Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Им уже должны были сделать скидку в ритуальном агентстве, если учесть, как часто они туда обращались. Бонни была вне восприятия реального мира, скрючившись в позе креветки на кровати Джереми, который ежечасно бдел над своей девушкой, так что похоронами ее родителей пришлось заняться остальной банде спасения. Аларик созвонился со страховой, Елена, Кэролайн и Дженна занялись организационными моментами, а Деймон и Стефано помогли сделать так, чтобы тела отдали как можно скорее, свернув все расследования и ограничившись тем, что Эбби Беннет и ее бывший муж Руди Хопкинс были убиты дикими зверями. Она была уверена, что эта отговорка постарела еще в прошлом году, но не собиралась спорить, пока это действовало на не особо возмущающуюся публику. Все прошло… тихо. В зал прощания, чтобы простится с Эбби, явился только тот парень, ее пасынок по имени Джейми, старающиеся держатся подальше от Бонни, чей взгляд был пустым, а поза пораженно сгорбленной. Елена даже не была уверена, что подружаня до конца понимает, где она и что происходит. Особенно, если учесть, что ей и Дженне буквально как куклу пришлось ее одеть с утра пораньше и за ручку сюда притащить. На прощание с мистером Хопкинсоном тоже почти никто не пришел. Он был довольно замкнутым мужчиной и явно не имел особо близких друзей. Разве что только коллег по бизнесу. Впрочем, кроме банды здесь была еще некая Люси Беннет, оказавшаяся племянницей почившей Шейлы. Елена была уверена, что она ведьма, как и все Беннеты. Но на разговоры с ней у нее не было времени. Да и сил тоже. Тот факт, что это были уже шестые похороны за меньше, чем за два года, где ей пришлось присутствовать, вгонял в тоску и уныние, и не располагал к беседам. Елене просто хотелось нажраться и спрятаться под одеялом до конца тысячелетия, но зарок не пить она собиралась соблюдать во чтобы то не стало, так что это была несбыточная мечта. Проблем и так хватало, и не нужно было добавить в эту кучу очередные пьяные приключения. Когда все наконец закончилось, Бонни вдруг сменила настрой. Она решительно вырвала руку из нежной хватки Джереми, все это время бывшего рядом с ней и хрипло объявила, что хочет поехать домой. Одна. А точнее со своей кузиной. И ушла, ни сказав спасибо за всю помощь, ни элементарного до свидания. Елена видела, что брательника это больно задело, а она сама ощутила слабый всплеск обиды и некое дежавю. Помниться, в прошлый раз, когда Бонни боялась, и следовала заветам бабули, она вела себя также: отгораживалась и напускала на себя суровую мину. Елена обещала себе, что больше не допустит того, что случилось, и не будет игнорировать то, что происходить вокруг нее с ее близкими, но… Она понимала, как никто, что той просто, может быть, надо побыть одной и все обдумать. Поэтому Елена не пошла за Бонни, и не дала этого сделать Джереми, который порывался догнать свою девушку, быстро ему напомнив, что после смерти родителей он тоже не очень любил, когда к нему лезли в душу. Брательник посопротивлялся, но как-то вяло. Судя по покрасневшим щекам, Джер не очень любил вспомнить свой укурский период, когда он вел себя как придурок. Они в тишине расползлись по домам. Кэролайн к себе, Сальваторе свалили еще во время или даже чуть раньше самих похорон, поскольку после прощания она не помнила, что видела их, а Гилберты-Саммерсы-Зальцманы к себе. Разговаривать не хотелось, видеть друг друга тоже. Все как-то потихоньку незаметно разошлись по комнатам: Дженна к себе, доделывать диссертацию, Аларик ушел разбирать вещи, Джер к себе, а она к себе. Дом погрузился в очередной незримый траур. Конечно, родители Бонни не были самыми близкими им людьми, но частые визиты на кладбища, не связанные с какими-либо годовщинами, вгоняли в печаль не только Елену. Она была уверена, что завтра будет уже легче, но то будет завтра. А сейчас ей только хотелось снять этот чертов приевшийся