All I Want Is You

Есан не был идиотом. И он был не из тех людей, которые лгут, особенно своему самому лучшему другу в жизни. Но Есан был паникером, и терялся всякий раз, когда его спрашивали о чем-то, на что нужно было ответить срочно. И именно по этой причине он оказался в одном из худших положений в своей жизни. Мог ли он просто во всем сознаться? Конечно. Было бы это легко сделать? Очевидно. Спасло бы это его от огромного стресса и бессмысленного внутреннего волнения? Несомненно. Но Есан не собирался раскрывать свою ложь. И все это из какого-то дурацкого поста в Твиттере. Двадцать четыре символа, чтобы испортить — чересчур драматично, но это в его стиле — его молодую взрослую жизнь. Эти отношения меня исцеляют. Есан писал о дораме, которую смотрел, и о том, как переживал за отношения там. Потому что зачем ему искать парня? Главный герой шоу был привлекательным, а Есан обладал воображением. Все было нормально. Юнхо — вышеупомянутый лучший друг Есана— позвонил Есану сразу же после того, как увидел этот проклятый пост в Твиттере, изо всех сил проорал: — Боже мой! Есан, с каких это пор у тебя появился парень?! Он милый? Как он выглядит? Как его зовут? Если бы Есан был человеком, обладающим хоть каплей здравого смысла, он бы посмеялся и объяснил своему чересчур оживленному другу, что нет, на самом деле он ни с кем не встречается, и что да, на самом деле он просто признался в любви к сериалу, но это выглядит двусмысленно, будто бы он публично объявляет об отношениях. Если бы Есан знал, в какой паутине лжи он в итоге запутается, он бы признался и прямо сказал «нет». Но Есан не был сторонником здравого смысла и не имел ни малейшего представления о том, в какую передрягу вляпался. Если бы кто-нибудь спросил Есана, что происходило в его голове, когда он отвечал Юнхо, его ответом было бы просто «Ничего». Для человека, который всегда был логичен и мыслил здраво, у него не было ответа на то, что он делал. Нет причин. — Да! — Его голос дрожал, даже слегка дрогнул, как будто ему снова было четырнадцать. — Я… э-э… Я встречаюсь кое с кем! — Есану нравилось анализировать, почему люди совершают те или иные поступки, нравилось размышлять о том, как мысли могут влиять на действия, и после окончания разговора — Юнхо минут пять распинался, как же он счастлив за Есана — он попытался применить те же мысли к себе. Какой смысл было лгать? Это не принесло никакой пользы. И не похоже, что Юнхо осудил бы его, если бы он сказал правду — Юнхо был рядом с ним после того, как первый и единственный парень Есана за последние три года бросил его в прошлом году. Парень, который был немного моложе его и ушел к другому. Был ли Есан тайно заинтересован в отношениях? Не поэтому ли он сказал Юнхо, что да, у него есть парень? Был ли Есан тайно в отчаянии? Нет, он сказал себе после фиаско с бывшим парнем, что не будет думать о себе в негативном свете. Его неприятный разрыв отношений полностью доказал, что плохие мысли Есана о себе могут опустить его на дно по спирали на недели, а то и месяцы. Он застрял. Он оказался в ситуации, из которой, казалось бы, не было выхода; ситуация стала еще хуже, когда Юнхо написал ему сообщение на следующий день. Он спросил, не хочет ли Есан пригласить своего парня на двойное свидание с ним и Сонхва, его парнем. И когда Есан напечатал чересчур восторженное «конечно!», он выругал себя. Его родители всегда предупреждали его, что взросление приводит к переменам в людях, как хорошим, так и плохим. Стал ли Есан заядлым лжецом после окончания средней школы? Или он просто слишком все усложнял, слишком много анализировал? У Есана были сплошные вопросы и не было ответов, и он понимал, что не понимает, что делает. По какой-то непостижимой причине, которую, как полагал Есан, он никогда по-настоящему не узнает, он солгал своему лучшему другу. Заявляя о таких же фальшивых отношениях, как и улыбка, которую он нацепил на свое лицо после того, как его бывший безжалостно разбил его сердце на миллионы осколков. И вот теперь он согласился взять на двойное свидание этого безликого, бестелесного, несуществующего парня. Даже если бы Есан хотел продолжать врать, он мог бы избежать встречи друга с воображаемым бойфрендом. Он мог симулировать болезнь — потому что Есан явно преуспел в притворстве — или сказать, что его парень работает. Он мог сказать что угодно, кроме «да», и это сработало бы. Но он этого не сделал. Теперь нужно было найти решение в ближайшие полчаса, затем выйти из дома, чтобы успеть на автобус до кинотеатра. Юнхо уже рассказал детали — это было обычное свидание в кино, за которым следовало зайти куда-нибудь перекусить десертом — и он был в восторге от того, что Есан и его новый возлюбленный будут