Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Амбар быстро опустел после церемонии и бросание букета, а вот поле с зеленой травкой, где стоял шатер для приема, быстро наполнился народом. Народом, музыкой и едой. Сами новобрачные, родственники, шаферы и подружки невесты не сразу присоединились к торжеству, а отошли в сторону, в специально подготовленное место, чтобы сделать свадебные фоточки, которые так жаждала иметь Дженна. Чтобы я могла их рассматривать лет через сорок, умилится тому, какая я была симпатичная и молодая, и припоминать время, когда у Аларика еще не было пивного пузика, как сказала она. Зальцман, естественно, тут же возмутился, заявив, что не будет у него никакого пузика, но спорил он не долго, уже уяснив, что с женщинами в этой семье лучше соглашаться. А то себе же выйдет дороже. Елена никогда не думала, что получасовая фотосессия может так утомить. Нет, она не настолько обессилела, чтобы у нее не хватило сил на поесть на приеме, поболтать, и, может быть, потанцевать. Просто Елена не очень любила все эти фотографии, где нужно стоять и улыбаться, как дебил черт знает сколько. Больно уж ту фотосессию на турнире Трех волшебников напоминало, где ей было неловко так, что хотелось, чтобы пол разверзнулся и поглотил не только ее, но и пол Хогвартса в придачу. Но ради Дженны, чье сегодняшнее счастье она не хотела разрушить, стиснув зубы, Елена была готова вытерпеть. Ведь видит Мерлин, бог и все прочие, у них таких моментов в последние годы было не так уж и много. Они даже Рождество, День Благодарения и дни рождения после смерти ее родителей толком не праздновали, ограничившись походом на местные фестивали или общественный вечеринки, в честь больших праздников, которые отмечались повсеместно, или обходились простым чаем с тортиком в последних случае. «Но пора это менять. Не вечно же прибывать в трауре», — рассеяно подумала Елена, когда наконец смогла выдохнуть и отойти от шумной толпы, чтобы побыть наедине с собой. Она прикрыла глаза, сделала вдох-выдох, и развернулась, чтобы направится к шатру, где уже исчезла влюбленная парочка и все остальные «модели». Но на ее пути выросла преграда, на которую Елена подсознательно уже знала, что, рано или поздно, но наткнется. В конце концов, «она» должна была быть сегодня ее плюс один из-за их недавней сделки, к тому же, Елена не сомневалась, что «преграда» очень хочет, чтобы ей сказали спасибо за ее недавние феячество и платье. — Ты знаешь, подслушивать около женской раздевалки, это очень неприлично, особенно для мужчины твоего почтенного возраста, — с едва заметной ухмылкой сказала Елена, сложив руки на груди и уставившись на Клауса, который был несправедливо хорош в своем черном костюме с темно-серой жилеткой и чуть более светлой рубашкой, небрежно расстегнутой на горле. Он широко улыбнулся и издал смешок. — Я не подслушивал, любовь моя, — невинно сказал Клаус, смотря на нее сквозь ресницы. — Не больше, чем любой другой вампир в ближайших пару милях. Елена побледнела. — Черт, только не говори мне, что о моих толстых боках и увеличившимся бюсте, слышали все здесь клыкастые твари, — несчастно сказала она, понимая, что так и есть, отчего ей отчаянно захотелось провалится под землю. — Вот стыдобища-то!.. Ее руки прикрыли лицо, стремительно заливающие румянцем, особенно когда гибрид начал еще более громко смеяться над ее смущением. Елена обиженно фыркнула и, опустив руки, легонько ударила его по плечу. — Да не смейся ты! — проворчала она. — Я тут со стыда сгораю, а ему смешно! Честно говоря, ей было не столько стыдно, сколько немного неловко, что элементарно забыла наложить заглушающие чары на стены комнатушки, где переодевалась. Впрочем, строго говоря, с чего бы это ей вообще делать? Елена же не думала, что выйдет так, как выйдет, ей богу!.. — Хотя, есть и положительная