черный прикид, свернутся в калачик на кровати и поспать. Впрочем, Елена явно переоценила свое желание провалится в бессознание. Она полтора часа проворочилась в кровати, пока в конце концов не сдалась. Елена с тяжким вздохом села на месте, прислонилась к спинке, и обняв недовольно мяукнувшего Виски, хмуро уставившись перед собой. На душе было какое-то поганое чувство и не только дело в том, что смерть родителей Бонни навевали уныние. Ей казалось, что она упустила нечто важное и не могла избавиться от ростков вины перед Элайджей за то, что переспала с его братом. Хотя с чего бы это? Она ведь честно сказала, что секс был, конечно, чрезвычайно хорош, и он сам был потрясающ, ее к нему бесспорно очень тянуло, но на этом все. — Я же знала, что отношения и прочая романтика — это полное фуфло, вот зачем тогда в это ввязалась, а? — мрачно спросила Елена у Виски, подняв котейку на уровень глаз. Он фыркнул, смотря на нее своими шоколадными глазами, полными не самых лестный чувств к роду человеческому и конкретно к ней со всеми ее глупостями. Неблагодарная тварюшка. Она пожертвовала бутылкой початого дорогого виски, чтобы его сотворить, а он? Никакого понимания и благодарности. — Ой, я тебя могу вновь превратить в пузырь, ты же знаешь? — возмутилась Елена, но Виски только еще раз фыркнул, явно жалея, что не может закатить глаза, а потом и вовсе вывернулся из ее рук и, гордо распушив свой хвост, свалил из ее комнаты. Она покачала головой, капризно решив, что больше не любит котов и с тяжким вздохом встала с кровати. Сон не шел, а валятся без дела ей не нравилось. Можно было бы спуститься вниз и что-нибудь приготовить, ведь ужин уже не за горами, но что-то пока не хотелось возится с едой. Вместо этого, Елена решила пойти в свой подвальчик и попытаться вновь вызвать Хенрика. Все-таки не стоило так халатно относится к тому, что Майкл, поди, убег с того света и где-то там может болтаться. Вон, визитов Эстер хватило по саму маковку. Опять же, надо было спрятать кол из белого дуба, который шериф отдала Аларику. Елена не собиралась им пользоваться, но и древняшам пока отдавать его не была намерена. Они были слишком еще на хрупкой почве по отношению друг к другу, так что вполне могли и поубивать друг друга в порыве чувств, так сказать. Она вышла из комнаты и потопала в сторону бывшего отцовского кабинета. Не так давно на семейном совете было решено, что глупо было Аларику тратить зарплату на съем квартиры, где он даже не живет, поэтому он окончательно переехал сюда. А кабинет ему был отдан для работы. Да, это было тяжело, но смысла держать тот таким, каким он был при Грейсоне, не было. Отец никогда не вернется, а Аларик был здесь, живой и заботящийся о них всех, и ему нужно было где-то работать. Не вечно же на кухне домашки проверять. Спальню родителей, они вот только пока еще не могли полностью вычистить, но Елена все чаще думала о том, что там нужно было сделать ремонт и заставить молодоженов туда переехать. Главная спальня была больше, чем комната Дженны, где они ютились сейчас и все такое. Но это потом. Во-первых, было не ясно, хотят ли те жить всю жизнь здесь, или решат купить свой дом после того, как Джер станет совершеннолетним и больше опекать его будет не надо, а во-вторых, им сначала нужно было пожениться, чтобы строить такие далеко идущие планы. Елена тихо постучала и заглянула внутрь. Аларик все еще был здесь, занятой расстановкой своих книг на опустевшие полки, где когда-то толклись томики по медицине. Краткий взгляд вокруг дал также понять, что он сделал небольшую перестановку. Стол стоял иначе, не возле стены, а напротив окна, полки также поменяли свое место положения. Елене было немного грустно, но привычные вещи всего тяжело отпускать, а дорогих людей тем более. — О, Елена, — с улыбкой произнес Аларик, увидев ее и поставив на стол стопку книг, которую держал в руках. — Заходи. Что-то случилось? Она улыбнулась и