Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

К счастью, Кэролайн была, ну, Кэролайн. Она быстро заводилась, громко истерила, но также быстро отходила и с оптимизмом смотрела в будущее. Вот и в этот раз было так же. Кэролайн еще немного прорыдала после того, как Стефано отвез ее в пансион, потом решительно вытерла слезы и сказала, что жизнь на этом не закончилась. Она даже уехала домой и удержалась от того, чтобы не слопать свою мать. Елена была за нее горда, а Стефано впечатлен и убежден, что он сможет помочь той адаптироваться в своей новой жизни в отличии от Вики. Но чтобы это сделать, ей нужно было защитное кольцо, или ожерелье, чтобы Кэролайн не теряла связь со своей человечностью и могла жить так, как жила раньше хотя бы до тех пор, пока это будет уже невозможно скрывать. Стефано предлагал уговорить Бонни сделать кольцо, но Елена и сама не пальцем деланая. И в отличие от Беннет, которая все еще не могла окончательно решить, думать ей своей головой или делать так, как велит бабуля, она не собиралась кобениться и сделать это кольцо самой. Украшение Стефано ей достал, хотя и не понимал, как Елена собирается его заколдовать без книги Эмили. Он-то не знал, что у нее была точная копия этой книжульки. С чарами было все довольно просто. Нужно было только положить кольцо под прямые лучи солнца, сосредоточиться, мысленно прочесть заклятие, которое было одно из немногих, что были написаны на рунной вязи, и вуаля. Ну, или должно быть «вуаля». Елена не знала, подействовало ли оно, пока не дала его Кэролайн, которая не торопилась осыпаться прахом, когда попала под солнечные лучи. Она была довольна собой, а блондиночка визжала от радости и облегчения, что ей не придется всю вечность ныкаться по теням. Потом Елена с чистой совестью передала ту Стефано на поруки, чтобы тот научил ее охотится на зверушек, а сама… …сама пошла пытать своего несостоявшегося отчима, то бишь мистера Аларика Зальцмана. После того, как Елена ушла с ярмарки, на парковке ее поймал Деймон, уже спрятавший тело, и поведал ей кое-что интересное. Оказывается, он с брательником, до появления Кэролайн, эксперименты ставили. На Локвудах. Судя по всему, не только ее удивило наличие мэра в подвале, полном вампиров, куда тот попал, ощутив воздействие устройства, как и его сынулька. Деймон был уверен, что Тайлер, его папаша и его приехавший дядя, были какими-то сверхъестественными тварями. Не вампирами, что Елена и сама знала, без капитана очевидность с клыками, но… Мейсон Локвуд победил Стефанию в армрестлинге. Всухую. Простой человеческий мужик победил вампира. Как так? А еще фортеля на парковке. Деймон поведал, что натравил на младшего братца мэра какого парня, и тот его отделал, при этом прыгая по машинам, как гребаная макака с силами Супермена. Елена больше не могла сдерживать свое любопытство. Ей нужно было узнать, кем являлись Локвуды. И срочно. Но своими силами это трудно и долго, а потом ей в голову пришла Мысль. Прямо так и пришла, именно с большой буквы. Елена вспомнила про свою матушку. Слава Мерлину, та правда уехала, но ее телеса лично ей были и не нужны. Ей нужна была ее работа на тему сверхъестественного мира, а конкретнее о легендах Мистик Фоллс. Вампиров же Изобель нашла, так мало ли что еще той удалось узнать об обитателях местной флоры и фауны? Но где раздобыть работы мамашки Елена не знала, поэтому решила сразу направить свои стопы к бывшему мужу своей биологической родительницы и, кажется, уже бывшему ее дорогой тетушки. Она поймала того в школе. Зальцману явно все еще неловко было с ней говорить на тему Изобель, но тем не менее на ее вопросы ответил. А точнее неохотно сказал, что сам не все знает, но уверен, что в старом офисе его жены еще остались все ее исследования. Изобель же все еще числилась без вести пропавшей, так что ее вещички никто не трогал. Елена не смогла бы войти в ее офис, чтобы взглянуть на них. А мистер Зальцман мог бы, как ее все еще официальный муж. Хотя Елена была уже не столь уверена, что ей нужны все эти исследования, когда тот упомянул о том, что помимо вампиров, Изобель изучала неких людей-волков. Оборотней, то бишь. Елена мысленно застонала. Мокрая собака! Мейсон Локвуд вонял, как мокрая собака для ее феноменального носа, который, выходит, чуял всякую нечисть. К тому же, разве практика всех легенд и ее былой опыт не показал, что где есть вампиры, то всегда есть оборотни? Елена ругала себя за то, что сразу не подумала о таком элементарном ответе на загадку об истинном виде Локвудов. Но даже если они оборотни… Все же взглянуть на работу мамани было интересно. Елене не хотелось убивать целые годы жизни на то, чтобы узнать что-то новое о сверхъестественном мире вокруг нее. К тому же зачем это делать, если значительную часть работы уже сделали за нее?.. Мистер Зальцман согласился отвезти ее