сторона, — саркастично сказала она. — Теперь-то ты, может быть, и оставишь попытки ко мне подкатывать, когда я начала округлятся, как снеговик. Потому что есть я не брошу, даже если перестану входить в дверь. Смех Клауса наконец стих, и он хитрым и в то же время оценивающим взглядом осмотрел ее с ног до головы. — Я хоть и отчасти, лишь в какой-то мере собака, но не имею привычки бросаться на кости, моя аппетитная Венера, — промурлыкал он и многозначительно оскалился. Елена мягко фыркнула. — Это прозвучало так банально, ты знаешь, Никлаус? — дразняще сказала она, и решила сменить тему, поскольку совсем не хотела вступать в дальнейшую полемику, или ссорится. — Ладно, ты же мой плюс один? Пошли, потанцуем, что ли. Ухмылка гибрида вдруг смягчилась. Он наклонил голову на бок, сцепив руки за спиной, и вновь внимательно посмотрел на нее, как будто пытался что-то высмотреть на ее лице, или в глазах. — Ты сегодня… иная, любовь моя, — кажется, искренне произнес он. — Толстая и еще более вредная? — иронично спросила Елена, беззлобно прищурившись. — Счастливая, — непривычно тепло сказал Клаус, и отчего-то у нее в тот же миг перехватило горло, лишая тем самым голоса и дыхания, а сердце пропустило удар. Елене давно никто не говорил, что она выглядит счастливой. Может быть, навеселе, радостной, но не счастливой. Да она уже толком и не помнит, когда таковой была что в этой жизни, что в прошлой. С тех пор, произошло столько всего, что смело можно было назвать просто одним словом «жопа», что не было времени побыть по-настоящему расслабленной и счастливой, как… как вероятно, она была сейчас. А она была, что поразило даже саму Елену, которая впрямь только сейчас была как никогда умиротворена и вроде как даже впрямь счастлива, даже несмотря на то, что это и не ее свадьба вовсе, а Дженны и Аларика. — Если не будет в этом городе каждый день нового апокалипсиса, то я такой буду чаще, — попыталась отшутиться Елена, теперь уже по-настоящему ощущая прилив смущение. — Надеюсь, — с едва заметной улыбкой произнес Клаус. — Тебе идет быть такой. Мне нравится. И протянул ей руку. — Ты что-то говорила насчет танцев? — уже более игриво сказал он, и кивнул на большой шатер, откуда доносилась музыка. — Я был бы не прочь с тобой потанцевать, любовь моя. Особенно сейчас, когда ты сама, добровольно, желаешь этого. Елена закатила глаза, и вложила руку в протянутую ладонь, уже сожалея о том дне, когда решила, что заключить ту сделку показалось ей неплохим решением. И не желая себе же признаваться, что ее попытки держаться от этого семейства все стремительнее терпят провал. Не только от мужчин: Клауса, Элайджи, но и от Кола и даже Ребекки, которая была не совсем тонкая в своей жажде найти друзей и попытках затесаться в компанию Елены и ее подружань. Она даже ей сочувствовала и понимала. Быть единственной женщиной в клане диких мужчин — это отстой. Кстати о мужчинах. В конечном итоге, Элайджа-то все же появился. К тому моменту, Елена успела потанцевать с Клаусом, чье поведение сегодня было настолько милым, что даже страшно, за что заслужила от Дженны обреченно-укоризненный взгляд, явно все еще не желающей видеть гибрида в качестве ее парня, — не то, чтобы он им был! — и шокированный от Бонни и Кэролайн, с блаженно-счастливым Финном, который познакомил ее с Сейдж, — дерзкая рыжая бабенка, но в хорошем смысле этого слова — поблагодарившей ее за то, что она поспособствовала освобождению ее возлюбленного, и даже с Колом, после устроившим целое шоу, пригласив на следующий танец… Джереми. Дурики. Он тихо появился, и, к своему стыду, Елена заметила эту высокую фигуру в как всегда безупречном костюме только тогда, когда бросила взгляд на президиум, где сидела Дженна и Аларик, увидела, как Элайджа, кажется, преподнес им лично свои поздравление и какой-то конверт. Поди, подарок. Словно