В тихом омуте

      Долго сидеть на месте – дело не такое простое, каким может показаться на первый взгляд. Особенно когда ты не сидишь, а лежишь, да не в теплой кроватке, а в сугробе посреди тайги.       Что же, ему было не привыкать.       Лежать приходилось и на песке, и на мокрой земле, и на горном кварце. Лежать под проливным дождем, под палящим солнцем. Под «Градом» тоже «поваляться» довелось – побрали бы черти уродов, что продали боевикам ту «БМшку». Так что сейчас особого дискомфорта он не испытывал.       — «Третий» на позиции, готов работать. — прошелестел в наушниках спокойный голос.       — «Башка» – «третьему», вас понял. — ответил ему столь же будничным тоном Котов.       Не сказать, чтобы прибывшие совсем недавно ракетчики были в восторге от того, что их взял в оборот какой-то «мутный» майор, но и роптать тоже не стали. Всего их приехало человек сорок, но непосредственно в прикрытие «Нормали» вошли только восемнадцать контрабасов, включая их командира – резкого на язык, а оттого и не особо продвинувшегося по службе старлея. И сейчас они в составе четырех групп, усиленных двумя пулеметами и каким-то неприличным количеством «граников» распределялись по позициям, охватывая территорию бывшего завода.       Что завод делал посреди тайги, Н-5 вопросом не задавался; меньше знаешь – крепче спишь, а нормаль-пять, учитывая его уровень допуска и так уже спать не должен был примерно никогда...       — «Четвертый» на позиции, жду команды.       — Вас понял, «Четвертый». «Окуляр», «Нормаль-пять», подтвердите готовность.       — «Пятый» – «Башке», — аккуратно утопив в корпус рации квадратную кнопку, ответил он. — На позиции, цели наблюдаю, готов работать.       — «Окуляр» готов. — пришло с запозданием от второго снайпера.       Один из ментов, как выяснилось из добытых начальством документов, успел отметиться ещё в Афгане, причем уехал оттуда без ранений и с солидным «счетом». А потому, приняв во внимание острую нехватку квалифицированного личного состава в этом захолустье, «дядя с большими погонами» в лице майора Котова придал правоохранителя Пятому. Боец под тем же позывным, что носил в прошлом, расположился по другую сторону завода и работать должен был по своему усмотрению. Конечно, после того, как будут убраны первоочередные цели.       Цели эти представляли собой пятерых боевиков, что заняли крыши двух корпусов. На той, что побольше их было трое: один лениво мерил её шагами, ещё двое сидели возле портативного обогревателя, о чем-то болтая. На крыше соседнего цеха расположился самый настоящий бруствер из какого-то металлолома. Из импровизированной амбразуры торчал широкий ствол пулемета, а над ним – голова в «пидорке». Голова иногда исчезала из поля зрения, а затем появлялась вновь. Часовых клонило в сон – гостей они не ждали. Хотя взрыварям и пришлось повозиться с проделыванием ходов в минном заграждении, установленном на удивление грамотно. Особенно при прокладке коридора для «коробочки», которую ракетчики притащили с собой. Боевой машине пехоты отвадилась роль резерва, но руководящий операцией Котов привык быть готовым к любым неожиданностям.       — «Нормаль», доложите готовность.       — «Нормаль-один» – «Башке», готов. — ответил в общий канал командир группы.       Спецы расположились у самого края леса, готовясь к броску через тридцать метров открытого пространства. Забора, что ранее наверняка окружал территорию завода не было, зато отдельные его элементы угадывались в нескольких оборудованных огневых точках. Не смотря на свою уверенность в маскировке, противник готов был дать в случае чего отпор.       «Впрочем, — подумал он, глядя на то, как пулеметчик закуривает сигарету. — Вряд ли им это поможет».       Набалдашник тепловизионного прицела делал и без того необычный для обывателя «ОСВ-96» похожим на оружие из какого-нибудь научно-фантастического произведения, зато позволял Пятому прекрасно видеть цель даже в сумраке укрытого маскировочными сетями пространства. Особенно отчётливо на сером фоне выделялась практически полностью белая искорка сигареты. Именно по ней он и прицелился, взяв на пол сантиметра выше.       — Готовность – десять секунд, — зазвучал в ушах голос Котова. — Работаем по команде.       Он уже привычно набрал полные лёгкие воздуха, чувствуя, как наливаются тяжестью мышцы и замедляют движения мыли. Сердце размеренно стучит в висках, указательный палец правой аккуратно снимает оружие с предохранителя и ложится на спусковой крючок. Секунды тянутся, а сидящий на крыше мужик все продолжает наслаждаться «Беломором», даже не подозревая, что эта сигарета в его жизни будет последней.       На восьмой секунде воздух начинает уходить из лёгких и последние его крупицы покидают организм как раз в момент, когда в ушах звучит отрывистое:       — Работаем!       Тихий стук ударника, толчок в плечо – голову пулемётчика на краткий миг окружает облако быстро остывающей на морозе крови. Рывок затвора. Миг – и в сантиметре справа от перекрестья появляется левая сторона головы идущего по крыше часового. Он сам находит на свою смерть. К моменту, когда на укрытый снегом шифер крыши ложиться тело убитого Окуляром боевика, Пятый успевает поймать в перекрестье голову последнего боевика. Тот увидел, как его товарищ, с которым он ещё секунду назад о чем-то увлеченно беседовал повалился на спину, но понять ничего не успел. И не успеет, потому как думать после того, как в висок прилетает пуля калибра двенадцать целых и семь десятых миллиметра становится просто нечем.       Фигуры спецназовцев, в зимнем камуфляже скользнули вперёд, быстро, но практически бесшумно. Никаких наружных постов у боевиков не было, а потому уже через пятнадцать секунд после начала операции все семеро штурмовиков вжимались в стену заброшенного заводского корпуса. На семнадцатой открытый балкон второго этажа был «заарканен» двумя кошками. На восемнадцатой одновременно с началом подъёма по тросам штурмовиков, открылась неприметная железная дверь и из нее вышел, насвистывая какой-то простенький мотивчик боевик. В снег он упал одновременно с грохотом захлопнувшейся двери. На двадцатой двое скользнули на крышу, а остальные спецы исчезли на втором этаже и потянулось ожидание.       