...и восстѣнаетѣ тогда от царя вашаго, котораго вы избрали сѣбѣ; и не будѣтъ Господь отвѣчать вамъ тогда...

Партия отправит конечно куда прикажут. Стабильность вещь такая. Вон, токмо так вестовые приходють: то понимаешь выдернут из моего подчинения самых лучших, отправят куда, а что остальным и мне в том числе, так и сидеть, дальше ждать приказу. И как назло! Тёплый приём готовить надобно было, а у меня "тёртых калачей" ать два, да обчёлся! Ну как не погляди! Сухова Фёдора Иваныча выдернули басмачей ловить, Шилова понимаете отправили золото доставить, часть ребят отправили Царицын оборонять, говорят жарко будет. В общем, чего мне оставалось? На время операции всякую логистику прервать, если среди вестовых иуды не было, то белые нас раскрыть не должны. О, что такое страх и ужас! Кто это такие? Раньше я думал, что видел их, когда после плотного арт. огня и авиации, на наши рубежи шли группы прорыва с огнемётами-то и языки пламени сжирали заживо моих товарищей. Так вот всё ёрунда! Когда я понимаю, что бои начнутся вот в этой деревне, этой самой, где у меня жена, жёнушка моя, кроме которой никого в моей жизни не осталось! Русская баба! И в избу горящую забежит, а мне сейчас того и не надо. Вот что делать? Попрятали мы окромя "массовки" всех. Славянушку мою куда? Морозный сырой подпол, а чей вылезет? Запереть? А вдруг чего случится, бежать надо будет, а она не сможет выбраться? Тьфу, сатанино дело война. В Поволжье уже кто оттуда, говорят семьи дабы прожить, бабку родную зарубят, ею всех остальных накормят. Бегут оттуда люди... Рядом с собою Славю оставить? А дурость какую выкинет? Что же делать, что же делать... Смолил я с фронтовых времён нещадно. Конца-краю пагубе этой не видел. Порою и кажется уже, что внутри меня рой мух навозных всё першением и тошнотворным удушьем всё съедает, да сердце жжёт... Хуль поделаешь, по три часа в сутки сплю... После первой брачной ночи и того меньше, ну да там ладно того стоило... Стокмо народу, стокмо всего, всё проконтролировать, везде не поспеешь, тут фуража скоко, тут еды скоко, тут воды скоко, раненые как, скоко ко Господу отошло, святые наши красноармейцы... Белая падла уже расстрелявшего крестный ход хочет святым уделать, сама же его сместить сколько хотела... ...ладно, это - лирика. Славяну я в подпол упрятал, да запирать не стал, токмо придвинул сундук, оттуда всё вытащил. Сразу хоть не откроет, если чего - убежит. С собой коли брать, так ответным огнём её заденет. Безумие, страх и ужас! Не помню уже когда спал по-человечески, дрожь мелкая как о Славяне подумаю под пулями как тут всё начнётся... Одно радостно пожалуй: на селе, а не на марше. Как представлю засаду, а мы бы со Славяной в самой гуще, посередь дороги, токо за обоз прячься. Ну что тут сказать? Вестовые переодетые в крестьян, прибыли от утянутых в засаду, разведчиков, дабы белогвардейские не заметили их. Команду дал: токмо как громить на марше начнём подонков кулацких, пускай наши из засады бьют разведку. Вестовые ушли - с виду всего лишь крестьяне, идут дрова заготовлять. Вот тебе наука: с вестовыми туда-обратно енто уж не город с евонными телепонами, телеграфами... Чом дольше ждём, тем больше риску, кабы не раскрыли кого в засадь-то... А больно рано начнёшь... Так вона, белых больше. Я тяжело вздохнул и докурил папиросу, чувствуя как чугунная моя башка тяжелеет к вискам, жрёт огонь желудок, голова кружится и подташнивает от табака, пот градом сыпет. В общем, все мы вышли на позиции...