присутствовать. Возможно, именно поэтому Есан продолжал лгать… Юнхо казался таким счастливым за него, и, возможно, он хотел, чтобы парень поверил, что он нашел кого-то. Он расхаживал по своей комнате в общежитии, к большому огорчению своего соседа по комнате. Он знал все о затруднительном положении Есана и дал ему дельный совет, но этот совет сработал бы только в том случае, если бы Есан был хорошим актером. — Просто найди случайного парня, гея, би или кого-то еще, и заплати ему за то, чтобы он увлекся тобой на ночь, хен. Когда вечер закончится, просто скажи Юнхо через несколько дней, что вы с мистером Тайна расстались. Все просто. Да. Просто. Все было бы просто, если бы Есан имел хоть какое-то представление о том, как вести себя как нормальный, социально адаптированный человек. Но звезды просто не захотели так сложиться. Так что, проще говоря, Есану чертовски не повезло. Прям проебался, если хотите. Он решил, что лучше всего будет просто признаться во всем, даже если это будет одним из самых неловких поступков в жизни — как, например, попытка организовать торговлю пивом в первый год учебы в средней школе, которая, как и следовало ожидать, с треском провалилась. Надо было просто пойти в кино и объяснить ситуацию. Он совершенно определенно не стал бы задумываться о том, в чем причина того, что у него не было отношений. Он ни за что не стал бы думать о том, как его бывший парень дал ему список — да, целый список — причин, по которым он его бросает, и как этот казалось бесконечный список не выходил у него из головы весь прошлый год. Честность, какой бы болезненной она ни была, была лучшим выходом из положения. И, кроме того, у него все равно была возможность провести вечер с двумя своими самыми близкими друзьями. Но даже решение проблемы посредством признания не могло остановить Есана от расхаживания по общежитию. Сосед Есана по комнате — милый парень по имени Минги — был готов выставить его прямо сейчас, просто чтобы прекратить этот бесконечный топот. — Я пошел, — голос Есана уже слегка дрожал, и казалось, что у него перехватывает горло. Может быть, у него была аллергия на социальные взаимодействия? Ощущение удушья и кожный зуд, которые возникали при одной только мысли о том, что придется идти в место, заполненное другими людьми, были явными симптомами, да? — Послушай меня, — Минги пристально смотрел на Есана, растянувшись на диване, — Юнхо и Сонхва любят тебя так же, как и я. Они не собираются осуждать тебя за недоразумение. Хорошо? А сейчас иди и наслаждайся своим временем с ними, воспринимай сегодняшний вечер как способ просто приятно провести время со своими друзьями. Ты этого заслуживаешь. — Но… — Есан не смог произнести больше ни слова, когда Минги оборвал его. — Я сказал, приятного времяпрепровождения. Так что, мой милый друг, ты получишь удовольствие сегодня. До свидания! Должно быть, его желание выпроводить Есана из общежития было очень сильным, потому что он поднялся с дивана и буквально вытолкнул Есана из их комнаты. —Кроме того, Хонджун останется у меня на ночь. Ах. Так вот почему Минги так хотел выставить его из дома. — Клянусь богом, Мин, если ты не повесишь носок на дверь или не сделаешь еще что-нибудь, что ты с такой любовью забыл сделать в прошлый раз, я вышвырну вас обоих вон. — Заткнись! — Голос Минги стал громче и жестче, а лицо покраснело. — И выматывайся отсюда, иначе опоздаешь на автобус. С этими словами он захлопнул дверь перед носом Есана, оставив его в одиночестве встречать свою кончину. Что? Это тоже было чересчур драматично? Есан горько рассмеялся про себя, не в силах даже думать о своей мелодраме. Идти к автобусу было все равно, что идти к виселице. Нет, люди не смотрели на него. Он был просто еще одним парнем, отправившимся на вечернюю прогулку, ничего необычного. Но он чувствовал на себе пристальные взгляды сверху вниз, осуждающие его за ложь. Его нервозность накапливалась и давила на него, ложась грузом на плечи. Уже садясь в автобус, он каким-то образом споткнулся о свой собственный шнурок и чуть не упал в проходе между рядами. Потому что сегодняшний вечер и без того не обещал быть достаточно травмоопасным. Ну, хоть закат был красивым. Это было то, что Есан всегда любил. Закат, несмотря на то, что в нем не было ничего необычного, всегда восхищал Есана. То, как оранжевые и розовые оттенки заката плавно переходили в полуночную синеву и угольно-черный цвет, завораживало. Или, может быть, это было просто представление о том, что все на свете, каким бы величественным или красивым оно ни было, превратится в черноту, и ничто не сможет остановить это. Есан так увлекся созерцанием угасающего заката и потерялся в своих экзистенциальных мыслях, что чуть не пропустил свою остановку. Он