Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Утро было не добрым. Елена встретила его около унитаза, куда «щедро» было извергнуто все то, что она вчера намешала у себя в желудке. Помимо этого, ее кожа зудела и покрылась слабыми пятнами. Кажись, детская аллергия на персики дала о себе вновь знать. Долбанный Деймон, который принес этот проклятый коблер как раз с персиками. Впрочем, была здесь и ее вина. Зачем вот сожрала три куска?.. — Что, Локвуды правда оборотни? — подал голос Джереми, о котором Елена уже успела забыть. Младший брат все это время стоял в дверях, ведущих в его комнату, чесал за ушком мурлыкающего Виски, давно бросившего свою создательницу ради Джереми, и «сочувственно» наблюдал за тем, как она тут мучилась. Елена застонала. Она медленно подняла тяжелую голову от руки, обнимавшей белого друга, к которой прижималась лбом и недовольно уставилась на ухмыляющегося Джереми. Он явно наслаждался тем, что его похмелье почти не мучило, хотя алкашку вчера они вместе у взрослых тырили и щедро вкушали. — Я выгляжу как та, кто в данный момент способен обсуждать факт того, что семья бывшего мэра в полнолуние обрастает мехом? — недовольно пробурчала она и благодарно застонала, когда Джереми, в порыве благородства, подал ей влажное, а самое главное холодненькое, полотенце, которое Елена тут же прижала ко лбу, чтобы унять боль. Он закатил глаза. — Ты выглядишь, как та, кто сейчас опять начнет блевать. Кстати, а ты не можешь колдануть какое-нибудь заклятие и избавится от похмелья? — с любопытством спросил Джереми, усевшись на бортик ванной, опять взяв в руки наглого кошака. Елена застыла. — Ты об этом не подумала, да? — весело спросил он, а потом ловко уклонился от летящего в него полотенца, громко хохоча. К счастью, когда Джереми напомнил ее вялому мозгу, что у нее есть такая штука, как магия, она тут же избавилась от неприятных последствий вчерашнего вечера, мысленно благодаря какого-то там Блэка за то, что он придумал это полезное заклятие, не вышедшее за пределы семьи. Это было одно из немногих секретных знаний, которые ей передал Сириус. Вот только от аллергии заклятий Елена не знала, поэтому пришлось обойтись антигистаминными и рубашкой с длинными рукавами, несмотря на жаркий погожий денек, который стоял за окном. — Ну так что там с Локвудами? — вновь подал голос Джереми, который разлегся на ее кровати, пока она приводила себя в порядок в ванной. Елена закатила глаза. — Ты все никак не угомонишься? — проворчала она, подходя к зеркалу, чтобы расчесать влажные после душа волосы. — Хоть одеться бы мне дал, поганец. А потом уже допросы устраивал и разговоры разговаривал. Джереми надулся. — С тобой разве поговоришь? — обижено сказал он. — Ты же все время чем-то занята. Мы с того момента, как дядю Джона помяла та вампирша с твоим лицом, почти и не видимся, кроме тех мгновений, когда едим и ругаемся из-за того, кто будет первым принимать душ по утру. Елена нахмурилась, смотря на брата через стекло, и отложила расческу. — Да, ты прав, — хмуро сказала она, только сейчас понимая, что брательник-то прав. — Чет я замоталась со всей этой сверхфигней и школой. Она подошла к кровати, села на край и доброжелательно шлепнула брата по бедру. — Прости, мелкий, я паршивая сестра, — с раскаянием сказала Елена и жестом показала ему подвинуться, после чего улеглась рядом с Джереми. — Давай, задавай свои вопросы. И Джереми тут же забыл о своей обиде и вывалил ей целый ворох вопросов об оборотнях и Кэтрин, а потом между делом еще и похвастался тем, что Аларик начал его учить стрелять из арбалета и делать шприцы с вербеной. Елена не была уверена, но кажется брательник именно для этого и хотел начать разговор. Чтобы похвастаться тем, что он больше не такой уж и беспомощный, и вообще крутой парень. Она не стала его дразнить, или упрекать. Елена ведь впрямь в последнее время мало уделяла внимание Джеру, забывая, что его нужно не только защищать, но и иногда с ним разговаривать. Так что пусть трещит себе на здоровье, хвастаясь не так давно накаченными бицепсами, а она будет, как хорошая сестра, кивать в нужный местах, и по мере возможности удовлетворит его любопытство.

