Проявление чувств

Часы показывали, что время близится к трём ночи, но спать Илье совсем не хотелось – сейчас все его мысли были заполнены одной самой важной для него на данный момент проблемой. А именно – полным отсутствием в его отношениях проявлений чувств со стороны партнёра. С Даней Илья встречается не так долго – недели две с лишним. И, противореча всем стандартам только начавшихся отношений, у них совершенно отсутствует этот дурацкий конфетно-букетный период. Словно они не любовники, а обычные друзья. Илья очень любит Кашина, и он уверен во взаимности его чувств, но всё таки хочет получать доказательства любви от партнёра. Ему просто необходимы нежные объятия, касания тёплых рук, поцелуи в макушку, щёки, губы, да куда угодно! Ему необходимы слова нежности, напоминания, что он по-настоящему любим. Возможно его запросов слишком много, но ведь даже из перечисленного в их отношениях ничего не было. К тому же Илья заметил, что Даня ни разу не говорил именно "я тебя люблю", всегда только коротко и бегло отвечал "и я тебя" на признание со стороны первого. Хотя Коряков предполагал, что встречаться с парнем будет не так, как с девушкой, всё равно чувствовал себя довольно некомфортно. При этом Даня не холоден с ним, как раз наоборот: он ведёт себя с Ильёй очень искренно и тепло, но будто держит дистанцию, не позволяя себе выходить за рамки вида друга. Илья даже предложил Дане съехаться, надеясь, что раз уж они будут жить вместе, то и свободного времени, отведённого только для них двоих, будет больше. Однако, после переезда, не поменялось совершенно ни-ху-я, что расстраивало ещё больше. Но не надо думать, что Илья не пытался исправить ситуацию. Он допускал мысль, что Даня просто не был уверен, нравятся ли его парню какого либо рода нежности, а самому проявлять инициативу неловко, поэтому Илья стал совершать попытки сближения. Один раз он попробовал взять Даню за руку, когда они прогуливались вместе, на что парень сразу отдёрнул ладонь, мягко напоминая о том, что их могут увидеть. Ладно, такая реакция ещё понятна, но когда уже дома Илья несколько раз пытался обнять Кашина, тот либо находил какие-то отмазки по типу: "блин, Илья, я щас занят, вот видишь, биты пишу", либо просто отшучивался и выбирался из хватки рук. А сегодня, перед сном, когда Илья пытался поцеловать Даню, тот его прервал, что-то пробубня про то, что устал. После этого Коряков так и не смог уснуть, а позже ушёл в другую комнату. Илья сидел на кухне, смотря на дно уже пустой кружки и полностью погрузившись в свои мысли. Неожиданно он услышал звуки шагов, доносящиеся из коридора, и, только поднял голову, как тут же увидел у порога комнаты Даню. Тот, похоже, протирая глаза, не заметил Илью, потому как сначала просто молча прошёл в комнату, налил в пустой стакан воды и, только когда повернулся в сторону стола, за которым сидел Коряков, удивлённо спросил: — Ты чего не спишь? — Да-а не хочется как-то. Это, в принципе, было правдой, но у Корякова всё равно осталось ощущение, будто он соврал. Данила с интересом оглядел парня, отпивая воды, и продолжил спрашивать: — Что-то случилось? — Нет, ничего такого, просто... Понимая, что это довольно подходящий случай для разговора, Илья осторожно, не смотря на Кашина, продолжил: — Дань, ты меня любишь? Либо неожиданность вопроса, либо же сам вопрос настолько удивил парня, что тот внезапно подавился. Откашливаясь и убирая стакан на столешницу, он прохрипел: — Конечно да, ты чего? — Просто... — Илье понадобилось сделать глубокий вдох, — Не знаю, специально ли ты это делаешь, но, — слова давались не легко, особенно под взглядом таких взволнованных глаз, — я заметил, что ты не проявляешь свою любовь. То есть... знаешь там... всякие нежности, поцелуйчики и обнимашки, — на этих словах Илья немного скривился, понимая глупость собственных слов, — как бы всё это противно не звучало, мне этого как-то... бля, ну не хватает. Илья грустно выдохнул, прикусывая щёку изнутри. Ну вот, теперь он чувствует себя неловко и думает, что и правда навязывается и выглядит, как разнежничавшийся долбаёб. Пару секунд была абсолютная тишина, которая, если бы продолжалась, то могла бы стать причиной настоящей паники для Ильи, но такого, к счастью, не произошло. — Прости. — прошептал Даня так тихо, что Илья сначала подумал, что ему показалось, поэтому повернулся к Кашину, пока тот продолжал, — Сначала я не был уверен, нуждаешься ли ты... в чём-то таком, да и спрашивать было как-то неловко. Ну я и подумал, что ладно, лучше останусь дохуя брутальным. — на этих словах он немного усмехнулся, — А потом, когда ты начал пытаться... ну... допустим обнять меня, я был так растерян, что не мог, хотя, наверное, просто не знал, как на это реагировать. Типо: "ого, вот это да, спасибо, ну давай удачи" – ужас, скажи же? Было видно, что Дане очень неудобно об этом говорить: он переминался с ноги на ногу, прятал взгляд и неуверенно подбирал слова, разбавляя всю серьёзную мысль шутками. Но Илья не смеялся, он вообще всё внимательно выслушивал, боясь, что если скажет что-то, то Кашин замолчит и больше так не откроется ему на долгое время, а может и на всегда. Глядя на парня, Корякову вообще становилось не так стыдно за себя и свои слова, он понимал, что в растерянности был не один. — Просто понимаешь, раньше для меня отношения вообще не были чем-то очень важным. Думаю, я по-настоящему ни разу и не любил кого-то, а предполагать, что мне будет нравиться парень, даже не мог, так что, я особо-то не знаю, что могу для тебя сделать, но очень хочу... честно. Я ведь люблю тебя. Даня неловко улыбнулся, переводя взгляд на своего парня, а Илья был просто невероятно рад, что всё так разрешилось, и даже удивился, насколько мелочной оказалась эта проблема. Он спешно встал из-за стола и быстро оказался рядом с Даней, сразу обвивая того руками, крепко обнимая и чувствуя, как тот также приобнимает в ответ, поглаживая по спине. — Я тоже очень тебя люблю. — тихо, но уверенно прозносит Илья. Вдруг Даня немного отодвигается и, обхватив ладонями щёки парня, приближается очень близко к лицу Корякова, смотря секунду в глаза, а затем переводит взгляд прямо на чужие губы и неуверенно шепчет: — Я же могу?.. Он не уточняет "что", но оба и так прекрасно понимают. Илья чувствует, как собственное сердцебиение учащается, и непроизвольно облизывает свои пересохшие губы. — Да. Даня поддаётся вперёд, не очень умело тычась губами в губы напротив. Наверное, он и правда своим опытом в отношениях не отличался от какого-то подростка, но это даже умиляло Илью. Он позволяет Дане самому управлять ситуацией, только лишь неспеша отвечая на неловкий поцелуй и прикрывая глаза. После нескольких секунд Кашин целует уже более раслабленно, поглаживая большим пальцем щёку парня, со временем незаметно, но всё таки увеличивая напор. Илье кажется, что он сейчас буквально растает от такого старания передать через поцелуй все чувства, что Данила скрывал за время отношений. А когда тот уверенно языком проходится по нижней губе Корякова, затем безболезненно кусая её, то парень не может не выдохнуть с удивлением и приоткрыть рот, позволяя углубить поцелуй. Но даже так Даня продолжает целовать очень нежно и аккуратно, всевозможно изучая рот Ильи языком, пока парень зарывается пальцами в рыжих волосах. Илья, несмотря на то, что хочет, чтобы этот момент длился вечно, разрывает поцелуй, неохотно отстраняясь. Всё таки они уже обсудили волнующую обоих тему, сейчас можно не торопить события. Тем более пока что желания заходить дальше не было. — Больше не спрашивай разрешения, когда захочешь меня поцеловать. Теперь, когда Илья разглядывал лицо Кашина, он заметил немного растерянный взгляд и смущение, вызванное скорее всего больше собственными действиями. — Хорошо. — сразу после сказанного Даня вновь приблизился к Илье, с улыбкой чмокнув того напоследок в нос. В эту ночь спалось как никогда хорошо, потому что в обнимку с любимым по-другому быть и не может.

