Увидеть катастрофу

Се Лянь шёл позади юноши. Его взгляд мельтешил по тропе впереди и норовился приклеится к спине воина. Юноша же вовсе не ощущал неловкий взгляд впритык к себе. Его ровный стан лишь слегка покачивался при каждом шаге, меч на поясе брякал в ножнах, а лицо освещалось под новыми углами и переливалось подобно необработанному нефриту высокого качества в свете ажурных вырезов листвы. Поистине перед Богом Войны особа голубых кровей. Его движения не принужденные и ни капли не скованные. Каждый шаг, каждый импульс последующий чётко выверен и элегантен, но не лишен воинственности. А ещё самой что ни на есть царской гордости. Это уж Сяньлэ видел и вкушал, ведь когда-то сам был таким же. Праздный образ жизни, бесчисленное множество тренировок, а ещё вездесуще были такие неподдельные вздохи, порой крики, восхищения, делали своё. Все эти компоненты обыденности взращивали нрав императора, а тело словно скульпторы формировали с точенной изящностью. — Мы пришли, — отозвался мечник. Он по прежнему стоял спиной к «монаху» с несколько поднятой головой. Его голос по-новому зазвучал в голове принца, обновляя образ гордого воина. — Тут красиво… — протянул Се Лянь. — Неужели даже ступени из нефрита? — А есть пререкания? — Самую малость, — заводит Сяньлэ шарманку, выработанную годами жизни впроголодь. В иной своей жизни во дворце, такую роскошь он расценивал как обыденность, но только вкусив мирской суеты осознал всю вычурность и помпезность таких излишеств. — не боитесь однажды повредить ступени? Скол там, или трещина. Придется ведь полностью обновлять беседку. — Обычно, тут восседают дамы, — со смешком начал юноша. — посему врядли веером возможно расколоть этот мрамор. — Иногда гости этой беседки могут быть не только «дамами». — Проблем не будет, уверяю, — он обернулся, добродушно улыбаясь. Его руки скрестились за спиной, а меч накренился немного в сторону. — ну, по крайней мере если вы не вздумаете портить императорское имущество. У Се Ляня в горле сперло. «Как же так! Чтоб я, да вандализмом заниматься!» — насмешливо проносилось в голове. Но вся дурь, что начала бурлить внутри, вырвалась тихим смешком, что воин расценил по-своему. — Тогда проходите. — юноша отступил и пропустил даочжана, наблюдая за ним исподтишка. Се Лянь легко улыбнулся и прошёл вглубь, немного неуверенно и глядя себе под ноги, замечая пыльные следы на глянцевом полу. Он уж было расположился на одном их стульев как внезапно его прошиб холодный пот — к его горлу оказался приставлен клинок, а рука его держащая принадлежала воину. — Нелепая ложь, — уже не скрывая стального холода в голосе бросил он. — монах из храмов государства Празднеств? На болотах ли? — насмешка теперь зазвучала угрожающе, а лезвие начало давить на горло больше. Сяньлэ почувствовал как бинт на шее начал рваться под давлением меча. — Но это не ложь, — начал было павший бог, но его перебили. — Докажи, но учти: первые слова — решающие. — последнее слово он особенно сильно выделил словно судья, а для выразительности сузил взгляд и припечатал им даоса. — Меня не убить мечом, — все что сказал Се Лянь. Несмотря на такие смелые слова и даже их правдивость, он изрядно волновался. «Если он решит проверить мои слова на практике, то я рискую надолго стать немощным, ведь сил нет, а бессмертие лишь… " — проклятие… Оно на моей шее, руках, ногах. Теперь же глаза юноши распахнулись широко, а выражение лица приобрело неуверенный вид. Пропала всякая царственность и воинственность. Сяньлэ видел, что перед ним обычный подросток. Пусть он и обучался фехтованию, техникам ведения боя и наверняка основам допроса, но все это оказалось бессмысленно, когда перед ним оказался такой человек как Се Лянь. Он не выражал явного страха и тем более трепета, в его лице сквозило лишь непонимание и растерянность, что никак не свойственно шпионам, которых молодой наследник государства Уюн ловил пачками. Он все же решил проверить слова бога на верность и достал из-за пояса ещё один клинок, но меньше по размеру. — Вытяни руку. — скомандовал Цзюнь У, стараясь скрыть что-то в своём голосе. Се Лянь повиновался и по всем правилам медленно вытянул раскрытую руку, перед этим встряхнув ею. На запястье начинались узлы бинтов, которые лезвием быстро распотрошил юноша и явил на бледной коже черные, будто тушевые линии, символы и даже иероглифы, что были ему незнакомы. Брови взметнулись вверх, а рука держащая меч у шеи даочжана дрогнула и разорвала бинты там. На шее виднелись те же обручи что на запястье, но толще. Это оказалось весьма жутким зрелищем и принц Уюна отшатнулся в сторону, но клинка так и не убрал. Бог понимал его страх, ибо следы на этих частях тела для смертных были словно смертельные раны на теле живого и здравствующего человека. От их черноты исходила божественная мощь иного уровня. — Можешь теперь отодвинуть меч?.. — мягко попросил Се Лянь, теперь уже другой рукой дотрагиваясь до холодного клинка. Он сжал между пальцев острие и легко увел его от своей шеи на пару цяней, но от этого действия меч оказался на полу, ведь сила с которой меч отодвигался была несравненна и в то же время играючи легка. К которой мечник готов не был. — Ты — демон? — рвано спросил юноша, глядя в доброе лицо своего гостя. — Пока что нет, — хихикнув сказал Се Лянь шутки ради, но уже успел пожалеть об этом, завидя неподдельное беспокойство на лице. — прости, но я здесь оказался случайно. — Как это понимать? — Очнулся под террасой… Пагоды вроде, — почесывая репу думал он. — приметил вишневые деревья и пошёл, ведомый их кронами… — Что делал под террасой даочжан? — Не знаю, говорю же, что очнулся там. — Понятно. — коротко и с небольшой паузой ответил юноша. «Боюсь представить, что у него в голове теперь,» — с некоторым стыдом думал бог. «запущенного вида монах, проснулся под сыхэюанем и теперь сидит как званный гость в саду Сюиси, пугает молодого господина.» — Неужели правда, что вы с боло… равнин? — разбавил тишину Цзюнь У. — Что там произошло, и почему вы прокляты?