Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Клаус свалил из города, но свою вредную сестру оставил позади, как и Стефана. Бесчувственного сволочного Стефана, которому гибрид приказал переключить рубильник человечности, когда тот, судя по тому, что ей сказала Бонни и Мэтт, пытался помешать Клаусу уволочь ее отключившуюся тушку. Жестокий манипулятивный козел. Козел, который, как выяснилось, до ужаса боится какого-то там Майкла-охотника. Елена не знала, что это за перец, которого Деймон вместе с Кэтрин из всех… вампиров где-то откопали и «любэзно» сообщили об этом гибриду. Она была неохотно благодарна за то, что это избавило ее хотя бы на время от Клауса, но тот факт, что Кэтрин вернулась, ее бесил. И Стефано ее тоже бесил. Эта новая его версия, оставленная здесь гибридом, чтобы приглядывать за «мешком с кровью», ну то бишь за ней. Елена совсем не узнавала в этом насмешливом мудаке своего милого приятеля-белкоеда. Не узнавала свою Стефанию и от этого было очень горько. Хотя нет, она узнавала, но Деймона. Того самого, каким старший Сальваторе был в первые дни их знакомства. Это было так странно. Будто Деймон и Стефан поменялись местами. Нет, первый все еще был отвратительным мерзавцем, которого она хотела шлепнуть, но все же… Кажется Елена сменила одного клыкастого приятеля на другого. — …Если твоя милая тетя узнает, что я помогаю тебе надраться средь бела дня, когда ты должна быть в школе, мисс ведьма, она заставит Рика меня убить, — заговорщицким шепотом возвестил Деймон после того, как внушил бармену налить ей односолодового виски. Елена закатила глаза. — Если Дженна узнает, что я пила в Гриле вместо того, чтобы быть в школе, я сама тебя убью, — клятвенно заверила она вампира и сделала глоток из фарфоровой чашки, которая должна была заставить думать окружающих, что Елена просто пила чай. Деймон фыркнул и отпил бурбона из своего стакана. — Рик все равно тебя сдаст за прогул, — насмешливо отметил он. — Он же твой учитель. — Мой будущий дядюшка обещал меня прикрыть, — парировала Елена, покосившись на вампира. — В конце концов, у меня есть уважительная причина. Блондинистая такая, Ребеккой зовут. И какого хрена она притащилась в школу?.. Нет, она подозревала, что, как минимум, одна из причин была в том, что куколка хотела вернуть себе ожерелье, которое Елена не отдаст чисто из принципа. За активом братца, который Тайлер, присматривала, опять же. Но все же Елена не понимала, почему выносить ей мозг, и наблюдать, та не могла как-то издалека, что ли. А не сидя через парту от нее!.. Ну, или сидела. После того, как она перед тем, как свалить из школы ту заколдовала, чтобы вызывать у сидящей там куколки неприятную часотку на попе, та наверняка пересядет подальше. — К себе домой я ее тоже не звал, но тем не менее, теперь барби-Клаус живет через стенку от меня, — хмуро сказал Деймон и, поднеся вновь стакан к губам, пробурчал: — Будто слетевшего с катушек братца мне мало. Елена тяжело вздохнула. — В том то и дело, — несчастно сказала она. — Стефано не слетел с катушек. Он просто превратился в задницу, лишенную морали и чувств. Она обернулась к Деймону. — Он уже таким был, да? — тихо спросила Елена, замечая, как вампир слегка поморщился. — Нет, я помню историю вашего обращения и все такое, но… Че нам с ним делать? Деймон скривился. — Ничего, мисс ведьма, мы ничего не можем сделать, — патетично ответил вампир, посмотрев на нее. — Если только ты не знаешь чудо-заклятие, которое поможет ему включить свои чувства. — Этого мало, — мрачно сказала Елена, делая глоток из чашки и ощущая, как алкоголь согревает ее желудок. — Этим летом он выпивал и кромсал людей даже с включенным рубильником. И Стефано этим наслаждался. Когда я пыталась спроецировать себя к нему, то попала на одно из пиршеств, и точно знаю, о чем говорю. Ему нравилось то, что он делал… На миг между ними повисла тишина. — Мне жаль, что ты это увидела, Елена, — непривычно серьезно сказал Деймон и легонько стукнул дном своего стакана о край ее чашки. — Правда. Это не то зрелище, которое кто-либо должен видеть. Особенно ты. Елена вскинула бровь. — Особенно я? — насмешливо спросила она, глядя на Деймона. — Дорогой мой кровопивец, когда же ты уже запомнишь, что я