***

Это должно было быть просто волонтерской тусовкой, где подростки в новом парке будут красить заборчики, а взрослые тайком накидываться пуншем. А вышло все, как всегда, то есть через филейную часть любого человека, куда чаще всего он находил себе приключение. Деймон я-не-могу-держать-язык-за-зубами Сальваторе пособачился с Мейсоном Локвудом, как бы иронично это не звучало, и тот сдал его вампирскую суть Элизабет Форбс ака шериф Мистик Фоллс. Естественно, не прошло и часа, как его и Стефано вырубили с помощью вербены, когда они отошли в лесочек, и их едва не порешили в подвале старого дома Локвудов местное сообщество Ван Хельсингов в лице совета. Вытащить их без жертв не вышло. Нет, никто не умер. Только слегка истек кровью, а еще шериф узнала о том, что ее дочь овампирилась. Убивать ее никто не собирался, но запереть в подвале пансионата ее пришлось до тех пор, пока из Элизабет не выветрится вербена, чтобы Деймон ей мог внушить то, что она ничего не видела. Включая то, что ее дочура слопала ее помощников. Та самая, от которой она тут же отреклась, увидев истинный облик Кэролайн. А потом она и вовсе заявила, что ее дочь мертва для нее с того мига, как стала вампиром, не зная, что та стоит совсем рядом и все прекрасно слышала. Елена не понимала шерифа. Честное слово, как для матери может быть мертвый ребенок лучше, чем что-либо другое? В тот миг, когда Кэролайн со слезами на глаза выбежала из подвала, сердце Елены сжалось от жалости, а в глубине ее души открылась застарелая рана, доставшаяся ей после апгрейда, на пару со злостью к бабам, которые так небрежно относились к тому, что некоторым было не дано иметь. Гарриет Поттер хотела быть матерью, особенно когда стала старше и все дерьмо уже с ней случилось. Но, из-за паршивого голодного детства и прочей хрени в юности, не могла ею стать. И даже магия тут была бессильна. Теперь все было, конечно, иначе. Она была здоровая как лошадь, а в ее матке у нее могла зародиться жизнь, но эти старые занозы в слепленной из двух сущностей душе, решившие вдруг дать о себе знать, все еще были живы, и они отчаянно желали, чтобы Елена влепила Элизабет пощечину и вбила в нее немного здравого смысла. — Уже не ваша дочь? — холодно выплюнула Елена, ворвавшись в комантушку, служившей здесь камерой, чем вызвала удивление у шерифа и вскинутую бровь у Деймона. — Что за бред? Кэролайн, которая, кстати все слышала, была и остается вашей дочерью, шериф! Ну с клыками и новой диетой, так что с того? Вам ли не знать, что есть чудовища и среди людей, не имеющих этих атрибутов? Так почему трудно поверить, что и среди вампиров есть неплохие ребята?.. Элизабет поджала губы. — Ты не понимаешь, Елена, — мрачно сказала она, зажимая руки между бедер. — Ты еще дитя, но будь жив твой отец… Елена махнула рукой. — Не надо давить на меня авторитетом человека, которого больше нет, — твердо сказала она. — У меня есть своя голова на плечах, и я давно не ребенок. Я говорю то, что думаю, и вижу, а не зацикливаюсь на догматах своих предков, как делаете вы и совет, застрявшем в прошлом веке и любящем играть в охотников на вампиров. После чего она развернулась и ушла, понимая, что шериф была упряма, как мул и говорить с ней, по крайней мере сейчас, просто нет смысла. Елена поднялась по лестнице вверх и почти сразу увидела Кэролайн, сидящую на диване, стискивая в руках подушку, и с текущими по щекам слезами. Она тяжело вздохнула и направилась к ней. — Я думала, что ты уже ушла домой, — тихо сказала Елена, устало сев рядом с Кэролайн, но не шибко близко, ибо вонь никто не отменял, и почесала шею, все еще слабо зудящую из-за разыгравшейся утром аллергии. Блондинка всхлипнула. — Я не могу пойти домой, — жалобно ответила Кэролайн, смотря на нее блестящими от слез глазами. — Мне страшно… Там… там меня ждет Кэтрин. Елена моргнула, а ее брови невольно поползли вверх. — Чей-то? — изумленно выпалила она, а когда увидела, как Кэролайн виновато отвела глаза, застонала. — Кого она пообещала убить, если ты не будешь ее ушками, дорогуша? И… О, боже, скажи, что ты не сказала ей, что я ведьма!.. Это было бы очень плохо. Никакого эффекта неожиданности! А то и дополнительные проблемы. Вдруг у Кэтрин есть ручная ведьма? Ума двумя братьями сразу крутить-то у нее хватило!.. Да и Эмили Беннет у нее когда-то в служанках была, так что ей завести еще одну слугу-магичку?... — Нет! — тут же воскликнула Кэролайн, яростно вытирая мокрые щеки. — Я ей этого не говорила! Я… я… Она… Она сказала, что убьет Мэтта!.. Боже! Я так ее боюсь, Елена! Так боюсь. И вновь разразилась слезами. Елена тяжело вздохнула и, уже привычно беззвучно бросив чары, освежающие воздух, в чем она уже была профи, имея столько-то друзей вампиров, обняла рыдающую вампиршу. Она могла понять, почему та так боялась, и совсем не злилась. Кэролайн, при всем своем новообретенном бессмертии, все еще была молодой девушкой, которая только недавно узнала, что вампиры живут не только на страницах ее любимой книжки и много не знала. Естественно, что ее пугала жуткая старая вампирша, которой давно трендюлей не выписывали. И, конечно же, ей было страшно. А еще мать ее со своим принципами и предрассудками, которая лучше над могилкой поплачет, чем будет радоваться, что ее дитенок жив. — Ладно, — твердо сказала она, отодвинувшись от блондинки и вытерев ее красные щеки. — Соберись и пошли ко мне. В мой дом ни один вампир не войдет, если я его лично не приглашу, а если и приглашу, то я всегда могу отозвать свое разрешение. Так что там тебя никто не тронет. Глаза Кэролайн благодарно сверкнули. Елена чуть заметно улыбнулась и встала на ноги, но тут ощутила на своем запястье пальцы блондинки. Она опустила взгляд на подружаню, и вопросительно вскинула бровь. — Спасибо, — тихо прошептала Кэролайн. — За то, что защищала меня перед мамой. — Тетя Лена детей в беде не бросает, — с усмешкой сказала Елена, и похлопала вампиршу по макушке, чем вызвала хмурый взгляд Кэролайн, начавшей ворчать о том, что она испортила ее драгоценную прическу. Потом блондинка встала на ноги, бросив печальный и чуть обиженный взгляд в ту сторону, где была лестница, ведущая в подвал, и они покинули пансион.