Пятый быстро сменил магазин, убрав практически пустой в карман разгрузки. Теперь от него ничего не зависело, ибо помочь штурмовикам внутри здания он не мог. И тем не менее, от корпусов он взгляда не отводил – случиться могло что угодно, и ещё подрагивающее тело у двери было тому наглядным примером...       ...Тихий металлический треск, звяканье, скрип. Игнатов вжался в покрытый инеем косяк, ткнув в приоткрывшийся на несколько сантиметров проем ствол «вала». Окрашенный прибором ночного видения в монохромный зелёный цвет коридор встретил звуком работающего телевизора и двумя пустыми дверными проемами, в одном из которых нашлась спина заглядывающего в комнату человека. Нормаль-один показал один палец, а затем вытянул вперёд средний и указательные пальцы левой руки, что удерживала сейчас пистолетную рукоять, и дверь открылась ещё шире, впуская внутрь два пятнистых белоснежных силуэта. Нормаль-четыре скользил у левой стены, на ходу извлекая из ножен на предплечье левой руки метательный нож, Шестой двигался у правой на корточках, дабы не перекрывать линию огня Игнатову. Несомненно, скрип двери боевик услышал. Он обернулся и тут же в область между лбом и переносицей ему ударилась металлическая рукоять метательного ножа. Влажный хруст заглушили звуки включенного телевизора, а рухнуть телу не дал подошедший Шестой, подхватив боевика и бережно уложив на пол.       Капитана хлопнули по плечу, и он показал большой палец, скользнув внутрь. В несколько кошачьих шагов добрался до Шестого, хлопнув по плечу уже его. Боец сместился к противоположной стороне дверного проема, на миг выхватив взглядом помещение. Замер у косяка, показав три пальца. Четвертый и Третий повторили их действия у входа во вторую комнату. Нормаль-три показал один палец.       Игнатов коснулся кнопки на рации и в наушниках членов группы раздался короткий щелчок – сигнал к атаке. Он высунулся из-за косяка, охватил взглядом коморку. Обшарпанные стены, старый диван, на котором сидят двое, ещё один бородач сидит рядом на стуле. У стены телевизор по которому идёт какой-то фильм.       Четыре серии щелчков раздались одновременно, несколько раз щёлкнули быстрые одиночные выстрелы. Игнатов, продолжая вжиматься в стену, скользнул внутрь комнаты, Третий сделал то же самое. Никого больше в коморке не обнаружилось. Подошёл к телевизору, аккуратно его выключил. Выходя, услышал сзади одиночный щелчок выстрела – боец проконтролировал получившего в лоб рукояткой ножа. Сменили магазины. В коридоре появились Шестой и Четвертый. Первый встал у закрытой двери в торце коридора, положив левую руку на ручку. Игнатов замер у противоположной стены, поглядывая на наручные часы. Спустя полторы минуты в наушниках раздался голос Седьмого:       — Свой участок почистили, трое двести, готовы входить в главный.       Капитан утопил кнопку в корпус закреплённой на разгрузке рации:       — Работаем!       Шестой приоткрыл дверь, заглянув в главный зал. Верхняя галерея располагалась на высоте четырех метров от пола и опоясывала весь рабочий зал. Две части здания как бы примыкали к нему, обжимая с двух сторон. Именно в рабочем зале на первом этаже фиксировалось наибольшее тепловое излучение, и Котов предположил, что культисты обосновались именно там. И оказался прав – это стало понятно сразу после открытия двери. Одновременно с зазвучавшим многоголосым хором в висках запульсировала кровь, а к горлу подкатила тошнота. Заунывные мотивы, казалось, выпивали рассудок, вызывали ощущение какого-то иррационального ужаса. Пожалуй, услышь его неподготовленный человек – он бы предпочел сделать отсюда ноги. Но подготовки у бойцов «Нормали» было не занимать.       Шестой показал два пальца, а Игнатов увидел сквозь зазор противоположную сторону – слегка приоткрытую дверь, что открывалась в другую сторону. Застывший в таком же положении что и капитан Седьмой показывал один палец. Игнатов вновь коснулся рации. «Вал» его временного напарника дёрнулся, ствол резко сместился в сторону и ещё два щелчка огласили коридор.       Вообще, глушитель – не панацея, и так же бесшумно как это показывают в фильмах он не работает, да и падающие тела являются просто отличным источником шума, но в данном случае на стороне спецназа спецотдела играло заунывное пение культистов. Впрочем, будучи в глубоком трансе, они бы, наверное, и выстрелы без глушителя не услышали...       Первым на решетчатый настил верхней галереи ступил Игнатов. Ясное дело, на корточках, чтобы не перекрывать линию огня напарнику, что продолжал цепко вглядываться в пространство рабочего зала. Уже там он быстро огляделся, кивнул вошедшему в зал с противоположной стороны Седьмому и добрался до лежащего на его стороне тела. Боевик получил две дозвуковые пули в грудь в область сердца, но капитан не поленился полоснуть его по горлу ножом – во избежание.       Секунд через десять на верхней галерее были уже все семеро штурмовиков. Игнатов быстро вычленил взглядом главного «жреца», стоящего на импровизированном возвышении. Подле него сидели на коленях двое рослых мужчин в балахонах. Ещё человек пятьдесят заполнило непосредственно зал. Сидя на коленях, они медленно вращали головами, продолжая тянуть заунывные слова какого-то древнего языка. Помимо культистов живых в зале было уже как минимум тридцать тел. Они лежали в абсолютно разных местах, без какой-либо системы. Прямо от тел, игнорируя все законы физики, по полу тянулись багровые ручейки крови, что сходились у вырезанного прямо в стене знака, чьи темные линии, казалось, приглашали и без того тусклый свет немногочисленных свечей. Смотреть на символ было неприятно, а в голове начинало шуметь, стоило задержать на геометрически верных линиях взгляд.       