Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Конечно же, этот вечер не мог кончиться без того, чтобы кто-то умер, или кого-то не покалечили. Вечеринки и прочие сборища вообще в этом городе перестали кончаться спокойно в последний пару лет. Хотя бы для кого-то, но все кончалось жопой, большой и малой. Нет после того, как Елена накаталась на конике, с которого слезла с большой неохотой, то вернулась в особняк в хорошем настроении. Она бахнула еще пару бокалов шампанского, без особого стыда объела фуршетный стол, жутко проголодавшись после своего заезда, при этом полностью игнорируя неодобрительный взгляд Кэрол Локвуд, и даже потанцевала с Колом, отпускающим пошлый шуточки и как-то подозрительно сверкая своими наглыми глазищами, будто он знал какую-то тайну, а потом и с раскрасневшимся, и в кой-то веке счастливым как сытый слон Мэттом. После танцев были тосты от хозяев вечера, в основном от Элайджи и в основном за семью, и Елена выпила еще, полностью их поддерживая. Примерно в то же время, она осознала, что вот-вот перейдет через грань сознательного опьянения, и окажется в состоянии опьянения безумного и неконтролируемого, в котором может наделать много дичи, типа той, что была в Вегасе. Поэтому от следующего бокала Елена отказалась. И начала собираться домой. Ей уже было пора баиньки и все такое. Чары отрезвления она правда не решилась сотворить, четко помня, как Сириус ее сочувственно предупреждал, что лучше всего они действуют, когда уже пришло похмелье, а не тогда, когда ты еще хорошо пьяненький. И, как показал уже личный опыт, он фигни не завещал. Если так вытрезвится, то следующие дня три вся еда на вкус, да и отчего-то запах тоже, как драконье дерьмо. А Елене этого бы не хотелось, потому что она любила покушать. Посему сначала сон, а потом чудодейственная магия. И вот тут начались проблемы. Она едва успела выплыть из дома, воспользовавшись тем же входом, около которого был ранее найден коник, неловко натягивая на себя манто и рассеянно думая: вызвать ей такси, или найти Мэтта, чтобы тот ее подвез, как вдруг, услышала звуки какой-то потасовки, потом шлепок и чьи-то вопли. Кажись, суета была около центрального входа, где сейчас должно было быть много полупьяного народу, готовящегося отбыть домой. Елена пару минут помялась на месте, отчаянно не желая идти и смотреть что там происходит. Все ведь так было хорошо!.. Она была пьяненькая и в принципе довольная вечером, все живы-здоровы, и даже никто не умер… — А вдруг? — вслух пробормотала Елена себе под нос и, решительно засунув подмышку свою сумочку и, взяв в одну руку туфли, на которых сейчас могла только убиться, свободной рукой она уже в сотый раз за вечер приподняла полы своего несчастного платья и пошлепала по влажной траве в сторону криков. На месте оказалось не так уж и много людей. Оно и понятно, ведь большая часть народу уже отчалила. Второй час ночи как-никак. Так что ей не пришлось почти никого расталкивать, кроме пары девиц, скорее всего и взявшие на себя роль банши, чтобы подойти ближе и увидеть явно мертвого то ли Томаса, то ли Тобиаса Фелла, который был вроде бы кузеном почившего Логана. Или братом? Елена не помнила всех этих Феллов в данный момент, если быть честной. Эта семейка плодилась и помирала с такой периодичностью, что за этим было не уследить. Елена запоздало прижала руку ко рту, выпустив из своей хватки полы платья, при этом пьяно думая, что слава Мерлину хоть этого Фелла не она кокнула. Не она же?.. — Давай я отвезу тебя домой, — вдруг раздался рядом с ней тихий голос и, вскинув голову, Елена увидела Элайджу, который обеспокоенно смотрел на нее. Видать, подумал, что она испугалась. А не то, что ее мутное сознание выдвинуло абсурдное предположение, что это они могли убить еще одного представителя фамилии Фелл, и забыть об этом напрочь. Ну, да, ладно. Елена не собиралась его переубеждать. Вместо этого, она слабо кивнула и порадовалась, что ей больше не надо думать о том, как домой добраться. К тому же, кто отказывается от такого предложения, когда его делает такой очаровательный мужчина?.. Краем сознания, Елена помнила, что после первых танцев со старшими братьями Майклсонами, она изо всех сил их избегала, поскольку не хотела больше говорить о всяких там запутанных чувствах и притяжении, о которых прежде они старались не говорить, ограничившись историями из его длинной жизни и прочими отвлеченными темами. Но сейчас она была в не в том состоянии, чтобы об этом заботиться. Тем временем, первородный мягко приобнял ее и довел до дорогой на вид тачки, и, как истинный джентльмен, открыл перед ней дверцу, чтобы она могла сесть. — Ой, Элайджа, ну какое же ты все-таки чудо, и как за