ощутив ее взгляд, он обернулся и едва заметно кивнул на выход из шатра. У нее тут же пересохло в горле, а горячий салат, только что съеденный ею, тяжким булыжником лег на дно ее желудка. Елена вытерла рот салфеткой, и медленно встала изо стола. Пока она шла на выход, то ощутила, как ей спину впилось пару горячих взглядов, как минимум один из которых явно принадлежал гибриду. Но на сегодня ее милого отношения и компании он получил более чем достаточно. Теперь пора закрыть и этот гельштат. Ей нужно было поговорить с Элайджей, и выяснить на каком уровне будут их отношения. Елене не хотелось, чтобы все кончилось на плохой ноте и понимала, что, если они и дальше будут жить в одном городе, ей бы не хотелось ходить вокруг него как по яичной скорлупе, или затягивать с этой игрой «игнорируй голого розового дракона в посудной лавке» столько, сколько возможно. Елена вышла на улицу и огляделась. Было еще не так уж и поздно, но небольшие фонарики уже были включены по всему периметру, создавая романтичную уютную атмосферу для парочек, которые покинули шатер и расползлись по примыкающему к тому месту, где был амбар и праздничный шатер, парку. Элайджа обнаружился неподалеку. Он стоял под деревом, где была устроена одна из небольших фотозон и дерево любви для еще не женатых парочек, где они могли оставить свои пожелания на будущее или своим вторым половинам, которым не могли сказать о своей любви вслух. — Мне жаль, что я не был на самой церемонии, — сказал Элайджа, когда она подошла ближе, при этом рассеяно просматривая одну из открыток. — Ребекка сказала, что она была чудесной, а Кол утверждал, что она даже пустила слезу. — Скорее он сказал, что она рыдала как сопливая девчонка, — дразняще поправила его Елена, уже успев достаточно хорошо узнать эту задницу, и что словосочетание «пустила слезу» было не в его стиле уж точно. Элайджа тихо усмехнулся и на миг между ними воцарила псевдо-дружеская атмосфера. — Ты даже не обернешься ко мне? — прямо спросила Елена, поравнявшись с ним и первой нарушив тишину. — Ты же злишься и наверняка обижен. Драться бы с братом просто так не стал бы, если бы это было не так. Хочешь — поори на меня. Может полегчает. Или скажи… — Что? — наконец обернулся он. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Елена открыла было рот, а потом вздохнула и закрыла его. — Я не знаю, — тихо произнесла она и всплеснула руками. — Я даже не понимаю, почему хочу завести этот разговор, ведь… Мы друг другу вроде бы ничего не должны и не обязаны, верно? — Тогда почему мы об этом говорим? — терпеливо произнес Элайджа и нежно коснулся ее локтя, отчего у нее тут же кожа покрылась мурашками. — Милая Елена, ты впрямь не должна мне ничего объяснять… — Ты и брату не должен был морду бить, но это не помешало вам разодраться вдрызг перед тем, как ты уехал с Финном в Европу, верно? — с оттенком сарказма в голосе парировала Елена и печально вздохнула. — Элайджа, я… Я не хочу, чтобы между нами повисли какие-то недомолвки. — Их нет, — твердо сказал он, встретив ее взгляд своими темными глазами, полными спокойствия. Елену это отчего-то так выбесило. — Твоя вина перед братом так велика, что ты готов снести все, что угодно? — резковато спросила она и вдруг фыркнула. — Боже, неужели я впрямь уговариваю тебя позлится на меня? Элайджа едва заметно ухмыльнулся. — Похоже на то, — произнес он. И Елена не могла не закатить глаза. — Вот как с тобой ссорится, а? — поддразнивающе спросила она, понимая, что вроде как должна радоваться, что он не злился, объяснений не требовал, но… Чет было как-то гадостно на душе. Элайджа ведь явно был обижен и зол. Он все же мужчина. Мужчина гордый, умный и не лишенный чувства собственного достоинства. И опоздал не просто так. Может быть, даже думал, чтобы вообще не приходить на свадьбу, где он не самый важный гость, и никто