покачала головой. — Нет, дядюшка, — с ноткой поддразнивания ответила Елена, войдя в кабинет и прикрыв за собой дверь. — Смотрю, осваиваешься полным ходом, а? Аларик неуверенно кивнул. — В общем-то, да, — произнес он. — Хотя мне все еще как-то неловко оттого, что я занимаю кабинет вашего с Джереми отца. Как будто, я трогаю что-то чужое или пытаюсь его заменить. Елена подошла ближе и легонько хлопнула его по плечу. — Не говори глупостей, — пожурила она его. — Отец — это отец, его никто не заменит. Но, как это не прискорбно, его больше нет с нами, и нет больше смысла оставлять этот кабинет закрытым, чтобы просто копилась пыль. Он сюда больше не вернется, а ты здесь. Ты живой и заботишься о нас. Ты-семья. Так что прекрати заниматься глупостями и осваивайся здесь с миром. Она поморщилась и махнула рукой на тяжелые зеленые шторы, висящие на окнах. — И вот их советую сменить в первую очередь, когда ты закончишь раскладываться, — многозначительно посоветовала Елена. — Этот пылесборник достался папе от самого первого Джонатана Гилберта, который основатель, и мама пыталась от них избавиться, сколько я себя помню. Их стирать замучаешься, а пыль они собирают будь здоров. У Джереми даже была аллергия, когда он был мелким и сюда ему ходу не было. Аларик едва заметно кивнул. — Заметано, — со слабой улыбкой согласился он, и Елена не могла не улыбнулся в ответ. — Ладно, — сменила тему она, решив перейти к главной цели своего визита. — Я вижу, что ты занят, поэтому не буду тебя сильно отвлекать. К тому же, я просто хотела узнать, где тот кол, который шериф извлекла из Эбби Беннет? Древняшки наверняка все там от нервов исходятся от того, что у нас есть уже две ветки из белого дуба, так что надо его спрятать, что ли. До «лучших» времен, так сказать, хотя надеюсь, что он нам вообще не понадобится. Аларик вдруг нахмурился. — Так… — протянул он и с тревогой огляделся. — Черт, а куда я его дел?.. Елена ощутила какой-то дурное предчувствие, едва поняла, что Аларик не может вспомнить, где кол. Нет, она могла понять, что тот замотался со всеми этими трагедиями и проблемами в их жизни, но все же надеялась, что с таким опасном оружием, он будет обращаться как-то бережнее. Или хотя бы отдаст ей. Впрочем, тут нужно был пенять и на себя. Чего вот не забрала его едва проснулась после своей отключки?.. «Ладно, успокойся, наверняка тот валяется где-то здесь», — попыталась унять свою паранойю Елена, но, когда ни в вещах, ни в его с Дженны комнате, ни даже в машине Аларика, где вдруг он вспомнил, что оставил пакет, эта проклятая деревяшка не нашлась, у нее началась полномасштабная паника. Кол кто-то планомерно спер. Другого объяснения не было. Аларик, конечно, был отвлечен, но он не настолько лопух, чтобы потерять пакет с не самым маленьким колом. А это значит, его кто-то вытащил из машины. И так как ничего больше не забрали, включая, собственно, само авто, то остается только вариант с тем, что его забрал какой-то знаток. И это было очень-очень плохо. Прям супер-пупер плохо. Елена знала, что ей надо его найти и немедленно, ведь от этого могло зависеть выживание целой расы и ее приятелей с клыками в частности!.. — Так, Аларик, хорош пинать колеса, — твердо сказала Елена, проглотив панику и положив руку на плечо своего будущего дяди, когда тот со злости сильно пнул свою несчастную машину, которую они перерыли уже сверху до низу, чем изрядно озадачили мимо ходящих соседей. Историк сердито фыркнул и провел рукой по волосам. — Поверить не могу, что я просто забыл его в машине! — разочарованно протянул он и безнадежно добавил: — Может, я все-таки занес его в дом?.. — И его сперли оттуда, как Бонни стащила мою кровь, или он выпал из твоих рук, когда ты нес бессознательную меня к машине, а может его забрали с помощью магии, и, может даже, он уже развеялся чертовым пеплом, — раздраженно отрезала Елена. — Это неважно! Если это не последний вариант, то нам нужно не