Игнатов хотел уже обратиться к Третьему за разъяснением, когда откуда-то снаружи зазвучали выстрелы. Секундой позже в наушниках раздался спокойный голос Котова:       — У нас огневой контакт, разрешаю работать громко.       — Принято. — ответил капитан, глядя на то, как очередной культист, уже занеся над собой руки с ножом, дёрнулся, обернувшись на звук. Обернулись вообще все, причем сделали это абсолютно синхронно. — Четвертый, Шестой, «жреца» выключить! Остальным – светозвуковые к бою, обеспечить группе захвата прикрытие!       Нормаль-четыре поднялся на ноги, замахнулся, и обернувшийся на голос капитана «жрец» получил в лоб прилетевшим плашмя ножом, провалившись на бок. Двое бойцов рванули к ведущей вниз лестнице, куда уже летели четыре белоснежных «ежа». Экипировка спецподразделений особых отделов не зря считалась одной из лучших. Многофункциональные приборы ночного видения, зафиксировав всплеск фотонов, затемнили изображение, а активные наушники, получив удар взбесившихся децибел, «обрезали» лишние. А потому уже в следующую секунду в толпу дезориентированных людей полетели дозвуковые пули. Первыми погибли двое рослых крепышей, что находились ближе всего к «жрецу». За ними на пол повалились те, кто оказались на пути у спустившихся бойцов. Четвертый, успев огреть прикладом автомата бросившегося в его сторону культиста, первым взбежал на возвышение, рухнул на «жреца», принявшись вязать тому руки прочной лентой. Вставший рядом Шестой полоснул длинной очередью по подавшейся к возвышению толпе.       Когда в рабочий зал ворвались двое изготовившихся к бою боевиков, Четвертый уже взвалил на плечи бессознательное тело «жреца» и рвался обратно к лестнице. Шестой продолжал одиночными расчищать товарищу путь, и отреагировал на появление новой угрозы с опозданием. Зато вовремя отреагировали Первый и Третий. Игнатов не стал церемониться и полоснул по обоим очередью. Одного свалил насмерть, а второй успел бы откатиться, если бы не пуля Третьего, сдавленно выругавшегося:       — Пиздец, командир!       Игнатов и сам видел, что происходит: руна на стене, вместо того, чтобы потухнуть, продолжила жадно всасывать в себя кровь, что текла уже не ручейками, а широким потоком. Это противоречило всему, что знал капитан, но за время службы в «Нормали» он крепко усвоил: нет ничего невозможного.       — РГД к бою! — гаркнул он, когда мимо промчался «Четвертый», а рядом на колено рухнул вставляющий в приемник новый магазин Шестой. — Валим всех и уходим!       Пять наступательных гранат полетели вниз, капитан и «Шестой», отступая в коридор, принялись буквально заливать свинцом дверной проем, в котором показались было боевики.       Серия взрывов потрясла заводской корпус, а затем все вокруг затопил яркий, неестественный багровый свет...       ...По мокрому месту всё пошло на начале восьмой минуты после команды Котова. Из второго корпуса появился одетый в «горку» бородатый мужик, быстрым шагом направившийся к главному корпусу. А если быть точнее: прямо к двери, рядом с которой лежал уже практически остывший труп.       — Отработать по тихой, как будет за углом. — прошелестело в наушниках.       Котову не потребовалось уточнять, к кому он обращался. Нормаль-пять приник к окуляру тепловизора, взял небольшое упреждение и выжал холостой ход спускового крючка. В момент, когда боевик, плотнее натягивая на голову капюшон, нырнул за угол, уткнувшись взглядом в тело и на миг оцепенев, поток пороховых газов взметнул над позицией снайпера небольшой вихрь снежинок. Отработал Пятый безукоризненно: боевик погиб мгновенно, но в ход операции, как оно обычно и бывает, вмешалась случайность. Боевик был не только с богатым боевым опытом, но ещё и с набором доставшихся ему от войны тараканов. И одним из таких была привычка держать оружие на взводе. Всегда. Другой же, не сколько привычкой, столько рефлексом было всегда держать руку на пистолетной рукояти. Увидев тело, он инстинктивно положил указательный палец на спуск, и в момент смерти прошедшая по мышцам судорога сделала своё дело – «калаш» полоснул по снегу короткой очередью.       Эхо выстрелов ещё металось меж укрытых снегом крон, когда в наушниках послышался спокойный голос Котова:       — У нас огневой контакт, разрешаю работать громко. — щелчок вариатора частот и команда на общем канале: — «Трубим» в амбразуры, давим огнем. Начали!       Как уже было сказано, на гранатомёты ракетчики не поскупились, и майор спецотдела это учел. В каждой из четырех групп гранатомётов было три. Относительно новые советские РПО «Шмель» бойцы роты охраны приготовили заранее, сняв все соответствующие крышки и накладки, и потому сейчас им осталось лишь выдернуть предохранительную чеку, забросить «трубу» на плечо, прицелиться и потянуть спуск. Управились гоняемые своим немного резковатым старлеем контрабасы секунды за три, и вскоре к старому корпусу потянулись четыре дымных нити. Взрывы термобарической смеси больше походили на хлопки, но в условиях замкнутого пространства не было оружия страшнее.       Таёжная ночь на мгновение превратилась в яркий полдень, а затем взявшие заводской комплекс в кольцо военные начали планомерно отрабатывать по зданию одиночными. Метили бойцы в окна и вырезанные прямо в стенах амбразуры, не особо, впрочем, целясь. Перед ракетчиками не стояло задачи уничтожить врага, лишь не дать основным силам боевиков высунуться из строения до момента, пока «Нормаль» не закончит свою работу. А уже после к передовым позициям подтянется «коробочка» и отработает по обоим корпусам из бортового вооружения.       Пришел в себя противник относительно быстро. Уже через несколько минут амбразуры осветились вспышками ответного огня, и на общем канале раздался голос Котова:       — «Трубы» пока беречь. Работаем пулемётами.       