Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Из черноты Елена выплыла внезапно. Вот она дрейфовала в бесконечном море бессознательного, не обремененная мыслями и тяжелыми думами о том, что случилось, и что она оставила позади, а потом будто ощутила резкий толчок и пришла в себя. Елена, с глубоким вдохом, распахнула глаза и ошеломленно уставилась на белое пространство, которое расстилалось перед ее взором, куда не глянь. Она делала мелкие вдохи и выдохи, пока нелепая паника, зародившаяся в ее груди, не утихла, и резко села на месте. — Ох, нет, не снова, — страдальчески воскликнула Елена, понимая, что она, кажись, опять оказалась в обители Смерти, а потом опустила глаза и поняла еще кое-что. — Ох, нет, я ж голая!.. Она рефлекторно прикрыла грудь руками, и притянула ближе согнутые в коленях ноги. Что, впрочем, было не столь и нужно. Вокруг нее клубился достаточно густой туман, скрывающий ее почти по самый плечи, да и не было здесь никого, чтобы стыдливо прикрываться, как деваха в первую брачную ночь. Вдруг туман стал гуще, если такое вообще возможно, и Елена едва успела моргнуть, как поняла, что тот довольно ощутимо облепил ее и превратился в обычную тонкую белую на широких лямках сорочку, достающие ей до колен. Елена вскинула бровь. В тот раз, когда она, Гарриет, попала сюда после смерти в Запретном лесу, пришлось довольствоваться плащом, который только чудом, и по счастливой случайности, удалось нашарить в этом тумане. А сейчас… Сервис явно улучшился для новоприбывших мертвяков, и она была за это благодарна. Она медленно встала на ноги и огляделась. Вокзала тоже не было. Елена не очень-то и хотела тот видеть, но было как-то непривычно что ли. Она вроде как привыкла знать, чего ожидать, когда помираешь. Елене не было холодно, но все же она обхватила руками плечи и пошла вперед по тому, что постепенно стало ясно, что выглядело, как дорога. Обычное шоссе, каких много во всем мире. Только асфальт был белым, как и деревья по краю дороги, едва заметные в клубящемся тумане. Впрочем, Елена быстро поняла, что это было не просто шоссе, а очень знакомое ей шоссе. А поняла она этого, когда увидела впереди появившиеся очертания моста Викери. Тоже белого, но это точно был он. Елена ненавидела этот долбанный мост, который разрушил ее жизнь. Если бы не он, ее родители были бы живы, а она, может быть, была бы нормальной. Впрочем, это было по-детски. Ненавидеть куски железа, бетона и дерева, или жаловаться на свою жизнь и бытие. Она стала не только другой после апгрейда. Елена стала сильнее и жестче. И это было хорошо. У нее так же была магия, у нее была… была… А что толку-то? Она все равно пошла и сдохла. Причем добровольно, потому что жила только для того, чтобы Клаус смог разрушить свое дурацкое проклятие. — Надо было бороться, — сердито пробормотала Елена себе под нос, замерев около черты, отделяющей мост от дороги. — Почему я блять не боролось? Я же могла!.. — Но проклятие двойника тебе бы не дало, — раздался вдруг за ее спиной знакомый бесполый холодный голос. Елена застыла, упрямо не желая поворачиваться, но любопытство было сильнее. К тому же, чего ей теперь-то волноваться или упрямится? Уже все случилось. — Ну хоть не Пожиратель долек, — с облегчением сказала Елена, обернувшись и увидев перед собой бесформенную фигуру, закутанную с ног до головы в плащ. — То был облик человека, вызвавшего в тебе наиболее сильные эмоции когда-то, мой мастер, — ответил ей голос из-под глубокого капюшона. Елена хмыкнула. — Я его ненавидела как никого в жизни, — презрительно сказала она. — Так что если это было для того, чтобы сделать мне приятно, то у тебя не получилось. — Я не знаю разницы между ненавистью и любовью, — нейтрально ответила Смерть. — Мне чувства неведомы. — Ясно, — растерянно протянула Елена, не совсем ей веря, поскольку прикид лже-Дамблдора, маракасы, вилы — это все явно было вольное видение самой Смерти и ее юмора, или того, что там заменяло юмор подобной сущности, как Смерть. Она огляделась. — Ну что, это мой финиш? Уже окончательный? Врушка ты. Любовь мне вечную обещала, детишек и так далее. А теперь я здесь. Мертвая, — тоскливо заметила Елена, хлопнув себя по бедрам. — Свободная, — поправил ее бесполый голос фигуры, которая продолжала неподвижно то ли висеть, то ли стоять на месте. Елена скептично подняла бровь. — А есть разница? — спросила