полотенцем, провозгласила девушка, скрестив те на груди. До готовности блюд всё равно оставалось минимум полчаса, а терпеть хотя и естественные, но отнюдь не приятные запахи в течение всего этого времени и пока будет длиться трапеза, она точно не собиралась. Порядок и чистоту ставила во главу всего, страдая не то от чрезмерной педантичности, то ли от перфекционизма. Если надо, Эстер умела показывать строгость и непреклонность, иначе бы жизнь до совершеннолетия в обществе Йена обернулась бы сущим адом. Синдром старшей сестры или как это называлось, девушка не уверена, но нечто подобное точно имела, судя по всему. — Угораздило же Чана, — закатил глаза Сынмин, недовольный тем, что Эсти раскомандовалась. — Осторожнее со словами, — предупредил того Минхо, покачав головой с неодобрением. — Если Криса здесь нет, это не значит, что он не узнает о твоих словах. — А кто ему скажет? Ты? — прыснул Ким, оскалившись на замечание парня. — Смотри по сторонам больше, — предостерёг Ли в последний раз, а потом быстро скрылся из помещения, согласившись с доводами о том, что после их охоты лучше сначала помыться, а не набрасываться на еду, которая ещё даже не приготовилась. От взгляда недовольного волка, с укором обращённого после очевидного намёка к ней, Ян стало не по себе. Резко пришло осознание, в чьей компании находилась. Почувствовала себя несправедливо обвинённой, чтобы вызывать подозрения хоть в чём-то вообще. По их мнению, могла настучать вожаку, пусть сами высказывания в её сторону и стали краеугольным камнем. Между пеленой влюблённости, а она осмелилась дать противоречивому влечению человеческое название, и шатким положением в незнакомой ей иерархии ощутила себя совсем неуютно и даже страшно. Вожак оборотней, считай, король. Предводитель, перечить которому не в природе и не в правилах волков. Кем стала для Чана, ещё сама толком не разобралась, но для остальных — неприкосновенная и опасная зона, где один неверный шаг мог привести к гибели. Поначалу ничего животного в ребятах разглядеть почти не удавалось. Они казались самыми обычными парнями, просто перекачавшимися и не слезавшими с каких-нибудь стероидов. Сейчас Эстер заметила особую вспыльчивость, пример которой уже наблюдала, но списывала на особенность характера Криса или подростковый максимализм Ханны. Ни разу девушка не видела их перевоплощения, даже не знала деталей того, как это происходило. Эсти вообще мало разбиралась в оборотнях. Для некоторых те до сих пор оставались мифом, популяция их не такая многочисленная, как людская. От полного неведения засосало под ложечкой, будто осведомлённость могла стать оружием и уберечь её или брата, ответственность за которого всё равно ощущала, хотя они уже не жили вместе, а тот вроде бы вырос, как уверял. Ребёнка, нуждающегося в защите, развидеть не получалось, как бы не пыталась. Объятая ворохом противоречий и неожиданного страха, хотя, скорее, в душе буйствовала неловкость, стёршая всё ощущение того, что с ребятами они оказались на одной волне, девушка не решилась оставаться на кухне после того, как закончила приготовление пищи. Всего пара комментариев и нотки враждебности, что заметила в чужом взгляде, заставили отступить. Уже в спальне удалось перевести дыхание и рассудить здраво, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Возможно, Ян надумала себе всего больше, чем было на самом деле. Не дав сомнениям закрасться глубже и прорости внутри, девушка хотела вернуться обратно, быть может, даже извиниться, хотя всё ещё не видела в просьбе ничего, нарушавшего какие-либо нормы или правила. Разве что тон мог показаться парням неприятным или обидным. Стук в дверь раздался быстрее, чем та успела провернуть ручку, чтобы выйти. Это застало врасплох. За порогом стоял Бан, спрятав одну руку за спину. — Держи, — просто вымолвил он, показав, что прятал. Не так представлял подготовленный сюрприз — знак внимания, который захотел оказать в её сторону. Растерялся, но решил, что пусть всё идёт своим чередом. Гардении олицетворяли невысказанные слова, обещания, которым ещё не время прозвучать вслух. Нечто тайное и сокровенное крылось за белоснежными