Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Это… не совсем то, что она ожидала. Нет, не так. Елена совсем не ожидала, увидеть то, что увидела, когда добралась до склада, чьи координаты были выбиты на фотке в папочке Смерти. Сегодня утром она пораньше свалила из дома, оставив Аларика разбираться с супругой, которую одолел токсикоз, а Джереми с его альбомом и наушниками, кажется, переживающего очередное расставание с Бонни, чья рука все же отсохла, как и язык, так как после той встречи в пансионе, она на связь не выходила. В отличии от Кэролайн, которая еще позавчера позвонила и, не удержавшись, вывалила ей то, что она нашла случайно у Стефана бриллиантовый браслет в обертке с ее именем и какой-то слащавой гравировкой. Ее подружаня чуть не взорвала ей перепонки своим счастливым визгом, но Елена стойко это выдержала. И решила до Рождества закрыть вопрос с работенкой от Смерти, и потом, может быть, все же созвонится с Колом и Ребеккой, оборвавшим ее телефон еще в семь утра. Упорные задницы. И чего вдруг? Они то сбежать друг от друга хотят, и даже убить, а тут наседают со всех сторон на нее, чтобы вернуть своих «любимых» старших братьев в лоно семьи. Ей даже позвонил Финн! Хотя уже месяц как со своей Сейдж тусуется в Европе, заново познавая мир. К счастью, ничего кроме вежливой просьбы подумать о том, чтобы помочь выбраться из Нового Орлеана свои младшим занозам в заднице он не спросил, и также мирно положил трубку, когда Елена сказала, что обязательно над этим подумает. Умничка, а не вампир, одним словом. С самого Элайджи и Клауса она принципиально звонки не принимала. Лишь отправила им по короткому сообщению о том, что Хейли жива-здорова, как и их братан в ее пузе. Кстати, о волчице она тоже позаботилась. Применила к ней очередные гигиенические чары, дала новые шмотки, еды, и еще пару новых книжек. Маршалл грязно ругалась, плевалась, и вообще очень громко и настойчиво требовала свободы, на которую имела право как гражданка Америки. Как будто демократический строй всей страны действовал в пределах елениного подвала!.. Пфф, наивное дитя. И вот после этого пошла искать место, где была эта «Неспящая статуя». Елена довольно быстро нашла по координатам склад, оказавшийся где-то на окраинах Роанока, всего-то в двух часах езды от Мистик Фоллс, и, взяв себе в компаньоны Стефанию, в отличии от Бонни не притворяющегося, что ее нет и не держащего на нее обиду, отправилась в путь. Можно было наколдовать портал, но стоило об этом подумать, как желудок тут же начал бунтовать. К тому же, она соскучилась по своему самому любимому соучастнику в преступлениях, который как всегда смиренно шел за ней, а не выпытывал куда она его тащит за пару дней до Рождества, и хотела просто с ним потусоваться. Это была расслабляющая поездка. Они просто болтали в кой-то веки не об очередном звездеце, и шутливо пытались выпытать друг у друга что и кому подарят. Елена стойко держалась, а вот Стефания проговорился, что купил Деймону навороченный телескоп. Кто бы подумал, что старший Сальваторе увлекался по-тихому астрономией? Но Стефания утверждал, что в юности, когда они еще были людьми, его брат был очень увлечен звездами. Их отец это не одобрял, считая недостойным для мужчин занятием, а после обращения… Ясно дело, стало не до смертных хобби. На склад они тоже зашли также легко, как и вели беседы в машине. Внутри Елена немного растерялась, так как не знала что точно ищет в этом огромного хранилище, кроме очевидного, что должна быть статуя. Пока не ощутила тягу. Как будто она была магнитом, которого тянуло к другому магниту. Елена была почти уверена, что если бы сама не пошла вперед, то ее бы зашкирку и так потащило туда, куда надо. Тяга испарилась как не бывало, когда она оказалась перед ящиком, выше ее на голову, стоящем почти в самом дальнем от входа на склада углу. Попытка «прощупать» ящик магией ничего не дала, кроме странных эманаций, что там определенно было что-то магическое. Стефания вызвался быть тем, кто его откроет, и когда он снял таки крышку… Вот тут-то Елена немного и прикосела. Это была она. Внутри гребаного ящика впрямь была статуя. И у нее было ее лицо. Точно такое же, от высеченных в камне волос до самых кончиков каменных пальцев. Бровь Стефании взлетала на уровень роста