***

Илья чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Так хорошо ему не было, кажется, никогда. После их с Даней диалога посреди ночи прошёл месяц, и отношения изменились в однозначно лучшую сторону. Даня ещё привыкает к тому, чтобы проявлять свои чувства к кому-то близкому, с чем Илья с радостью помогает своему парню. Оказалось, что Кашин, хоть он и уверенно это отрицает, может быть очень открытым и даже (нихуя себе) милым. Корякову открылись такие качества партнёра, о которых знал только он, что конечно вызывало приятное чувство того, насколько он особенный для одного невероятно важного в его жизни человека. Илья даже заметил, что стал немного по-новому смотреть на парня. Кому-то, как и Корякову когда-то, Кашин мог показаться тупо пугающим амбалом, что, хоть и было небольшой правдой, но точно не для Ильи. Для него Даня – такой большой и тёплый, такой приятный, что Илья готов никогда не вылазить из объятий с ним, чувствуя себя в этих руках защищённым от всех и всего. А ещё только Даня мог доводить Илью до состояния плавления одним лишь своим голосом. Это проявлялось и раньше в том, что Коряков иногда, просто вслушиваясь в приятный, наверное, даже бархатный голос (Илья считал, что даже для Дани, какого-то татарина, это слишком по-ахуевшему) переставал ловить суть самих слов. А когда, в какой-то момент, Кашин начал обращаться к своему парню мягко, без шутливого тона – "Илюш", тот вообще забывал, как дышать, хорошо только, что с этим было кому помочь. Илья знает, что Дане всё ещё пиздец с какой тревожностью даются откровенные разговоры про чувства, во время которых тот либо очень по-дебильному мило пытается поддержать, либо не прям умело ворочает языком что-то о себе. Но всё же он говорит: о том, что чувствует в какие-то конкретные моменты или в принципе; о том, что ему нравится в отношениях, а что иногда заставляет смутиться. Рассказывает про свой небогатый и, как оказалось, болезненный опыт. И с каждым разом Илья чувствует, что влюбляется в Кашина ещё сильнее, ведь тот говорит это всё ради него, ради них двоих, ради того, чтобы они могли понимать друг друга ещё лучше и быть ещё ближе. Помимо прочего, Илья наконец-то получил возможность утолить свой тактильный голод. Удивительно, с каким рвением хотелось выцеловывать веснушчатое лицо, прижиматься к телу Дани, чувствовать своей кожей его руки повсюду. Не отлипать от Кашина Илья мог целый день, что, однако, тот спокойно принимал, тоже часто не в силах оторваться от губ своего парня. Вспоминая начало отношений, Коряков вообще удивлялся, как он тогда жил без всех этих нежностей. Это же прекрасно, когда ты просто подходишь к человеку, которого любишь больше всего на свете, кладёшь ему голову на плечо, чувствуя лёгкий поцелуй в макушку и говоришь: "я люблю тебя", а в ответ слышишь: "я тоже тебя люблю". И всё у вас хорошо. И вы оба больше не боитесь говорить, если вас что-то тревожит, ведь знаете, что всегда найдёте поддержку в этом таком родном, близком и любимом человеке.