лепестками, оставаясь недоступным глазу, но открытым сердцу. В букете и в порыве, с которым Чан вручил его Эсти, та видела сплошную искренность, заставляющую всё зацвести в душе. Бутоны распускались внутри неё не менее красивые, чем те, что Ян ныне держала в руках. Сбитая с толку и обескураженная, застыла, в смущении прикрыв рот ладонью. Пыталась скрыть улыбку, медленно расползавшуюся на лице. — Спасибо, — коротко ответила девушка, собравшись с силами, чтобы взглянуть в глаза, в которых плескалась небывалая нежность. — Рад, что тебе понравилось, — Крис кивнул и сразу отошёл от комнаты, чтобы не смущать Эстер пуще прежнего. Опустив цветы в чудом найденную не без помощи Гёнхи вазу, Эсти прикоснулась рукой к груди, словно жест помог бы успокоить бешеное сердцебиение, отдающее в голове и чувствовавшееся в каждой артерии, пронизывающей тело, без дополнительного прижатия для исследования пульса. Суровый на первый взгляд, Чан оказался на деле романтичнее самой Ян. Она никогда не стремилась к сентиментальности, находя ту бессмысленной или даже пустой. Рядом с Крисом бабочки в животе оживали. Быть может, не только они, а много других насекомых. Что-то абсолютно точно крутилось и порхало меж внутренних органов, заставляя неметь от безудержного и головокружительного восторга. Спустя пару мгновений девушка осеклась, осознав, насколько сухо поблагодарила мужчину. Понадеялась, что их особая связь смягчила краткость за эмоциями, которые Бан должен был заметить. Однако неудовлетворённость множилась, и Эстер решила найти оборотня, чтобы в полной мере выразить признательность. Он не сделал ничего феноменального, но ей так редко дарили цветы, что сейчас признательность, ощущаемая каждой клеточкой тела, зашкаливала. Достоверно не знала и не понимала, что сумела бы сказать, кроме лаконичного «спасибо». Возможно, лишь хотела снова оказаться в обществе Чана. Эсти спустилась в гостиную, а потом начала донимать каждого, кто встречался ей на пути. Оказалось, что найти Криса — задача не из лёгких. Раньше просто ни разу не делала этого, потому не представляла всей сложности, с которой теперь столкнулась. Почти отчаявшись, Ян наткнулась на Чанбина, копавшегося под капотом пикапа, на котором те с Феликсом приехали, когда долгожданные гости заблудились, не доехав до них. Мужчина с радостью указал в сторону одной из хижин, которую она поначалу считала нежилой, напоминавшей не то склад, не то гараж непонятно с чем, в нём спрятанном. Подойдя ближе, услышала мужские голоса, увлечённые спором, иногда переходившим на повышенные тона. Быстро стало неловко, что девушка не подгадала нужного момента, чтобы подойти. Наоборот, ей достался самый что ни на есть неудачный из возможных. Подслушивать не стремилась, только уходить после долгих и едва ли не безуспешных поисков не захотела. Решила дождаться, когда разговор закончится. Один из голосов, очевидно, принадлежал Чану, а другой, Эсти быстро сообразила, — Хёнджину. Без интереса она присела на ступени, ожидая конца брани, обрывки которой долетали до неё. — Возьмись за голову, я тебя прошу, — тяжело вздохнул Крис, видимо, подойдя ближе к двери так, что Ян смогла разборчиво расслышать речь. Первым порывом, которого следовало ожидать, когда решила дожидаться мужчину здесь, стало желание спрятаться. Точно не подставлять себя под чужой гнев и горячую руку. Тем более не хотелось, чтобы решили, что она специально подслушивала. Усмирив неожиданную тревогу и захлестнувшую её растерянность, Эстер погладила колени и упёрлась о них руками для дополнительного источника опоры. Сделала несколько глубоких вдохов и решила, что выглядела достаточно непринуждённо, чтобы не оказаться ни в чём заподозренной. Разве что расслабиться никак не выходило, только разгадка крылась не в её положении, а в самой близости к Бану. Когда тот находился рядом, девушка могла выглядеть не в меру нервной и беспокойной, если поддастся тревожному дурману, просачивающемуся в мысли и голову. — Пойми, что у меня другие интересы. Почему я должен следовать этим бредовым законом? Услышав Хвана, Ян поняла, что тот подошёл к двери ближе Криса. Видимо, решил, что разговора