волос, когда он смотрел то на нее, то на статую, пока он наконец не задал весьма невинный вопрос. — Это подарок Клауса? Елена моргнула и с трудом отвела взгляд от статуи, вокруг которой, помимо магии, витало нечто такое, что она ощущала в компании Смерти. — Что? — растерянно спросила она, а когда до нее дошла суть вопроса, поморщилась. — Нет! Конечно, нет. С чего ты вообще взял, что Никлаус мне хоть что-то подарит? Да еще и статую. Я же не… И замолкла, когда увидела многозначительный взгляд Стефании и тонкую снисходительную ухмылку на его губах. — Ой, заткнись, — буркнула Елена и толкнула его в грудь, когда он тихо захихикал. — Это точно не его подарок, это… «Это какая-то подозрительная хрень», — заключила про себя Елена, хмуро разглядывая каменное лицо, свое лицо, застывшие в маске покоя и прикрытыми веками. Она не хотела подавать виду, но чем больше смотрела на него, стояла рядом, тем более жутко ей становилось. Хотелось закрыть крышку и свалить. Более того, Елена слегка растерялась еще и потому, что не знала, что делать дальше. В прошлые разы было как-то полегче и понятнее. Впрочем, может быть это статуэтке нужно было коснуться или еще чего? Ясно же, что когда этот камень был человеком, и, очевидно, еще одним из ее двойников. Судя по одежде изваяния, рожденные раньше, чем Катерина или Татия. Намного раньше, примерно во времена Римской… Стоп!.. Странные аура, казавшаяся немного знакомой, одинаковые лица, одежка в виде тоги. Какова вероятность, что это и была та самая Амара, которая любовь всей жизни Сайласа? Кстати, тоже замурованного в каменюку, хотя и лишенную его человеческий черт, как эта статуя с припиской «неспящая». Елена не очень хотела ее касаться и проверять. И уж тем более не хотела словить глюки, как в тогда, в Новой Шотландии, но и стоять тут полдня, пялясь на свое каменное изваяния желания не было. Она мысленно извинилась перед своими карапузами, все еще искренне надеясь, что Смерть, сама лично рекомендующая ей отдыхать и заботится о себе, не дает им покинуть хаотичную утробу своей дурной матери. И неохотно коснулась кончиками пальцев каменной рукой, сложенной на груди. Елена тут же ощутила себя так, как будто ослепла и нырнула в густое желе: ни вздохнуть, ни пошевелится. И при этом ей в уши в один миг начал визжать пронзительный голос, чьих слов было не разобрать. Мерлин, ей так хотелось заткнуть уши, чтобы только этого не слышать! Она была уверена, что у нее вот-вот лопнут барабанные перепонки от этого визга, который в один миг мог сменится на хныканье, опять вопли, злые крики и жалобные мольбы. Отдаленно она ощущала, как ее за плечи кто-то трясет, но ничего не могла поделать. Елена как будто застряла в этом неподвижном очень громком темном аду, откуда бы очень хотела убраться. А следующий миг она ощутила сильную боль в руке. Елена вскрикнула и резко открыла глаза, понимая, что может вновь дышать, видеть, осязать и шевелится. И что статуя стала на пару шагов дальше от нее. Она опустила голову, чтобы посмотреть на свою руку, и увидела, что кожа на ее ладони выглядела так, как будто она коснулась чего-то горячего. Ладонь стала розовая, местами кровила, пульсировала, и было такое ощущение, что с нее содрали тонкий слой кожи. А еще Елена поняла, что ее за талию обнимала пара рук, которые могли принадлежать только Стефании. Кажись, она задолжала ему «спасибо» за то, что он видимо и оттащил от этой мутной статуи. Вот только когда она повернула голову, чтобы поблагодарить и попросить рюмочку крови, то застыла. И она и Стефания. Стефания, чья рука лежала прямо на ее животе, где задралась ее блузка, распластав пальцы веером, и чьи глаза были такими круглыми и полны шока, что не оставалось сомнения, что ее пузожители для него больше не были секретом. Елена уже не в первый раз проклинала свою удачу и тонкие косяки в магии, половину волшебников ни разу в жизни не подведшие под монастырь, как уже в который раз подводили ее. То чары портала, реагирующие только на настоящий стресс хозяина и только тогда переносящие его прочь, отчего Аларик чуть не помер тогда, от рук Руди-Майкла, если бы не кольцо Гилбертов, то клятва эта брачная, не разрывная, а теперь и это. Долбанные чары отвлечения, отводящие ухи и носы вампиряк и мохнатых от ее запаха и звуков, которые она