чуть не рассмеялся над своей нынешней ситуацией — все те несчастья, которых он едва избежал, должно быть, готовили его к трагическому падению через несколько минут, верно? Войдя в кинотеатр с низко опущенной головой, как будто он шел на электрический стул после последнего приема пищи. Он проверил свой телефон, чтобы спросить Юнхо, где, черт возьми, они с Сонхва были. Но Юнхо уже опередил Есана, ответив на этот вопрос коротким текстовым сообщением. Надпись гласила только «пробки» и сопровождалась нахмуренным смайликом. Но, может быть, это было к лучшему? Есан получил время, чтобы подготовить свои славные последние слова, а затем уселся на свою любимую скамейку в фойе театра, ожидая неминуемой смерти… Ладно, да. Он понял. Он был королевой драмы, благодаря которому женщины из американских реалити-шоу могли бы заработать себе на жизнь. Он направился к стойке кафе, двигаясь вяло, как будто тащился, отягощенный цепью с шаром на конце. Он заставил себя улыбнуться и мысленно убедил себя, что заказ небольшого количества попкорна и колы не причинит ему никакого вреда. Когда он подошел к молодому человеку за стойкой, который крикнул: «Следующий!», он был вынужден признать, что напряжение немного спало. Кассир сиял улыбкой и, казалось, воздух вокруг него пылал дружескими чувствами. — Добрый вечер! — Его голос был немного громким, но счастье — заразительным. На лице Есана появилась искренняя улыбка. — Меня зовут Уен, могу я чем-нибудь угостить тебя сегодня вечером? Да ладно, Есан… Ты всего-то заказываешь две вещи, ты вполне способен на это… — Просто… э-э… — Конечно. Неспособность Есана быть полноценным человеком в какой-либо социальной общине давала о себе знать. Но Уен, похоже, не возражал; он просто ждал с той же улыбкой. — Немного попкорна. И кока-колу. Спасибо. Уен назвал ему цену, и к тому времени, как Есан закончил доставать купюры из своего едва держащегося кошелька, у Уена уже был готов его заказ. Этот простой обмен репликами закончился словами Уена: — Хорошего вечера и приятного просмотра! Его восклицание было дополнено ослепительной улыбкой, на которую Есан не смог удержаться, чтобы не ответить тихим «Спасибо», слетевшим с его губ. Крепко сжимая в руках еду и напиток, он медленно направился к своей вышеупомянутой скамейке грусти. Скамейка, как бы глупо это ни звучало, была для Есана чем-то вроде успокаивающего предмета мебели. Сколько всего выпало на его долю на этой скамейке, так что старый кусок дерева и металла был для парня чем-то особенным. Он собирался сесть на скамейку и спланировать, что, черт возьми, он скажет Юнхо и Сонхва, когда они спросят, почему он один. Но кое-что ему помешало. Скамейка — его скамейка — была занята. Все, что Есан мог видеть — это макушку в черной вязаной шапочке, из-под которой торчали пучки рыжих и черных волос. Он закрыл лицо руками, а колени прижал к груди. Есан должен был бы уловить очевидное: парню грустно. Этот парень грустит на его скамейке грусти. Есан хотел сесть и хотя бы ненадолго забыть о своем затруднительном положении, так что социальные уходили на второй план. — Привет, — сказал он ровным голосом, — Ты… Предложение Есана резко оборвалось, когда парень посмотрел на него, отняв ладони от лица. Его глаза были красными и слезящимися, на высоких и четко очерченных скулах виднелись розовые пятна, похожие на следы высохших слез. — Ты плачешь. — Это так очевидно, да? — парень вытер слезы. Он мягко улыбался Есану, но слезы, все еще стоявшие в его глазах, выдавали истинные эмоции. Есан слишком хорошо знал это выражение — не по наслышке. — Я думал, что успею избавиться от всех компрометирующих улик. Голос парня был среднего тембра, но что-то необъяснимое в нем просто притягивало Есана, как закат солнца. — Нет. — Голос Есана прозвучал как у робота, и он ненавидел себя за это. Веди себя как нормальный человек, тупица. Сядь и спроси его, что случилось. Действуя как на автопилоте, он неловко опустился на скамейку рядом с мальчиком. — Ты…? Хм, все в порядке… — Он вздохнул и сделал глубокий вдох. — Что случилось? —Хах. — В голосе парня слышался легкий шок, как будто ему только что сказали, что он получил за тест более высокую оценку, чем ожидал. — Кому-то действительно не все равно. — Есан выглядел немного озадаченным, и парень поспешил продолжить. — Извини, я просто немного раздражен этим миром. Я должен был пойти на свое первое в жизни свидание, но он меня бросил. Я пытался дозвониться до своего младшего брата Чонхо, но он не брал трубку; уверен, что он все еще на уроках вокала. Так что сижу здесь, погрязая в жалости к себе. Весело, правда? Он. Парень сказал «он». Что там сказал Минги, когда Есан впервые рассказал ему о своей огромной проблеме? Просто найди