с лидером с него достаточно. Эсти не знала, выдержала бы сама подобный напор. Точно уверена в том, что попыталась бы не отставать, а даже соответствовать. Только по опыту знала, что это нещадно отнимало последние силы. — Ты рождён оборотнем, тебе этого мало? Хочешь предать стаю? — стальные ноты звучали и громыхали в голосе, напоминавшем гром в хмурый майский день. Ей самой стало не по себе от тона, которого раньше никогда не слышала от Чана. В споре с сестрой тот разговаривал далеко не так. Теперь понимала, что там даже можно было разглядеть мягкость и сдержанность, которых сейчас точно не сыскать. — Я просто хочу заниматься тем, что мне нравится. Пока сижу здесь, возможности нет, — устало ответил Хёнджин, дёрнув ручку двери и тем самым приоткрыв её. — Поэтому ты свалишь в Сеул? — с разочарованием и явным осуждением проговорил Бан. Неловкость, терзавшая девушку, перешла на новый и беспредельный уровень. Неосознанно она стала свидетельницей того, что не предназначалось для её глаз и ушей. Судя по всему, вообще не для чьих-либо. — Да хоть из страны. Никогда не цеплялся за волчий образ жизни. Каждому своё, разве не так ты говорил? — припомнил тому излюблённую фразу мужчина в попытке уколоть, показать, что Крис не следовал фразам, которым учил. — Не искажай смысл моих слов, — грубо осёк парня Чан, вскипев так, что никакого самообладания там в помине не осталось. — Мне больше не о чем с тобой говорить. Надеюсь, ты не станешь мешать, если не хочешь скандала. Он плохо повлияет на твою репутацию. — То, что ты собираешься сделать, уже плохо влияет на мою репутацию. — Может, ты просто плохой вожак? Даже я бы справился лучше. Хотя бы не игнорировал желания других, как это делаешь ты. Сглотнув, Эстер сама захотела встрять в ссору. В груди вспыхнуло необъяснимое стремление вступиться за Бана, защитить его от несправедливых обвинений и поставить Хёнджина на место. Насколько Крис хороший лидер, достоверно Эсти знать не могла. Не жила со стаей, не вникала в подробности их быта, да и знала ребят слишком мало. Пусть с Хваном пересекались раньше, это ничего не меняло в своей сути. Только всё равно внутри крепла уверенность и слепая убеждённость в том, что Чан лучший из лучших. Не заслуживал гнева и упрёков, вылившихся в его адрес. Как бы ни поступал, какими бы доводами ни руководствовался, Ян уверена, что поняла бы. В этом не возникало никакого сомнения. Словно они рождены, чтобы понимать друг друга вопреки всему. Возможно, так и было. Запечатление — не игра судьбы, чтобы хорошенько встряхнуть Эстер, а подарок в виде связи и человека, с которым в мире вокруг прибавлялось красок и гармонии. — Следи за языком, Хван, — не сказал, а прорычал в ответ мужчина так, что по спине Эсти пробежали мурашки. Хотя страх пробирал косточки и щекотал нервы, его перебивало и заглушало неоспоримое доверие. В глубине души знала, что, как бы жесток или строг тот ни был с остальными, с ней такого не допустит. Будто это по природе и просто физически невозможно. Или лишь старалась себя в этом убедить. Получалось успешно, потому что надоедливые сомнения в конце концов пресытили и утомили, и теперь Ян отмахивалась от них быстрее положенного. Даже не обращала внимания и не придавала значения. Не обернулось бы ей это боком, но покамест только становилось легче. Без постоянного отрицания, буйного танца в объятиях тревоги дышалось свободнее, а захватившие ей романтические порывы приносили радость. Ей давно стоило дать им волю и не сдерживать всеми возможными способами. Сейчас остаточно и с раздражением мелькали на фоне никуда не девшиеся сомнения. Как вариант, что она из стадий принятия перешла к торгу, что неизбежно приближало к принятию, но пока не являлось его полной версией. — За своим лучше последи, — оскалился парень, указав глазами на девушку, что сидела на ступенях со скучающим видом, когда дверь распахнулась настежь. — Эстер? — удивился Бан, больше не обращая внимания на Хёнджина, подмигнувшего Ян прежде, чем спуститься с крыльца и уйти в сторону леса. Увлечённая разгадкой чувств к мужчине, та не ожидала, что её скоро заметят. Успела забыться, пока потерялась в