она. — Свободная отчего бы там не было или мертвая. Все одно. Я-то здесь. — Каждый раз, когда ты была здесь, ты умирала и все же возвращалась, — ответила Смерть. — Да? — удивленно спросила Елена, а потом нахмурилась, вспоминая все те разы, когда видела лже-Дамблдора. — Так вот как случилась та авария, да? Ты вызвала меня, я померла, когда была за рулем и моя машина перевернулась. Это было неприятно, знаешь ли, а тачку пришлось продать на металлолом. Смерть пожала тем, что у человека было бы плечами под плащом. — Стой! — внезапно воскликнула Елена, чувствуя, как в душе зародилась надежда, когда до нее дошло то, что еще сказал ее собеседник. — Возвращалась… Я что, могу вновь вернуться? То есть, я, как бы, не мертва?.. Но Никлаус же выпил всю мою кровь и все такое! Я думала мне судьба умереть на алтаре. То есть, я думала, что окончательно умереть, а не… не… как раньше. — Так и есть, — лаконично ответила Смерть. — Проклятие двойников в том, что они созданы для того, чтобы их принесли в жертву. Им не положено жить дольше, чем то нужно. Ты знала об этом, подсознательно, но знала до слияния и после. Это в твоей крови. Вот только «после» того, как души Гарриет Поттер и Елены Гилберт поглотили друг друга, новая появившаяся после слияния суть и магия воспротивились знаниям плоти. Елена растерянно похлопала ресницами и ощутила острое желание сесть. — Так… — медленно протянула она, все меньше понимая, что тут происходит. — Выходит, до того, как я стала той, кем стала, Елена Гилберт была скрытой самоубийцей, подсознательно зная, что ей не дожить до двадцати? Прям как Гарриет Поттер в свое время. Уж не поэтому ли именно мы притянулись друг к другу и слепились в то, что слепились?.. Смерть неопределенно хмыкнула, кажется, и она поняла, что это была согласие. Наверное. Хрен ту разберешь! Лица-то нет, а голос вообще не имел интонаций, пола и эмоций. — Ладно, — неуверенно протянула Елена, и хлопнула в ладоши. — Это я поняла. Кажется. Но что там с проклятием двойников и как я могу вернуться? И почему остальные смерти не помогли? — Сопротивление сделало тебя слабой, а магию нестабильной, мой мастер, — размеренно ответила Смерть. — Но теперь, когда ты завершила круг, а только так проклятие могло исчезнуть, ты свободна. Больше не будет двойников. Не будет жертвоприношений. Твое тело не будет более отвергать магическое ядро, которому там быть было не положено, и окончательно примет магию извне, присущую твоему новому миру. Живи и радуйся. Елена не заметила, как начала ходить из стороны в сторону, думая обо всем том, что узнала. Хорошо, про души она как бы поняла и усвоила хотя бы потому, что, по сути, это ничего кардинально не меняло, да и она сама думала о своей ситуации примерно что-то такое же. А насчет остального… — Так мой паршивый сон, слабость, истерики, эмоциональные вспышки, по большей части лажовый контроль над магией — это все из-за проклятия двойников и борьбы двух разных веток волшбы в мое тушке? — изумленно спросила Елена, а потом замерла и предвкушающее добавила: — Стой! Значит теперь я могу нормально пользоваться магией, создавать артефакты без головной боли и прочих неприятностей, да еще и спать как сурок? Ура! Она радостно вскинула к верху кулак, и потерянно моргнула, поняв, что Смерть исчезла. Просто бух и испарилась, как будто ее не было, оставив позади растерянную Елену, которая так и не узнала, как ей отсюда уйти-то. Она возмущенно огляделась и вскинула голову к белому то ли потолку, то ли небу. — Эй! За информацию, конечно, спасибо, это многое прояснило, — попыталась быть благодарной Елена. — Но я бы еще была не прочь узнать, как мне вернутся в свое бренное тело, пока его не прикопали на кладбище!.. Тишина. Смерть явно решила, что сказала ей все, что хотела, и теперь Елена должна разбираться с остальным сама. Она еще раз хмуро огляделась. Сзади дорога в бесконечность и белый лес, а впереди этот долбанный мост. Вариантов было мало. А точнее два. Пойти назад, или же пойти вперед. Почему-то Елена не сомневалась, что второй вариант будет более жизнеспособен. Она пару минут топталась на месте, как-то по детски не желая ступать на белый мост во чтобы то не стало, пока наконец мысленно не одернула себя, понимая, что это просто-напросто глупо. Елена неуверенно протянула ногу вперед и сделала шаг. Но вместо твердой земли ощутила только воздух