случайного парня, гея, би или кого-то еще, и заплати ему, чтобы он увлекся тобой… У Есана были деньги. Этому парню, по крайней мере, нравились другие парни, и он выглядел ровесником Есана. Стоило спросить? — Эй, эм… — Есан замолчал, парень выжидающе смотрел на него, ожидая продолжения. — Мне просто интересно… я хотел… я не знаю. — Есан скорчил гримасу, полностью выражая его отношение к себе. — У меня есть лишний билет на следующий сеанс. Мы можем пойти, если хочешь. Вместе. Или можешь просто взять билет и сесть в другом месте. Или не садиться вообще. Глаза парня загорелись странным весельем. Он улыбнулся, и на его лице появились ямочки. —Ты пытаешься пригласить меня на свидание? Или это просто жалость? Пожалуйста, не превращай это в жалость, это было бы гораздо более неловко, чем, если бы я плакал в одиночестве на скамейке. — Я, э-э, ну… — Есан прикусил нижнюю губу, отворачиваясь от выжидающего взгляда парня. — Возможно, я солгал своему лучшему другу Юнхо и сказал ему, что встречаюсь с кем-то, поэтому он пригласил меня на двойное свидание с ним и его парнем Сонхва, но на самом деле у меня нет свидания, потому что этого моего парня не существует, и я не пытаюсь принуждать тебя к чему-либо, потому что это неправильно, и я клянусь, что я хороший человек, но… — Есан сделал паузу, чтобы перевести дыхание, прежде чем продолжить. — Я хотел узнать, можешь ли ты притвориться моим парнем, это продлится всего несколько часов, это просто кино, а потом десерт, и я клянусь, у меня с собой есть деньги, я заплачу тебе столько, сколько ты захочешь, и я знаю, что сейчас это звучит как полный идиотизм, но мои друзья уже почти здесь, так что, если бы я мог получить ответ как можно скорее, это было бы действительно здорово. — Значит, легкая проституция? — Мягкая и милая улыбка превратилась в ухмылку, одна его бровь озорно приподнялась. — Ты казался таким милым, я бы не подумал, что ты такой… — Нет… — слова прозвучали сдавленно. — Я просто… прости, я пойду, я просто подумал, что, может быть, ты… — Эй, эй, я просто дразню тебя, не волнуйся, — парень озадаченно смотрел на Есана, изучая его, как математическое уравнение.— Как насчет такого: я принимаю твое предложение. Не потому, что мне тебя жаль, а потому, что я уже здесь. И мне нужна компания, чтобы отвлечься от того факта, что меня кинули. — Стой, правда? — Рот Есана открылся от удивления. Он снова полез в карман за бумажником и тут же спросил, — сколько ты хочешь? — Тебе не надо платить, ладно? У тебя уже есть билеты, этого достаточно. — На его лице снова появилась улыбка закатного солнца, и Есан почувствовал, как в комнате стало теплее — или, может быть, это просто его собственной коже стало жарко. — Итак, могу я узнать твое имя? Возраст? Или твоим друзьям нормально, что я буду называть тебя парнем весь вечер? — Это… — Вау. То, как парень смотрел на Есана, было в равной степени пугающим и милым. И это заставило Есана полностью перестать думать, вплоть до того, что он забыл свое собственное имя. — Есан. А я… Эм, мне девятнадцать. — Ох, мне нравится. Красивое имя для красивого парня. — Есан поперхнулся, услышав, как он произнес это, и его лицо залилось ярким румянцем. — Меня зовут Сан. Мне тоже девятнадцать. — Мне… мне тоже нравится твое имя. — Есан никогда не хотел быть так социально активным, как сейчас, когда рядом сидит притворяющийся его парень со сногсшибательной улыбкой. — Ты милый, ты знаешь это? — спросил Сан, хихикая, когда Есан снова отвернулся, пытаясь скрыть румянец на щеках. — Сегодня вечером должно быть весело. И еще, что… — Есан! — Вопрос Сана был прерван голосом Юнхо, раздавшимся в вестибюле кинотеатра. Он побежал к Есану и Сану, Сонхва следовал за ним более медленным шагом. Подойдя к Есану, он крепко обнял парня, который был чуть младше его, широко улыбаясь и почти ослепляя. — Как дела? Я так рад, что ты смог пойти с нами! Просто от того, что ты нашел кого-то, я счастливее, чем ты можешь себе представить! К этому моменту Сонхва подошел к трем парням и встал позади Юнхо, положив подбородок на плечо высокого парня. — Малыш, — сказал он сквозь легкий смех. — Ты ведешь себя безумно громко. Ты, наверное, пугаешь… — Сонхва перевел взгляд на Сана и наклонил голову, словно безмолвно спрашивая, как его зовут. — Сан, — пояснил он, и его улыбка озарила все вокруг. — И не волнуйся, он меня не пугает. Должно быть, приятно быть рядом с ним! Простите, если я неправильно понимаю, но вы Сонхва, верно? А этот восхитительно энергичный парень — Юнхо? Честно говоря, Есан почувствовал ревность. Обаяние Сана, его навыки общения превосходили Есана в сотни раз, и он познакомился с Юнхо и Сонхва менее чем полминуты назад. —Ты совершенно прав в обоих отношениях. С Юнхо