издавала, если они ее не видят, то совсем, или если видят, то не понимают, что отчего их отвлекают, пока они не приложить силу воли, не сосредоточатся и точно не будут знать, что искать. Или если не коснутся ее напрямую. Чары покрывали ее как защитный доспех, не касающийся кожи. Одежды, только быть может. Но если коснуться голой плоти, то они нихрена не действует. Вон, Изобель была тому доказательством. Пока не начала щупать ее живот, намеренно вслушиваясь в ее сердце, и сердца детей, то ничегошеньки не чуяла, не слышала и даже не понимала, что что-то не так. Стефания не делал это спецом, не зная, что она беременна, но пуза голого коснулся, вероятно, когда тащил ее прочь от статуи, и… И вот. Они пару минут просто смотрели друга на друга, пока Стефания медленно не опустила голову, чтобы круглыми как пятаки глазами уставится на свою руку, которая до сих пор обитала под ее блузкой, что было уже несколько неловко. Елена мягко оттолкнула его и, одернув блузку, немного неловко улыбнулась. — Эмм, — протянула она, даже со стороны понимая, что это прозвучало глупо. — Я… — …беременна, — выдохнул Стефания и замотал головой. — Ты беременна. Я слышал в тебе целых три сердца, а сейчас… — Магия, — вот и все, что глубокомысленного смогла выдавить она, туже замотавшись в пальто. Пару минут они просто стояли друг напротив друга и хлопали ресницами. Елена не знала что сказать, и вдруг отчего-то подумала, что вот сейчас ее Стефания ее кинет. Скажет, дружбе конец и все такое. А он просто молчал и все еще пялился, едва моргая, на ее живот. — Так, все? Ты мне больше не дружок и все такое? — тоскливо протянула Елена, первой нарушив эту тягостную тишину. Стефания моргнул и растерянно уставился на нее. — Что? — пробормотал он, и, проведя рукой по волосам, замотал головой. — Почему это? Елена всплеснула руками. — Ну не знаю, потому что ты не торопишься с поздравлениями и не предлагаешь провести гендерную вечеринку? — саркастично спросила она и скривилась. — Хотя, последнее предложить могла скорее Кэролайн, чем ты. Стефания облизал губы и вновь покосился на ее живот. — Елена, ты же беременна, — почему-то шепотом повторил он. — Двойней. — Я в курсе, — также шепотом ответила Елена и иронично ухмыльнулась. — Дженна кстати тоже пузатая и тоже двойней. Аларик в ужасе, но вроде в то же время рад. Так что у нас дома скоро будет дурдом. Его брови взлетели на уровень роста волос. — Рад за них, — потерянно произнес Стефания. Елена закатила глаза. — А я рада, что хоть за Дженну и Аларика ты рад, хотя я думала, что как мой друг, ты и меня поздравишь, — ядовито произнесла она, отказываясь признавать, что думала, что у Стефании будет несколько иная реакция на ее беременность. Он моргнул. Потом еще и еще. — Тебе ж нельзя, — опять шепотом произнес Стефания. — Ты выйти из дома не можешь, чтобы тебя кто-то не украл, не пытался убить или еще что-то. Елена поджала губы. — Вот спасибо, — обиженно сказала она, и шмыгнула носом. — Спасибо за поездку, Стефания. Наша дружба была чудесной, но всему хорошему приходит конец. Прощай. Она развернулась и сердито потопала прочь со склада, совсем забыв о статуя, оставшейся в открытом ящике. Елена всеми силами сталась загнать нелепое желание разреветься куда-то поглубже. Ну, Стефания оказался не рад ее будущему материнству и как Дженна был уверен, что мать из нее выйдет не очень, хотя и не сказал это напрямую. Просто сказал, что она магнит для неприятностей, и детей ей лучше не иметь. Всего-то. Елена вышла со склада и так погрузилась в свои мысли, что не заметила торчащей крепление на анти-скользящей дорожке на лестнице. В ноге вспыхнула боль и она полетала вниз. Ей бы судьба слетит кубарем с лестницы, если бы ее вновь за последние полчаса не подхватили сильные руки некого вампира. Елена из положения «лечу навстречу травматологу» в один миг сменила его на «хороша невеста, да замуж никто не берет». То бишь оказалась прижатой к груди Стефании, как какой-то мелкий гном, каким она себя ощущала в его объятиях, или одной из тех девушек в беде, как в любимых фильмах Кэролайн. — Поставь меня на место, Стефан, — сурово сказала Елена, хотя ее явно красный нос и слеза на глазах заставляли выглядеть ее не жесткой, а жалкой. Младший Сальваторе нахмурился. — Никогда не думал, что мне будет так не