Повторять ему не пришлось. Нити трассеров потянулись к корпусу, перечеркивая окна и амбразуры, от чего энтузиазма у защитников заметно поубавилось. Пятый уже хотел попробовать подловить кого-нибудь из стрелков, когда увидел краем глаза вспышки выстрелов снаружи корпуса. У запасного выхода были оборудованы огневые точки из мешков с песком и остовов каких-то промышленных агрегатов и боевики, воспользовавшись сумраком, смогли их занять. Он перевел было прицел на ближайший бруствер, из-за которого торчала макушка поливающего свинцом лес боевика, но уловив боковым зрением движение, махнул тепловизионным прицелом по крыше. Так и есть: на сером фоне мелькнула спина ползущего по пластунски боевика. И понять куда он полз было просто...       Н-5 поймал в прицел массивный патронный короб закрепленного на штативе пулемета – убитый им пулеметчик удачно навалился на оружие всем телом, задрав ствол в небо – приподнял прицел ещё на пару-тройку миллиметров и потянул спуск. Яркий белый сгусток мощной крупнокалиберной пули ударился в патронник, отскочив от металла быстро затухающей искоркой, но дело свое сделал – грозное оружие теперь годилось разве что на металлолом.       — «Нормаль-пять» – «Окуляру», — коснувшись рации, проговорил он. — Противник на крыше, работать не могу.       — Понял тебя, «Нормаль»! — голос мента прозвучал хрипло. В наушниках стояло частое глубокое дыхание. — Сменил позицию, наблюдаю двоих боевиков, сейчас по ним отработаю!       — Принято.       Несколько секунд спустя на крыше внезапно застучал автомат, раздался матерный вскрик, переросший в вопль, а затем мент вышел на связь:       — Снял уродов! Вижу ещё нескольких внизу, начинаю рабо...       В наушниках послышался свист, несколько глухих шлепков и тихий затухающий хрип.       — «Окуляр», на связь! — Пятый выждал несколько секунд, сменил частоту. — «Нормаль-пять» – «Башке», ментовского снайпера достали, пусть его проверят, кто там поближе!       Он заметил, как один из боевиков, перезаряжаясь, перевернулся на бок. Со стороны ракетчиков его было не видно, зато с его лежки – вполне. На то, чтобы повернуть в ту сторону ствол и прицелиться ушло не больше секунды, а потому одновременно с ответов майора «счёт» сравнялся:       — Понял тебя, «Нормаль-пять». Игнатов готовится отходить, на тебе их прикрытие.       Пятый уже нажал кнопку, чтобы ответить, когда из окон до сих пор безмолвного корпуса вдруг брызнул багровый свет. Мгновением позже в голове снайпера зазвучали слова нечеловеческого, неправильного языка, а затем по ушам ударил сводящий с ума вой...

***

      В ушах звенело. Кожу стягивало мурашками, по голове барабанила штукатурка, в нос и рот набилась каменная крошка пополам с известью. Он пошевелился, с силой выдохнул и открыл рот, позволяя смеси из слюны и строительного мусора потечь на пол. Сплюнул. Закашлялся. В нос ударил смрад палёной плоти, пороха и какой-то химии. Глаза намокли от слез и вытирать их покрытыми бетонной крошкой руками идеей было не лучшей. Кое-как перевернувшись на живот, он оттолкнулся от пола руками и встал на колени. Правая рука нашарила на поясе флягу, и он в очередной раз поблагодарил себя за то, что привык носить в ней не спирт, а обычную воду. Свинтил крышку и просто-напросто опрокинул тару на себя, высоко подняв над головой и подставив под прохладный поток лицо. Смыл слезы, прополоскал рот, хлебнул. Тело по-прежнему трясло, но быстро осмотрев себя, понял: ранений нет. Огляделся.       — Пи... здец...       Слова дались тяжело. В ушах пищало, в помещении висела пыль, но увидеть два изломанных и обугленных тела, лежащих на полу он сумел. Мужики первыми отреагировали на прозвучавшую снаружи очередь, бросились к позициям и, столкнувшись в узком проходе, закрыли собой это помещение. Третье тело, что лежало чуть в стороне от прохода вдруг пошевелилось, повернувшись на бок и блеванув прямо на пол.       «Контузтло...»       Мысли путались. Он зашарил по полу руками, пытаясь найти автомат и дёрнулся, когда в комнате раздался голос:       — Живые есть?!       Он обернулся к выходу, встретился взглядом с Клюшкой. Высокий мужчина заглядывал в комнату, сжимая в руках автомат.       — В-вроде... — выдавил он из себя. — Что... происходит?       — Въебали по нам! — бросив в него каким-то предметом, гаркнул Клюшка. — Поливают из леса так, что не высунуться, готовьтесь к бою!       «Готовьтесь?..»       Он повернулся к лежащему на полу туловищу и увидел бледно-зеленое лицо Царька. Посмотрел на инстинктивно пойманный предмет. Закрытый колпачком шприц с прозрачным содержимым.       То, что нужно.       Жар прокатился по венам, сердце застучало быстрее, разгоняя кровь и скрадывая последствия контузии. Штопор тряхнул головой и мгновенно «переключился».       «Нападение. Стрельба. Реактивные огнеметы. Вот же блядство!»       Он нашел взглядом припорошенный штукатуркой автомат, набросил его на грудь и не поднимаясь на ноги, подобрался к Царьку:       — Ты как?       Тот не ответил, бешено вращая выпученными глазами. Штопор чертыхнулся, ухватился за его разгрузку и резко приник к полу, когда из глубины закопченной комнаты, в которой были оборудованы уничтоженные ныне амбразуры ударило несколько пуль. Упал рядом с раненным, положив на того цевье автомата. Взаимопомощь взаимопомощью, но собственная шкура дороже, а его тело в случае чего послужит укрытием. Но никого в проёме так и не показалось – пули ударили сюда случайно.       — Не лезут, собаки... — он вновь приподнялся, схватил раненого за разгрузку и потянул за собой, не отводя ствола автомата от зияющего лунным светом проема.       Уже в коридоре позволил автомату повиснуть на груди, с хеканьем усадил контуженного на задницу, облокотив о стену, потянулся было к его ИПП, намереваясь осмотреть, но позади раздался хриплый голос:       — Оставь, я сам.       Обернулся, встретившись с бледными зелёными глазами Скальпеля:       — Практически все сейчас на втором этаже. Боров где-то внизу, дуй к нему.       — Знаю, — глухо ответил Штопор, нырнув в подсумки Царька и потянув из них два заряженных магазина – ему было нужнее.       Снаружи застучали ответные выстрелы, и теперь по корпусу начало прилетать серьезно. Укреплённые стены держались, но снаружи то и дело слышались глухие удары и звон металла о металл. Штопор расталкивая магазины по карманам куртки вышел в небольшую дежурку, ведущую к запасному выходу. Из метили здесь было только офисное кресло, да старый чайный столик, на котором сейчас стоял пулемет Калашникова с откинутой сейчас крышкой ствольной коробки. Боров уверенно заправлял в оружие ленту, тянущуюся из массивного закреплённого под стволом короба:       — Штопор, давай к гаражу, буди там своего другана и выкатывайте машинку, иначе нас всех тут... — командир обернулся лишь на секунду, затем захлопнул крышку, ударив для надёжности по ней ладонью, рванул на себя затвор. — Я прикрою!       Штопор замер у двери, поудобнее перехватив автомат, и Боров, вжавшись в косяк с другой стороны, выставил наружу пулемет, потянув спуск:       — Пошёл!       Пригнувшись, боевик скользнул на улицу. Над головой тут же завыли пули, в лицо ударил холодный воздух, выбивая из глаз влагу, и он, подняв автомат, не сбавляя скорости полоснул по лесу длинной очередью. В ту сторону он все же посмотрел – нужно было хотя бы примерно оценить позиции противника. Более-менее точно «срисовал» только расположение пулеметчика, поливающего длинными очередями окна второго этажа, затем повернул голову в другую сторону, но заметить успел только как один из его товарищей – Цинга, насколько он успел заметить – с матреной тирадой упал в снег, получив в неосторожно высунутую руку пулю. Перевел было взгляд на подступающий к заводскому комплексу лес, но тут окружающий снег вдруг окрасился красным неестественным светом, а потом в уши ударил вой, начисто лишая ориентации в пространстве. Он пробежал ещё несколько метров, споткнулся и полетел в снег проехавшись по нему ещё несколько метров по инерции. Подумал рассеянно, что это вояки применили какую-то новую игрушку, огрызнулся короткой очередью из автомата, заставил себя откатиться в бок, попытался подняться, но мир вновь «поплыл», опрокинув Штопора в снег.       «Всё, пиздец...» — мелькнула обречённая мысль, но в этот момент в воротник куртки вцепились сильные руки и буквально втянули его в внутрь старого гаража.       Перед глазами в свете одинокой лампы, висящей на толстом кабеле, появилось помятое лицо старого товарища – Борца:       — Ты как? — продолжая волочить товарища в глубь бетонной коробки, спросил он.       — Н-нормально... — тряхнув головой, ответил Штопор. — Вжарили только что хуй пойми чем...       — Мне тоже прилетело, но не сильно, — отпустив наконец товарища, ответил Борец, исчезая из поля зрения. — А раз нормально – прыгай за турель, устроим гандонам веселую жизнь!       Подтянув к себе автомат, Штопор закинул оружие на плечо и осторожно поднялся на ноги. Голова кружилась, но держаться в вертикальном положении получалось уже куда лучше.       — Заметить что успел? — отпирая массивный замок гаражных ворот, спросил Борец.       — Один пулемет точно. Они со всех сторон шьют, не разгуляешься...       Штопор шагнул к машине, встав на приваренную прямо к кузову подножку. Старый «ЗИЛ» сто тридцатой модели слабо напоминал самого себя из недалёкого прошлого. Всё, начиная с кабины и заканчивая кузовом, было закрыто слоем наваренного прямо поверх родного кузова металлом. Кабина щурилась на мир узкими смотровыми щелями, колеса закрывали свисающие листы жести, бампер заменил массивный кенгурятник, а кузов, помимо того, что обзавелся дополнительной защитой, был нес на себе угловатый выступ самопальной турели, из которой торчало два длинных ствола – вооружением гантрака была старая, но от этого не менее опасная зенитная установка ЗСУ-23.       — Давай в темпе! — гаркнул подбегающий к кабине Борец. — Снаружи «перекур», можем въебать так, что больше не понадобится!       Штопор послушно ухватился за борт кузова, подтянулся на руках, взялся за массивную скобу на «башне», рывком забросил себя внутрь. Плоская сидушка ударила по заднице, но он не обратил на это внимания, взявшись за два зарядных троса и рванув их на себя всем телом. Автоматические пушки сыто лязгнули, и Штопор потянулся к приделанной прямо к металлической стенке мотороле, заклинив кнопку вызова:       — Готов! Вперёд сразу не лезь!       — Трогаю!       Двигатель грузовика зарычал, машина дернулись назад, ударившись задним бампером в стену гаража. Где-то внизу лязгнуло, переключая передачу, и Штопор взявшись за рукояти, подался вперёд, вжимаясь грудью в станину. Сжав зубы, напряг ноги, разворачивая «башню» на правый борт. Гантрак прыгнул вперёд, буквально вынес массивной укреплённой мордой ворота, тут же взметнув отвалом снег, будто паровоз. В узкой смотровой щели показались укрытые снегом деревья, меж которых, как и говорил напарник, уже не метались вспышки выстрелов. Снег был темным, отражая падающий на него ирреальный свет, но Штопор не обратил на это внимания. Надавив на рукояти, он поднял стволы на уровень, на котором видел позицию пулеметчика и утопил большими пальцами спуск, медленно поворачивая «башню» влево. По ушам ударил грохот, в смотровую щель брызнул сизый дым, а в нос ударил запах сгоревшего пороха. Он зажал гашетку лишь на тройку секунд, но по позициям нападающих за это время смертоносной косой прошлась сотня снарядов калибром двадцать три миллиметра. Сразу с десяток деревьев лишилось не только своего снежного покрова, но и веток. Затрещали, переламываясь несколько древесных стволов и на позиции ракетчиков посыпался дождь из веток, некоторые из которых в обхвате не уступали ноге среднестатистического мужчины.       — Нравится, ублюдки?! — осклабившись, Штопор чуть опустил стволы и вновь зажал гашетку, на этот раз поведя их вправо.       