действительно приятно находиться рядом, иногда его непоколебимый позитив — это единственное, что помогает мне пережить день. Юнхо заскулил. — Хен, прекрати… — и дернул плечом так, что голова Сонхва соскользнула с него. Но даже несмотря на его минимальное смущение, его рука все равно нашла руку Сонхва и схватила его, крепко держа. — Ладно, Сан. Мне нужно с тобой поговорить. Считай, что это обычный разговор о том, что разобьешь-ему-сердце-я-разобью-тебе-коленные-чашечки, ладно? Даже если Юнхо и пытался выглядеть устрашающе — хотя и знал, что выглядит примерно так же устрашающе, как бабочка, сидящая на зефире — Сан просто улыбнулся и кивнул, поднимаясь со скамейки. Встав, он протянул руку Юнхо, а затем Сонхва, которые с большим энтузиазмом пожали ему руку. Юнхо вырвался из рук Сонхва, чтобы отвести Сана в сторону, но перед этим запечатлел на ладони старшего мальчика целомудренный поцелуй и мягко сжал его руку. — Ладно. — сказал Юнхо, когда они с Саном оказались на приличном расстоянии от Есана и Сонхва. — Есан через многое прошел. Я не знаю, как долго вы двое вместе, поэтому не знаю, много ли он рассказывал тебе о своих последних отношениях. Но после того, как они расстались, он сильно переживал. Я не знаю, бывал ли ты с ним на публике, но после разрыва у него начался ужасный приступ социальной тревожности. Его бывший наговорил ему всякой ерунды, что он слишком неловкий, что он слишком навязчивый и в то же время никогда с ним не разговаривал, и сказал, что он всегда прибегал к нему с фальшивыми проблемами, которые придумывал, чтобы привлечь к себе внимание. Так что Есан-и как бы замкнулся в себе после этого и отгородился от остального мира. Я действительно не могу выразить словами, какое облегчение я испытываю от того, что он нашел человека, которому доверяет настолько, что впустил его в свою жизнь таким интимным образом. Но, клянусь Богом, если ты хотя бы доведешь его до слез, я выслежу тебя и буду пытать, пока ты не будешь рыдать на коленях, умоляя о пощаде, которую не получишь. Сан должен был признать, что был ошеломлен. Конечно, он заметил некоторую неуверенность в Есане, когда парень подошел к нему, но он никогда бы не подумал, что это остаточная боль от расставания. Его сердце разрывалось от жалости, и он не мог удержаться, чтобы не бросить взгляд на Есана, который, казалось, был увлечен разговором с Сонхва. И он почувствовал себя виноватым. Если Есан действительно был настолько сломлен своим прошлым расставанием, то кто такой был Сан, чтобы просто притворяться, что он на самом деле был важной частью жизни Есана? И Юнхо казался таким счастливым по этому поводу… Несмотря на внутреннее чувство вины Сана из-за лжи, в которую он себя впутал, он кивнул. — Я не хочу причинять ему боль. Я не хочу… — Это ни в коем случае не было ложью. — Он особенный. — Я верю в это, Сан. — Серьезное выражение лица Юнхо сменилось, казалось, его фирменной улыбкой. — Хорошо, теперь я предлагаю пойти и посмотреть наш фильм. У меня такое чувство, что сегодняшний вечер будет потрясающим. Эти двое вернулись к своим парням — ну, в случае с Юнхо, он вернулся к своему парню и обнял его сзади, а Сан подошел к парню, которого знал всего несколько минут, который, очевидно, все еще пытался собрать себя после тяжелого разрыва. Юнхо и Сонхва шли, держась за руки, их шаги совпадали. К счастью, они шли впереди Есана и Сана, которые определенно не были похожи на пару. Есан уставился в пол, глубоко засунув руки в карманы, в то время как Сан наблюдал за ним боковым зрением, в кои-то веки не зная, что сказать. Они молча вошли в кинотеатр, в отличие от Юнхо и Сонхва, которые говорили обо всем, что приходило в их беззаботные головы. Им потребовалось некоторое время, чтобы рассесться по своим четырем местам — Сонхва настоял на том, чтобы занять «лучшее место», иначе называемое уровнем, который был высоким, но не слишком, и располагался прямо в середине ряда. Как только они уселись, Сонхва и Юнхо приняли позу, которая казалась им естественной, почти привычной. Юнхо обнял Сонхва за плечи, а старший положил голову на изгиб шеи младшего. И снова оказавшись противоположностями друг другу, Есан и Сан сели рядом и слегка отклонились в сторону. Половина Сана хотела… Черт возьми, он притворялся парнем Есана. Так что ему действительно следовало начать играть эту роль. Но другая его половина чувствовала, что ему следует держаться подальше и не вторгаться в личное пространство Есана. Если его расставание было таким тяжелым, каким его описал Юнхо, что вообще могло к этому привести? Начался фильм, его яркие краски наполнили зал, но Сан не мог найти в себе сил обратить на это внимание. Он и так был слишком сосредоточен на чем-то — или ком-то — другом. Просто