дебрях собственного разума, измученного свалившимися на него откровениями и переживаниями. Смотрели друг на друга неотрывно, будто завороженные, попавшие под гипноз и обаяние, предназначенное лишь для них и потому отменно действующее. Взгляды сплелись в единое полотно, разрисованное всеми оттенками красного, выражавшего страсть и пылкую любовь. Сравнение родилось в женской голове против воли, только из-за того, что девушка привыкла размышлять в подобном ключе и представлять всё через образы. Картина, полная ярких и броских цветов, не единственная, что возникала в сознании Эсти. Она чувствовала, как на других изображениях, связанных и ассоциирующихся у неё с Баном, царила гармония всех оттенков безоблачного неба, чистого от туч и любых тревог, которые могли бы выражаться в грозе или громе, которым совсем недавно звучал голос Криса в разговоре, хотя, скорее, в ссоре с Хваном. Та синева, походившая на небеса, местами блекла, переходя в молочные и белоснежные штрихи, что отныне вызывали воспоминания с душистыми цветами, подаренными ей сегодня. Их аромат переплёлся и смешался с тем тяжёлым и давящим на виски, исходившим от Бана. Давил оттого, что подчинял, чему Эсти неожиданно заметила, была вовсе не против. Ей до безумия нравилось, что Чан источал запах леса, в котором они прежде гуляли. Хвойные ноты оттенялись смолистыми, мускусными и не поддающимися описанию. Видимо, всецело принадлежавшие каким-то особым феромонам, свойственным лишь ему, что почувствовать и различить среди прочих их могла только она. — Не знаю, зачем пришла, то есть знаю, но… Мне показалось, что я мало поблагодарила тебя. Мне правда очень приятно. Спасибо за гардении, — протараторила девушка, смутившись от беглого и сумбурного объяснения, которым разразилась, заполняя неловкую тишину, неприятно осевшую грузом на плечи. Всё ещё страшилась, что её могли в чём-то обвинить. Сразу вспомнила недоверие со стороны других оборотней к тому, что она способна что-то разболтать. По правде говоря, если бы застала диалог, схожий с теми, что сегодня удалось услышать от Хвана, адресованные Крису лично, Эстер не стала бы молчать. Поделилась бы с мужчиной. Чувство справедливости, а особенно справедливости по отношению к Чану, пересиливало всякие прочие мотивы и стремления. Встало во главу всего. С этим осознанием, вдруг снизошедшим до неё, пока рассматривала статную фигуру Бана, даже перестала обижаться на брошенные в её адрес слова. Когда сама ещё не поняла, как-то на самом деле, другие заранее знали, к чему всё неминуемо вело. — Ты ради этого пришла? — осторожно и с лёгким удивлением промолвил мужчина, позволив себе слабую улыбку. Всё ещё не отойдя от гневной стычки, Крис терялся от безмятежности, неожиданно настигшей его в присутствии Эсти. Она усмирила всю ярость столь быстро и без видимых усилий, что он даже опешил, не понимая, как такое могло произойти. Никакой злости не осталось, хотя обычно ему приходилось перевоплощаться и долгие часы проводить в лесу, чтобы снять напряжение, не желавшее покидать тело. Подумать не мог, что кто-то в силах подобным образом подействовать на него. Ощущение умиротворения, в силе не сравнимое ни с каким, что прежде испытывал, пленило полностью. Будь его воля, всегда бы держал Ян рядом, чтобы чувство бесконечного спокойствия и домашнего уюта не покидало его. Впору выть на луну и скулить не как волк, а как безродная шавка, лишь бы девушка никогда не оставляла его. Молил бы об этом, умолял, потому что чрезвычайно нуждался в ней и в её обществе. Запечатление и встреча с той самой, с кем это стало возможно, стоило того, чтобы столько лет ждать его. Стоило мучительного ожидания и даже потерявшейся за временем надежды, потому что сейчас счастье бурлило в крови, зажигая радостным фейерверком сердце. — Да, — смутившись, призналась Эстер, начав неловко озираться по сторонам в поиске пути для отступления. Выглядела девушка до того потерянной, последовав порыву и не найдя логики в действиях, что для неё всегда первостепенно. В этом мужчина видел очарование, хотел видеть взаимность и что та потихоньку открывалась ему. Это всё, о чём только мог мечтать в то