Трассеры вновь перечеркнули стену деревьев, сразу в нескольких местах древесная кора затлела, потянулся к маскировочной сети сизый дым. Боевики, воспряв, добавили по позициям нападающих из ручного оружия, а Штопор, напрягая все тело, начал поворачивать орудия в противоположную сторону. По броне застучали пули, прогрохотала пулемётная очередь.       — Щас вам, сука, будет весело... — пообещал Штопор, практически закончив разворот и внезапно ощутил, как сжались, подкатывая к горлу, яйца. — Трубы, блять!..       Два огненных росчерка, протянувшихся к гантраку стали бы последним, что увидел бы в своей жизни Штопор, если бы не феноменальная реакция Борца. «ЗИЛ» зарычал мотором, подавшись назад, одна из реактивных гранат прога мимо, а другая лишь чиркнула по бронеколпаку хвостовиком.       — Вперёд, вперёд давай! — заорал во всю глотку Штопор, поливая лес короткими остервенелыми очередями. — Иначе нам тут насуют по самые гланды, нахуй!       — Да я уже! — огрызнулся водитель, выворачивая руль и буквально вминая педаль газа в пол. — Как корова, еби ее в семером!..       Тяжёлая машина набирала ход очень неспешно, продолжая поднимать тучи снега и наполнять воздух огненными трассами. Высыпавшиеся во двор боевики начали рассредоточиваться, занимая позиции. Штопор же этого всего не замечал. Он раз за разом нажимал на клавишу, дёргая стволами. Кровь кипела от адреналина, сердце стучало едва ли не громче, чем стреляющие орудия, а потом он вдруг услышал лязг железа, над левым ухом пронеслось что-то горячее, перед глазами сыпанули искры, а левое ухо и щека буквально взорвались болью. Он инстинктивно дёрнулся вправо, зажимая левую сторону лица ладонью, и почувствовал, как вниз по руке начинает течь кровь.       — С-сука...       — Штопор, ебашь! — прояла рация голосом напарника.       Никуда деться он все равно не мог, а потому, стиснув зубы, вновь ухватился за рукояти, вдавив большими пальцами гашетку...

***

      — Пустой! — гаркнул Н-4, смещаясь вглубь коридора.       — Держу! — занял его позицию Шестой, тут же отправив вниз короткую очередь.       Попытавшийся взбежать по лестнице культист будто на стену наткнулся, покатившись вниз. В ответ по верхней галерее ударило сразу несколько стволов, осыпав бойца деревянными щепками и побелкой. Н-6 огрызнулся скупой очередью – боезапас кончался. Придя в себя, бойцы «Нормали» попытались было отойти, но культисты будто озверели. Сначала рвались по лестнице, явно желая взять вторженцев в ножи, но получив по зубам, откатились. А в момент, когда бойцы попытались выйти на балкон, обнаружила себя ещё одна огневая точка противника – накрытый маскировочной сетью кирпичный «ДОТ» был замаскирован столь искусно, что не обнаружили его ни со спутников, ни при визуальном наблюдении. И сейчас строчащий оттуда пулемет надёжно отсекал спецназу путь отхода. Как назло пропала связь, да и стрельбы с позиций ракетчиков было теперь не слышно. А «вишенкой» на торте пиздеца стал рев двигателя и грохот автоматических пушек, донесшийся с улицы. Причиной этих звуков стала техничка, являющая собой забронированный по самую крышу «ЗИЛ», что катался теперь на полной скорости по двору, поливая окружающий заводской комплекс лес из ЗСУшки.       Игнатов, не смотря на все эти обстоятельства, был спокоен. Паниковать никогда не было в его характере, а уж весь тот жизненный и боевой опыт, что он приобрел сначала в спецназе армейском, а затем и Ведомственном, да ещё и в тринадцатом отделе эту его черту только усиливал. К тому же, капитан отлично знал, что прямо к ним сейчас ползет «коробочка», чьей огневой мощи хватит с запасом и на «ДОТ», и на гантрак, и на все эти здания разом.       — Пустой!       — Держу!       Занявший место Шестого Н-3 поднял над головой «вал», отработав несколькими одиночными, а затем гаркнул:       — Всё, командир, начинается! — «одаренный» незаурядными способностями в сфере, которую в массовой культуре назвали бы оккультизмом боец уложил автомат на грудь, потянув из подсумка светозвуковую гранату. — Разрыв открывается, сейчас полезут! Он швырнул вниз «зарю», подхватил автомат и подался назад, вскакивая на ноги.       — Держать вход! — рявкнул Игнатов, поудобнее перехватывая автомат. — Кто ломиться в гости?       — Пока не понятно, — Н-3 остановился в пяти метрах от входа в коридор, рухнув на пол, чтобы не перекрывать линию огня находящимся сзади товарищам. — Но первыми будут поднявшиеся жмуры. Не знаю, насколько они «напитались», но предполагать лучше...       Договорить он не успел. В дверном проёме мелькнула тень, и ударившие в упор четыре ствола буквально разорвали появившегося в коридоре кадавра, чье тело, изорванное осколками, двигалось с приличной для такого состояния скоростью.       — Работаем парами, — быстро отчеканил капитан. — Бить по ногам, завалим тварям проход!       Команда была своевременной: мертвецы повалились в коридор плотным потоком. Ничего общего со своими Голливудскими аналогами твари не имели. Не было вытянутых вперёд рук и заунывного «мо-о-озги», не было неторопливой шаркающей походки. Зато была аномальная «живучесть», невосприимчивость к боли, обнажившиеся кости, напоминающие когти и желание убивать. Будь на месте спецов тринадцатого отдела те же ракетчики – они бы не продержались и минуты. Но выучка отряда, специализирующегося на борьбе с подобными противниками делала свое дело – тяжёлые дозвуковые пули отрывали монстрам ноги и руки, крошили черепа и вырывали из тел суставы. Вскоре узкая дверь оказалась начисто перекрыта потоком извивающихся тел, которых медленно продавливали в коридор идущие следом мертвецы. Впрочем, масса обездвиженных тел вскоре оказалась такова, что сдвинуть их оказалось не под силу даже нечеловечески сильным трупам. Тогда они, повинуясь неясной силе, начали разрывать преграждающих путь собратьев. Но стоило им освободить хоть какой-то участок, как новый мертвец занимал место разорванного. Этот цикл мог бы повторяться очень долго, если бы не одно «но».       