тысячу лет тебя никто на себе не женил? — восторженно протянула Елена, полностью игнорируя ту часть себя, которая отвечала за здравый смысл и вопила ей заткнутся. Элайджа едва заметно улыбнулся и покачал головой. — Кто сказал, что не было попыток? — с ноткой поддразнивания произнес он, тактично не комментируя то, как она совсем не изящно плюхнулась на переднее сидение, в процессе выронив свои туфли и клатч. Елена обиженно надулась. Она с пьяной уверенностью думала, что не могла быть настолько нетрезвой после всего выпитого шампанского. Хотя, в последних бокалах напиток почему-то имел отчетливый вкус водки, так что ее мог кто-то подпоить. Например, Кол, который точно раза два лично подносил ей бокал. Впрочем, ей могло и показаться. А если так, то сумочка и туфли сами от нее убегают, вот!.. Была бы Елена трезвой, то уже бы сгорела со стыда и поржала бы со своей логики, но в этот момент она была далеко не таковой. — Они от меня убежали, — серьезно сообщила она, когда Элайджа тихо фыркнул, поднял с земли коварные предметы гардероба и вернул их ей. — Я так и подумал, — с улыбкой произнес он, закрыл дверцу машины, и обошел ее, чтобы сесть за руль. Елена обрадовалась, что Элайджа с ней согласился и откинулась на спинку сидения. Она ощущала сонливость. Ее веки были тяжелыми, как и конечности. Но в то же время на нее вдруг напала острая нужда поговорить. И едва особняк исчез из зоны их видимости, Елена повернула голову к первородному. Она пару минут просто любовалась его аристократичным профилем, а потом решила задать животрепещущий вопрос. — Так кто пытался затащить тебя под венец, милый Элайджа? — бесстыдно спросила Елена. — Прежде ты не особо говорил о своих возлюбленных, которых у тебя наверняка было очень много. Это была какая-то дьявольски красивая вампирша или очаровательная ведьма? Или нашлась особо смелая смертная?.. Первородный тихо засмеялся. — Ведьма, это была ведьма, — ответил он, после недолгой паузы. — Она была красива, не лишена дерзости, умна и сострадательна. Строго говоря, Селеста не пыталась затащить меня под венец, как ты выразилась, прекрасная Елена, но… — Туда ее хотел затащить ты, да? — закончила за него она, указав на вампира пальцем. Элайджа бросил на нее короткий взгляд и вновь едва заметно улыбнулся. — Ничего бы не вышло, — твердо сказал он, пытаясь убедить то ли себя, то ли ее. — Любовь, рожденная страстью, рано или поздно гаснет, подобно задутой свече. И с нами было бы также. Елена фыркнула. — Любовь вообще штука непостоянная, — ворчливо заявила она, кутаясь в манто, хотя ей не было особо холодно. — Ты, кажется, совсем не веришь в любовь, прекрасная Елена, даже если она того стоит, — многозначительно сказал Элайджа, явно припоминая ей их разговор во время танца, который остался не завершенным ввиду ее своевременного побега. Она небрежно повела плечами. — Не знаю, может быть. Просто отношения, где главная составляющая, — это секс, мне кажется, непостоянными и бессмысленными, — отмахнулась Елена. — Рано или поздно, новизна пройдет, страсть испарится, и что останется? Пфф. Ничего. Пшик. Зря потраченное время. — Тогда что для тебя подразумевается под любовью? — с интересом спросил Элайджа. — Согласен, должно быть нечто большее, чем плотские утехи, но… — Не мог бы ты остановиться? — чуть резковато прервала его Елена и прижала руку ко рту. — А то мне что-то нехорошо… Остановка была плавной, а вот ее выход из машины был не шибко таковым. Слава Мерлину, хоть не вырвало, а то позора ведь не оберешься. В первую очередь, перед самой собой. Елена пару минут просто делала неглубокие вдохи и выдохи, прислонившись к капоту машины, и наслаждаясь прохладным воздухом и ледяным асфальтом под стопами. Правда, она быстро начала мерзнуть, но это было даже хорошо, потому что вместе с этим начала приходит и трезвость. А с ним и желание убежать, как тогда, после танцев. Ну не любила она говорить о чувствах!.. Во-первых, Елена в этом плохо разбиралась, еще хуже, чем до апгрейда, ведь как Гарриет у нее в принципе отношений не было, не считая короткой интрижки, если можно это так назвать, с одним болгарином из Дурмстранга на четвертом курсе, и случайного лишения девственности с Малфоем, когда того окончательно оправдали и они это отметили по полной программе, так сказать. А во-вторых, это словно ее к чему-то обязывало по отношению к тому, с кем об этом беседовала. Елена прикрыла глаза. — Тебя и Никлауса просто тянет вновь ввязаться в многоугольник с очередной Петровой, а? — устало произнесла она, слыша звук шагов, направляющихся в ее сторону. — Хотя ты вроде клялся, что больше не одну из них не полюбишь. Элайджа издал самоуничижительный смешок и прислонился к машине