мгновение и теперь, наверное, всю оставшуюся жизнь. — Заходи, — усмехнулся Чан, заметив растерянность и смущённость от его прямого вопроса. — Долго сидела тут? Робко поджав губы, всё ещё неуверенная в решении, из-за которого оказалась здесь, Эсти переминалась с ноги на ногу, когда поднялась с места. Странный разговор, обрывки которого долетели до неё, расстелил внутри смутное полотно, где она пыталась выстроить взаимосвязи, но быстро сдалась. Неоправданное и постыдное любопытство схлынуло под шармом, источаемым мужчиной, действовавшим на неё сродни любовному зелью. Будто им опоили, и отныне эффект не закончится никогда. Любоваться девушкой и наслаждаться её компанией мужчина мог целую вечность и даже больше, как ему казалось. Отрадно стало, что та сама пришла, сделала заветный шаг в его сторону, пуще прежнего приблизив их друг к другу. Его самолюбие давно тешило то, как она стыдливо отводила глаза, не желая разглядывать оголённое тело и мышцы, которые оставались неприкрытыми тканью. Понимал, что физическое влечение и плотскую симпатию Эстер точно ощущала кожей, как и он. Знать, что за этим крылось нечто куда более сильное и глубокое, подобное тем цветам, что распускались и внутри него, ещё драгоценнее. От осознания сносило голову, путало помыслы и намерения, лишив чёткости и формы всякие мотивы. Запоздалый страх теплился в груди, добавляя ложку дёгтя в бочку мёда. Ему страшно, что по итогу останется один. После того, как нашёл её, одиночество пугало совершенно новым и невообразимым образом. Когда хотел провести вечность с одним единственным человеком, допустить мысль, что этого не произойдёт, слишком больно. — Я недавно подошла, — неуверенно кивнула в сторону открытой двери Ян, ещё раз глянув себе под ноги. — Можно? Подняв взгляд, девушка едва ли не испугалась решимости, отражённой в карих глазах. Однако быстро взяла себя в руки и, сглотнув, сделала шаг навстречу. Навстречу неведомому и сильному чувству, которому устала сопротивляться. Обитель Бана показалась скромной и даже аскетичной во многом. Царили запустение и безжизненность, будто тот редко бывал там. Не жил, а, скорее, спал, да и только. Неосознанно Эсти охватила печаль, словно тому обязательно должно быть некомфортно в подобных условиях. Сама всегда пыталась придать помещению, где проводила дни и ночи, уюта. Всегда стремилась сделать жилище домом в полной мере этого слова. Аромат чая, заваренного мужчиной, скрасил серость обстановки, оживив в фантазии лесные образы, за которыми и ходить далеко не нужно, стоило всего-то выглянуть в широкое окно, расположенное над миниатюрным столом такой же небольшой кухоньки. — Тебе тут не одиноко? — вдруг спросила Эстер, подумав, что остальные ребята соседствовали друг с другом, если не в одних комнатах, то в расположенных совсем рядом. Среди тесно построенных на крохотной территории посреди чащи домов, тот, что принадлежал Чану, будто сторонился остальных. Удивительным образом оказался самым неприметным и находившимся поодаль от других. — Не теперь, — поджав губы, просто ответил мужчина, как нечто само собой разумеющееся. С появлением в жизни Ян он на самом деле почувствовал, что больше не один. Точно знал, что в мире есть та, кто обещана ему судьбой. Покамест даже сидела под боком, гостила в его стае, и ему хватало лишь осознания, что Эсти рядом. Лучше бы так и оставалось впредь. — Но если я уеду? — сглотнув, девушка неуверенно произнесла слова, обжегшие язык и горло хуже крепкого алкоголя. Будто противоестественные те не желали срываться с уст, и пришлось приложить усилия, чтобы произнести фразу вслух. Не с целью обидеть, но прояснить любые недомолвки. Расставить все точки над «i», устранив сомнения, хотя против воли добавила их Крису. — Ты хочешь? — он склонил голову, внимательно оглядев женское лицо, полное захлестнувших девушку противоречий. Дымящиеся душистыми травами заваренного в них чая кружки остались без внимания, пока то сосредоточилось лишь между двумя парами глаз, ведущими одновременно два диалога: один, полный честности и прямых вопросов, лишённый возможности и желания юлить, и второй, безмолвный, в которых беседовали их