не заметит его отсутствия, кроме нее и его семьи. И все же он решил проглотить это все. Может быть, ради нее, а может быть, впрямь во имя того, чтобы не ссориться вновь с братом из-за девушки с лицом, которое они оба уже любили в прошлом. А может у него все уже отгорело, и где в Европе он себе новую девушку нашел, которая быстро его утешила. Елена не знала. И не была уверена, что вообще хочет знать. — Потанцуем? — вдруг произнес Элайджа, невольно повторяя слова младшего брата, и протянул ей руку, которую Елена приняла почти без сопротивления. Они не направились в шатер, где звучала совсем не подходящая для медленных танцев заводная музыка, а остались там, где стояли. Елена едва сдержала дрожь, когда Элайджа притянул ее к себе так близко, будто хотел обнять, а не закружить в танце. Она несколько напряглась, а потом выдохнула и решила, что сегодня слишком хороший день и совсем не хочет больше разборок. Лишь бы эта ночь продолжалась без происшествий и всяких бедствий, которые могли бы испортить Дженне и Аларику это важное для них обоих событие. Елена положила голову на плечо Элайдже, и позволила ему мягко покачивать их в такт незримой музыке, которую слышно было только им двоим. Наслаждаться моментом пришлось недолго. Из шатра повалил народ, включая молодоженов, и Елена поняла, что пришло время фейерверка. Она с извиняющей улыбкой отстранилась от Элайджи, зная, что должна присоединиться к своей семье, которая уже наверное ее ищет, и они молча направились к гомонящей толпе. Где-то по пути они расстались, чтобы найти своих и Елена все никак не могла избавиться от ощущения все той же не досказанности и печали, что их момент так скоро был прерван. Впрочем, она решила загнуть эти мысли на задворки сознания и просто насладиться шоу фейерверков. Вот только не очень у нее это вышло. И дело было не в ее запутанных чувствах к мужчинам, сбивающие ее с толку, или в плохом шоу. О нет! Все ее хорошее настроение было испорчено в тот миг, когда Елена увидела — конечно, может быть, ей просто показалось, хотя вряд ли!.. — невысокий силуэт женщины, облаченный в пудровое платье в тон темы свадьбы, и распущенными черными волосами, стоящий чуть поодаль, среди деревьев. Ей не было видно лица, пока очередной залп салютов не осветил поляну ярким светом десятка разных цветов. Это была гребаная Изобель! Елена могла подумать, что ей просто показалось, но в этом мире она не страдала херовым зрением, поэтому такая вероятность была очень мала. Но что ее биологическая мамаша здесь делала?! Черт возьми, она правда думала, что та все же померла после своего собственного файер-шоу, срежиссированного Клаусом. Но вот она блять тут стоит, в жалких десятках метров от своего бывшего мужа и его новой жены, стоит неподалеку от нее, своей биологической дочери, такая отвратительно живая, что аж тошнит! А потом Изобель посмотрела прямо на нее, и легко улыбнулась. Улыбнулась, епта! В ее душе вспыхнула злость вперемешку с ужасом оттого, что явилась испортить свадьбу, и уже двинулась вперед. Может быть, даже для того, чтобы закончить то, что начал Клаус, но стоило ей моргнуть, как Изобель испарилась, как будто была просто глюком. Елена все вертела головой, совсем забыв о салюте, подсознательно ожидая какой-то подлянки, но ничего. Ни мамаши, ни неприятных сюрпризов. Изобель просто исчезала также быстро, как и появилась. И Елене так хотелось думать, что у нее просто случился какой-то мини-глюк, а не то, что та впрямь была здесь. Так хотелось!.. Но ее везение было таким выборочным, что Елена теперь точно не будет покоя, пока она не узнает точно: была ли ее маманя впрямь здесь или нет. А пока надо было быть настороже, закончить этот праздник без увечий и смертей, и убедиться, что среди подарков не затесалась какой-то аналог навозной бомбы от клыкастой бывшей и ее маман в одном лице.