наблюдать за яркими красками, отражающимися в глазах Есана, за тем, как он слегка наклонял голову, когда его что-то смущало, или за тем, как он расслабленно откидывался на спинку стула, когда сюжетная линия была четко выстроена, было захватывающе. То, как он напрягался, когда происходила остросюжетная сцена, наклоняясь вперед со своего откинутого сиденья; то, как розовело его лицо, когда главные герои на экране обнимались, было очаровательно. Сан почти не осознавал, что делает, когда протянул руку и взял Есана за ладонь. Есан в замешательстве нахмурил брови и открыл рот, чтобы задать вопрос, но Сан одними губами произнес. — Я твой парень, верно? Есан кивнул и снова склонил голову к экрану, но только после того, как изменил положение их рук, чтобы их пальцы переплелись. Усмехнувшись, Сан рассеянно начал водить подушечкой большого пальца по руке Есана. Он почувствовал, как тепло руки парня проникает в его ладонь, и с удивлением понял, что ему это нравится. Кожа Есана была мягкой и теплой, и Сан не хотел отпускать ее. Так что он этого не сделал, и остаток фильма прошел почти в полном молчании. Сан медленно начал прижиматься к Есану и был приятно удивлен, заметив, что тот не отстраняется. К тому времени, как экран почернел, они сидели, прижавшись друг к другу, все еще держась за руки. — Есан? —голос Сана был не громче шепота. — Я хочу поцеловать тебя. Есан напрягся, его дыхание, казалось, остановилось. — Ты… Ты же знаешь, что ты не… — Я знаю. Я знаю, что не обязан. Я знаю, что только притворяюсь. Но я хочу. — Блин… — Есан повернулся лицом к Сану, и из-за близости кресел в кинотеатре их лица разделяло всего несколько сантиметров. — Серьезно? Ты действительно хочешь… Хорошо. Да. Ты можешь. Я хочу, чтобы ты… Я хочу, чтобы ты… Сан крепче сжал руку Есана, и подтянулся ближе. Ему нужно было лишь слегка наклониться вперед, чтобы прижаться губами к губам Есана, и, ради всего святого, он отдал бы все на свете, ради этого. Губы Есана, как и его руки, были мягкими и теплыми. Сан хотел раствориться в них. Есан все еще был на пределе. Он вцепился в руку Сана мертвой хваткой, как будто это могло вернуть его к реальности. Его губы двигались медленно, скованно от волнения. Но в какой-то момент Сан пробормотал: — Расслабься, Есан-и. Все в порядке… — в его губы, Есан перестал сдерживаться. Он позволил себе отдаться губам Сана — это был первый раз, когда он поцеловал кого-то с тех пор, как его бросил бывший. Есан почувствовал соленый привкус попкорна на губах Сана, сладость кока-колы, которую он пил, и что-то необъяснимое, что, должно быть, принадлежало только Сану. Сердце Есана билось с бешеной скоростью, и ему казалось, что если бы не рука Сана в его руке, он бы улетел прочь, и ничто не удерживало бы его на земле. Сан целовался хорошо — казалось, что для него это было так же просто, как и все остальное, легко и естественно. Когда он отстранился, Есан попытался подавить разочарованный стон, но Сан услышал его. И он захихикал, подняв другую руку, чтобы нежно погладить Есана по щеке. — Есан-и, свет уже зажигается. Мы же не хотим, чтобы у нас были неприятности из-за непристойного поведения в общественном месте, не так ли? — Тон Сана был дразнящим, а его ухмылка — яркой, несмотря на то, что глаза Есана все еще не привыкли к яркому свету. — Давай, Юнхо и Сонхва уже встают, ты же не хочешь заставлять их ждать. Сан, как ни в чем не бывало, вскочил со своего места, оставив раскрасневшегося и взволнованного Есана сидеть с горячим желанием. В конечном счете, Сан нашел это милым. Он потянул Есана за руку, которая все еще была переплетена с рукой Есана, и улыбнулся, когда парень практически упал на него. Прижавшись грудью к спине Сана, Сан чувствовал, как бьется сердце Есана даже сквозь слои одежды. Он нежно сжал руку Есана, прошептав: — Всё в порядке, все хорошо, не волнуйся. Сан перевел взгляд на Юнхо и Сонхва, на его лице сияла улыбка, и он выглядел как обычно — как будто он только что не целовал Есана до такой степени, что тот чуть не воспламенился. — Как вам фильм? Юнхо нахально ухмыльнулся, его глаза сверкнули дьявольским блеском. — Должен сказать, мне больше всего понравилась кульминация. Когда Есан смог сопоставить одно с другим — заявление Юнхо, то, как Сонхва ударил его по руке сразу после этого, и синяк у Юнхо на шее, которого раньше определенно не было — он широко раскрыл глаза. — Вы оба такие отвратительные… — слова Есана звучали так, будто он был потрясен, но смех, превративший вторую половину его предложения в непонятные слоги, больше, чем что-либо другое, доказывал, что он находил ситуацию забавной. И Сан, очевидно, тоже, судя по тому, что он дал Юнхо «пять», сопроводив это утвердительным: — Уважаю, чувак. Сонхва поднял глаза к потолку и пробормотал: — Какого черта я вообще влюбился в этого идиота? Юнхо успокоил старшего из четверых, поцеловав его в лоб, и объявил: — Ладно, фильм окончен. Мы готовы ко второй части приключения на двойном свидании? Есан застонал и спросил: — Ты дал этому название? Сан рассмеялся и заявил: — Мне нравится, что у этого проекта есть название. — Ну, хоть кто-то здесь ценит мою любовь давать название всему и вся. — изрек Юнхо, одарив Сана благодарной улыбкой. — Сейчас, если мы хотим попасть туда, куда я планировал, нужно лететь самолетом. Они закрываются чуть меньше чем через час. Сан чуть отклонился назад, так что его рот оказался на одной линии с ухом Есана, и прошептал: — Ты слышал его, малыш, пошли. Ему доставило огромное удовольствие наблюдать, как Есан заметно вздрогнул от этого прозвища, у него даже дыхание перехватило. Есан высунул язык изо рта, чтобы облизать губы — нервная привычка — и на мгновение закрыл глаза, глубоко вдыхая и выдыхая в течение нескольких ударов сердца. — Да. — Голос Есана дрожал, как и несколько дней назад, когда он разговаривал с Юнхо по телефону. — Пошли. По пути к маленькому заведению, название которого Юнхо отказался назвать, Есан думал только об одном: — Спасибо, черт возьми, Богу за Сонхва. Старший отвлек Сана разговором, который продолжался всю прогулку, дав Есану столь необходимое время подумать. Сан поцеловал его. Сан сказал, что хотел поцеловать его. Но так ли это на самом деле? Черт возьми, Есан знал, что Сан сказал, что притворялся его парнем не из жалости, но насколько это было правдой? Что, если Сан решит рассказать Юнхо и Сонхва, что они с Есаном на самом деле не были вместе? Что, если… Нет. Есан сжал кулаки. Все в его жизни, что бы он ни делал после расставания, было основано на «А что, если…?», и Есан был сыт по горло. Спустя почти целый год он позволил своему бывшему влиять на его жизнь.… Нет, этот транс, в котором застрял Есан, больше не будет влиять на него. Это была его гребаная жизнь. Его гребаная история и его выбор вписать в нее того, кого он хотел. Есан оторвал взгляд от тротуара, чтобы взглянуть на Сана — двухцветные волосы, сияющая улыбка, ямочки на щеках, оживленно двигающиеся руки, пружинистая походка — и понял, что действительно хочет его. Есан, конечно, хотел снова поцеловать Сана, но он хотел большего. Он хотел приглашать его на настоящие свидания и узнавать о нем все — его любимый цвет, его мечты и стремления, его любимые занятия. Все сомнения покинули его разум. Все мысли о его бывшем, которые мучили его в течение нескольких месяцев, исчезли, превратившись в ничто. Он ускорил шаг, чтобы не отставать от Сана, и взял его за руку, сказав беззаботное: —Эй, Санни. Сонхва-хен развлекает тебя? — легко слетевшее с его губ. Улыбка, которой Есан одарил Сана, была такой искренней, это была первая по-настоящему искренняя улыбка, которую он увидел у парня за все несколько часов их знакомства, и Сан сразу понял, что это не мог быть последний раз, когда он видел Есана. Он не хотел, чтобы Есан был просто кем-то, с кем можно провести пару часов и больше никогда не увидеть, нет, Сан хотел помочь Есану выбраться из своей скорлупы навсегда и просыпаться рядом с ним каждое утро. — Совершенно определенно, малыш, — голос Сана был мягким и ласковым, в его фразе не было и намека на дразнящий тон. Юнхо и Сонхва знали, что что-то случилось. Казалось, что весь вечер между Есаном и Саном было что-то странное, но после обмена этими двумя фразами звезды словно сошлись. Все, что раньше не ладилось между двумя парнями, рассеялось, и теперь у них, казалось, были нормальные отношения. Когда четверо парней пришли в кафе, в которое Юнхо настоял их привести, выяснилось, что у них с Саном есть еще одна общая черта. Точно так же, как это кафе было любимым местом Юнхо, оно было любимым местом и Сана. И поскольку вселенная решила повернуться под нужным углом, чтобы сегодня все получилось, оба рассказали, что им больше всего нравится заказывать в маленьком заведении, и были вне себя от радости, когда поняли, что это одна и та же выпечка — якгва (жареное медовое печенье). Если бы кто-нибудь прошел мимо кафе и увидел этих четверых, он бы подумал о четырех парнях, которые были лучшими друзьями на всю жизнь. Мгновенная связь, которая, казалось, опутывала их всех, искренние улыбки и смех — все это создавало впечатление, что эти четверо знали друг друга всю свою жизнь. Они говорили о чем угодно, казалось, целую вечность, когда телефон Юнхо подал звуковой сигнал, сообщая о том, что ему и Сонхва нужно уходить. — Хену завтра рано вставать на утренние занятия в медицинской школе, и я обещал ему, что сначала мы сходим куда-нибудь позавтракать, так что