нравится, когда ты зовешь меня по имени, — вздохнул он и вместо того, чтобы поставить ее на ноги, усадил на скамейку, стоящую сразу рядом с входом на склад, а сам присел перед ней. Елена упрямо сложила руки на груди и отвернулась от него. Молчание было гнетущим, и, в какой-то момент, оно начало затягиваться, как петля на шее. — Я не хотел тебя обидеть, — первым сдался Сальваторе, вновь проведя пятерней по волосам. — Просто… просто я был удивлен, знаешь? Ты ведь… ведь… Ты ведь даже не с кем не встречаешься! Из живых, то есть. Она тихо фыркнула. — Если ты так завуалированно хочешь узнать, кто отец, то расслабься — его нет, — вредно произнесла Елена, все еще не смотря на него. — Это была глупая ошибка на одну ночь. Вот и все. Так что в этой лодке на ниве родительства, я одна буду плыть, где-то рядом с Дженной и Алариком, которые были умнее, чем я в этом плане, уж точно, но все же. Краем глаза, Елена увидела, как Стефания едва заметно сглотнул. — У тебя есть мы, — тихо и неуверенно произнес он. — Я, Кэр, и даже Деймон… Я знаю, что ты не понимаешь, как по-настоящему сильно сплачиваешь людей, и как сильно помогла мне, но поверь, мы правда будем рядом… Я буду. Ты мой друг. После смерти Лекси, я честно признаю, что самый лучший друг, какой у меня только остался… На миг он смолк. — И именно поэтому меня порой пугает, как близко к краю ты ходишь, — уже почти шепотом произнес Стефания, обхватив ее руки и сжав ладони. — Это напоминает мне как никогда ярко, как ты смертна. И я не хочу тебе потерять раньше времени. Елена недоуменно моргнула. — Стефания, — тихо произнесла она, вновь вернувшись к использованию прозвища, которое ему же сама дала. — Ты что, боишься, что я умру во время родов? Сальваторе отвел взгляд, и слегка покраснел, кажется, сам понимая, что это глупо. — Мы живем в двадцать первом веке, и у меня есть куча приятелей-вампиров, — снисходительно произнесла Елена, потрепав его по щеке. — Уж не дадите мне помереть, я думаю. Она ухмыльнулась. — Ну, все, значит ты таки рад за меня, и ты согласен быть крестным для одного из моих чад, а первоначальную реакцию просто спишем на твой все еще слегка застрявший в позапрошлом веке и впечатлительный мозг? — игриво добавила Елена, и тут же умилилась с каким удивлением и надеждой на нее обратился взгляд этих изумрудных глаз. — Крестным? — хрипло прошептал Стефания и моргнул. — Елена, я же… — Мой друг, — твердо сказала Елена, хотя не часть бросалась такими признаниями. — Как и Кэролайн. Она давно уже забила место крестной моего первенца. И будет обижена, если ей в пару я возьму кого-то, кроме тебя. Стефания издал смешок и покачал головой. — Да, это так, — тихо произнес он и вновь вскинул на нее немного уязвимый взгляд. — Я… Ты правда хочешь, чтобы я стал крестным? Ты же знаешь, что… — Я тебя ударю, — бескомпромиссно сказала Елена, и Стефания вновь засмеялся. — Тогда, да, — выдохнул он, и широко ухмыльнулся. — Я буду крестным твоего ребенка, Елена Гилберт. Она захлопала в ладоши. — Ура! — драматично-счастливо протянула Елена и, указав ему пальцев в лицо, строго добавила: — Только… Пока никому не говори, хорошо? Кроме тебя, о моей беременности знает только Дженна, Аларик и Джер. И я хочу пока держать это в секрете, ладно? Стефания медленно кивнул. — Класс, — облегченно выдохнула она и пожевала губу. — И… Раз мы это выяснили. Ты не мог бы сейчас пойти и украсть какой-нибудь грузовик? Взгляд растерянности на его моське после такой крутой смены темы был воистину бесценен. — Зачем? — потерянно спросил Стефания. На что Елена просто ткнула пальцем в сторону склада. Он проследил взглядом за ее перстом, и морщился. — Может быть не надо? — обреченно спросил Сальваторе, быстро понимая, что она имела ввиду статую. — Надо, Стефания, надо, — твердо сказала Елена, и, хлопнув себя по коленям, отчего тут же поморщилась, забыв о своей ладони, встала на ноги. — Этой штукенции тут не место. Особенно с ее предысторией, которую я тебе поведаю после того, как ты найдешь транспорт, мой клыкастый друг. Стоило ли упомянуть, что уже через час они ехали в направлении дома в украденном пикапе с замотанной в тряпки статуей в кузове, под аккомпанемент короткой версии истории Сайласа и Амары, и появление двойников в целом, льющейся из ее уст?.. Вероятно, что нет.