в Дьюк и помочь проникнуть в офис Изобель. Сначала тишина в машине была непринужденной, но постепенно стало нарастать напряжение. Елена видела, что мистер Зальцман то и дело косился на нее, и будто чего-то выжидал. Она подозревала, что каких-то дополнительных вопросов, которые касались Изобель, но если это и так, то зря он ждет. — Почему вы расстались с Дженной? Вы ей нравитесь. Я думала, что и она вам нравится, мистер Зальцман… — вдруг сказала Елена, решив первой нарушить тишину, но не той темой, которую боялся, или хотел, чтобы подняла она. — Рик, — поправил ее мужчина и еле заметной улыбкой на губах. — Мы не в школе, а еще не настолько стар. Так что можешь звать меня Риком. — Тогда зовите меня Еленой, Аларик, — ответила она, намеренно произнося его полное имя. — Ну так что там с Дженной? Учитель замялся. — Елена, это… Это немного личное, ладно? — неохотно произнес он, отведя взгляд в сторону. — Это касается только меня и Дженны. — А еще моего залитого ее соплями плеча и бутылки водки, которую та выпила, когда поняла, что между вами все кончено, — иронично добавила Елена, покосившись на Аларика. — Ладно, ты прав, что это не мое дело, но… Дженне слишком часто разбивали сердце, не имея при этом совести сказать ей в лицо, что все кончено. И не будь ты, Аларик, моим учителем, я бы дала тебе в нос. Зальцман вскинул бровь и удивленно на нее посмотрел, а потом вдруг засмеялся. — Да, теперь я понимаю, почему даже Деймон, при всем своем гадком характере, тебя слушается, Елена, — с ухмылкой сказал он. — Ты очень бойкая девочка. Елена недоверчиво хмыкнула. — Ничего он меня не слушается, — проворчала она, сложив руки на груди. — Он меня бесит и знает, что я без сожаления и труда превращу его в фарш. Или подожгу, как уже делала, когда мы только познакомились. Учитель вскинул уже обе брови. — Ты подожгла Деймона? — ошеломленно спросил Аларик. Елена гордо кивнула. — С помощью освежителя воздуха и зажигалки, — довольно ответила она. — А до этого я облевала его ботинки, и еще после разбила бутылку об его голову. Аларик покачал головой. — И ты еще думаешь, что он тебя не слушает? — недоверчиво спросил он. — Из того, что я знаю о Деймоне Сальваторе, он убивал и за меньшее. А он вытерпел все это унижение, да еще и совсем не трогает тебя. Это смело, но я даже могу предположить, что этот вампир в тебя влюблен, раз все это тебе простил. И… Я знаю, что лезу не в свое дело, но… позволь мне все же дать тебе совет: не отвечай на эти его чувства. Он покачал головой. — Это ничем хорошим не кончится, — горько добавил Аларик. — Ты молода и у тебя вся жизнь впереди. Живи ее, а не гонись за бессмертием и вампирами, которые отнюдь не герои подростковых романов. Елена тяжело вздохнула. Она и сама знала, что Деймон к ней неровно дышит, что ясно показывали его пьяные выходки, которые с трезвого глаза он предпочитал забыть. Но ей это не нужно. Стефано медленно, но все же понял это и больше не бросал на нее томных взглядов, и был вполне доволен своей ролью друга. А этот вампир… Деймон ее выводил из себя, но все же, в чем-то ей было его жалко. Кэтрин играючи выпотрошила этого дурика, а теперь тот не знал, куда себя деть и как вести: становиться лучшей версией себя, или вернуться к амплуа придурка и маньяка?.. В офисе мамашки их встретила секретарша и бывшая мамкина студентка. Женщина встретила их вообще тепло и без сопротивления открыла офис, но все же Елене не очень понравился ее шокированный взгляд, которым та ее окинула, стоило ей появиться в поле зрения мадам. Впрочем, войдя наконец в кабинет, Елена забыла об этом и даже присвистнула. — А мать-то была отчаянным Индианой Джонсом, судя по старью и хламу, — впечатлено сказала Елена, поправив сумку на плече и оглядев среднего размера комнату, полную коробок, книг, каких-то артефактов и прочего мусора. Аларик вздохнул. — Она любила свою работу, — тоскливо произнес он, сунув руки в карманы брюк. Елена сочувственно посмотрела на историка, а потом направилась к шкафам с какими-то черепками и талисманами. Она с любопытством рассматривала диковинки и потянула было руку вперед, как ее инстинкты громко завопили и Елена чисто рефлекторно сделала шаг в сторону. Мимо ее уха что-то просвистело, щеку обожгло болью, а потом ее изумленный взгляд застыл на стреле, которая воткнулась в стенку шкафа. Стреле, которая пройди чуть левее, попала бы ей прямо в лопатку, а там и в сердце. Она медленно повернула голову. И увидела, как Аларик прижимал к стене секретаршу, из чьих рук выпал арбалет. Проклятый арбалет! Че за хреноверть? Елена ощутила, как в ней поднимается волна злости и непонимания. За что это чушка на нее напала?.. Она видит-то ее в первый раз в жизни! Неужто маман внушила той ее убить? Впрочем, как оказалось, все было куда как более прозаично. Секретутка тоже была привлечена к миру