нам нужно встать пораньше. Юнхо первым повернулся к Сану и сказал: —Было так удивительно встретиться с тобой сегодня вечером, Сан-щи. Кажется, ты делаешь Есан-и таким счастливым, и я не могу выразить, как я благодарен тебе за это. Нам надо как-нибудь встретиться снова, хорошо? И Есан-и, — начал Юнхо, поворачиваясь к своему лучшему другу. — Держись за него. Я вижу, что он просто зажигает что-то внутри тебя, и это вызывает такое сияние, которого я не видел целую вечность. Они с Сонхва попытались попрощаться как можно скорее — правда, быстро не вышло, ни один из них не умел прощаться — и ушли, держась за руки, помахав Есану и Сану в ответ. Как только звяканье колокольчика над дверью возвестило о том, что они закрываются, Есан испустил глубокий вздох. Облегчение? — Итак… — пробормотал он, его прежний пыл слегка угас. — Спасибо тебе за сегодняшний вечер, за то, что подыграл. Я все еще могу заплатить тебе, если ты решил, что тебе нужны наличные, я знаю, что это было не самое захватывающее свидание… Сердце Сана разрывалось на части. Как, после всего случившегося, Есан мог не видеть себя таким, каким Сан начинал его видеть? — Пожалуйста, Есан. Не смей так говорить о себе, — он взял Есана за руки и пристально посмотрел ему в глаза. — Кем бы ни был твой бывший мужлан, он не знает, что потерял. Ты не неуклюжий, Есан-и, ты просто застенчивый. Я не могу представить тебя таким человеком, который был бы навязчивым или никогда ни с кем не разговаривал. И, клянусь богом, если тебе когда-нибудь понадобится с кем-то о чем-то поговорить, я всегда рядом. Я хочу быть рядом с тобой. С какими бы проблемами ты ни столкнулся, послушай меня, когда я говорю, что они не надуманные и требуют внимания. Если тебе трудно, я хочу быть здесь, с тобой, чтобы поддержать тебя. — Я… — Есан сглотнул комок, который образовался у него в горле. Из его глаз вот-вот польются слезы, но впервые за долгое время не от печали. Он поднялся со стула и подошел Сану. Не говоря ни слова, он сел рядом с ним и обвил руками шею Сана, притягивая его к себе. — Спасибо. Серьезно, это значит больше, чем ты думаешь… Но ты же знаешь, что ты не… — Я не обязан все это говорить. — оборвал его Сан. — Но я хочу. Так я и сделаю. Есан-и, я знаю, мы познакомились всего несколько часов назад, но ты мне действительно понравился. Даже если ты решишь, что сегодняшняя ночь была просто странной, о которой ты, возможно, забудешь через несколько лет, это будет отстой, но все будет хорошо, если ты будешь знать, что я более чем готов быть рядом с тобой. Ради чего угодно. — Я не хочу уходить, — тихо произнес Есан. — Я не хочу забывать. И на этот раз именно он наклонился, его глаза медленно закрылись, а губы нашли путь к губам Сана. Сан наклонился так, чтобы Есану было легче его целовать, и притягивая Есана еще ближе. Они прижимались грудью друг к другу, а сердцебиение было таким сильным, что можно было чувствовать его сквозь одежду. Сан усадил Есана к себе на колени, то ли не обращая внимания, то ли не замечая, как опасно откинулся стул. Это не имело значения, не тогда, когда Есан был здесь, сидел на нем и чувствовал вкус меда из яквы, которую они ели. Сан углубил поцелуй, что-то первобытное внутри него жаждало попробовать еще больше смеси меда и Есана. И когда Есан отстранился, чтобы глотнуть воздуха, на его вишнево-красных губах появилась легкая ухмылка, которая каким-то образом сделала его еще более очаровательным. — Я полагаю, тебя больше не волнует непристойное поведение в общественных местах? Когда Сан не ответил, Есан хихикнул. Затем он откинулся назад и, прикрыв рот рукой, беззвучно зевнул, двигаясь на Сане так, что по телу последнего пробежал жар. — Я устал. — Заявил он, сжимая руки в кулаки, чтобы протереть глаза. Сонное состояние Есана показалось Сану просто восхитительным, но он мгновенно пришел в себя, услышав расстроенное: —Черт возьми, Минги… — Кто…? — Сан начал задавать вопросы. — Мой сосед по комнате. Пригласил своего парня к себе на ночь. Так что я не могу вернуться туда, пока они не уснут, если не хочу слышать, как они часами занимаются Бог знает чем. Много часов. Много часов. Есан снова застонал в его руках, и приглушенное «Блядь» смешалось с его стоном. Сан несколько секунд молча смотрел на Есана, прежде чем тихо прочистить горло. Этот… То, о чем он собирался спросить, могло бы либо привести к тому, что могло бы стать лучшей ночью — и будущими днями, месяцами и годами — в его жизни. Или же это могло бы иметь неприятные последствия. —Я тут подумал… Ты мог бы прийти ко мне, если хочешь? Хотя у меня не бывает фальшивых парней, я приглашаю только настоящих. Так что… Хочешь провести со мной ночь? И не в качестве моего притворного парня? — С удовольствием.