сердца, после первой встречи забившиеся в унисон. Быть может, те всегда и стремились друг к другу, разделённые километрами и до некоторых пор незнакомые. Однако всегда и неизменно родные. — Я не знаю, — откровение испугало Эстер больше самой связи, что поначалу рисковала свести с ума и лишить рассудка от отсутствия малейшего понимания, что к чему и зачем сделано природой таким образом. Ей бы впору ответить, что хотела. Нормальное и естественное стремление вернуться домой, не прыгать в омут с головой, всецело отдавшись в руки неизведанного и сильного притяжения. Однако отныне правда не знала. Две противоборствующие стороны бились в смертельном сражении в чертогах разума и потёмках души. Лишь иногда ей удавалось заглянуть на поле боя, чтобы оценить исход битвы, ещё не предрешённый. Или предрешённый с самого знакомства. — Не буду давить на тебя, — согласно кивнул Чан, взяв в руки кружку, где кипяток остыл, а запах едва ли не выветрился через открытую форточку. Встав у окна и облокотившись о подоконник, мужчина устремил взор к чащобе и остальным сооружениям, в которых кипела жизнь. В его жилище та притихла, перестала дышать, боясь спугнуть зарождавшийся огонь, во власти и в силах которого стать настоящим очагом. Медленно поднявшись со стула, Ян вплотную подошла к Бану, влекомая очередным порывом, рвущимся из неизведанных недр разума. — Ты на меня не давишь, только чувства к тебе наседают. Крис подумал, что лучше бы та молчала. Не произнесла вслух то, что сорвало всякий предохранитель с его железной выдержки. Или не такой уж железной. Стоять рядом без возможности прикоснуться, без позволения стать ближе так же сильно, как чувствовал и желал того, по большей мере невыносимо. Если действительно считала, что прежде тот никак не давил, то сейчас джентльменские наклонности рассеялись на ветру, словно тех и вовсе никогда не было. Места для них не осталось никакого, когда внутри всё вопило от взаимности, желанной и, казалось, недоступной прежде оттого, что Эсти противилась до последнего. Коснувшись скулы, Чан провёл большим пальцем линию к губе и очертил нижнюю, когда Эстер приоткрыла рот. То ли судорожно глотала воздух всеми доступными способами, то ли согласилась с тем, что хотел сделать мужчина. Поцеловал медленно, словно спрашивал разрешения, ждал, что девушка отвергнет его и отшатнётся. Пробовал, каково отдаться желанию, не задумываясь о том, что будет дальше. То же пыталась вкусить и Ян, погодя ответившая со всей чувственностью. Обхватив руками шею, запустила те в волнистые волосы, едва сжимая. Горела от прикосновений к талии, аккуратных поглаживаний спины и ласки, нежной и осторожной, что дарил Чан. Мягкость быстро сменилась настойчивостью, яростной нуждой не разрывать поцелуя, не отдаляться друг от друга. Оставить в памяти и запечатлеть мгновения близости, в котором сошлись их души. Отчаяние сквозило и пропитало момент. Жадность до соединения тел и жажда большего захватили сознание, когда у Эстер внизу живота начало тянуть от возбуждения. Идеально подходив, как верный пазл, будучи единственными для этого, они забывались и теряли связь с реальностью, будто заблудились в лесу. Причина и маяк, чтобы выбраться из пучины бурлящего океана, только каждый из них. Неизменно и бесповоротно, без других вариантов. Усердно избегая, пытаясь скрыться и отрицать, к чему тянулась всем существом, Эсти поняла, что погрязла. Влипла по уши, утонув в шелковистом взгляде карих глаз, мягких губах, целовать которые готова чёртову вечность до скончания веков. Не приторный, но необычайно сладкий и терпкий поцелуй отпечатался на подкорке сознания. Вбит в настройки вместе с остальными событиями, уже сформировавшими её и формирующими сейчас. Убеждения таяли, как снег по весне, крепли и распускались, подобно новым листьям и почкам на зелёных ветвях. Не понимала, зачем сопротивлялась и почему испугалась, когда Чан оказался буквально всем, чего хотела и жаждала многие годы. Всю жизнь. Искала смысл и строила логические связи в попытке постичь недоступные истины, но ответом на все вопросы стал лишь Кристофер Бан, к которому вели все дороги, тропы и повороты судьбы.