рядом с ней, но сохраняя при этом почтительное расстояние. — Притяжение неумолимо, — с ноткой поддразнивания ответил он, смотря при этом на нее, хотя Елена упорно продолжала держать глаза закрытыми и не поворачивала голову. — Я вредная, злая, и вообще не очень хорошая женщина, которая не шибко склонная к тому, чтобы увлекаться даже идеей о любви, — прямо произнесла и все же взглянула на своего собеседника, в данный момент, принявшегося развязывать свою бабочку. — Так чего вас так ко мне тянет? — Ты совсем не такая, — уверенно ответил Элайджа, пронзая ее взглядом своих темно-карих, вновь даря ей это ощущение, что она какая-то особенная. — Ты предана своим друзьям и своей семье, пусть не каждому, но готова протянуть руку помощи, харизматична в своей весьма своеобразной манере, а твоей храбрости можно только позавидовать. Может, именно поэтому, так многих к тебе притягивает, прекрасная Елена? Она мягко фыркнула. — Я подвыпившая, с растрепанными волосами, босая и в помятом платье, стою посреди дороги и борюсь с тошнотой, — весело сказала Елена, для наглядности тряханув красным шифоном, волнами текущий по бокам юбки, и пытаясь скрыть редкое смущение, окрасившие ее щеки в едва заметный алый цвет. — И я кто угодно, милый Элайджа, но не прекрасная. Первородный оттолкнулся от капота и медленно преодолел оставшиеся между ними пространство. Его движения были плавными и тягучими, как у грациозного хищника, который был готов сделать прыжок к своей жертве. Это было то, что Элайджа явно пытался скрывать на людях, сохраняя свой образ цивилизованного благородного вампира, но не сейчас. Сейчас он предпочел дать сползти своей маске, и Елена не была уверена зачем. Чтобы напугать ее?.. Едва ли это действует, и она была уверена, что он это тоже знал. Так зачем?.. — Что такое красота?.. — хрипловато произнес Элайджа, и аккуратно убрал прядь волос, упавшей на ее лицо. — Правильность черт, чистота кожи или цвет глаз? А может то, что скрывает за всем этим?.. Елена с замиранием сердца поняла, что он собрался ее поцеловать за миг до того, как первородный наклонился вперед и его губы коснулись ее губ. Она не ощутила пылающего жарче солнца огня, какой в ней вызвал Клаус. Нет, это было похоже на падение в глубокий бассейн с высотной вышки. А именно первые секунды, когда ты теряешь ориентацию, не знаешь, где вверх, а где низ. Не ощущаешь земли под ногами, а легкие инстинктивно пытаются вдохнуть кислород, которого нет. Голова кружится, а в голове все плывет. Похоже на кайф, но в то же время было страшно-страшно. Особенно от того, что не хотелось, чтобы это кончилось. Но все так случилось, и едва теплые губы Элайджи перестали терзать ее уста, Елена, тяжело дыша, как после долгой пробежки, ощутила себя легкой и вновь пьяной, будто трезвость и не начинала прояснять ее разум. Она почувствовала, как первородный напоследок оставил на ее нижней губе легкий как перышко поцелуй, а потом медленно распахнула глаза, которые даже не помнила, как и когда успела закрыть. — Из этого ничего хорошего не выйдет, — хрипловато произнесла Елена, смотря в полностью почерневшие глаза напротив, и невольно усмехаясь в ответ на едва заметную самодовольную ухмылку, в которой изгибались губы Элайджи. — Может быть, — легко ответил первородный, проведя ладонью по ее щеке. — Никлаус будет в ярости, — продолжила она, непроизвольно наклоняя голову к его руке. — Наверняка, — вновь согласился Элайджа, касаясь большим пальцем ее нижней губы. — Меня к нему тоже тянет, вопреки всем нашим с ним прошлым столкновениям, — честно сказала Елена, и мгновенно заметила, как первородный на секунду застыл, а в его глазах мелькнуло что-то темное и собственническое. — Я это уже понял, — не так уж и легко произнес Элайджа, тем не менее не отступая назад и не убирая руки с ее талии, и не переставая касаться ее лица. Елена закатила глаза. — Я ненавижу геометрические фигуры, а особенно треугольники, — многозначительно произнесла она, и вскинула бровь. — Мне тоже они не очень нравятся, — спокойно ответил ей Элайджа, явно понимая ее намек. Она застонала, не зная, как еще сделать так, чтобы он сам обрубил все это на корню, и сказал, что его достала такая сумасшедшая и сумасбродная ведьма, которой была Елена. У нее самой это как-то не очень получалось. Может быть, потому что Дженна была права, и ей давно уже нужно найти себе парня, а может потому, что ее разрывало между двумя мужчинам сразу и все это безмерно ее раздражало и сводило с ума. А потом вдруг Елена решила, что черт с ним, один раз ведь живет. И, схватив лацканы пиджака, она притянула Элайджу ближе и уже сама поцеловала, точно зная, что пожалеет. Но не сегодня. Может быть, завтра. Или нет.