не невинный цветочек. Меня не надо беречь и не надо ограждать от кровавых зрелищ. Я более чем способна выдержать все то, что нормальный человек неспособен. Деймон задумчиво смотрел на нее своими голубыми глазищами, да так пристально, что ей даже стало немного неловко. — Ты права, — наконец сказал он и, как ей показалось, немного с неохотой. — Ты не цветок, Елена. Ты львица. Можешь мурлыкать и иметь пушистый мех, но чуть тронь за хвост, или не так дунь на твоих близких, то сожрешь без зазрения совести. Елена удивлено моргнула. — Ну, спасибо, что ли, — неуверенно сказала она, не зная точно, как реагировать на этот недокомплимент. Она хлопнула по барной стойке и решительно сменила тему на более насущную, чем Ребекка и свихнувшийся Стефано-маньяк. А именно на тему этого таинственного Майкла и Кэтрин, которая должна была его разбудить. — …вы уверены, что он может нам помочь избавиться от Клауса? — скептично спросила Елена, когда Деймон неохотно сказал, что Кэтрин работает над тем, чтобы того разбудить. — Ну, Клаус его испугался, и весьма бодро улепетал отсюда, если ты не заметила, мисс ведьма, — саркастично отметил Деймон, допивая остатки бурбона в своем стакане. — Да, с моей кровью, — недовольно подсказала Елена, вновь сожалея, что все-таки не прокляла тогда гибрида чем-то серьезным. А только словесными пинками одарила, да небольшим проклятием подмены вкуса, из-за чего все, что он будет пить в ближайшие пару недель, будет на вкус как сок из брокколи и лимона, на которое ей только и хватило тогда сил после все той выкаченной из нее крови. — Подозревая, что скоро он вернется и с ним уже будет маленькая армия таких же, как он и Тайлер, который, кажется, в полном восторге от того, что он успешный эксперимент Клауса, — рассеянно добавила она, крутя чашку в руках. И ей это не нравилось. Елена видела, что Локвуд не только в полном восторге от своей новой сущности, но и был как будто под кайфом от своей возросшей силы и способности трансформироваться без луны в небе. И он «вдруг» зауважал Клауса, хотя тот прикончил его дядю. Елена подозревала, что между Тайлером и Клаусом появилась какая-то созависимая-подчиняющая связь. Типа как у вурдалаков в мире, где она жила, будучи Гарриет. Младшие обращенные всегда слушались старших. Особенно тех, кто их изначально обратил. Кажется, то называлась родительская связь или что-то вроде того. Но прежде, чем разобраться с этим, надо было решать что-то со Стефаном. Он не только почти все время таскался за ней, весьма явно выражая недовольство тем, что не очень-то и хочет быть сотый раз выпускником средней школы. И даже проклятия подножки его не останавливало, как и аневризма, которыми она его одаривала, когда уже не было мочи его терпеть. Более того, он еще напал на Аларика, и того парня на пробежке, который просто случайно ее толкнул. Как не неприятно это признавать, но Стефано стал опасен. Его надо если не привести в себя, то как-то изолировать от людей. Елена не хотела думать о его убийстве, где-то глубоко в душе еще не готовая полностью от него отказаться, но что-то делать было нужно. Ответ ей подсказала Лекси. Блондинка вновь явилась к ней ночью, когда Елена бродила по своему подвальчику, мучаясь от бессонницы, прицепившейся к ней с момента последнего воскрешения, и тяжких мыслей. Ну, как подсказала, она и сама уже думала о том, чтобы поймать Стефано и запереть, как делала уже с Кэтрин, но… — Пытать? Я против кровавых истязаний живых клыкастых мертвяшек! Это бесчеловечно! — возмутилась Елена, привстав со своего места на топчанчике, куда присела, слушая план, излагаемый мертвой блондинкой. Лекси сложила руки на груди. — А если бы перед тобой посадили Клауса с бантиком на голове и сказали, что ты можешь делать с ним, что хочешь. Что бы ты сделала, зеленоглазка? — вызывающе спросила она и вскинула бровь. — Выпотрошила бы его! — тут же сердито сказала Елена, живо представив себя эту картину. — Вырвала бы его дурацкие красивые глаза и разрезала рот так, чтобы больше не видеть эти глупые ямочки на его вечно ухмыляющейся роже!.. Она быстро примолкла, понимая, что чет немного увлеклась и косо посмотрела на Лекси, чьи брови взлетели до роста ее волос, а взгляд наполнился шоком напополам с