и пустоту, куда она свалилась с громким недостойным визгом, а потом словно вынырнула из воды и открыла глаза. Это было довольно дезориентирующе и тошнотворно. Ее тело было тяжелым, шея ныла, а в глотке пересохло так, будто она ничего не пила неделю. Елена вяло моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Ей понадобилось пару мгновений, чтобы понять, что она смотрит на потолок: старый, с облупившейся штукатуркой и весь в пыли. И еще пару, чтобы понять, что она слышит чьи-то крики. — …вы не приехали, моя племянница была бы жива! — донесся до набитый ватой ушей Елены голос… Дженны? Откуда ее тетя здесь? И где это здесь?.. Потом она поняла, что крики сменились звуками потасовки и кое-как села, а потом и встала на плохо слушающиеся ноги. Рассеянный взгляд вокруг дал ей понять, что, кажется, она была в доме, где обитали духи мертвых ведьм. Какой-то неразборчивый шепот на краю сознания, еще больше уверил ее в этом, но в этот раз мозг Елены они не торопились превратить в кашу, так что плевать. Она медленно, держась за все подряд, и шатаясь, побрела на звуки, источник которых нашла уже в следующей же комнате. Там было полно народу. Была Бонни, сидящая на диване, вся в соплях и слезах. Ее обнимал такой же зареванный Джереми, и они оба качались из стороны в сторону, периодически всхлипывая. У одной из стен сидел Деймон, смотрящий пустым взглядом перед собой, а прямо посередине был Стефано, обмякший как марионетка с обрезанными нитями, и смиренно позволяющий себя лупить беснующейся Дженне, которую пытался успокоить Аларик. Ну, или делал вид, что пытался. Элайджи здесь не было. Почему-то это Елена отметила с каким-то нехорошим предчувствием. А ведь может проклятие и заставила ее верить, что умереть на алтаре — это ее судьба, это не значит, что перед тем, как она отправила к Клаусу, Елена не скинула сообщение первородному на тему того, что сегодня день X, надеясь, что хотя бы после ее кончины, тот грохнет брата. Конечно, если он это сделал, то не был обязан оставаться и бдеть над ее бездыханном телом, но… Елена не могла избавиться от мысли, что все накрылось одноименным пушным зверьком. В конце концов, когда, если в дело было замешана она, все шло по плану?.. — Никлаус мертв? — все же решила спросить она, и тут же в комнате наступила тишина. Елена поморщилась, понимая, что это не самый ее лучший ход, но думать об этом долго, или увидеть реакцию присутствующих на ее воскрешение, она не смогла. Перед ней вдруг вырос Деймон, стоя непозволительно близко и рассматривая ее широко распахнутыми голубыми глазами. — Ты жива… — ошеломленно выдохнул он и обхватил ее щеки руками. — Что с твоими глазами?.. И как ты можешь быть жива? Это же невозможно! Она недовольно нахмурилась, когда Деймон начал вертеть ее голову туда-сюда, а потом шлепнула его по рукам. — Отцепись от меня, или прокляну, — проворчала Елена, надеясь, что он ее отпустит уже, а то ее вырвет на его ботинки, как в их первую встречу. Деймон пару секунд напряженно и с жадностью смотрел на нее, а потом внезапно крепко обнял. Елена сначала застыла, после чего неуверенно похлопала его по спине. Она только надеялась, что вампир не начнет плакать. Елена была слишком трезвая для того, чтобы иметь с этим дело. Впрочем, ей не стоило переживать. Уже спустя минуту вампира оттеснила от нее Бонни, вновь начавшая реветь и шептать о том, что она так старалась ее спасти и что-то вроде «прости». Потом Бонни сменил Джереми, сдавивший ее в костедробильных объятиях и сердито бормотавший о том, что он ее ненавидит, и чтобы она так больше не делала. В какой-то миг к нему присоединилась Дженна, выдавившая из Елены остатки кислорода, и клявшаяся, что теперь она из дома будет выходит по специальному разрешению и под конвоем. Над плечом тети Елена поймала взгляд Стефана, который подобно брату смотрел на нее как на воскресшего Мерлина. Она бы его обняла, но не могла. Поэтому Елена послала ему слабую улыбку, надеясь, что это немного сотрет это дурацкое выражение с его лица, и получила такую же неуверенную улыбку в ответ, даже если его зеленых глаз она почти не коснулась, а слезы все еще тихо текли по его щекам. А потом ее все еще истощенное недавней смертью тело решило, что погуляли и хватит, да так и осело в куче этих обнимальщиков, которые тщательно выдавливали из нее весь кислород в порыве своего облегчения и радости.