А ты - во мне

Становилось тише. Воздух, еще днем бывший тяжелым и каким-то пыльным на вкус, наконец обрел запах ночной прохлады.  Звуки улиц становились более робкими, деликатными. На причесанный и прилизанный ко Дню великой надежды Нью-Пари опустилась глубокая ночь. Лу не спалось. Крепко уснув с вечера, теперь она проснулась и ворочалась с боку на бок по широкой кровати, пытаясь найти удобное положение для сна. В пояснице поселилась тупая боль, ноги неприятно ломило. Промаявшись так около получаса, она оставила безуспешные попытки уснуть и, набросив на себя чёрную инквизиторскую рубаху, тихонько встала. На соседней подушке глубоким сном спал Иво. Изо всех сил стараясь не издавать ни звука, Лу тихонько прошлёпала босыми ногами на балкон. Плитка на полу приятно холодила стопы. Облокотившись на перила, Лу вглядывалась в спящий город – хрупкий и бесконечно прекрасный. Как и мир, который воцарился в нём чуть больше года назад. Они отдали всё, что могли, и даже больше во имя этого мира. День великой надежды… ровно год назад в этот день, после всех вынесенных приговоров и новых назначений, была принята обновленная Конституция Нью-Пари. Псиоников, чистых и нестабильных полностью уравняли в правах. За спиной засопел Иво, зашевелился. Он совсем недавно начал нормально спать. Лу повернулась и невольно залюбовалась вытянувшимся на кровати полуобнаженным мужчиной. Его сон она хранила особенно ревностно. А потом перевела взгляд на собственный округлившийся и уже очень тяжелый живот, прикрытый шелковой тканью рубашки. Низ живота ощутимо тянуло. Лу положила сверху ладонь. Уже совсем скоро.

***

Они этого не планировали. Если точнее – конечно, однажды, когда-нибудь потом… После совершенного Иво и его сторонниками государственного переворота Лу меньше всего думала о собственной фертильности и желании иметь детей. Ну, может не прям меньше всего, на первом месте по степени неважности всё-таки были назойливые попытки Ганса Гюлера найти ее и попросить прощения (хотя удар в челюсть в исполнении Приора был достаточно красноречив, Гюлер отличался просто фантастической непонятливостью). Потом роскошный ресторан, кольцо с бриллиантом, стоящий на коленях Иво … Лу натурально выбило почву из-под ног. Ей понадобилось целых две недели полного отсутствия на всех радарах, чтобы привести мысли в порядок. Те две недели ни она, ни Иво старались не вспоминать. Она гоняла на байке вдоль Периметра, он уничтожал запасы кофе и виски (иногда сразу оба) у себя в кабинете. Вернувшаяся Лу застала на рабочем месте смертельно уставшего, измученного неизвестностью человека. От бессонницы Иво била мелкая дрожь, но взгляд и осанка не оставляли ни малейшего намека на слабость. Приор. Какое счастье, что он смог тогда найти в себе силы простить её! А она в тот день поклялась, что больше никогда и никому не позволит причинить ему боль. Иво не давил на неё. Видел, каким тяжелым было для Лу изящное кольцо на пальце. Ближайшему окружению в Корпусе и так всё давно было известно, а вот семью Лу ждало настоящее потрясение. Особенно Йонаса, который изо всех сил привыкал жить с осознанием того, что чуть не сотворила его сестра. После принятия новой Конституции, к созданию которой Иво Мартен имел непосредственное отношение, Йонас немного потеплел к этому внезапно возникшему «дополнению» к его лучшей подруге, хотя скабрезно шутить по этому поводу не переставал ни на минуту. Лу сочла это добрым знаком) И, только всё стало более-менее налаживаться, как вдруг прогремело очередное покушение.