Патроны.       Четвертый и Шестой как раз уже вставляли в приемники последние магазины, пока Н-3 и Н-1 одиночными опрокидывали на пол пытающихся перелезть через вал мертвецов. Вновь поменявшись со второй парой ролями, капитан потянулся к рации, но – тщетно. На всех частотах стоял треск помех. За то на улице наконец начали слышаться выстрелы со стороны леса. Да и со двора начали стрелять куда остервенелее. Рядом с корпусом в очередной раз пронесся гантрак, уже не стреляя – то ли закончился боекомплект, то ли Пятый сумел достать стрелка.       В проходе, отвлекая Игнатова от попыток связаться с командованием, раздался влажный чавкающий звук, и тела вдруг начали рваться на части, не переставая двигаться. Вот только если ещё секунду назад эти движения были направлены на то, чтобы во что бы то ни стало достать спецназовцев, то сейчас начался абсолютный сюрреализм – рвущаяся кожа сползала с тел вместе с изорванной одеждой, внутренние органы рвались, сплетаясь с мышцами в единое целое, жгуты жил оплетали пришедшие в движение кости, что начали образовывать жуткие, непропорциональные конечности. Оставалось лишь благодарить создателей их тактических шлемов, чьи интегрированные дыхательные аппараты надёжно блокировали запахи.       — Красный-один! — вставляя в приемник последний магазин, выкрикнул Третий.       — Бить по конечностям! — приказал капитан, начиная отступать к балкону.       Не потому что испугался, совсем нет – красный-один был последней ступенькой перед кодом черным, и если Н-3 не ошибся в своих выводах, им стоило во что бы то ни стало предупредить Котова – ситуация выходила из-под контроля. Продолжая пятиться, он короткими очередями бил в правую переднюю конечность кадавра. Пули рвали мышцы, ломали кости, но повреждения практически мгновенно зарастали, и монстр уже начал приподниматься над полом.       Капитан был уже в шаге от выхода на балкон, готовясь фонарем семафорить Пятому код угрозы, когда на улице рядом с корпусом что-то громко взорвалось. Ударник лязгнул впустую, Игнатов потянулся к разгрузке, сомкнув пальцы на последнем магазине и осторожно выглянул на улицу.       Как раз вовремя, чтобы увидеть, как «ДОТ» разлетается на куски от попадания 73-х миллиметрового фугасного снаряда. Перевел взгляд на лесной массив и увидел замершую на границе леса БМП-1, чья башня как раз поворачивалась куда-то в сторону позиций боевиков. С крыши спрыгнули два облаченных в зимний камуфляж силуэта – Н-2 и Н-7. Бойцы смогли отступит на крышу, но вот спуститься с нее им не давал пулеметчик, которого только что размазал по остаткам «ДОТа» экипаж боевой машины пехоты.       — Внутрь, прикрыть отход! — Игнатов сориентировался мгновенно. — Группе – уходим!       Оба спеца втекли внутрь. Вид уже двинувшегося было в коридор кадавра нисколько их не смутил – поток дозвуковых пуль сильно замедлил чудовище, позволяя израсходовавшим боекомплект бойцам вырваться на улицу и вытащить на нее бессознательное тело – «жреца». Успели они впритык – Второй и Седьмой спускались по тросам уже под прикрытием Пятого, что начал работать по монстру, стоило ему только показаться на балконе. Крупнокалиберная винтовка стала для горы мяса и костей неприятным сюрпризом, но точку в его существовании поставил именно снаряд БМП, перемешав с искореженными остатками балкона.       Боекомплект боевой машины был полон, и экипаж не стал жалеть снарядов, принявшись буквально уничтожать многострадальный корпус. Других достойных целей, включая улепетывающий гантрак, для него не оказалось.

***

      Штопору было невыносимо жарко. Металлическое нутро самопальной башни было заполнено сизым пороховым дымом, в ушах звенело от непрерывного грохота собственных орудий и стучащих по бронеколпаку пуль. Он прощался с жизнью уже трижды – при первой атаке «труб», когда по нему отработали с крупняка и наконец всего несколько секунд назад, когда в борт «ЗИЛа» впилась оперенная огнем кумулятивная граната. Струя раскаленных газов мазнула по «башне» самым краем, но этого хватило, чтобы Штопору стало нечем дышать.       Он как раз развернул орудия в сторону, откуда, предположительно, по нему прилетело из гранатомёта, утопил гашетку, но ЗСУшка, плюнув огнем, захлебнулась. Он выматерился в полный голос, не слыша даже себя, бросил взгляд вниз и ругнулся ещё раз – обе ленты кончились. Рассудок, накачанный боевым стимулятором и ударной дозой адреналина, контуженный от практически непрерывного грохота, не обратил внимания на несколько пробоин, ощерившихся рваными краями, не заметил боли от нескольких глубоких порезов, оставленных прошедшими вскользь крупнокалиберными пулями. Наконец, не осознал ту нереальную удачу, по воли которой он всё ещё был жив.       Штопор завозился на сидушке, пытаясь снять с плеча автомат и в этот момент совсем рядом с правым бортом что-то рвануло. «ЗИЛ» качнуло, Штопора швырнуло сначала на левую стенку, приложив о металл головой, а затем, когда Борец крутанул руль, возвращая управление – ударило плечом о левую. При этом он налетел на «цветок» прорванного внутрь отверстия.       Боль резко вернула боевика в реальность. И в этой реальности он увидел мелькнувшую во узкой смотровой щели стену леса и силуэт стоящей на этом фоне «бэхи». Затем его сильнее вжало в стенку, в щели пронеслась избитая пулями стена заводского корпуса, а затем и позиции высыпавшихся на улицу бойцов. Одно из укрытий, представляющее собой нагромождение металлолома и кирпича взорвалось черно-оранжевым облаком, в стороны полетели комья испаряющегося снега, металла, земли и тел двух боевиков, что не успели покинуть позицию. Остальные тут же начали смещаться к зданию – без тяжелого вооружения сделать ничего боевой машине пехоты они не могли при всем желании.       «ЗИЛ» вновь подпрыгнул на ухабе, сверху на Штопора вдруг посыпался снег и несколько мелких веток, гантрак дёрнулся, и в смотровой щели показался узкий «коридор» и засыпанная снегом грунтовая дорога. Борец, оценив ситуацию, принял единственно верное решение – сваливать.       Заматывая плечо бинтом, извлечённые из подсумка, Штопор вдруг подумал о том, что дорога, скорее всего, заминирована и прикинул шансы выжить, если под днищем взорвется мина. Думы были неутешительными – на противостояние минам техничка не рассчитывалась, днище никто ничем не укреплял. А потому он буквально заставил себя забыть об этом и взялся за автомат, уткнув его цевьём прямо меж массивных стволов.       Денег им наниматель уже не выплатит, но выжить шанс был, и Штопор был серьезно настроен этим шансом воспользоваться. Денег можно заработать ещё, да и с прошлой «смены» что-то осталось...       Фугас на дороге все же был. Метрах в семисот от завода сразу за плавным поворотом заняли позиции те самые срочники, которых не пустили непосредственно к заводскому комплексу. Разделившись поровну, они оборудовали огневые точки вдоль дороги, установив на ней фугас. Взрывчатку и тянущиеся к ней провода замаскировали достаточно тщательно и увидеть ее невооружённым глазом с дороги не смог бы даже профи. Против военных сыграли перебои связи. Услышав приближающийся рев мощного двигателя и металлическое дребезжание, они затаились, изготовившись к бою. Молодой сержант, командир засады, только выпустился из сержантской школы и услышав характерные звуки, предположил, что по дороге движется их «коробочка». Когда же из-за поворота на полной скорости вылетел избитый «ЗИЛ», стало понятно, что это – не свои. Сержант отдал приказ, но было уже поздно. Пузырь взрыва вспух метрах в десяти за гантраком, поддав ему под зад ударной волной. Машина пошла юзом, на многострадальную броню со всех сторон посыпались пули, сразу с десяток угодило в правое заднее колесо, с которого недавним взрывом снесло защитную накладку, что не добавило грузовику управляемости. И все же Борцу не просто так доверили быть водителем кустарной боевой машины. Поворачивая из стороны в сторону руль, выкладываясь на пределе своих возможностей, он умудрялся удерживать стального монстра на курсе. Освещаемый искрами десятков попаданий, огрызающийся из автомата гантрак проскочил засаду, рванув дальше.       Штопор смахнул с себя стрелянные гильзы, не чувствуя их жара, потянул из кармана взятый ещё у Царька магазин. Старый с грохотом рухнул на раскатившиеся по полу гильзы, он рванул на себя затвор, вновь уткнув ствол в смотровую щель. Засада осталась далеко позади – в небо взмыла одинокая красная ракета. Боевик оскалился, понимая – теперь их действительно будут ждать. Страха не было – в крови кипел гормональный коктейль, требующий действия, требующий вновь окунуться в суматоху боя.       Но у Борца были иные планы. Выровняв грузовик, он заблокировал руль, подался вперёд и, ухватив смотровую панель за специальные ручки и надавил. Стальная плита со скрипом поднялась, застыв на тонком держателе. Рухнув обратно на сиденье, он притормозил, внимательно вглядываясь в дорогу. В лицо бил холодный ветер, остужая лицо и высушивая выступивший на лбу пот.       Когда слева от дороги показалась небольшая прогалина, он захлопнул крышку и рванул руль вправо, бросая «ЗИЛ» на обочину, а затем вывернул руль до упора влево, надавив на педаль до отказа. Гантрак едва не завалившись на бок, развернулся, въехав прямо в заросли. Ветки молодых деревьев ткнулись в кабину, будто пытаясь остановить стального монстра, но бессильно скользнули по металлу, а затем мощный отвал буквально снёс несколько древесных стволов. На мгновение отдав педаль, он рывком воткнул пятую передачу, а затем снова надавил на педаль. «ЗИЛ», будто огромный величественный ледокол, начал сминать деревца и вырывать из земли кусты, прокладывая себе путь в глубь леса.       Матерящийся на всё подряд Штопор, подняв над головой автомат выплевывал рушащийся на голову снег и ветки. Прошло минуты три, но ему это время показалось часами. Наконец, «ЗИЛ» замер, продолжая бормотать мотором на холостом ходу. Спустя десяток секунд по броне застучали шаги, и ветки со снегом начали стремительно исчезать за бортом.       — Борец, бля, меня чуть не завалило к хренам! — принимая протянутую ему руку, выругался Штопор, вылезая наружу и вешая автомат на грудь.       — Харе ворчать, двигай в туда! — забросивший на плечо «сучку» Борец ткнул рукой в сторону от небольшого озерца, укрытого людом. — В темпе, у нас форы минут десять, не больше!       — А схуяли туда? — поставив оружие на предохранитель, Штопор тоже забросил автомат на плечо. — Поселок в другой стороне!       — Я уведу следы под деревья, — пояснил, спрыгивая с кузова Борец. — А потом догоню тебя по твоим. Пройдем по открытому пространству, если повезёт – их завалит снегом. Потом уже повернём куда надо.       Штопор не ответил, молча спрыгнув в снег, что был ему по колено, и двинулся в указанную товарищем сторону. Достигнув первых деревьев, опоясывающих полянку с озерцом, он обернулся на «ЗИЛ» и тихо произнес:       — Спасибо тебе, приятель.       Минут через пять вернулся Борец и вместе они, сделав большую крюк, двинулись в сторону поселка. Снега под кронами вековых деревьев было не так много, как на открытом пространстве, но он все равно так и норовил ухватить их за голенища берцев. Идти было тяжело, но о том, чтобы остановиться передохнуть никто не заикался – нужно было оторваться от преследования. Потом по тихому забраться в какой-нибудь дом на отшибе и переждать, чтобы уже позже тихо раствориться в тайге, двинувшись прочь от странного поселка и не менее странных нанимателей.       К замёрзшей речке они вышли спустя минут пятнадцать такого марша. Дальше двинулись прямо по льду, пользуясь тем, что снегопад и не думал заканчиваться, укрыв лёд снежной подушкой.       У них были все шансы оторваться от возможной погони и скрыться, ведь на льду падающий с неба снег заметал их следы буквально в считанные минуты...