сетовать, а срочно его найти, пока в мире не случился вампирокалипсис, ладно? Дай телефон, а то мой остался в доме и разряжен! К сожалению, единственный номер хоть кого из Майклсонов, который она помнила наизусть, принадлежал Колу. Этот несносный говнюк заставил ее его повторит раз десять в том туалете, чтобы Елена позвонила ему едва освободится и помогла научится пользоваться магией. Вообще-то она не была уверена, что звонить древняшкам в принципе хорошая идея, но все же пришла к выводу, что лучше их предупредить сейчас, чем потом на ее начнут обвинять в умышленном укрытие информации о потери оружия, способного их убить. Конечно, зная эту семейку, ее все равно обвинят в том, что она посеяла кол, но… В ее порталах безопасности, как Елена их обозвала, который во многом были хороши, все же были изъяны. Она всегда это знала и ничего не могла с этим поделать, как и сотни волшебников до нее, который, в ином случае, умирали бы куда реже, чем то случалось и поголовно бы на себе такие таскали. Чары распознавания опасности больше всего опирались не на внешние факторы, а на реакции тела своего носителя. А между распознаванием и активацией портала были несколько секунд в зависимости от того, как быстро и сильно пугался тот, на ком был одет артефакт. Иногда это незначительно, а иногда это фатально. А все потому, что не всегда успеваешь испугаться от того, что тебя хотят сожрать или свернуть шею. Вот и Аларик явно не успел. Елена, впрочем, тоже, хотя таким порталом, — с датчиком опасности и многоразовостью, а не одноразовым, — наконец-то и сама обзавелась, мучаясь бессонницей перед похоронами родителей Бонни, и больше не желая оказываться в той ситуации, какой оказалась в лесу, да и во все прочие разы. Она только и успела, что обернутся на звук противного треска костей и увидеть, как ее будущий дядя свалился кулем вниз около своей машины с явно свернутой на бок шеей. А потом ей в грудь будто врезался поезд. Елена слышала треск своей грудной клетки и ощущала, как жилы ее проткнутого насквозь сердца разорвались, а кровь быстро пропитала футболку. Но не могла даже опустить взгляд, чтобы посмотреть вниз, чтобы увидеть, чем именно ее проткнули. Только отстраненно понимала, что от такого удара, прямо в сердце, должна была сдохнуть сразу же. Но вместо этого ее рот все ее рефлекторно пытался сделать вдох, закладывающие уши слышали жизнерадостный голос Кола, доносящийся из телефона, который ее пальцы все еще судорожно сжимали, а широко распахнутые глаза изумленно пялились на уже начавшее плыть у нее перед глазами лицо… …Руди Хопкинса. Того самого человека, на чьих похоронах была еще несколько часов назад. На нем был даже тот же самый темно-синий костюм, который она и Кэролайн самолично выбирали накануне. А вот на губах была больно едкая ухмылка, которая как-то совсем ему не шла и отчего-то была знакома. Как и ледяной взгляд, полный злости и некого превосходства. — Вечно вы, девчонки Петровы, не слушаете, что вам говорят и не умираете тогда, когда следует. Особенно ты. Я убил тебя и ты должна была оставаться мертвой, чтобы этот мальчик больше не мог создавать новых мерзостей, ему подобных!.. — холодно выплюнул отец Бонни, чей привычный южный акцент сменился на нечто более похожее на смесь британского и скандинавского, который был ей знаком, как и этот яростный тон. И, опять-таки, этот взгляд… Она уверена, что уже видела его, но на другом лице. Лице того, кто уже дырявил ее и чья призрачная задница свалила таинственным образом с Другой стороны, скорее всего не без помощи своей чертовой жены. Слух Елены, как и ощущение всего тела, начал отключатся, проткнутое сердце не качало кровь, кислород не поступал в организм, зрение совсем затуманилось, отчего она почти ничего не видела, и только онемевшие губы все еще поддались ей, инстинктивно и с ноткой недоверия произнеся всего одно слово перед тем, как провалится в темноту. А точнее имя. Майкл.