неизведанного, и перечитала все, что хранилось в кабинете елениной мамани. И узнала о Кэтрин. А увидев Елену, та приняла ее за эту самую старую клыкастую суку, с которой она еще не встречалась, но уже очень хотела убить. В принципе они выяснили, что Елена уж точно не Кэтрин, хотя бы потому что царапина на ее щеке не торопилась затягиваться. И было больно!.. — А если бы я правда была Кэтрин? Ты не думала, что и моргнуть бы не успела, как тебе бы откусили голову? — проворчала Елена, прижимая к щеке салфетку, смоченную перекисью, которую ей подал хмурый Аларик. — Или ты могла попасть в Елену и загреметь в тюрьму, — холодно произнес историк, сложив руки на груди и защитно зависнув около плеча Елены. Сначала секретарша побледнела, потом смутилась, и наконец тихо предложила помочь им всем, чем сможет. Видать в качестве извинения, не иначе. И это было хорошо, потому что бумажного барахла здесь было очень много. Письмишки, какие-то выписки, где упоминалась Кэтрин Пирс, «сиротка» из Атланты и так далее. Это было малоинтересно. А вот заметки об оборотнях из всех легенд, и «проклятие» солнца и луны, это да. Вот это уже было интересно, и еще как. Ванесса, а именно так звали секретаршу, весьма вдохновенно вещала о нем, но… — Это фуфло, — твердо сказала она, листая записи. — Мифология ацтеков больше сосредоточена на богах, жертвоприношениях, солнцах и эпохах. У них почти нет историй об оборотнях-волках, они больше других животных уважали. Ягуаров там, обезьян. И тем более у них не было легенд о вампирах. Так их начали называть в широком смысле этого слова ближе к восемнадцатому-девятнадцатому веку. Раньше были другие понятия. Пиявки там, лилу, акшары, ламии, эмпузы, и так далее. И вообще большинства мифов ацтеков были созданы куда раньше, чем шесть веков назад, о которых ты говоришь. Да и вампиры больше европейская, славянская или даже китайская зверушка, а не ацтекская. Елена покачала головой. — Но это правда выглядит довольно старым мифом, хотя рисунок не очень правильный. Он относится к четвертой эпохе, но она давно кончилась, как верили ацтеки, а последние тысячелетие идет пятая, — пробормотала она себе под нос, рассеянно коснувшись рисунка. — Видать, тот, кто его подделал - очень стар. Вампир какой? Но зачем? Или не вампир… Может, хотели что-то скрыть? Одно проклятие под другим?.. Она нахмурилась и вскинула голову, чувствуя на себе пару пристальных взглядов. — Что? — непонимающе спросила Елена, переводя взгляд с Аларика на Ванессу. — Ты хорошо знаешь мифологию, — подозрительно спросила Ванесса, сложив руки на груди. — А еще у меня есть руки и ноги, — саркастично сказала Елена. — Мы будем дальше указывать на очевидное, или мы продолжим рыться в бумажках? Ванесса все еще пристально глядела на нее, а Елена думала, что надо учиться помалкивать. Хотя бы потому, что говорить, что она так хорошо знает обо всем этом, потому что мифы и истории о древних артефактах, и культурах, к которым те принадлежали, были обязательным курсом в начале ее учебы на артефактора. Так, поверхностно больше, потому что тот курс был больше вводным и подходил для тех, кто собирался в последствие выбрать профессию разрушителей проклятий, но все же кое-что засело в голове Гарриет, и впоследствии осело в голове Елены. Нашлось в бумагах маман еще много всего об оборотнях, но не больше того, что знал сейчас каждый подросток, увлеченный поп-культурой, в последние годы весьма богатой на книжки и сериалы про горячих вампиров и не менее горячих оборотней. Впрочем, это было не так уж и важно. Теперь Елена была почти на сто процентов уверена, что Локвуды были оборотнями, причем потомственными. Сила, усилившиеся приступы злости Тайлера, действие на него устройства, дядя его, воняющий как мокрая псина, что могло указывать на то, что тот был уже фактическим оборотнем, а не спящим как Тай, который совсем не вонял… Хотя, как это работает? Мэр точно не был активным оборотнем, он, походу, даже не знал кто он, хотя и старше чем его брат Мейсон. Значит, дело не в возрасте. А в чем тогда? Это работает как-то выборочно? Или есть какие-то условия? Они явно не были такими, как был Люпин, или Фенрир, которые стали оборотнями через укус. Все завязано на крови. Она уже заметила, что в этом мире кровь была очень важна во всех этих делах. Ведьмы имели клановость и передавали дар по наследству, вампиры питались кровью, а оборотни были явно потомственными. Елена еще не знала, важно ли это, но все же не могла не отметить этот любопытный факт. Как и тот, что укус оборотня в этом мире мог быть смертельным для вампира. Может это, конечно, тоже миф… А может, и нет. У нее не было оборотня под рукой, чтобы это проверить, а Деймон, на которого Елена бы с удовольствием бы лохматого натравила, был далеко. В общем и целом, визит был интересным, и она думала, что он был сделан не зря.