весельем. Елена вскинула руки в сдающимся жесте. — Ладно, ладно, я поняла, что гринписовец из меня так себе, как и сестра милосердия, — недовольно признала она. — Но одно Клауса мучить, а другое Стефанию!.. Последний мой друг, а первый!.. — Имеет красивые глаза и явно запоминающиеся ямочки на щеках, — дразняще сказала Лекси, наклонившись вперед и подперев щеку кулаком. — Впрочем, согласна. Клаус — сволочь, но он горяч, как ад. Елена скривилась. — Фу! — непроизвольно выдала она, поджав ноги и хмуро смотря на блондинку. — Он разбудил в Стефано чудовище чисто для того, чтобы развлечься, а еще он убил моего биологического отца, внушил моей биологической матери выйти на солнце и сжечь себя. Это, не говоря о том, что он иссушил меня, а сейчас думает, что я его собственность!.. Так что, нет, Алексия Брэнсон, он не горяч, он… он… Она пораженно примолкла, понимая, что глупо отрицать очевидное, а именно то, что да, Клаус был горяч в то время, как Лекси громко засмеялась. — Ой, ну тебя! — воскликнула Елена, жалея, что не может коснуться мертвой вампирши и не может столкнуть ее на пол. — Мы съехали с темы, женщина. Стефано, похищения, пытки. — А задница-то потрясная, — наводящие сказала Лекси и многозначительно пошевелила бровями, за что получила подушкой, которая пролетела сквозь нее. Потом они наконец сменили тему и вернулись к теме того, что нужно спасать их общего друга. Само похищение было делом не столь уж и сложным. Стефано следил за ней, так что искать его не надо, да и вряд ли его скрутить будет труднее, чем Кэтрин, которая была старше, опытнее и сильнее. Была проблема с тем, куда его запрятать, поскольку Елена не хотела тащить его сюда. Ей и так не нравилось, что, судя по всему, ей придется его пытать, чтобы тот включил рубильник, но… Не было места более надежного, чем ее подвал с магической клеткой, которая была уже усовершенствована с тех пор, как здесь была болгарская реликвия. Впрочем, Елена нашла способ как отвертеться от пыток и доверить дело профессионалу в этом деле. В гримуаре Эмили было одно заклятьице, которое делало видимым то, что было невидно обычному взгляду. Призраков оно тоже делало более осязаемым и видимыми. Елена прочла его над Лекси, и, едва закончила, щипнула ту за руку, отчего вампирша громко завизжала, подтверждая то, что стала материальной. А потом они пошли проверять на Джереми ее видимость. Елена растолкала сопящего в две дырки брата и спросила, видит ли он в своей комнате кроме нее какую-нибудь блондинку. Сонный Джереми промямлил что-то насчет того, что она совсем чокнулась, но наличие в этом бренном мире Лекси подтвердил, после чего вновь захрапел. А на утро, когда из дома все свалили, они привели свой план в действие. Ну как план, Елена готовила внизу клетку, и все прочее, что может пригодится для «лечебной» терапии, а Лекси отправилась на охоту за Стефано. Будучи все еще призраком, ей не нужно было особого приглашения, чтобы войти и выйти из дома Гилбертов, как и бессознательным телам, которые сюда были внесены. А потом, когда она вернулась с отключившимся Стефано, перекинутом через плечо, уже клетка захлопнулась и тот оказался во временной реабилитационной палате для разбушевавшихся вампиров имени доктора Брэнсон. На само действо Елена не осталась, полностью доверившись Лекси, которая уже проводила этот кровавый ритуал пробуждения человечности в младшем Сальваторе. Нет, ей не было страшно из-за того, что она могла там увидеть, хотя Елене и было очень жалко Стефана, даже если он сейчас был бесчувственный свинтус-маньяк. Просто прогуливать школу днями подряд она не могла. Аларик не мог ее вечно прикрывать перед Дженной, а Кэролайн не могла все время внушать директору, что Елена хорошая ученица и не пропускает уроки. Рано или поздно кто-то из них узнает, что Елена Гилберт бьет баклуши и тогда опять быть «страшному» наказанию. Она не боялась этого, но Дженну расстраивать очень уж не хотелось, особенно сейчас, когда та порхала от счастья и пребывала в мечтаниях о своей свадьбе. По крайней мере, Елена именно эти доводы мысленно проводила сама себе же, когда покидала подвал, слыша как из глотки очухавшегося Стефана вырвался первый вопль, быстро заглохнувший под действием барьера-заглушки.